Протер глаза водой, сохранившейся во фляжке, посмотрел вверх. Почти до вершины, покрытой песком скалы, простирался геоглиф. Он нависал над местностью как в «Три Д» изображении, как картина, наклеенная на сопку. Четко просматривались контуры того, что когда-то конкистадоры назвали канделябром. На вскидку, основная и самая мощная ветвь трезубца уходила вверх метров на девяносто. Ширина канала была около метра, глубина сантиметров восемьдесят. Вот здесь, в подножье геоглифа, Алексей и пролежал, укрытый от природной стихии. Он спрыгнул вниз, попытался копать, вдруг обнаружится птица. Песок поддавался. Значит, канал был еще глубже. Внезапно его покрыла тень, взглянув наверх, увидел парящего над собой кондора. Показалось, что гигантская птица помахала ему крыльями, как пролетающий над родным домом истребитель. Ну и чудеса! Неужели, птица повела себя со мной так, как дельфин с человеком, терпящем бедствие в море. На радостях он тоже помахал улетающей птице и перекрестился.
Решил обследовать геоглиф. Измерил пар шагами высоту, получилось – около 110 метров. Ну и махина, подумал Алексей, поэтому он виден на большом расстоянии, с моря и воздуха. Ширина от правого до левого зубца составило примерно восемьдесят метров. Конечно, измерять на таком песке было сложно, поэтому видимо сохранялась большая погрешность – «плюс-минус». Он записал результаты измерений в блокнот и решил позднее сравнить их с данными, полученными в музее. Надо было собираться домой. Компас и часы не работали из-за сильного магнитного поля. Стала болеть голова и подташнивать. Медленно, с большим напряжением сил, он добрался до вершины сопки. Экваториальное солнце палило нещадно, вода закончилась. Жажда давала о себе знать. Следов на песке никаких не было. Но примерное направление движения назад он представлял. Стал считать шаги до основных поворотов. Через часа полтора, издалека, увидел спасительный «Амазон». Но стоял он как-то странно, картинка была как бы сверху вниз. Подойдя ближе, понял, смерч поработал, перевернул машину. Самое главное все стекла были целы, но как ее поставить на колеса. Одному не под силу. Невдалеке стояли три жилых лачуги, с соломенными крышами. Он подошел к первому строению из глинобитных кирпичей, вход закрывала ветхая дверь. Постучавшись, прислушался, никто не ответил. Тогда он открыл дверь и заглянул вовнутрь. Там, на тюфяке сидели пожилые мужчина, женщина и молодой парень. Все были местные жители – чоло. Алексей поприветствовал их и попросил воды. Некоторое время все трое смотрели друг на друга и ничего не отвечали. Алексей достал несколько монет и положил их на стол. Молодой парень откликнулся, стал что-то говорить, коверкая испанские слова, протянул руку за занавеску и передал кувшин с глиняной кружкой. Выпил две кружки залпом. Подумал, с эти парнем надо срочно «подружиться». Он, по-товарищески, похлопал его по плечу и попросил выйти, чтобы взглянуть на перевернутую машину.
– Так это ваша машина, сеньор, – спросил юноша. Мы ее здесь целый день охраняем, так как номера на ней иностранные.
Алексей вытащил из кармана две бумажные купюры и протянул их парню, который оживился, свистнул несколько раз, и из двух других строений вышли трое мужчин. Увидев деньги, старший из них сказал, что надо еще добавить. Поняв, что здесь не поторгуешься, Алексей протянул еще две купюры. Через несколько минут, мужчины вернулись с рычагом из дерева твердой породы и веревками. Работа закипела, и скоро Алексей оттуда благополучно уехал.
– Ну, вот такие дела Федор, история получилась не короткой, для тебя на сегодня, наверное, много впечатлений: и музей камней, и история про Канделябр. Похоже, ты устал? Давай попросим счет?
– Нет, я хотел бы выпить кофе и добить тему твоим рассказом про рисунки Наска, ты же сказал, что они взаимосвязаны. От таких интересных впечатлений я не устаю, а, напротив, меня это только возбуждает. Где еще я такое увижу и услышу? Так что, если ты не против, надо закончить тему.
