Дана достала нож из-за голенища, щедро порезала ладонь и приложила ее к старой древесине. Капли мгновенно прожгли дерево. Спустя несколько секунд ее ладонь провалилась под своим весом в дыру. Дана пошарила осторожно в черноте лаза, нащупала что-то прямоугольное, похожее на шкатулку, и достала ее. Резная, черно-коричневого цвета, она казалась очень древней.
– Тяжелая, – удивленно сказала Дана и протянула девушке. Та молча дотронулась до черной шкатулки, в ней что-то щелкнуло, крышка приоткрылась, из нее легким мороком вылетело облачко белесого тумана, и девушка улыбнулась.
– Береги это, – прошептала она и сама растаяла легким туманом в ночи.
Дана ошарашено стояла и смотрела на то место, где только что стоял призрак. В траве виднелся обрывок светлого платья, перепачканный засохшей кровью. Место гибели несчастной. Девушка перевела взгляд на останки воинов и опешила – их не было, как и кареты. Тут вообще ничего не было – вместо пролеска с травой густо рос терновый кустарник. Деревья словно уменьшились в росте. Или уже выросли взамен старых исполинов? Впору голову чесать, перебирая догадки. Дорога исчезла, на ее месте едва слышно журчал небольшой ручеек. Словно все ей приснилось, лишь шкатулка оттягивала руки, и она точно была настоящей.
Дана поежилась – видно, магия тут была замешана, и сильная. Похоже, что время было специально остановлено после трагедии, чтобы передать в надежные руки то, что везла в карете девушка. Дана читала, что призраки такое могут, если осталось важное дело, которое обязательно нужно завершить, и смерть тут не помеха.
Девушка вернулась к своему костру, опять, конечно же, прогоревшему. Подбросила хворост, и уселась поудобнее, чтобы внимательно рассмотреть все секреты, что скрывает шкатулка.
Она и сама была довольно занятной – черная с переливами, как у ночного перламутра, и вся сплошь украшена красивыми резными узорами растений. В целом, если приглядеться, на ней оказался вырезан всего один цветок – черный орассель. Это вьющееся растение, имеет зазубренные листья, вытянутые, не особо крупные. Сам орассель черный, а прожилки красные, как и его сок. И цветы багровые. Цветет он очень-очень редко, раз в несколько лет. Предпочитает прохладный климат, и как ни удивительно, цивилизованные места. То есть общество разумных существ, будь то гном, человек, орк или эльф. В диких местах он не вырастет никогда.
Вдоволь насмотревшись на шкатулку, Дана, наконец, открыла ее. Внутри все обито алым бархатом, и на нем лежит деревянная палка. Побольше ладошки в длину, сучковатая, простая сухая палка. Дана сердито захлопнула шкатулку. Вот ради этого она снова не спала ночь! И ведь это наверняка важная штуковина, раз было замешано столько магии, чтобы защитить ее. Вот только дева-призрак не удосужилась объяснить, что это такое, и что именно с ним нужно делать. Может, это реликвия важная, и ее надо вернуть домой, в какой-нибудь храм, например. Значит, если она будет проезжать мимо подходящего храма, тогда и вернет. А не проедет, значит, и не судьба этой палке вернуться на законное место.
Дни шли за днями. Дана вышла, наконец-то, в обжитые места. Оказалось, что во время своих странствий-блужданий она успешно перешла границу Мейвы, и теперь находилась в этом небольшом княжестве.
Иногда Дана останавливалась на постоялых дворах, чаще всего во время дождей. Люди в Мейве были приветливые, добродушные. Частенько Дана подсаживалась на телеги крестьян, что везли то муку в город, то молочных поросят на продажу, то целый воз яиц. Садилась и слушала очередные байки. Главной темой неизменно была Последняя война чернокнижников. Люди, что жили сейчас, большей частью родились после войны, потому представляли ее слабо, и сражения магов и архимагов обрастали с каждым поколением все большей романтикой, величием, и казались вовсе не такими страшными и кровавыми, как оно было на самом деле. За месяц пути девушка выучила несколько баллад – оказалось, что ей нравится петь, и слух и голос у нее есть. Так же поближе познакомилась с жизнью жителей Мейвы – столько сплетен она не слышала за всю свою жизнь.
