Наконец, он вынес свой труд на защиту и стал магистром. Защита вызвала большой интерес, ибо тема была совершенно оригинальной: «Механизм передачи исторической памяти в семьях из разных страт». Лаон не только изучил огромное количество писем, дневников и изобразительных материалов, хранившихся в нескольких городских архивах и в Императорском музее Уллинофароа, но и взял множество интервью в тех семействах, где с ним соглашались поговорить на подобные темы.
Беседовал он, конечно, и семьей Вайнир – Кайсом, Файей и Айлиссой. Представления об истории Уйлоанской империи и об истории освоения этой планеты, Лиенны, были у них, естественно, самые приблизительные. Кайс хотя бы учился когда-то в школе, а Файя, как и Айлисса – нет. Зато о многом они судили честно и здраво, без иллюзий и преувеличений. Да, мы все явились со звезд, но живем-то мы здесь, на этой земле, возле этого моря, и важнее помнить имена своих родственников и предков, чем давным-давно умерших властителей, и любить нужно тех, кто близко, а не тех, кого никогда не увидишь…
Лаон очень любил Айлиссу и всё время ощущал вину перед ней за несбывшиеся обещания: проходили годы и месяцы, а он по-прежнему жил в Уллинофароа, она же – с родителями, на маяке. Да, он слал им деньги, они давно не знали нужды, у маленькой Ласси были красивые платьица, игрушки, лакомства. Но жена оставалась подолгу без мужа, а дочь без отца.
Он никогда не смог простить себе смерть Айлиссы. Хотя несчастный случай мог произойти и при Лаоне, он бы сразу же обратил внимание на покрасневшую и распухшую руку и вызвал бы медиков раньше, чем яд окончательно отравил ее кровь. Рыбаки, моряки и их жены не привыкли щадить себя и бежать ко врачам при малейшем недомогании, они терпят всегда до последнего, а с порезами, ранами, ссадинами вовсе не церемонятся – протрут настойкой, смажут жиром, перевяжут наскоро и опять вернутся к своим ежедневным трудам. Айлисса была воспитана так же.
Лаон поклялся себе, что он останется верен памяти незабвенной, самой лучшей на свете жены, а единственной дочке даст воспитание и образование, какого не получают даже знатные барышни.
Но о будущем Ласси говорить еще рановато. И у Лаона не хватило бы духу отнимать последнюю радость у дедушки с бабушкой. Они уже потеряли старшего сына, а теперь так нелепо и рано скончалась Айлисса… Пусть Ласси останется на маяке, пока не пришла пора отдавать ее в школу. Тогда Лаон приедет за ней и возьмет в Уллинофароа. К тому времени он уже станет уважаемым преподавателем Императорского университета. Снимет квартиру и будет жить вместе с дочкой. А стариков навещать на каникулах.
Он твёрдо это решил и от своего решения никогда не отступится.
Инопланетянин
На защите магистерской Лаона, помимо университетских историков, экспертов из Императорского музея и Архива Менноа, присутствовал инопланетянин. С Виссеваны, ближайшего из разумных миров.
Его звали довольно причудливо: Аррманнуихх Варданассир. Лаон, заранее извещенный о появлении гостя, с большим трудом наловчился произносить столь трудное для уйлоанца имя. Как пояснил профессор Вайянс, достаточно обращаться к нему «господин Варданассир», если возникнет такая необходимость.
Виссеванец заметно отличался от уйлоанцев, хотя одевался, как обычный состоятельный житель Уллинофароа. У него было только два глаза, не три. И он тихонько светился и периодически изменял цвет лица. Уйлоанцы тоже могут бледнеть и мрачнеть, однако палитра красок, доступная господину Варданассиру, простиралась от густо-лилового до нежно-зеленого. Смотреть на всё это было и неловко, и странно, и в то же время необычайно увлекательно.