Официант принес кофе и две порции писко сауэр.
– Это, от заведения, подчеркнул он, мы очень рады, когда к нам приезжают советские гости. В нашей провинции большинство голосует за левые силы. Здесь даже террористы Сендеро Люминосо нас не трогают.
Федор спросил официанта, как он понял, что мы из России.
– Учу русский язык, для того чтобы читать Ленина в оригинале, а затем запишусь в компартию.
Мы пожелали ему успехов, и выяснили криминогенную обстановку в районе оазиса, так как наметили туда поездку. Он сказал, что там могут быть только сендеристы, но в случае чего сразу скажите, что вы из СССР, и они вас не тронут. Информация, действительно, была полезной. В последнее время участились случаи нападения на иностранцев с целью грабежа или выкупа.
Действительно, продолжил Алексей, по мнению Эрика фон Дэнникена, как в его фильме, так и в его книге прослеживается одна версия: геоглиф «Канделябр» и рисунки на плато Наска были сделаны в период одной цивилизации. Насколько древней, науке это не известно. Скорее всего, после последнего катаклизма – великого потопа. Как он утверждает, «Канделябр» указывает направление на плато Наска.
После экстремального похода к «Канделябру» Алексей неделю не мог прийти в себя. Об это приключении он рассказал только шефу, который поначалу прочитал ему лекцию по безопасности, потом, смягчившись, попросил его рассказать подробнее, поскольку сам был любитель острых ощущений. Он загорелся желанием туда съездить, но потом вспомнил про свою больную ногу. Подумав, он предложил свозить туда делегацию ЦК Профсоюзов, у которой запланирована поездка в Наску, параллельно созвонился с послом, доложил, что есть возможность свозить гостей прямо к подножию «Канделябра», что Алексей все организует. Посол явно воодушевился, отметив, что никто, из советских представителей, там еще не бывал, не могли найти дорогу. Шеф попросил Алексея заснять все подробно на видеокамеру, добавив при этом, что посол выделяет микроавтобус, поэтому Алексей может не рулить.
Подготовка к поездке много времени не заняла, маршрут был известный. Ему не терпелось скорее увидеть загадочные рисунки в пустыне Наска. Членов делегации посадили в микроавтобус «Форд», туда же сели еще три сотрудника посольства, а Алексей решил ехать на «Амазоне» и взял с собой старшего сына. Плавно катились по Панамериканскому шоссе, из динамиков звучал последний альбом Леонтьева с зажигательной песней «А он бежит, бежит, бежит …»
Поездка на катере и вид «Канделябра» с океана всех привели в восторг и, конечно, захотелось подойти к геоглифу по суше. Алексей сказал, что это реально, но, кое-какие сомнения вызывали внутреннее беспокойство. Он пояснил всей группе, что местные жители сторонятся этого места, считают его аномальным. Но разве советского человека могут удержать какие-то предрассудки. Короче поехали. Остановились там, где закончился асфальт. Алексей, за две бутылки водки, договорился с охранником, и тот их впустил на три часа. Идя уже второй раз к геоглифу, Алексей быстро ориентировался и добрались до «Трезубца» быстро. Сделали много снимков, «попробовали геоглиф со всех сторон», что называется «на зубок». Все были ошарашены размерами и пониманием, что это чудо впервые было описано почти 500 лет назад и сохраняет свое девственное состояние. Конечно, никто не мог понять, кто и как это мог сделать. Вернулись к машинам. Охранник «расколол» Алексея еще на три пачки сигарет.