Она всегда любила лето, и сейчас наслаждалась путешествием. Лето в этой части Элмеры было замечательным, очень теплым, дожди шли регулярно раз в неделю. Поэтому урожаи в Мейве всегда славились обилием. Зеленое разнотравье отличалось разнообразием, в княжестве росло много редких цветов. Тирея научила Дану разбираться во всем многообразии зеленого мира, и теперь по дороге девушка собирала особо полезные и редкие цветы и травы. По вечерам она готовила не особо сложные свежие настои и порошки, которые потом продавала в городках или деревнях.
Шла шестая неделя пути, который был пройден уже на треть. А лето давно началось, и Дана начала переживать, что к началу обучения она не успеет, ведь нужно еще так много пройти – обойти пустошь, затем болотное королевство, горы и, наконец, она окажется в Неттании. Но и это еще не все – нужно еще добраться до столицы, в Нер. Там стояла Академия Магии.
Дана в очередной раз, сидя у костра, пересматривала свою новую карту и выискивала решения, чтобы как-то сократить путь. Так, если свернуть вот тут, и обойти вот здесь, у озера, то она выгадает дня четыре. Потому что по безопасной ровной дороге путь получается намного дольше. И притом, именно в этих местах проходит граница Мейвы и Тарса. За Тарсом уж начиналась Пустошь.
Именно так она и поступила. Спустя день Дана покинула обжитые места, и на ее пути началось белое пятно на карте. Она шла по пустынной дороге до заката, и потом, как обычно, отошла на ночь в лес.
В перелеске ее встретил местный леший, вроде как обычно. Видом был похож на старичка, маленького ростом, кожа сморщенная, борода белая-белая, по земле стелется, а в ней травинки и веточки застряли. Не простой это леший, поняла Дана. Да и посох у него имелся, большой, резной, навершие извивается побегами разнообразных растений. Другие лесовики выглядели попроще.
– Здрава будь, дева чужеземная, – прищурил он глаза, окидывая ее взглядом, холодным и колючим.
У Даны по спине пробежал холодок. Знает, что она не из этого мира. Как и почему – непонятно. Но не рад он подобным чужакам.
– И вы здравствуйте, дедушка, – поклонилась она. С поклоном из ворота вынырнула горсть амулетов, что выдала ей в дорогу Тирея. И корешок домашнего лешего тоже. Старик как его увидел, так и побледнел еще больше, даже затрясся от возбуждения.
– Вижу, что у тебя есть корешок редкого дерева, – небрежно сказал он едва дрожащим голосом,– Давай поменяемся – ты мне этот корешок, а я проведу тебя самой короткой и безопасной дорогой через мой лес.
– Это подарок от чистого сердца, – сказала Дана. Она чувствовала вокруг себя паутину волшбы, что сгущалась, как сумерки, опутывая паутиной, дарящей забытье…, – Не отдам, – колдовство колдуна-лешего мешало дышать.
Старик злобно стукнул посохом, и вмиг побеги посоха усохли, вместо них сверкнул черный мертвенный камень, да и сам посох почернел, стал просто каменным. Злой леший сверкнул глазами, и зашептал проклятие. Небеса почернели тучами, изгибы молний освещали безумный взор старикана.
– Мерзкая девчонка, ненавижу людишек из чужих миров! Отдай мне марагитовый корешок! Отдай, и тогда умрешь быстро!
Дана лихорадочно вспоминала заклинания защиты, окутывала себя охранными щитами, понимая, как мало это ей поможет. В землю вокруг впивались молнии, вот загорелось одно дерево, второе, третье… Нет, лешие себя так не ведут. Да, могут погубить человека, не ко времени забредшего в лес, но чтобы бездумно губить деревья – этого ни один лесной житель не допустит. Значит, не леший это, а колдун.
