Сворованное счастье

Глава 4

За день до событий, описанных в первой главе

Прошло пять дней после посещения нашего замка Чёрной бородой, но никто никуда нас так и не пригласил. Я уже решила, что всё это ерунда, занялась будничными делами и уехала на объезд деревень. Хорошо, что уехала недалеко. В первой же деревне меня нашёл младший лакей Нильс, прискакавший на взмыленной лошади.

– Госпожа, меня Кнут послал! Пришло письмо, и Кнут сказал, что сначала нужно его Вам показать!

Сердце екнуло. Неужели Борода сдержал слово и прислал письмо о корабле! Но едва увидела празднично разукрашенный и незапечатанный конвертик, сразу испытала разочарование.

Раскрыв его, вынула позолоченную визитку, на которой витиеватой вязью было написано: «Дорогой граф! Ждём Вас на празднике Середины лета, который состоится во Дворце князя Йоримииндааля Ларддракийского… дата». Ниже следовала приписка от руки: «Настоятельно рекомендую быть со всеми дочерьми».

Праздник через три дня. Здорово он нас всё же пригласил!

– Спасибо, Нильс! Возвращайся в замок, положи приглашение поверх всей корреспонденции на подносе и отнеси графу. Я еду за тобой.

Конечно же, сразу у меня не получилось покинуть деревню. Староста задался целью провести меня по всем овинам и хлевам. И если поначалу я вяло реагировала на прохудившуюся крышу и покосившуюся стену, то потом прониклась вопиющей бесхозяйственностью. Затребовала отчеты о предыдущем ремонте, проверила, пообещала выделить дополнительные средства, которые удержу после продажи урожая. Как итог, в замок добралась только к пяти вечера. Всё семейство торжественно сидело за столом и пило чай с черничным пирогом, а при моём появлении дружно замолкло.

Усталая, в предвкушении угощения, я уселась за стол:

– Тильда, – произнёс торжественно папа, – мы получили приглашение…

– Тидьда, нас пригласили на бал Середины лета! – перебивая отца, воскликнула нетерпеливая Лария. – Ты представляешь, мы поедем на бал!

– Здорово, – устало произнесла я и потянулась за пирогом, пока горничная наливала чай в мою чашку.

– Ты так буднично это произносишь, как будто мы каждый день ездим на балы! – не выдержала Элиния.

– Просто, видимо, не осознала. Слишком устала: весь день под солнцем с крестьянами.

– Фи-и, деревенщины, – сморщила маленький носик Лария. – Они такие вонючие. Как ты с ними только общаешься?

Возможно, я и правда очень притомилась, потому что в голову не пришла ни одна из моих обычных острот на тему, что эти вонючие крестьяне позволяют нам ездить на балы… А может ма… Варения не позволила мне вступить в диалог, заявив безапелляционно:

– Мати, чтобы не ударить в грязь лицом перед богатеями, которые соберутся на балу, нам нужны новые туалеты! – Я непонимающе уставилась на неё. – Что ты так смотришь? Нам нужно заказать новые платья. Отправляйся в город и вели купцам привести нам материи и всякие украшения для платьев.

– Но у вас… – я попыталась напомнить, что у них есть прошлогодние наряды.

– Поторапливайся! Уже пять вечера, купцы не будут тебя ждать до ночи! ― Безапелляционно приказала Варения.

Тоскливо взглянув на часы, показывавшие десять минут шестого, я отхлебнула чай и, сложив остатки пирога на салфетку, отправилась в конюшню. Хорошо, что конюх замешкался, и мои лошадки ещё стояли запряжёнными.

***

До города добралась минут за сорок и прямиком направилась к Снупу.

– Пришли к нам на завтра купца с материей и прочими сопутствующими товарами для платьев. Чёрная борода пригласил нас на бал. Вот теперь влетит нам это в копеечку.

– Раз сам Чёрная борода… Это, наверное, бал Середины лета во Дворце князя? ― поинтересовался Снуп.

– Так и есть.

– Туда все хотят попасть. Особенно с великовозрастными дочками, – купец усмехнулся. – Зачем купцов к вам оправлять? Приехали бы сами. Выбрали бы им платья по моде.

– Нет уж. В прошлый раз мне их поход по магазинам стоил восемь тысяч.

– Ну да, на покупке ткани и последующем пошиве можно значительно сэкономить, по сравнению с готовыми платьями. Я сейчас же пошлю младшего с запиской к одному купцу, он только сегодня прибыл и привез заморские ткани. В городе еще такие не носят. Завтра с утра он к вам прибудет!