Лаон знал, что такие особенности присущи всем виссеванцам, и знал, что выходцы с этой планеты живут на Лиенне, в поселке Вивао близ космопорта. Многие работают в самом космопорте и лишь изредка бывают в Уллинофароа или в других городах Фарсана. Каждый рейс в космопорте – событие, о прибытиях и отлетах всегда сообщается по ИССО – имперской сети сообщений. Но звездолеты нужно обслуживать, и всё, что связано с их приемом и подготовкой к полету, заранее обеспечивать и контролировать. На Лиенне пока еще не строят собственных кораблей для перемещения в космосе. Зато Межгалактический альянс предоставляет такие возможности всем своим членам – правда, отнюдь не даром, а за очень большие деньги. Альянс субсидирует исключительно деловые поездки, поэтому на Лиенну из внешних миров прилетают немногие.
Виссеванцам атмосфера и климат Лиенны подходят, и потому они преобладают в инопланетной колонии, хотя есть и посланцы с других планет – Лаон их никогда не видел, лишь слышал о них.
Господин Аррманнуихх Варданассир – явно не из технического персонала. Защита магистерских диссертаций – процедура открытая, прийти на нее может в принципе всякий желающий, но обычно присутствуют те, кто знаком с претендентом на ученую степень, или те, кому интересна тема его занятий. Будь гость с Виссеваны специалистом по космолетам, он пришел бы послушать, как защищают свои диссертации физики и астрономы.
Он – историк?..
Но зачем бы Межгалактическому альянсу командировать на Лиенну историка?..
В перерыве после защиты, которая прошла чрезвычайно успешно – степень Лаону присудили единогласно – профессор Вайянс познакомил его с виссеванцем. Тот изъяснялся на уйлоанском не очень уверенно, и вскоре попросил разрешения включить лингвочип: незаметный электронный приборчик, синхронно переводящий с одного языка на другой.
Чтобы разговор протекал без помех, они перешли в кабинет главы факультета, и Лаон сообразил: видно, господин Варданассир – лицо очень важное, коль скоро ради него професор Вайянс пожертвовал своим правом отдохнуть в своем кресле и спокойно выпить воды, приготовленной секретарем. Впрочем, обменявшись с гостем парой вежливых фраз, профессор извинился – ему пора уходить, заседание должно скоро продолжиться, без него оно не начнется, но коллеги могут оставаться здесь, сколько им нужно. Два кресла, диванчик, столик с фруктами и напитками…
Поблагодарив профессора, они расположились в креслах.
– Я чрезвычайно польщен тем, что мой заурядный труд вызвал такое внимание посланца другого мира, – учтиво произнес Лаон.
– Ваш труд, магистр Саонс, вовсе не зауряден, – возразил виссеванец, осветившись зеленоватым сиянием. – В нем нова и тема, и проблематика, и методика, да и весь материал добыт лично вами. На месте университета я бы, возможно, сразу же сделал вас доктором и профессором.
– У нас такое не принято, господин Варданассир. На Лиенне чтут иерархию. В этом есть свой смысл. Лучше, когда заслуги бесспорны, и все ступени пройдены по порядку.
– Вероятно, вы правы, уважаемый господин магистр. Историку опыт и зрелость полезны, открытия здесь не зависят от возраста. Но вы же не удовольствуетесь вашим нынешним статусом?
– Простите, почтенный господин Варданассир, могу я узнать, по какой причине вам интересны мои планы на будущее?
– Я в каком-то роде ваш коллега, господин магистр Саонс. Моя специальность – история цивилизаций. Это шире, чем просто история, но, в общем, примерно одно и то же. Здесь, на Лиенне, я служу дипломатом. Консул Виссеваны, к вашим услугам.
Аррманнуихх Варданассир приобрел серебристый с искрами цвет.
– Необычайно польщен, господин консул.