– Как же не вовремя погиб Ривиэль! Только он мог поставить на место всех подлых людишек. Он был талантлив, чего уж говорить. Если бы его не убили так подломи бесчестно, сейчас весь континент был бы в нашей власти! В моей! – он уже кричал безумно, обращаясь к грозовому небу, безучастно следившему за разыгравшимся представлением. Затем старик направил на Дану свой посох, чтобы испепелить, но девушка уже была за его спиной, замахиваясь мечом. Все злодеи любят поболтать, это аксиома. Меч, которого касались руки демона, снес голову мелкому колдунишке, навсегда разрушив его планы.
Глава 3
Все стихло. Тучи посветлели. Солнышко рассеяло тьму в подлеске, напитывая сиянием и живым цветом листочки деревьев, цветы и ягоды. Лучи его касались земли, и на глазах изумленной девушки вырастали новые травы, коренья, грибы. Словно растения были лишены этого права долгое время. Деревья распрямились, стали выше. Кустарник растерял половину своих колючек, заменив их густо-белыми цветами.
На ближайшем пеньке расцвели меленькие желтенькие цветочки. И вырос большой гриб. Вот чудо! Дана пригляделась – шляпка гриба поднялась и на нее взглянули черненькие умные глазки нового лешего, что теперь будет охранять лес.
– Спасибо тебе, дитя, – со смешинкой в глазах произнес он, наблюдая за ее реакцией, – Ты спасла мой лес от злобного колдуна. Старого лешего он убил уже давно, а я вот только сейчас смог народиться.
В кустах за Даной наблюдали испуганные глаза болотных кикимор, лесовиков и просто зверушек, что жили в страхе перед колдуном.
– Я рада, что смогла помочь, – улыбнулась Дана, – А что это у меня за корешок? Похоже, он был важен для колдуна.
– Это очень полезная вещица, береги ее. С ней ты пройдешь любой лес, и ни один хозяин леса не сможет тебе причинить вред. Ты еще и травы ведь знаешь? – Дана утвердительно кивнула, – Вот и с ними корешок поможет, укажет нужную и полезную.
Пока они болтали, шли по лесу. Тропка сама ткалась перед Даной – ведь лешему тропки в лесу не нужны, он всегда на месте, он дома. И попросил ее новый хозяин леса вычистить дом колдуна, что располагался в центре леса, потому как расползалась от него злоба и тьма удушливая, что лишает выбора всех, кого она коснется.
Дом колдуна был каменный, двухэтажный, и очень мрачный. Дана стояла перед вратами, запертыми на тяжелый замок. Ворота и забор были коваными, из тяжеленного чугуна, перевитого отменными заклятьями и проклятьями. Кто руку приложит к холодному сплаву – лишится и руки, и части памяти.
Дана обошла забор по периметру. Дом большой, за оградой небольшой сад, неухоженный, дикий. Странно даже. Неужели колдун когда-то выращивал цветы? И что же его так изменило, раз забросил он это дело.
– Кто здесь жил до колдуна? Ведь это не его дом, так?
– Так и не так, – вздохнул леший. Заново рожденный, он помнил все, что происходило в лесу, потому что смерть лесных охранителей не отбирает у них самое ценное – знания и опыт. – Раньше этот лес был велик, и принадлежал великому герцогу, что был в родстве с королевским родом того времени.
Этому дому сотни лет, и построил его герцог для своей незаконной жены, которую любил больше жизни. Его законная жена была ему навязана еще в юности, и счастья этот брак никому из них не принес. От той жены он отказаться не мог – она была из богатого и знатного рода, тоже в родстве с королями, только иной страны, что располагалась за горным перевалом. Теперь уж нет ни того перевала, ни той страны, – снова вздохнул леший и продолжил, – В этом доме вторая жена герцога готовилась к рождению своего сына, когда прибыла посмотреть на нее первая жена, законная.