Наконец, возбужденные и одухотворенные от увиденного, подошли к машинам. Глава делегации предложил закрепить впечатления прямо здесь и сейчас. Из микроавтобуса водитель вынес раскладной столик и большую сумку-холодильник с напитками и закусками, подготовленными поваром посла. Предложили провозгласить тост за Алексея, за его экскурсию к «Канделябру» и интересные пояснения. Все разгорячились от закусок и спиртного и стали наперебой предлагать свои версии, выходящие за рамки фантастики. Особенно рассмешила идея одного из членов делегации-партийца со стажем, что геоглиф дело рук инкских социалистов как послание потомкам. Также, как в наше время, пионеры зарывали в землю бутылки с письмами для следующих поколений. Как поучительно объяснил всем ветеран партии, об «инкском социализме» упоминал Ленин в своей работе «Государство и революция», написанной в ссылке в Шушенском и, получивший за нее гонорар, свыше тысячи рублей – огромные деньги для того времени.
Завершив пикник, сели по машинам и поехали в сторону Панамериканского шоссе. Правда, через метров сто «Форд» заглох. В такие моменты особенно после трех-четырех рюмок все становятся автомеханиками. Но ничего не получалось. Микроавтобус не заводился. Один из членов делегации предложил даже разобрать движок, так как он имел дело с трофейными фордами в одном из подмосковных совхозов. Но здесь вмешался Алексей, сказав, что съездит в ближайший автосервис и привезет мастера. Вернулся с автомехаником, тот что-то поколдовал, поплевал, и «Форд» завелся. До шоссе доехали с двумя остановками. Микроавтобус глох, но деловой водитель посла вовремя подсмотрел куда «поплевывал» местный мастер, и машина запускалась. Однако, доехав до шоссе, автомобиль встал окончательно. К счастью, недалеко находилась бензозаправка, где имелся телефон. Позвонили в посольство, объяснили ситуацию, решили, что Алексей с делегацией едет в Наску, а остальные дожидаются запасной автомобиль из представительства.
До отеля в Наске доехали засветло, договорились об экскурсионном облете загадочных рисунков в пустыне, на завтра. За ужином все разговоры были только о «Канделябре» и пришли к выводу, что поломка «Форда» связана с аномалиями геоглифа.
Утром, в назначенный час, разместившись в четырехместном самолете, поднялись в воздух. Погода была ясная, и все хорошо просматривалось. Пилот пытался что-то комментировать, но из-за шума двигателя, видавшего виды, и сильного ветра, ничего не было слышно. Пришлось Алексею срочно вспоминать книгу и фильм Данникена и на ходу переквалифицироваться в аэро-гида. Самолетик, летевший на скорости около ста двадцати километров в час, дважды, на низкой высоте, облетел рисунок, на выступающем из-под земли камне. На нем были изображены два человека в одежде, похожей на скафандры, стоящие друг за другом. На головах было что-то, напоминающее шлемофоны с короткими антеннами. Местные археологи дали этому рисунку название «Астронавты». Вся члены делегации мгновенно загудели, пытались перекричать друг друга. Все были в шоке, узнав от Алексея, что рисунки были обнаружены с воздуха в конце двадцатых годов. С тех пор они не видоизменялись, не засыпались песком и сохраняли первоначальный вид. Другие рисунки изображали зверей и птиц. Самым габаритным был геоглиф обезьяны: от носа до хвоста около 150 метров. С земли рисунки, вообще, не просматриваются, они разбросаны на плато, длиной около пятидесяти километров с севера на юг и шириной, примерно, шесть километров. Всего описано триста рисунков и множество различной конфигурации многокилометровых линий. Кто и с какой целью это сделал? Когда и какой технологией? Эти вопросы вскружили всем голову. Позднее, за обедом, Алексей пересказал все известные на тот момент версии, однако никто, и даже их авторы, в них серьезно не верили.
Самая космогонистическая версия, к которой склонялся и Алексей, говорила о том, что «Канделябр» был указателем для инопланетных кораблей, летящих на посадку на космодроме в Наска. Нестираемость геоглифов объяснялась тем, что это проекция магнитных клише, заваленных песком и камнями много веков назад, при последнем всемирном катаклизме. Долго еще спорили, но в знак уважения к Алексею, на этом и порешили.