– В нашей столице, – имя которой жителям прочих миров запомнить и выговорить очень трудно, поэтому мы предлагает кратко называть ее Наиндрагаррой, – работает Межгалактический университет. До назначения на Лиенну я был там профессором и продолжаю поддерживать связи с коллегами. Мы заинтересованы в пополнении нашего инфоцентра новейшими трудами всех направлений. Ваша магистерская диссертация, с которой я с удовольствием ознакомился, безусловно, заслуживает быть включенной в наш фонд.
– Я нисколько не против, господин консул. Что для этого нужно сделать?
– Во-первых, получить разрешение вашего университета на публикацию на межгалактическом уровне. Во-вторых, представить сам текст в указанном нами формате – программы, которыми пользуются на Лиенне, уже устарели, но повсеместно заменить их сейчас не получится, а иначе возникнет полная рассогласованность. Ваши файлы просто не будут читаться. В-третьих, необходимо подробное резюме на космолингве. А лучше бы авторизованный перевод всего текста на этот язык. Вы ведь владеете космолингвой?
– Я читаю на космолингве, – признался Лаон. – Но говорить ни с кем еще не доводилось.
– Язык, как вы знаете, грамматически прост. Фонетика доступна большинству разумных космических рас, обладающих сходным с нашим речевым аппаратом. Только лексика может составить трудность – она обширна и включает тезаурус многих цивилизаций и многих наук. Впрочем, с помощью лингвочипа это тоже преодолимо.
– К сожалению, господин консул, у меня такого приспособления нет.
– И на вашем факультете тоже нет?
Господин Варданассир окинул беглым взглядом довольно старомодно оформленный кабинет профессора Вайянса, где вдоль стен красовались толстые книги, изданные на бумаге.
– Где-то есть, но, кажется, самой простой модели. Считается, что историкам лингвочипы не сильно нужны. Мы ведь не общаемся с представителями других миров, а изучаем историю нашей Империи. Вероятно, у физиков имеются приборы посовременнее.
– Вот один из недостатков всех локальных систем научного образования, – произнес виссеванец, сменив цвет лица со спокойно-синего на красноватый.
– Наш университет вам кажется очень отсталым, господин консул? – несколько уязвленно осведомился Лаон.
– Он безусловно хорош для целей, ради которых создан и существует, – уклончиво ответил Варданассир. – Квалификация ваших преподавателей и студентов, насколько я могу судить, основательна.
– Однако лишь в пределах Лиенны?
– Истинно так, магистр Саонс.
– До межгалактического уровня нам далеко?
– Над его достижением надо работать.
– Почему, господин консул, вы говорите об этом со мной? Я всего-навсего ассистент главы факультета, даже не полноправный преподаватель, только что защитил магистерскую…
– Вы мне кажетесь перспективным ученым, господин Саонс. У вас непредвзятое восприятие сути вещей. Вы умеете находить неожиданные и оригинальные темы. Профессионалам вашего склада свойственно гибко менять направление поисков и предлагать идеи на стыке разных наук.
– В нашей среде, господин консул, такие зигзаги не всегда поощряются.
– Мне это известно, господин магистр. Зато Межгалактический совет по научным связям разумных миров очень заинтересован в специалистах подобного типа. Поэтому я предлагаю вам сделать самый простой и маленький шаг: представить вашу диссертацию в переводе на космолингву. Лингвочип, к сожалению, здесь не вполне надежный помощник. Для обычной беседы, вроде нашей с вами, он подходит, однако перевод научного текста со сложной лексикой и строгой терминологией требует кропотливой работы профессионального переводчика – или автора, если он свободно знает язык.
– Я попробую этим заняться, господин консул. Оплатить услуги переводчика я пока не могу, у факультета вряд ли тоже найдутся свободные средства. К тому же я не уверен, что наши лингвисты справятся с текстом не по своей специальности – у них мало опыта в этой сфере. Придется усовершенствовать мое владение космолингвой и самому сделать эту работу. Боюсь, однако, что на это уйдет много времени. Я довольно сильно загружен, и мне нужно заботиться о семье.