Снуп вырвал листочек из амбарной книги и принялся писать, затем позвал младшего сына и отправил с запиской. Я все это время сидела у стола, хотя понимала, что можно бы и уйти, но мысль о том, что нужно опять трястись в двуколке около часа, не вдохновляла.

– Маленькая госпожа, Вы мне так и не рассказали, как прошла встреча с Хозяином гавани, – вкрадчиво напомнил Снуп, пряча ухмылку в бороду.

Приготовился услышать о поем поражении. Я вздернула подбородок и заявила:

– Хорошо прошла! Даже отлично! – Поднялась со стула, расправила складки на платье. – Скоро у нас будет свой корабль! А Климента посоветовала мне уменьшить твой процент с прибыли.

Не дожидаясь ответа, оставила старика переваривать информацию в одиночестве и вышла из конторы.

Села в двуколку и, размышляя над ворохом событий, произошедших за последние пять дней, поехала куда глаза глядят.

А глаза, как обычно, смотрели на море. Когда пришла в себя, осознала, что нахожусь в порту. И даже не на причалах, а в той части гавани, где строят корабли. Я оказалась перед двумя кораблями, на которых корабельщики прилаживали снасти и закрепляли паруса. Три крепких парня крепили канаты на верхней рее грот-мачты. И так это у них получалось слаженно и ловко, что просто невозможно было отвести глаз. Закончив с крепежом, парни принялись дурачиться. Один, уцепившись за конец закрепленного каната, перепрыгнул на бизань-рею и помахал друзьям. Второй схватил другой канат и последовал за товарищем. Оставшийся парень что-то крикнул друзьям, те засмеялись, а он, чуть отклонившись, прыгнул вперёд! У меня замерло сердце. Юноша перекувырнулся через голову и ловко ухватился руками за бизань-рею. Уф! Во даёт!

Похоже, такое геройство оценила не только я. Снизу раздался свисток и донеслась ругань. Со своего места я не видела, кто горланил. Фразы долетали обрывками. Кажется, кричавший пообещал отодрать удальца, как только тот спустится на палубу. Парень, ловко балансируя, побежал по рее на самый конец и, сильно оттолкнувшись, прыгнул в море. С двух кораблей послышались одобрительные возгласы. Тут же раздался командный свисток, и на обоих кораблях последовали приказы работать, через пару минут корабелы занялись своими делами.

Еще немного понаблюдав за строительством корабля и не увидев ничего интересного, я подхлестнула лошадей и поехала вдоль берега, надеясь выбраться на дорогу из города.

Когда выехала на пляж, то увидела, как из моря вышел давешний «гимнаст» и без сил повалился на песок. Ого, как далеко отплыл от доков! Подъехав еще ближе, я узнала в гимнасте парня, который вчера спас меня на площади.

– Привет! – воскликнула, спрыгнув с коляски. – Какая неожиданная встреча!

– Привет! – Он посмотрел на меня, прикрывая глаза от заходящего солнца рукой. – Какими судьбами? Что заставило молодую госпожу оказаться в этом опасном районе?

– Излишняя самостоятельность. – Я расправила платье и уселась рядом с ним на песок, скрестив ноги.

Мокрые полотняные рубаха и штаны облепили тело, демонстрируя рельефную мускулатуру. Он лежал, раздвинув ноги и руки в стороны и запрокинув голову, а с него сбегали в песок водяные струйки.

– Еще скажи, что мачеха из дома выгнала, – он хохотнул. – Сейчас чуть передохну и вывезу тебя отсюда. Не стоит молодым барышням гулять в этой части гавани.

– Ты почти прав, ― ответила я на его насмешку и, чтобы не акцентировать внимание на этом моменте, сказала: ― А порт не такое уж и ужасное место. Я знаю места и пострашнее.

– Говоришь так убедительно, что если бы тебя не видел, то поверил бы. – Улыбка во весь рот.

– А почему не веришь сейчас?

– Девчушка с косичками из богатенькой семьи говорит о местах страшнее портовых доков! Где ты их видеть могла?

– Не твое дело! – резко парировала.

Будет надо мной насмехаться. Сам-то ненамного старше. Он, конечно, взрослее, но вряд ли старше двадцати пяти. Матрос на подхвате, а строит из себя многоопытного! Я поднялась и пошла к лошадям.

– Подожди! – Он вскочил и пошёл за мной. – Ты что, обиделась?

– Еще чего! Кто ты такой, чтобы на тебя обижаться?