На колокольне католического собора часы пробили двенадцать, когда Алексей закончил рассказ. Улицы городка опустели, и только в этом маленьком ресторанчике еще теплилась какая-то жизнь. Официант ушел раньше и попросил просто захлопнуть дверь. Федор смотрел в южное звездное небо и, казалось, витал в другой галактике. Может быть, он представлял себя на борту космического корабля, из иллюминатора которого явно просматривался подсвеченный луной «Канделябр». До приземления на космодроме Наска оставалось всего лишь несколько минут.
– Ты знаешь, твой рассказ как сладкий сон, даже не хочется просыпаться. Я так во все это поверил и хочу, чтобы сон оказался былью. Как хорошо, что я сюда приехал, и мне повезло встретить тебя. Ты так классно описываешь детали, как опытный писатель.
Может когда-нибудь, напишу об этом рассказ или книгу, – подытожил Алексей. А сейчас пора спать, ведь завтра снова в дорогу.
Алексей уснул быстро, но, видимо, под впечатлением своих собственных повествований, а их было немало за этот день, возбужденный мозг никак не мог охладиться. И Пустыня никак не отпускала. Почему-то приснилась во всех деталях эвакуационная поездка за Валдисом…
Как будто сработал стоп-кадр, и пленка стала воспроизводиться с момента, когда гигантская фура спасла «Амазон» от опрокидывания во время песчаной бури. С неохотой, чтобы не увидеть что-то неприятное, Алексей приоткрыл один глаз, потом второй. Огляделся из салона автомобиля. Все замерло, и было тихо. Фуры уже не было видно. Только, только начало рассветать. Он мгновенно вспомнил, зачем его шеф послал за Валдисом. Надо было торопиться. Нажав на газ до предела, он набрал крейсерскую, сто тридцать километров в час, скорость. Через сто пятьдесят километров, издалека увидел знакомые очертания «Форд дель Рей», еще одну машину в кювете, и полицейский внедорожник. Да, это была машина Валдиса. Пассажиров в ней не было. Представился полицейским и выяснил, что обе машины пострадали при лобовом столкновении, видимо, из-за тумана. Кто виноват пока неизвестно. Но пассажиры «Форда» были нетрезвы, получили травмы, и госпитализированы в ближайшую больницу. Полицейский отвел в сторону Алексея и сказал, что он вынужден занести в протокол, что Валдис был под алкоголем, а количество про-милей установят в больнице. Водитель, другой машины получил несколько царапин, но явно был трезв. Это озадачило Алексея, надо было искать нужное решение проблемы. Он предложил полицейскому, перед посещением больницы, вместе позавтракать и попытаться прийти к согласованному решению. Местный коп явно ждал интересного предложения и охотно согласился на завтрак.
По предложению копа, через полчаса, встретились в приличном для этого городка ресторане на Пласа де Армас. Коп естественно хотел получить максимум от общения с Алексеем. Так как ночь для обоих выдалась трудной, заказали по салату из папайи, манго, ананаса и киви, а на горячее – яичницу с помидором, острым перцем и ветчиной. Решили снять стресс и выпили по двойной порции писко сауэр. На десерт выпили по две чашки крепкого экспрессо. Наконец, перешли к делу. Коп сказал, что за «правильный» протокол он надеется на вознаграждение, но денег от иностранца не возьмет, все-таки стремно. Тогда Алексей предложил ему ящик виски и ящик водки. Копа это вполне устроило, он сможет это легко продать с хорошим наваром. Договорились встретиться здесь же вечером, в 20 часов. Закончив разговор с полицейским, Алексей купил несколько жетонов для звонка из телефон-автомата. Вышел на улицу, огляделся, все было тихо, без каких-либо подозрительных моментов. Завернул за угол старинного здания и увидел телефон-автомат, стоявший в неприметном месте. Позвонил шефу и эзоповским языком объяснил ситуацию. Попросил выслать эвакуатор страховой компании Мануэля, работавшей с посольством, и ящик виски и водки. Шеф сказал, что через три часа Мануэль лично пригонит эвакуатор и с ним приедет еще консульский работник, на всякий случай. Главное, подчеркнул шеф, «чистый» протокол и перехват Валдиса, чтобы он не выходил на запланированное мероприятие.