– Понимаю вас, господин магистр. И всё же не забывайте про мое предложение. Для начала вы можете сделать реферат по своей диссертации и прислать его в наш журнал «Виссеванский исторический вестник». Он распространяется по межгалактическим инфоцентрам. И вы получите гонорар, как положено.
– Благодарю вас!
– Было очень приятно найти в вас столь понимающего собеседника. Вероятно, вам давно пора возвращаться к ожидающим вас друзьям и коллегам. Всего доброго, господин магистр, еще раз поздравляю вас с блестящей защитой и надеюсь, что мы еще встретимся.
Виссеванец первым покинул кабинет, Лаон Саонс почтительно вышел вслед за ним, секретарь, ожидавший в приемной, закрыл за ними дверь и опять погрузился в свои дела.
Никакая толпа почитателей Лаона вовсе не подстерегала. Однокурсники несколько сторонились его, наслушавшись сплетен о семейных раздорах у Саонсов. Поведение Лаона было им непонятно: порвать с семьей из-за дочки смотрителя маяка, а потом фактически бросить ее с ребенком, и теперь горевать о ее нелепой кончине… Объяснять кому-либо все обстоятельства он не желал. Из родных на защите не был никто. Кайс и Файя приехать никак не могли, а Саонсы или Майвэи не соизволили.
На приеме в честь молодых магистров Императорского университета Лаон чувствовал себя донельзя одиноким и даже несчастным, несмотря на лестный отзыв инопланетянина с языколомным именем… как его… Аррманнуихх Варданассир. Всех прочих выпускников действительно окружали близкие и друзья, а он бродил по залу как неприкаянный, периодически приближаясь к знакомым, обмениваясь поздравлениями и понимая, что не стоит вклиниваться в чужие беседы – либо придется слушать их молча, либо натужно придумывать любезные реплики.
Он решил попрощаться с профессором Вайянсом, поблагодарив его за помощь и доброту, и тихо покинуть сборище, становившееся всё более оживленным. На подносах официантов появилось вино – некрепкое, но позволявшее избавиться от традиционной академической чопорности.
Профессор Вайянс сам двинулся навстречу Лаону: «Мой дорогой! Все коллеги только о вас и говорят! Вы хоть сами-то поняли, какие перед вами открываются перспективы?»
– Да, конечно, профессор. Но я не знаю, позволит ли факультет разместить диссертацию на посторонних ресурсах.
– Разрешение я вам добуду. Ученый совет должен радоваться, что впервые магистерская диссертация по нашей специальности удостоилась такого внимания. До сих пор в межгалактические инфоцентры отправляли только труды математиков, астрономов, планетологов и биологов.
– Простите, профессор. Я всё же не понял, какое касательство имеет консул чужой планеты к научным контактам университетов? Господин Варданассир сообщил мне, что он историк цивилизаций, наш коллега, но мне показалось, будто он наделен особыми полномочиями. Это правда?
– Дорогой мой Лаон, вы живете как моллюск, плотно замкнутый в собственной раковине. Должность господина Варданассира – не просто консул, хотя эти обязанности он старательно исполняет. Он – Хранитель нашей планеты!
– В каком смысле… Хранитель?
– В прямом. Лиенна, как вам известно, – член Межгалактического альянса. Альянс посылает в миры своих представителей, которые обычно имеют другие официальные должности. В данном случае – должность консула. Но она не слишком обременительна: с Виссеваны к нам летают нечасто. От нас туда – еще реже. Расстояние слишком огромно, а стоимость перелета непосильна никому из обычных лиеннцев, даже самых богатых. Защита интересов находящихся здесь виссеванцев тоже довольно рутинное дело и сводится к оформлению неких разрешительных документов и улаживанию возникающих споров. Хранитель же находится в постоянном контакте с правительством Императорского кабинета, получает сведения о развитии всех процессов на нашей планете и отправляет отчеты руководству Межгалактического альянса, на основании которых сюда поступают очередные субсидии на развитие экономики и науки.