История умалчивает, кто передал ей гнусные сплетни о сопернице. Вот только кровь других королей, что текла в ее жилах, была холодна и горька, как яд полуденных змей. Герцогиня приехала, вежливо улыбалась, воспитанно расспрашивала. И подмешала злые травы в чай ненавистной сопернице, чтобы не смогла та родить герцогу долгожданного сына. Ведь и сама она ждала прибавления в своей семье. Сразу после чая скрутила боль незаконную жену, но и та была не проста. Тоже что-то свое она подсыпала сопернице в чай. Какой же матери хочется, чтобы ее дитя называли выродком без роду и племени. Вот и решила отравить ту, что мешала счастью.
Князь нашел их обеих вечером. Обе уже остыли, и лежали на полу в столовой синие и холодные.
После этого он сошел с ума, говорят. А как же, ведь они обе ждали от него детей. Вот с тех пор этот дом и несчастлив. Герцог же и вовсе вскоре умер. На его имение нашлись наследники. В доме они жить не стали, продали его тут же. Владельцы потом менялись тут часто, мало кому нравится промозглый холод, что постоянно царит в доме с той поры.
Колдун, между прочим, оказался ребенком последних владельцев. Сами они сюда не приезжали никогда, просто вложили золото в покупку недвижимости. А он после Последней войны приехал и поселился. И не испугал его ни ледяной холод, ни репутация дома. Войну он и ему подобные проиграли, но затаились и не прекратили своих экспериментов. Вот и этот что-то мерзкое выводил в своих подвалах. Оно иногда выходило по ночам, что это такое, я не знаю. Он всех жителей леса держал в страхе и подальше от этого злого дома.
После этого разговора Дана призадумалась. Тем временем они обошли дом кругом. Неприглядное мрачное строение. Дана поежилась. Напоминает кладбище на Ирлите, то самое, с колдунами. Большой дом из темно-серого камня, два этажа, горгульи над входом, колонны по бокам от входа. Ограда красивая, правда. Кованая.
На ограде заклинаний столько, что соваться к ним бессмысленно. Дана послала поисковый импульс над ней. Прошел, невидимой стены там нет. Пролетел над травой, покружил вокруг сухих деревьев, сунулся в черные зевы окон. Больше нет заклинаний.
– Эх, было бы здесь дерево, я бы перелезла, – вслух пожалела о несбыточном Дана, – А заклинания левитации у меня еще плохо получаются, я невысоко поднимаюсь.
– Понимаю, Тьма к земле тянет, – сочувственно пожалел леший, и не успела Дана поинтересоваться значением его слов, как он достал берестяную дудочку из кармашка, и проиграл недлинную мелодию. Тем временем небольшие пугливые животные поближе подходили к хозяину леса, соскучились.
Вокруг ограды и в самом деле не было ни деревьев, ни кустов на расстоянии метров двадцати. Но сейчас на окраине этого расстояния послышался треск. Это большое дерево осторожно выдирало корни из земли. Первый корень, длинный, второй, потолще. Еще и еще, и вот уже шагает огромное рослое дерево к Дане. Встало напротив ограды, поглубже зарылось корнями в землю и зашумело листвой – мол, лезь, для тебя же старались. Дана проглотила свое изумление и принялась вспоминать недавно полученный навык – лазанье по деревьям. У Тиреи научилась, в лесу.
Ползти наверх оказалось легко, ветки начинались как раз на высоте ее роста, так что Дана подтянулась, забралась на толстую ветку, и поползла повыше. Найдя высоту приемлемой для ее задумки, она проверила прочность длинной ветки, что свешивалась как раз за ограду, не касаясь ее. Ничего вроде, прочная. Дана переступала ногами осторожно, чтобы не упасть. В конце ветка уже источилась, Дана выдохнула и прыгнула, целясь повыше и подальше. На всякий случай.
Получилось. Она несильно ударилась о землю, мгновенно сгруппировалась и прокатилась немного по сухой вялой траве. Встала, отряхнулась и показала знак, что все хорошо, лешему и другим лесным жителям, что стояли за оградой и переживали за нее.