Зря шеф волновался, сейчас Валдис не смог бы выйти даже в туалет. В провинциальной больнице, чуть ли не с земляными полами, Алексей и увидел Валдиса и представителя делегации ВЛКСМ, которого взяли в поездку для отвода глаз. Оба лежали под капельницами. Доктор объяснил, что угрозы для здоровья нет – у комсомольца вывих руки и травма головы от удара в лобовое стекло. Валдис сильно порезал руки, когда пытался выскочить из машины, а дверь была заблокирована. Алкоголь, конечно, вреден, но в данном случае он помог им не чувствовать боли, и практически снял сильный стресс, пояснил медик. На его памяти были случаи, когда люди лишались рассудка при подобных авариях. Он добавил, что через два часа их можно выписать. Лучше до завтра разместить в гостинице, а потом можно отправляться в столицу. Алексей тепло поблагодарил доктора, хорошо ему заплатил и попросил уничтожить анализы крови и, вообще, вымарать записи об их пребывании здесь. Медик сделал все как надо, в чем Алексей убедился лично. В положенное время, охающие, икающие и понурые, с элементами нервного тика, пациенты сели в «Амазон» и поехали в гостиницу. Первым делом Алексей передал Валдису письмо шефа и фактически свою миссию выполнил.
Разместились в номерах, привели себя в порядок и спустились в ресторан пообедать. Пивом, конечно, не ограничились. Видок у Валдиса и комсомольца был как после затяжного Нового года. Только после второй порции виски начался какой-то членораздельный разговор. Правда, версия комсомольца о случившемся больше напоминала явку с повинной. Пришлось его сильно подкорректировать, но он как-то медленно сдавался. Но когда Алексей сказал, что если так он и доложит послу, комсомольца из ЦК отправят снова в пионерскую организацию. И только здесь до него дошло, что, попросив Валдиса порулить, он мог бы стать еще и фигурантом уголовного дела. Комсомолец чуть не расплакался и стал предлагать оплатить обед.
Вечером Алексей завершил дела с местным гаишником, последний предложил обращаться в случаях, как он выразился, форс мажора. Алексей кивнул, и они попрощались в южноамериканском духе, обнявшись и сделав «крабика», похлопав двумя руками по спине. Затем он подъехал к гостинице, где его уже ждали Валдис и комсомолец. У обоих был отдохнувший вид и настрой выпить по пятьдесят. Конечно, этим не ограничилось, и комсомолец вновь почувствовал себя крутым. Он, в безапелляционной форме, сказал, что еще в Москве, по совету коллег из ЦК, запланировал посмотреть порно и снять девушку. В те годы в СССР видео с порно было почти не досягаемо. Валдис пытался отговорить комсомольца, объясняя, что на эти деньги лучше купить что-то для детей, жвачки и т. д. Но комсомолец проявил фантастическую неуступчивость. Тогда Валдис за один доллар выяснил у местного таксиста, где находится кинотеатр, и где работает «точка». По словам таксиста, «точка» образуется прямо у входа в синематограф, минут через пятнадцать после начала фильма, так как часть зрителей не выдерживают просмотр более получаса. Горячий, южноамериканский, темперамент, – пояснил он. Еще раз, уже вдвоем пытались переубедить комсомольца, но он, услышав перевод слов таксиста, как-то внутренне напрягся, почему-то сцепил руки в замок в районе паха и отрицательно замотал головой, как делают собаки, стряхивая ошейник. Делать было нечего. Валдис взял у него на всякий случай паспорт, комсомольский билет с красивой серией, а также лишние деньги, превышающие смету-кино, плюс дама. Конечно, легли спать с некоторым переживанием, но с надеждой, если что случиться, поможет новый друг – местный коп.