– То есть, он решает, как и что финансировать в этой сфере?
– Не совсем. Хранитель не вмешивается ни в какие внутренние дела опекаемой им планеты. Он вправе лишь давать консультации, если его о них просят. Фактически, он – посредник между Альянсом и властями Лиенны.
– И он перемещается просто так, один, без охраны?
– Таковы обычные требования Межгалактического альянса. Его эмиссары имеют разные степени полномочий: Наблюдатель, Хранитель, Куратор, Координатор. Никто из них не должен выделяться ничем, кроме собственной внешности – а она бывает не похожей на нашу или чью-то еще. Охрана им не полагается. Она привлекает внимание и не позволяет вести объективные наблюдения. Об истинной миссии представителя Альянса знают избранные посвященные. Поскольку вы уже вступили в контакт с господином Варданассиром, он разрешил мне раскрыть вам его настоящий статус. Однако прошу вас, дорогой Лаон, держать это в тайне от ваших знакомых и родственников.
– Я всё понимаю, господин профессор, и очень горжусь доверием господина Хранителя, а еще больше – вашим.
– Вам, вне всяких сомнений, еще придется общаться с господином Варданассиром, поэтому я счел нужным подробнее просветить вас о том, насколько он значительная особа.
– Мне кажется, я уже понял это из разговора с ним. Он держался как тот, кто уверен в том, что его пожелания будут выполнены, причем не только мною, вашим скромным помощником, но и руководством университета.
– Лаон, ради праздника сообщу вам еще одну важную новость. Завтра появится распоряжение о назначении вас штатным лектором факультета. Если, конечно, это соответствует вашим желаниям.
– О, еще бы, дорогой господин профессор! Я так благодарен вам за всё, что вы сделали для меня! Но кто же будет выполнять обязанности ассистента?
– До начала каникул я попрошу вас совмещать обе должности. Без вас мне просто не обойтись на экзаменах, вы ведь знаете курс наизусть и привыкли ко всем моим требованиям. На каникулах, вероятно, я подыщу другого кандидата, хотя сотрудничать с вами мне было необычайно удобно. Впрочем, если вы захотите, сможете и далее оставаться и тем, и другим. Но боюсь, тогда у вас совсем не останется времени для научных занятий. Днем вы просто не попадете в архивы, а к вечеру уже не сумеете сосредоточиться должным образом. Заставлять вас трудиться на двух должностях было бы с моей стороны непростительным эгоизмом.
– Вы безмерно великодушны, дорогой господин профессор. Я навеки вам благодарен, и до каникул полностью в вашем распоряжении!
Это значило, что сразу после триумфальной защиты уехать на маяк, повидать свою Ласси, тестя и тещу, никак не получится. Придется остаться в Уллинофароа.
Семья
Каким-то образом об успехах Лаона тотчас узнали отец, мать и прочие родственники. Защиты магистерских не транслировались по Императорской Сети Сообщений (ИССО), но прямой эфир шел на университетском канале, и желающие могли к нему подключиться, не присутствуя в аудитории. Скорее всего, кто-нибудь из общих знакомых сообщил им, и они, оставаясь незримыми, видели всю процедуру – доклад, вопросы, ответы, рецензии оппонентов, реплики членов комиссии, аргументы Лаона в пользу своих изысканий. Всё это может интересовать либо профессионалов, занимающихся той же темой, либо самых близких, которым важно видеть своего любимого сына, мужа, брата, племянника выступающим в столь высоком ученом обществе.
Родители Лаона в науках мало что смыслили, однако их новый зять, Аллуэн, муж младшей сестры, Саинны, имел университетский диплом врача и владел своей собственной клиникой. Лаон был с ним знаком весьма поверхностно: роман Саинны с молодым медиком увенчался законным браком уже после того, как в доме Саонсов случился семейный разлад. Похоже, что Аллуэн и Саинна в самом деле любили друг друга, хотя Саонсы всячески поощряли сближение младшей дочери с представителем высшей страты – знатным, богатым, образованным, симпатичным.