В дом она пока не пошла. Обошла особняк вокруг, осмотрела постройки. Изучила сад. На сухой траве, не знавшей заботы садовника, виднелись следы дивных животных- вроде копыта, но с когтями. Еще были маленькие круглые, пятипалые, следы, похожие на заячьи – но со шпорой сзади… У колдуна здесь что, бестиарий небольшой имеется? Ибо Дана вспомнила, к какому виду относятся эти псевдозаячьи следы – опасный вид нежити, что вывели в Последнюю войну, читала про них в книге. Маги-поисковики уничтожили этот вид полностью, потому что более не встречалось о нем упоминания нигде, никто не жаловался. И рисунок там тоже был. Кракса черная, ростом с собаку. Зубы у нее в три ряда, так кусать удобней. И не похоже, что она вымершая – следы вон, свежие. Не особо хотелось с ней встречаться, магия к ней не применима, для того и выводилась – убивать магов.
Дана нашла ворота в земле – деревянные ставни прикрывали какой-то лаз, который уходил вниз, под землю. Дана открыла их каплей своей крови, распылив обычное запирающее заклинание, слишком мудреное, чтобы с ним сейчас разбираться.
Вниз, в непроглядную черноту, змейкой вились скользкие ступени. Дана зажгла огненный светлячок, послала перед собой, чтобы он освещал ей путь, и начала спускаться. Первая ловушка была в пустой ступени – морок есть, а камня на ступени нет. Дана довольно сильно ушибла ногу, когда запнулась и перелетела через три ступени, миновав эту, запрятанную магией. Рука ее ощутила пустоту на ощупь. А если бы туда попала нога, то уже не смогла бы выбраться, тьма бы затянула.
Дальше она продвигалась осторожней, и каким-то чудом успела пригнуться, когда из каменной кладки стены сбоку вылетели стрелы. Три штуки. Далее оказались еще пара ловушек, но Дана уже была к ним готова и успешно прошла путь.
И вот, она внизу, в подвальных помещениях. Похоже, раньше здесь хранили заготовки на зиму, вина, домашние копчения. В меру прохладно, и очень сухо, сделано на совесть.
Колдун домашние заготовки не делал, и вина в подвале не прятал. Зато клетки с животными в огромном помещении в конце длинного коридора стояли во множестве. Звери лаяли, выли, скулили, рычали, пищали. И что это были за животные! Заяц с крыльями совы. Барсук с мордой волка. Сокол с туловищем льва. Вот что за эксперименты продолжал колдун. Пытался скрестить живые виды. Краксы на первый взгляд видно не было. Дана слабо понадеялась, что она уже издохла от старости, не вечно же они живут.
В другом большом помещении, переделанном под научный кабинет, обнаружились все-все дневники безумного колдуна. Дана пролистала его записи о ходе исследования.
Все выведенные формы жизни нежизнеспособны, стерильны и крайне агрессивны. Подчинение хозяину развито слабо. За несколько десятилетий колдун умертвил множество ни в чем не повинных зверушек, проводя свои эксперименты. Ему хотелось получить идеального зверя – сильного, большого, агрессивного, признающего хозяином лишь его одного и не восприимчивого к магии.
И теперь Дана видела остатки его экспериментов. Животные хищно скалились, выли, царапали прутья клеток, стараясь выбраться из своего узилища. А глаза их горели злобой и ненавистью.
Агрессивность была наглядна. Таких монстров нельзя выпускать в лес. И убить тяжело, ведь животные не виноваты ни в чем.
Дана уронила голову на стол, не зная, как поступить. Казнить нельзя помиловать. Где поставить запятую?
На Элмере Дана изменилась и очень сильно. После предательства любимого человека в ней что-то умерло, сломалось и рассыпалось в пыль. И выросло новое, твердое и опасное. Теперь это была новая Дана, которая смотрит людям в глаза, разговаривает уверенно и отстаивает свое мнение, если права. Та забитая, нерешительная и застенчивая Дана все-таки умерла на Ирлите, там, на жертвенном гексагусе.
В доме Тиреи Дана не только училась лечить и творить добро. В книге магии, что травница на время давала племяннице, как всем вокруг было сказано и названо, были и довольно опасные слова и заклинания. Иногда Дана использовала их. Например, в тот раз, когда она возвращалась домой к травнице из Листовницы, одной из деревень, что окружали лес. Тирея осталась там присматривать за больными детьми, и послала Дану в избушку, чтобы она приготовила еще немного порошков и травяных сборов для их лечения.