Утром с Валдисом встретились на завтраке, но «Павки Корчагина», так между собой для конспирации прозвали комсомольца, еще не было. Минут через десять он все же появился. Вид был какой-то измученный, как будто он не спал всю ночь, а занимался тяжелой работой. «Да, подумал Алексей, нелегко парню пришлось. А может он половой гангстер?» На его лице, кроме вчерашних царапин, полученных в аварии, появился под глазом маленький синячок. Валдис с Алексеем переглянулись, у обоих в глазах светилось облегчение: «Главное, что «Павка» жив и невредим. Ну, обо всем, наверное, расскажет.»
Поначалу комсомолец отнекивался, убеждал, что все в порядке, да и рассказывать нечего. Некоторое время в нем чувствовалась какая-то неуверенность.
– Борьба мотивов, – подумал Алексей. Он, видимо, хотел поделиться своими воспоминаниями, но нужен был легкий толчок.
Видя это, Валдис, как знаток человеческих душ, просто взял и предложил «Павке» выпить. Алексей надеялся, что тот откажется, но комсомолец моментально согласился. После второй порции «писко» он неохотно приступил к рассказу:
– Порно фильм начался с небольшим опозданием, зал был заполнен на треть. Публика возбужденно свистела, подгоняя киномеханика. После первых откровенных кадров, зал утих. Минут через пятнадцать, на последнем ряду раздался стон, похожий на стон облегчения. И этот зритель, на вид лет шестидесяти, резво выбежал из зала. Похоже никто, кроме «Павки», на это не обратил внимание. Все как-то занимались своим делом. Один несовершеннолетний зритель ерзал на скрипучем стуле и делал какие-то резкие движения руками. Через некоторое время стул затих, а парень как-то обмяк. Странно, но никто не комментировал происходящее на экране. А было на что посмотреть. Комсомолец даже в своих фантазиях, не мог такого представить. Фильм его затянул так, что он забыл о времени. Очнулся от того, что сзади какой-то мужик похлопал его по плечу и стал предлагать что-то. Но «Павка» его не понял. Тогда мужик подсел рядом и тронул его за коленку. Комсомолец резко отшатнулся и пересел на другой ряд поближе к выходу, на всякий случай. Здесь появилась другая напасть: будучи очень впечатлительным «Павка» смотрел фильм, сопереживая актерам, как – будто сам участвовал в их действиях. И количество перешло в иное качество, это он твердо усвоил еще со времен Высшей комсомольской школы, из курса марксистко-ленинской философии. Он почувствовал сильное возбуждение внизу живота, а во рту пересохло. Нужно искать какой-то выход, долго я так не протяну. Выход из зала оказался рядом. Он вышел из кинотеатра, помня, что туалет находится за углом. Неожиданно, к нему подошла какая-то дама и, по-матерински, взяла его за руку и стала что-то быстро говорить на своем языке. Ничего не понимая, он стал мотать головой таким образом, что в Болгарии означает знак «да». Одновременно, он почувствовал нежное прикосновение к, выступающему на джинсах, бугорку и непередаваемое наслаждение на несколько секунд его обездвижило. Ну, позорище, подумал он, хорошо догадался одеть памперсы, на всякий случай, вытащил одну упаковку из пачки, купленной соседу в подарок. Дама, как будто, все поняла и тут же отстала. После туалетной комнаты решил вернуться в зал и досмотреть фильм. Зрителей осталось совсем немного. Сначала ничего нового он на экране не увидел, все казалось банальным. Но, позднее, более смелые режиссерские находки, и появление новой главной героини, заставили его изрядно поволноваться. Конечно, в душе настоящего комсомольца все происходящее на экране вызывало протест, но потом мораль куда-то отступила, и снова затрещали джинсы. Выпил валерианки, немного успокоился. Голова уже не так реагировала на физиологию. Надо было все-таки выполнить второй пункт разработанного еще в Москве плана.
Здесь комсомолец осекся и мимикой, и жестами пытался дать понять, что не хотел бы больше вспоминать этот остаток ночи. Однако Валдис, тоже разогретый двумя-тремя порциями алкоголя, не унимался. С типичным прибалтийским упрямством он не выходил из темы.