После обручения Саинны родители решили полностью сменить круг общения и переехать из Меннао в столицу. Старый дом продавать не стали – сдали в аренду, рассудив, что так будет выгоднее. Однако денег в итоге хватило лишь на маленький узкий особнячок, втиснутый между двумя солидными зданиями. Лаон неоднократно видел его, проходя той улицей, и дивился этакой архитектурной причуде. Но внутри, естественно, никогда не бывал. На дверях давно красовалось выцветшее объявление: «Продается». Богатые покупатели не соблазнялись столь тесным жилищем, а бедным оно не по средствам. Потом Лаон вдруг обнаружил новую сияющую металлическую табличку с надписью: «Дом семьи Саонс». У него даже возникла мысль позвонить и войти. Однако он подавил в себе непроизвольный порыв. Это выглядело бы как явка с повинной или просьба о помощи. Он не чувствовал себя виноватым и ни о чем просить не собирался.
Теперь же Лаона пригласили на обед в дом родителей. Приглашение было письменным, выполненным от руки на дорогой тисненой бумаге, и не подразумевало отказа. Повод, по которому устраивалось столь церемонно обставленное собрание, тоже не назывался.
«Значит, я всё-таки не отлучен от семейного очага?» – подумал Лаон. Отказаться признать его брак и лишить всякой помощи было со стороны отца, матери, брата и старшей сестры шагом очень суровым, однако никто не произнес тогда формулы окончательного разрыва. Иначе он не имел бы права войти в отчий дом. Фамилию Саонс отнять у него по закону нельзя, только он считался бы «не из этих Саонсов». Сам по себе. Собственно говоря, фамилия вовсе не редкая, ее носители встречаются в разных местах, и они зачастую ничего друг о друге не знают. Саонсы из Меннао никогда не пытались связаться с однофамильцами из Валлойи, Сайлена, Каллисона и прочих городов – а вдруг бы те чужаки оказались из низшей страты и начали бы одолевать состоятельных «родственников» просьбами о каких-нибудь одолжениях?..
Лаон решил сходить повидаться с родителями, ибо в глубине души страдал от своей отверженности, хотя по-прежнему был уверен, что иначе он поступить не мог.
Отец и мать приняли Лаона так, будто ничего неприятного между ними никогда не случалось, просто он долго отсутствовал и возникло некоторое взаимное отчуждение. В доме, кроме родителей, оказались молодожены – Саинна и Аллуэн Майвэй, а также незнакомая девушка, которую Лаону представили как Баллайну, младшую сестру Аллуэна.
Она выглядела совсем юной. Светлокожая, с серо-зеленоватыми глазами (третий она застенчиво прикрывала, и он лишь слегка светился, как жемчужина в плоти коамса), в платье цвета утреннего тумана. Худенькая, немного нескладная, но старавшаяся двигаться плавно и грациозно.
После ожидаемых поздравлений с удачной защитой все сели за стол, и Лаона, явно преднамеренно, посадили рядом с Баллайной.
Отец, открывая торжественное застолье и первым подняв ритуальный светильник, провозгласил:
– Мы все очень рады, что после юношеских заблуждений наш дорогой Лаон вернулся на должный путь, и ему суждено прославить весь род, в котором пока еще не было знаменитых ученых!
Принимая светильник из рук супруга, мать продолжила его речь:
– Я надеюсь, что пережитые беды многому научили тебя, милый сын, и ты скоро найдешь свое счастье среди тех, кто способен ценить твои дарования по достоинству!
Намек был вполне откровенным, однако формулировка выглядела достаточно осторожной, и Лаон не стал возражать.
Сестра, Саинна, взяв светильник, сказала:
– Милый брат, мне радостно видеть тебя рядом с нами, и надеюсь, что наши семейные связи станут еще прочнее, чем прежде.