В каждой деревне есть такие парни, которым в радость причинение боли слабым. И в Листовнице подобный был. Вышел из-за деревьев, преградил путь. Сзади отрезали дорогу два его подельника. Они же думали, что Дана обычная племянница травницы. Про дар не знал никто. А с магами не связываются.
Дана надолго запомнила свой гнев, когда поняла их гадкие намерения, даже воздух нагрелся, заискрился. Не осознавая себя, произнесла несколько слов и словно оттолкнула от себя ладошками воздух. Тот, заклятый магичкой, долетел до парней. Их крики долго вспоминались Дане. Все трое сгорели. Слава богам, что длилось это недолго. Сначала воздух обжег им лица и руки, потом занялась одежда… Спустя минуту все было кончено, три горсти пепла лежали вокруг. Да и пепел тут же унес незваный ветер, ничего от подлецов не осталось.
Дану трясло, пока она добиралась домой. И в избушке тоже, пока не приготовила себе успокаивающий отвар. Он приглушил чувства и эмоции, отодвинул произошедшее на задний план. Девушка смогла приготовить нужный порошок. С утра она унесла его в деревню.
По дороге казалось, что все встречные смотрят обвиняющее, словно знают, что она сделала. Тирея заметила необычное поведение племянницы, потому домой они собрались быстро, тем более, что порошок развести могла и мама больных малышей. Им, кстати, стало намного лучше.
В избушке Дана все рассказала Тирее. Вот тогда и выяснилось, что дар у Даны сильнее, чем думалось ранее, и иногда вырывается наружу сам. Потому что заклинание, что слетело с губ Даны, было неопасным. Да, могла загореться одежда. Но не живое существо, и тем более оно не могло сгореть так быстро и страшно. Дар сам изменил структуру заклинания и выплеснулся с гораздо большей отдачей, чем можно было ожидать.
Это были первые люди, которые погибли от ее дара. Парней, конечно, искали, но Дане повезло, что они вообще-то собирались поступить на военную службу, и буквально на днях. Так что со временем в деревне все решили, что они в город и подались. А через пару недель и Дана ушла от Тиреи.
В пути, нелегком для одинокой девушки, попадались разные попутчики. Кто-то помогал, подвозил до перекрестка, указывал нужный путь и был добр. Кто-то надеялся поживиться за ее счет, решив, что одинокая дева – обязательно беззащитна. Ее дар не разбирал намерений – стоило злому человеку напасть, как его ждала смерть. За время пути таких накопилось полдюжины. И вот теперь еще колдун, хотя его как раз ни чуточки не жаль.
Но животные, так бездумно измененные колдуном, были опасны для окружающих. Дана весь день просидела, вчитываясь в записи чернокнижника. Он годами экспериментировал с живыми существами, применял сотни разнообразных заклинаний. А наработки этого ему остались от учителя, который начал это дело еще до Последней войны. Позже тот примкнул к Ривиэлю и вскоре погиб. А ученик и дело всей его жизни остались. Колдун Сафет был мерзким старикашкой, решила Дана, захлопнув записи.
Животных не вернуть в изначальное состояние, и жить долго они неспособны. Как ни старался Сафет, больше месяца никто не прожил. Потому девушка решила остаться в доме ненадолго, и хоть как-нибудь скрасить последние дни этим несчастным зверюшкам.
Она нашла еду, которой их кормил колдун, и прошла мимо клеток, раздавая ее. Всего измененных животных было восемь. И еще обнаружилась в самой дальней клетке лошадь. Обычная черная лошадь. Она лежала на подстилке, положив морду на вытянутые копыта. Подобная поза в общем-то нехарактерна для лошадей, но этой, похоже, было довольно комфортно. Дана закинула горсть овса ей в корыто, и налила чистой воды. Кстати, нашелся еще один ход в дом – лестница из подвалов вела в один из коридоров.