– Сейчас, минутку! – крикнул юноша, и забежал за коляску и, очевидно, разделся, потому что я услышала, как потекла на песок вода. Через мгновенье уже уселся ко мне в коляску и взял вожжи. Одежда все еще прилипала к его телу, но уже хотя бы не капала вода. – Куда изволите? – спросил он с веселым прищуром и вожжами подхлестнул лошадей, пуская их рысью. – В город? Наверное, в какой-нибудь трактир? Очень есть хочется!

И правда, он мне напомнил, что я тоже хочу есть. Я забралась в сундучок под сидением коляски и вынула остатки черничного пирога.

– Смотри, что у меня есть!

– Пирог! – Молодой человек остановил двуколку. – Скажи, что его пекла ты сама. – Схватил кусок и почти целиком засунул в рот. – Ум-м… черничный…

Глядя на его довольную мину, я расхохоталась и быстро схватила кусочек пирога.

– Нет, пекла не я, скорее всего, кухарка. Но она у нас очень вкусно готовит!

– Это точно! – Он подхватил еще один кусок. – Я сегодня не обедал, поэтому твой пирог еще вкуснее! – Опять проглотил кусок, почти не жуя, и посмотрел на пустую салфетку. – Больше нет?

Я улыбнулась и покачала головой. Тогда парень хлестнул лошадей, и вскоре мы оказались у Радужных ворот.

– Спасибо, что подвезла, – сказал мой новый знакомый, спрыгивая с коляски, одаряя меня ослепительной улыбкой и демонстрируя ямочку на правой щеке. – Может, тебя доставить до дома? – Я покачала головой. Уже сгущались сумерки, и мне нужно было спешить. – Раз мы так часто встречаемся, скажи уже, как тебя зовут. Меня Эрмин. – Он протянул ладонь.

А действительно, почему бы мне с ним не познакомиться? И неожиданно для себя произнесла:

– Элина.

Сказала и удивилась, потому что назвала своё давно забытое имя, которым меня когда-то звала мама.

А потом сделала вообще странное…

Лицо Эрмина было так близко: прямой нос в конопушках, длинные черные ресницы с выгоревшими загнутыми кончиками, отросшие щетинки на щеках и подбородке, чуть влажные волнистые волосы и серо-бирюзовые, как морская вода, глаза. От его близости слегка закружилась голова. Почему-то… А вместо того, чтобы пожать руку в честь знакомства, я убрала с уголка его рта крошку и поцеловала в синие от черники губы. Он как будто этого ждал. Обхватил меня руками, спустил на подножку и с такой страстью ответил на мой поцелуй, что у меня перехватило дыханье, отнялись ноги, а внизу живота запорхали бабочки.

Эрмин обхватил губами мою верхнюю губку, потом нижнюю, потом ворвался в рот языком, дразня мой. Из меня вырвалось томное:

– М-м-м… – И я поспешила вырваться из объятий, озаренная внезапной мыслью, что меня могут увидеть целующейся вот так запросто на улице с матросом.

– М-м-м… – ответил мне в тон Эрмин. – Какая же ты вкусная, какая необыкновенная… Таких не бывает… Я это ещё в прошлый раз заметил…

– Ну вот опять! – сказала я, усаживаясь в коляску и надевая на руки поводья.

– Что опять? – Он обалдело посмотрел, поглаживая нижнюю губу.

– Опять строишь из себя многоопытного дядюшку. Можно подумать, ты много целовался?!

– Да уж побольше тебя!

– Да ладно! Сколько тебе лет? – хитро прищурилась.

– Триста пятьдесят шесть. – Он осекся, прикрыв ладонью рот, а я засмеялась.

– Вот врун! – Тронула двуколку. – В следующий раз назовешься Хозяином гавани?!

– Случайно вышло… Мне двадцать четыре исполнилось в начале лета. А если я и правда Хозяин гавани?

– Спокойной ночи, выдумщик! Сладких снов! – Хотела подхлестнуть лошадей, но Эрмин меня задержал.

– Подожди, давай огни зажжем, уже темно на улицах. – В сумерках я не разглядела, что он сделал, как будто просто щелкнул пальцами над фитилями фонарей по бокам коляски и на конце дышла, но в фонариках заплясали веселые огоньки. – Вот теперь можешь трогать. Спокойной ночи!

Глава 5

Три дня, отведенные нам на подготовку к балу, пролетели, как один день. На свою голову попытавшись уменьшить объем покупок, я навлекла жадные взоры мачехи на гардероб мамы. К счастью, успела припрятать самые красивые платья, оставив попроще. Одно выбрала для себя из розового и золотистого атласа, расшитого бисером и горным хрусталем.