При этом она окинула взглядом обоих, Лаона и Баллайну, словно бы обволакивая их мягким коконом обоюдной симпатии.
Аллуэн, муж Саинны, был лаконичен:
– Уважаемый Лаон, мне очень приятно познакомиться с вами поближе. Хотя ваша сфера занятий далека от моей, мы, конечно, найдем нечто общее в наших стремлениях.
Наконец, светильник перешел к Баллайне. Она смущенно выдавила из себя пару фраз:
– Желаю всех благ вашей славной семье, процветания вашему роду и блестящего будущего уважаемому господину магистру Лаону Саонсу.
Ему оставалось лишь почтительно поблагодарить всех за столь приятные пожелания.
За торжественной частью с чередой славословий настало время обеда – теперь можно было спокойно поесть, иногда отвечая на светские реплики собеседников.
Лаон впервые за несколько месяцев ел так много и вкусно. На маяке у Вайниров пища часто оказывалась сытной, но однообразной. Только рыба, только моллюски, только яйца с салатом из водорослей. А живя в одиночестве, он питался крайне умеренно – выбирал дешевые продукты, создававшие чувство наполненности желудка, и старался есть только утром и вечером, днем же довольствовался стаканом овощного сока с галетой.
Сделав перерыв между основной трапезой и десертом, чтобы нанятый официант мог убрать грязную посуду и сервировать стол заново, вся семья переместилась в гостиную с открытым балконом, где уже были расставлены складные стулья, а для родителей имелся диванчик с подушками. Дневное тепло, влажное и душноватое, сменилось легкой прохладной, обещавшей чуть позже пролиться несильным дождем. В мягком тумане, пронизанном еле заметной широкой радугой, смутно сияло угасавшее солнце Маир. Вдалеке виднелись очертания Императорского дворца, Императорской библиотеки и Императорского университета. Все здания, разделенные просторными площадями и искусно разбитыми парками, составляли единый архитектурный комплекс, воздвигнутый в соответствии с погибшими оригиналами на Уйлоа.
Ради столь чудесного вида стоило бы купить этот дом, хотя для старших Саонсов куда больше значили его относительная дешевизна и удобное расположение.
– Насколько нам стало известно, Лаон, ты теперь – штатный лектор своего факультета? – спросил отец.
– Да, но откуда такие сведения? Указ еще вроде бы не появился на сайте.
– Твой профессор не стал таить от нас эту важную новость. Он лично сообщил ее нам в разговоре по вифону. Мы немного жалеем, что не присутствовали на твоей защите, однако, возможно, наш приход смутил бы тебя, и ты выступил бы не столь уверенно. Аллуэн добыл для нас запись трансляции.
– Я рад, что вы наконец-то смирились с моей профессией, которая, как вам думалось, неспособна ни обогатить меня, ни прославить.
– Ты обязан понять нас, Лаон. Наша семья добилась того, что сейчас имеет, неустанным трудом твоих предков. Незнатное происхождение заставляло их не гнушаться любой непостыдной работой, которая приносила хороший доход. Теперь наш род принадлежит к уважаемым. Твоя сестра Саинна вышла замуж за почтенного доктора Аллуэна Майвэя. А тебе на долю выпало стать первым ученым в семействе Саонс, причем, как считает твой многочтимый профессор, твоя карьера лишь начинается.
– Для того, чтобы она развивалась успешно, отец, мне нужно еще очень много трудиться, – заметил Лаон. – А еще очень не помешала бы и поддержка близких. Если бы я не был сильно стеснен в денежных средствах, я мог бы уделять ученым занятиям больше времени.
– У тебя много денег и времени отнимают твои поездки на маяк в Меннавар, – заметила мать.
– Там тоже моя семья, – возразил он.
– Мы сожалеем, что твой скоропалительный брак завершился столь печально, – сказала она. – Однако, возможно, такова была воля судьбы. Соллис аккэй.