– Старина, мы должны знать ситуацию, будут же и другие гости из Москвы с аналогичными запросами, поэтому нельзя допускать того, что кто-то наступит второй раз на одни и те же грабли.
– Ну, я чувствую себя лохом, – вздохнул «Павка».
– Ничего, это поправимо, «взял его за горло» Валдис.
– Короче говоря, вкратце, дело было так.
Повторно выскочив из кинотеатра от эмоционального перевозбуждения, комсомолец прошел в скверик на «точку» и познакомился с миловидной девушкой с огромным декольте и изящными формами. Ее платье со стразами в лучах полной луны светилось прозрачностью и притягивало как магнит. Голова у «Павки» пошла кругом, а ноги подкашивались. С каменным лицом и непослушными руками он как-то смог из себя выдавить что-то нечленораздельное. Но девушка все поняла и на пальцах показала десять. Будучи экономистом, по образованию, комсомолец пытался проанализировать, что такое десять – время или деньги. Но голова соображала плохо. И он отдался воле судьбы. Не помнил, как оказались в номере, при виде широкой кровати ноги его подкосились. Дама ловким движением залезла в его бумажник достала несколько купюр и положила их в сумочку. Одной купюрой повертела у него перед глазами и сказала слово консьерж. «Видимо портье надо заплатить», – подумал «Павка».
На этом месте он снова остановил свой рассказ и с мольбой посмотрел на Валдиса. Прибалт прожег его взглядом, и комсомолец снова сник. И было от чего. Короче девушка быстро раздела лежащего «Павку» и стала скидывать свою одежду. Когда она скинула все, он увидел валявшиеся на полу латексные пышные формы, а между бедер он увидел то, что повергло его в ужас. «Так это же пацан», – не успел воскликнуть он, как на него навалилось хрупкое тело. Пытался забрать свои деньги, но эта мартышка двинула мне кулачком под глаз и, почти не одетой. выскочила из номера.
Раздалась продолжительная полицейская сирена. За окном послышался какой-то шум, в дверь настойчиво постучали. Мгновенно проснувшись, Алексей подумал о том, что Валдис с комсомольцем опять что-то начудили. Вскочив с постели и набросив халат, подошел к двери и спросил: «Валдис, ты?» Ответа не последовало. Тогда он открыл дверь и увидел Федора.
– Что случилось, Леша? Мы же договорились на девять…
Алексей посмотрел на часы, было ровно одиннадцать.
– Федор, извини, я потерялся во времени и в пространстве. Вчерашние воспоминания, видимо, унесли меня в другое измерение. Просто последний сон был про Валдиса и его приключения в этой же пустыне.
Из отеля в оазис выехали на два часа позже, но это было не критично. Теперь по Панамерикано ехали не на юг, а на север: слева был безбрежный океан, а справа проносилась унылая пустыня. Несмотря на однообразный пейзаж, эти виды Федору нравились. По его словам, они действуют умиротворяюще, разбить бы здесь палатку и пожить как бедуины. Отдохнуть бы от шумной Москвы и от начальников-бюрократов. И заниматься чистой наукой. Далее он рассказал, что оазис, находящийся между Андами и океаном, может быть идеальным местом для биостанции. Задача станции – изучать трансантлантическую миграцию птиц и насекомых.
Промелькнул указатель поворота на Нурин, и Алексей сбавил скорость. На картах оазис не был обозначен, к нему не вели никакие дороги. Ехать нужно было пятикилометровый отрезок по пустыне. Он притормозил, достал из бардачка схему проезда к месту, полученную в столичном краеведческом музее. Посмотрел на спидометр, прикинул, сколько проехали от поворота на Нурин, и стало ясно, что сворачивать с шоссе нужно через два километра. Пожилой сотрудник музея его предупредил, что бездорожье к оазису коварно: есть места, где песок лежит на твердой почве, и места, где песок сыпучий. Он посоветовал взять буксировочный трос и листы фанеры. Алексей подумал, что дед просто перестраховывается: он уже ездил по пустынному бездорожью ни раз и ни два, но фанерку взял, подумав, что она пригодиться для розжига.