Увы, этот наряд надеть было не суждено. Варения решила, что к моим зеленым глазам подойдет черное платье с золотой парчой, в котором Элиния в прошлом году ездила на совершеннолетие подруги.

Розовый атлас с горным хрусталем был натянут на старшую дочку мачехи. Справедливости ради хочу сказать, что платье село на её фигурку великолепно, а вот цвет был явно не её. Но Варению это не остановило – она попросту перекрасила брюнетку в золотистую блондинку.

В порыве парикмахерского вдохновения Варения схватилась за ножницы и не успела я опомниться, как поднесла их к моей косе, пытаясь её укоротить. К счастью, из инструмента выскочил винтик.

– Чёрт! – Она отбросила ножницы на пол. – В этом доме все не так! Ключи не открывают, ножницы не режут, за хозяйку меня не считают! – произнесла мачеха, почти рыдая.

– Мамуля, нормальные ножницы. Смотри, я их починила!

Сообразительная Элиния чикнула ножницами по своей тёмно-русой косе, отхватив половину.

Что тут началось!

Слезы, ахи, упреки (почему-то в мой адрес).

В итоге меня, Элинию и Ларию выкрасили в один бело-розовый оттенок. Всем, насколько позволяли волосы, уложили прически из мелких кудряшек.

Мою густую шевелюру две горничные мучили щипцами несколько часов. В итоге я стала похожа на безумную розовую овцу, выглядывающую из-под кучерявой чёлки.

Последним штрихом (или гвоздём в крышку гроба) стал наш макияж. Нам всем (в том числе и Варении) выбелили лицо, потом по новой нарисовали глаза и губы.

Результат я увидела по реакции папы, застывшем на минуту в ужасе, когда мы вчетвером явились в гостиную.

Шурша платьями, уселись в карету, взятую напрокат, но отделанную так, чтобы никто этого не понял, и отправились на бал.

Дворец поразил наше воображение драгоценной отделкой, а также гостями, наряды которых затмили не только наши, но ещё и убранство княжеской резиденции.

Оказалось, что прическа под безумную овцу была модой этого сезона и украшала не только дам, но и кавалеров. Даже у князя на голове были мелкие белые кучеряшки, ниспадающие до пояса.

Внешне хозяин дворца не произвел на меня впечатления. Высок, строен, но эти мелкие кудри… Лицо узкое, с длинным тонким носом и крупными синими глазами навыкате.

Совсем не парень моей мечты.

Почему-то сразу вспомнился Эрмин с ямочкой на щеке и глазами необычного цвета.

Гости по очереди подходили к князю и здоровались.

Когда настала очередь нашего дружного семейства, отец поздоровался с князем, как со старым знакомым, потом представил супругу, затем Элинию, которая сделала два шага вперед и присела в глубоком реверансе. Как только она вернулась в наш строй, отец произнёс:

– Э… – И тут же получил толчок от Варении. – Тильда!

Я решительно рванула вперед, но кто-то из «заботливых родственниц» наступил мне сзади на подол, и я растянулась к ногам князя. Конечно же, сразу попробовала встать, но в многочисленных юбках и кринолине это оказалось не так просто. Без посторонней помощи не справилась бы. Под ахи-охи, смешки и откровенный смех зала князь легко поднял меня и поставил на ноги. Рассыпаясь в благодарности, я подняла на него глаза и на мгновение мне показалось, что передо мной Эрмин: те же серо-бирюзовые глаза в обрамлении тёмных ресниц с загнутыми выцветшими кончиками. В следующий момент князь сказал мне, но так, что услышал весь зал:

– Не ушиблись? Здесь ковер замялся. Велю заменить!

Вяло улыбнулась и попятилась в строй родственников, потирая руку, на которую так неудачно свалилась. Оглянулась на Варению и поймала полный снисходительного превосходства взгляд. По-моему, она даже улыбнулась, но я в этом не уверена, потому что папа уже представлял Ларию, и я отвлеклась на князя, желая найти в нём Эрмина.

Сестрица, смущаясь, робко выступила вперед и тоже то ли запнулась о ковёр, то ли в юбках запуталась. От падения её уберегло только то, что она не рванула с места, как я, а выходила не торопясь. В этот раз я разглядела туфельку Варении, наступившую на краешек платья дочери.

Ах вот оно что!

Злопамятная тварь! И без фантазии, даже эту каверзу скопировала…

***

Мне семнадцать, матушка разыскала меня на крыше (тогда она еще не боялась забираться по узким винтовым лестницам). Тычками и щипками заставила спуститься вниз.