– Я не брошу родителей моей бедной Айлиссы. Буду им помогать, даже если мне придется жить еще скромней, чем сейчас. Кайс и Файя взяли на себя все заботы о нашей Илассиа. Я не смог бы защитить магистерскую, если бы у меня на руках оставался ребенок, требующий внимания с утра до вечера.
– Брат, ты очень великодушен, – вступила в разговор Саинна. – Однако всё-таки папа и мама правы. Родственники твоей покойной жены – совершенно не нашего круга. Обеспечивать дочь ты, конечно, обязан, но совсем не обязан жертвовать ради нее своей собственной жизнью.
– Ты еще молод, – вновь заговорила мать. – Если тебя приодеть, то вполне привлекателен. Правда, Саинна? У тебя хорошая должность, тебе покровительствует уважаемый профессор Вайянс, твои труды скоро будут публиковать не только в ваших профессиональных журналах. Любая разумная девушка из почтенной семьи с удовольствием станет твоей женой, несмотря на дочь от первого брака. Девочку можно будет отдать в интернат…
– Ни за что! – не дослушав, отрезал Лаон. – Пока Илассиа маленькая, пусть живет у бабушки с дедушкой. Но, когда подрастет, я возьму ее к себе и отдам в школу при Императорском университете. Никаких интернатов! Дочь я буду воспитывать сам.
– А разве в университетскую школу принимают кого угодно? – осмедомился Аллуэн. – Мне казалось, там учатся лишь особо одаренные дети, да и то после основательной подготовки. Вы уверены, Лаон, что ваша дочь, даже если ее туда примут, осилит программу?
– Посмотрим. Пока еще рано судить о ее способностях. Но Илассиа ничем не хуже детей из знатных семей, – довольно резко ответил Лаон. – И моя жена Айлисса совсем не была ни умственно ограниченной, ни безграмотной, ни невоспитанной, как кажется тем, кто ее никогда не знал и никогда с ней не разговаривал.
– Если ребенок проведет свое детство на маяке, он, возможно, вырастет здоровым, крепким и даже сообразительным, однако изъяны в начальном образовании окажутся невосполнимыми, – хладнокровно заметил Аллуэн.
– Давайте, уважаемый доктор Майвэй, вернемся к этому разговору, когда моя дочь пойдет в школу.
– Как вам угодно, – согласился муж Саинны.
Аллуэн вовсе не собирался ссориться с Лаоном. Но, похоже, решил, что тот еще не в себе после смерти жены и внезапной перемены в карьере, и торопить события незачем.
Разговор за десертом шел вяло. Родители выглядели разочарованными поведением сына, сестра пыталась делать вид, будто ничего не случилось, Аллуэн смотрел будто бы мимо Лаона. Баллайна молчала, а потом вдруг спросила – что за странное имя, «Илассиа».
«Это вид морских птиц», – ответил Лаон. – «Они гнездятся на скалах близ маяка. То место считается заповедным». – «И на них нельзя посмотреть?» – «Посетителей никогда не водят к гнездовьям. А сами птицы не такие уж редкие, вы, наверное, видели их, если совершали морские прогулки на корабле». – «Да, скорее всего. Я не вполне хорошо разбираюсь в животных».
Скорее всего, Баллайна не желала обидеть ни его, ни Илассиа, просто неловко выразилась. Но он сразу замкнулся в себе и на дальнейшие вопросы девушки отвечал односложно и сухо.
Лаон не стал поднимать вопрос о выделении ему доли в семейном доходе ни в тот вечер, ни позже. Почему-то он был уверен, что отец непременно откажет, и сделает это в обидных выражениях, вроде «я поддержал бы тебя, но совсем не желаю кормить всю семью смотрителя маяка, а ведь ты, разумеется, будешь тратить деньги на них, а не на собственные потребности».
Нет. Он справится сам. Как бы трудно ему ни пришлось.