Через два километра свернули направо с трассы. Поначалу были видны следы от протектора машин, ведущие прямо, налево и направо. Амазон катил по песку легко и непринужденно. После скоростной езды по шоссе оба пассажира расслабились, и даже закурили с приподнятым настроением. Следов от других машин уже практически не было видно. Федор, покрутив головой на триста шестьдесят градусов, сказал:
– Слушай, старина, кроме песка уже ничего не видно, Панамерикано и океан скрылись за барханами. Как ты здесь ориентируешься?
Алексей взглядом показал на компас, лежащий на панели.
– Ты правильно спросил, сверься с компасом, наш курс должен быть прямо на восток.
Ехали, ориентируясь по компасу еще некоторое время, двадцать минут, а может быть и полчаса. Чувствовалось, что у Федора нарастает внутреннее напряжение. Его настораживало, что следы протектора тут же заметает песком. Посмотрев на стрелку бензобака, застывшую ровно посередине, он несколько успокоился. Когда все хорошо с бензином можно спокойно путешествовать. В это же время Алексей так же стал разделять напряженность Федора. Но оба молчали. Вдруг машина пошла вверх, сцепление с песком потихоньку ослаблялось.
– Это что еще за сюрпризы, подумал Алексей. Он быстро переключился на первую передачу. Песок, как и вода, скрывает наклонности и впадины. Так что это – не обман зрения, машина медленно ползла вверх по склону, под углом, примерно около двадцати градусов. Выхлопная труба как будто зачихала, от неполного сгорания топлива.
– Может, назад повернем, на выдохе пробормотал Федор.
– Уже не получиться, неуверенно ответил Алексей, нужно держаться на ходу, а то увязнем.
Прямо по курсу пролетела небольшая стая птиц. Федор заметно повеселел.
– Ну, вот, друг мой, раз увидели птиц, значит, скоро появятся и деревья.
Движок снова задергался, его работа стала прерывистой, как дыхание бегуна на финише, которому не хватает кислорода. Алексей снова нажал на газ до упора. О, чудо! Когда «Амазон» достиг пика подъема, перед ними открылся живописный вид на оазис, находившийся в сердце пустыни. Для путешественников этот вид был сопоставим с чувством путника, страдающего от жажды при виде колодца. Оба «упивались» видом раскачивающихся высоченных эвкалиптов, пальм и других растений. На-вскидку, площадь оазиса была около сорока гектар. Чуть левее к нему вела накатанная дорога.
– Немного ошиблись с навигацией, промолвил водитель. Но зато, путь назад, к Панамерикане будет значительно легче и комфортней, поедем по-накатанному.
Перед въездом в оазис была небольшая парковка, где стояли два джипа «Гранд Чероки», с колесами как у мини трактора, и один микроавтобус с усиленным протектором.
– Ну, конечно, на такой технике никакие пески не страшны, одновременно произнесли оба.
– Следующий раз поедем на «Ниве», прокомментировал Алексей.
На территории было небольшое кафе, где они выпили по бутылки пива и съели по сэндвичу. Позднее к ним подошел молодой парень и предложил услуги гида. Он рассказал, что до испанской конкисты, оазис активно использовался инками как место привала для караванов, идущих с севера на юг и в сьерру. Оазис живет благодаря тому, что туман, возникающий над поверхностью земли, с вечера до позднего утра, превращается через конденсат в воду, дающую всему жизнь. Кроме того, три небольших источника дают питьевую воду. Невдалеке виднелись несколько бунгало, которые можно было арендовать на короткий и продолжительный срок. Почти угадав мысли Федора, гид передал ему ценник по аренде. Все было замечательно, и не хотелось уезжать. Тем более, бунгало было меблировано, имелся душ и биотуалет, что было в диковинку советским людям. Биолог подробно расспросил сотрудника о местной фауне. Тот рассказал, что множество птиц прилетают откуда-то и улетают в никуда. Также много насекомых – комаров, москитов, множество мошек и других гадов.