Вечером она вышла в сад. Забор все еще был опасен, Дана даже не пыталась разобраться в заклинаниях, которые его оплели столь прочно, что их даже было видно воочию. Леший обрадовался, увидев Дану.
– В подвале у колдуна измененные животные, – подтвердила страшное Дана, – Они умирают, я побуду с ними. А пока постараюсь снять заклинания с ограды.
– Еще Создатели запретили подобное сотворять с живыми, – вздохнул леший, услышав про животных.
– Что за Создатели? – Дана уже слышала про них, но жители всегда говорили так, словно это общеизвестно, как и то, что трава зеленая. И в книгах, что раньше прочитала Дана, толкового описания их не было.
– Создатели, что нас всех создали, – пожал плечиками леший, – Только им было дозволено менять живых существ.
С этими словами он попрощался, пожелал удачи и исчез. А Дана вернулась обратно в дом.
В комнатах был ужасный беспорядок, более-менее жилой вид был лишь в гостиной, которая, судя по всему, была и спальней, и столовой, и кабинетом у Сафета. Делать нечего, пришлось перерывать все бумаги, чтобы найти те заклинания, которыми он опутал ограду. Особого толка поиски не дали, но хотя бы в гостиной стало чище – Дана без сожаления выбросила все, что сочла мусором, и чуть позднее сожгла на заднем дворе.
С наступлением ночи в доме послышались посторонние звуки – скрип, вздохи, позвякивание цепей. Где-то в глубине дома белело неясное.
Дана зажгла свечи на втором этаже, где решила переночевать – в пустом зимнем саду, в котором от растений остались только горшки с засохшей землей. Звезды прекрасно просматривались через стеклянную узорную крышу.
Девушка расчистила широкую каменную лавку от горшков, накрыла ее пледами, что нашла в соседней комнате. Звуки потустороннего давили на мозг. В таком состоянии было не до сна.
Не вытерпев, Дана зажгла над ладонью огненный шар и вышла из зимнего сада. Меч на всякий случай она держала перед собой.
То, что белело впереди, в конце коридора, двинулось навстречу, зловеще завывая. Дана шла медленно, шарик над ладонью постепенно истощался, терял яркость. Дана остановилась, как вкопанная – призрак высасывал магию из шарика. Она прошептала заклинание защиты, но и оно истончилось за секунды. А призрак уже обретал более четкие формы – и в этом ему помогла ее магия. Дана взмахнула мечом, но лишь разрезала воздух, обычный меч мог воздействовать только на материальные предметы. Призрак оскалился в зловещей гримасе – и истерически расхохотался.
– Ты, ничтожная смертная, посмела угрожать мне! Мне – великому Рубиусу Пятому!
– Что-то не слышала о таком, – пробормотала Дана, развернулась и побежала вниз. Среди книг, что она оставила на изучение для себя, она мельком видела заклинание, распыляющее нематериальное. Призрак мчался следом, голося гимны себе любимому:
– Ничтожные смертные! Как вы посмели сунуться в дом моих предков! Никто еще не пережил встречи со мной!
Дана из последних сил вбежала в кабинет-спальню Сафета, взмахом руки захлопнула дверь, прошептав заклинание-щит. Сработало. Успело. Заклинание полыхнуло во всю стену, призрак со всей скорости врезался в дубовые двери – и не смог пройти сквозь них!
Дана лихорадочно рылась среди книг и записей, часть из них упала на пол, туда же переместилась девушка.
– Не то, не то, снова не то… А! вот! – она глазами охватила заклинание, пытаясь сразу весь текст впечатать в мозг, потому что щит на стене лопнул как мыльный пузырь, теряя свою силу под натиском поразительно сильного призрака, и тот уже протягивал к Дане скрюченные пальцы, покрытые липкой бурой кровью, страшно капающей на ворс ковра… Времени, чтобы прочесть заклинание вслух, у нее уже не было. Зато в голове буквы и слова разбухли, приобрели объем и зазвучали шепотом разных голосов. Дана опиралась спиной о дубовую широкую ножку тяжелого стола, и в онемении смотрела на торжествующую безумную ухмылку сумасшедшего призрака, который готовился уже схватить ее за горло… Выдохнула последнее слово заклинания почти на ультразвуке.