С первой недели её появления в замке не было ни дня, чтобы она несколько раз не стукнула меня по темечку пальцем с наперстком и не ущипнула. А щипала она намного больнее, чем била по голове. Варения прихватывала маленький участок кожи, оттягивала и резко поворачивала. От этого все мои руки и бока были в синяках…

В тот раз она тихо подкралась (Как я не услышала её подъема по лестнице? Обычно мачеха сильно пыхтела – с её-то весом!) и сначала лупанула по макушке наперстком, а потом схватила за руку и потянула за собой. Вытолкала на площадку между этажами, ущипнула за руку и, задрав голову, приготовилась спускаться по крутой лестнице. Мачеха спустилась на несколько ступенек, а подол платья еще оставался на площадке. Я наступила на край ее наряда и придержала за локоть. Варения вырвала руку, но тут же заметила мою ногу на своем подоле, а я, глядя ей в глаза, произнесла:

– Еще раз стукнешь или ущипнешь, я это сделаю.

Лицо мачехи пошло пятнами, она вырвала подол, подхватила руками, высоко задрав, и быстро спустилась с лестницы. С тех пор она ни разу на меня даже не замахнулась…

***

Пока я размышляла, зачем Варения выставила нас с Ларией посмешищем на весь город, мы отошли от князя и встали на свободное место у стены.

– Девочки, что же вы у нас такие неуклюжие? – с ласковой улыбкой спросила Варения, взяв нас с Ларией под локотки. – Хорошо, что князь объявил, что дело в ковре. Вы уж будьте внимательны и смотрите под ноги, а то без женихов останетесь. Берите пример с Эллин. – Она растянула рот в улыбке и тут же переключилась на какую-то знакомую: – Добрый день!

Выпустила нас из свих цепких пальцев и направилась к дамам, платья которых были обильно украшены страусовыми перьями.

Я послала ей в спину испепеляющий взгляд. Неужели она это проделала для того, чтобы на нашем фоне Элиния выглядела верхом грации и изящества? Ну-ну… Это у Варении плохо с фантазией и ничего сама изобрести не может.

А я-то придумаю! У меня в голове даже возникла картинка мести, но в это время музыканты сменили тихую музыку громким вальсом, и передо мной неожиданно возник князь.

– Как Вы? – спросил он голосом Эрмина.

Я на мгновение замешкалась, не зная, что сказать. Именно этого момента хватило мачехе, чтобы выпрыгнуть откуда-то из-под локтя князя и сообщить:

– Ваше сиятельство, Тильде намного лучше, но боюсь, что сегодня ей не стоит танцевать. – И ловко подтянула к князю старшую дочь. – А вот Элин у нас отлично вальсирует.

Князь вежливо улыбнулся мне и протянул руку сводной сестре:

– Элин, окажите мне честь открыть танцевальный вечер, – сейчас его голос не был похож на голос Эрмина.

Сестрица вложила руку в перчатке в его ладонь, и они закружились в вальсе. А у меня почему-то вдруг на глазах навернулись слёзы.

Стоп! Какого черта! Он же совершенно не похож на Эрмина и мне даже не понравился…

Я поспешила покинуть нашу семейку, нашла место на лавочке на галерее над бальным залом и остаток вечера следила за тем, как князь танцевал то с одной, то с другой дамой. В какой-то момент ко мне присоединилась Лария, которую никто не пригласил на вальс. Мы вместе смотрели, как Элин кружит с разными партнёрами. Лария несколько раз всхлипнула.

– Не переживай, как только мама выдаст Элинию замуж, ты тоже будешь танцевать на балах, ― ободрила я сестру.

***

Тоскливый вечер тянулся бесконечно, но и после его окончания лучше не стало. Едва мы уселись в карету, Варения принялась перечислять наряды и украшения гостей. Поначалу это были просто восторженные эпитеты, но постепенно они перешли в сожаления, которые превратились в упрёки. Мачеха упрекала отца в том, что у нас такие низкие доходы и мы не можем себе позволить дорогой выезд, бриллиантовое колье и изумрудные серьги-каскады (точнее, это звучало так: «Я не могу себе позволить», «У меня нет…»). Закончилось всё обвинениями в том, что он позволил первой жене оставить управление замком на сопливую девчонку.

Я откинулась на спинку каретного дивана и смотрела в окно. Из-за наступившей темноты за стеклом ничего не было видно, но я в красках представляла себе, как накажу мачеху за её злобу, а потом мысленно полетела к морю…