Сработало. Призрак почернел, стал плоским, тонко завыл, и осыпался серым пеплом на ковер.
Дана отдышалась, даже не пытаясь подняться – ноги ее явно не держали. Что это за наваждение, леший ничего не говорил о призраке. Рубиус Пятый какой-то.
Впрочем, где-то в записях это имя попадалось. Дана пошарила рукой по разбросанным на полу свитках и книгах. О, вот его имя, девушка нашла дневник, написанный самолично колдуном. Рубиус Пятый, жил в этом доме несколько лет. Кстати, еще до той истории с женами герцога. Ага, вот. Его родители продали дом герцогу и уехали в неизвестность, забрав пятилетнего сына. Спустя лет 50 сын вернулся в заброшенный дом, где никто уже не жил. Он не посчитал нужным выкупить права на дом у его законных владельцев, потому что считал именно себя его хозяином. А в юности он закончил Академию Магии в Нере, факультет некромантии.
Дневник Рубиуса читать было довольно трудно. Из-за того, что язык был уже старомодным, из-за пафосных речей, что сопровождали каждый абзац. Рубиус первым начал эксперименты с изменением животных. Спустя шесть столетий Сафет взялся за продолжение его опытов, взяв за основу дневник и несколько свитков с подробными описаниями заклинаний.
Дана сложила кучкой дневник, свитки, еще пару книг с особо опасными заклинаниями. Осмотрелась – на глаза попалась красная книга, полная опасных знаний, ее тоже без сожаления Дана положила сверху. Прошептала слова огня, чтобы сжечь книги. Но опять же не рассчитала своей силы, и перед ней вверх взвился столб сильнейшего огня. Дана ошарашено глядела, как огонь мгновенно пожрал книги, затем занялся ковром, стульями и уже подбирался к столу, у которого она стояла. А до двери уже не добраться – стена огня стояла кругом.
Дана поднялась на ноги. Выдохнула. Расслабилась. Сейчас придет решение. В дверь она не сможет пройти – огонь слишком мощный, притом дверь заперта, не хватит времени открыть замок. На окнах, где огонь исследовал вкусные занавески, стояли решетки. Потолок – она взглянула вверх – не пробить. Под полом как раз подвалы, но как его проломить, ведь заклинаний никаких уже не найдешь. Огонь уже в метре от нее, и с каждой секундой подбирается все ближе.
Дана нервно хихикнула, доставая нож из-за голенища. Глубоко полоснула себя по ладони и повернулась кругом, направляя капли на пол и рисуя круг. Кровь щедро оросила его, и настил начал крошиться. Сначала ковер, потом деревянные полы, затем каменный слой. Дана ухнула вниз в самый последний миг, и огонь жадно сомкнулся над дырой в полу.
С утра Дана навестила измененных животных. Покормила их. Лошадь снова не проявила к ней никакого интереса. Это было довольно странно в свете эксперимента, да еще и непонятно, с кем ее скрестили – внешне лошадь как лошадь. Дана засмотрелась на нее, пытаясь уловить очертания ее во тьме, как вдруг кобыла одним смазанным текучим движением оказалась у прутьев решетки и хищно цапнула воздух рядом с девушкой. Дана отскочила, изумленно глядя на ее пятисантиметровые клыки в три ряда, что внезапно обнаружились в пасти. Такой лошадке явно не по вкусу пресный овес.
Умные желтые глаза смерили взглядом странное существо, что не ощущалось врагом. Тот, что раньше причинял боль, тыкая острой палкой, больше не приходил. Это же существо кормило животных уже несколько раз за короткий промежуток времени, что вообще было неслыханно. Пожалуй, стоит познакомиться с существом поближе. Оно внушает доверие. Да и не запирает клетки – вон, даже заклятья на засовах истончились. Лошадь примерилась к железному пруту, что находился около засова. Попробовала его на вкус. Надкусила. Вкусно и больше не жжется, ведь магия в железе почти закончилась.