Глаза тигра

Глава 8. Пока смерть не разлучит нас.

Сильвия радовалась новой жизни. У неё теперь есть дом (они с Алексом переехали из отеля на съёмную квартиру), любимая работа, друзья. Ей больше не нужно опасаться отчима. Но самое главное, что Алекс был рядом.

Первое время они не могли оторваться друг от друга и занимались любовью каждую ночь, а иногда и днём. Алекс не переставал восхищаться красотой Сильвии, её идеальным телом с плавными изгибами, нежной гладкой кожей, золотистыми длинными волосами, такими мягкими на ощупь, глубиной её голубых глаз. С каждым разом он словно открывал в ней нечто новое. Его любви и обожанию не было предела. О большем Сильвия и не мечтала. Лишь когда Рита и её жених принесли им приглашение на свадьбу, Сильвии слегка взгрустнулось: Алекс всячески избегал “свадебных тем”.

Дня за три-четыре до торжества, Рита была в гостях у друзей. Они ждали Марка Нельсона, жениха Риты, что задерживался на работе. Сегодня обе пары планировали вместе поужинать в ресторане “Экватор”. Ресторан находился неподалёку от джаз-клуба, где Рита и Марк познакомились ровно год назад.

Сидя в креслах, девушки пили чай с печеньем. Алекс в соседней комнате читал газету.

– Сильвия, ты не представляешь, как я счастлива! – живые серые глаза Риты блестели весёлым огоньком.

Она ещё никогда не выглядела такой хорошенькой. Уверенность в себе присутствовала в каждом её жесте и движении, улыбка не сходила с лица. Рита только и говорила, что о своём женихе Марке. Он такой добрый и милый, подарил ей недавно такое роскошное колье. В свадебное путешествие они отправятся в Европу, а жить будут в маленьком и уютном особняке неподалеку от дома родителей Марка.

Слушая подругу, Сильвия ловила себя на мысли, что совершенно равнодушна к тем материальным благам, что приобретёт Рита после свадьбы. Она просто мечтала выйти замуж за любимого, а с милым для неё будет рай и в шалаше. Рита знала, что Сильвия сожительствует с Алексом и не осуждала её. Наоборот, для общих знакомых и Марка поддерживала легенду, что Сильвия якобы является миссис Маккензи. Пусть потом обман раскроется, но это уже будет не важно.

Родители Марка собирались устроить роскошную свадьбу для своего единственного сына и его избранницы. Отец Марка, известный политик, намеревался пригласить прессу и TV, но скорее для себя, а не ради сына. Он любил быть в центре внимания. Скоро состоятся выборы в Верхнюю палату и нелишне напомнить избирателям о себе. Отец и сын были разными, как день и ночь. Отец обладал завораживающим обаянием, о котором мечтают все политики, располагающей к доверию внешностью, приветливой улыбкой. У сына же всегда было серьёзно-сосредоточенное выражение лица, казалось, он сию секунду решает про себя какой-то важный вопрос. Марк-младший редко улыбался, но, когда видел свою возлюбленную, то сразу становился другим человеком.

– Очень жаль, что Алекс не сможет пойти с тобой, – вздохнула Рита.

– Ему нужно уехать на пару дней в Нью-Джерси, заключить сделку с какой-то фирмой – поставщиком строительных материалов. Подарок я принесу от нас обоих, не забудьте.

– Для меня лучший подарок, что ты будешь на моей свадьбе. А когда ты пригласишь нас на свою? – лукаво спросила Рита.

– Пока не знаю, надеюсь, что скоро, – ответила Сильвия.

– Да у вас и без свадьбы, похоже, всё идёт отлично, – подмигнула ей Рита. – Правда ли, что итальянцы такие страстные, как о них говорят?

– Наверно. У меня не было опыта с представителями других национальностей. К тому же, он лишь наполовину итальянец.

– Как тебе идея стать миссис Маккензи?

– Я обеими руками за. Правда, эта фамилия самому Алексу не очень-то не подходит, – заметила Сильвия. Она нарочно повысила тон в надежде, что Алекс услышит её.

– Тогда тебе бы не подходила итальянская фамилия, если бы он был стопроцентным итальянцем.

– Верно, только дело не во внешности и не в национальности, главное, что я его люблю, – подытожила Сильвия.

Алекс сидел за письменным столом и, задумавшись, смотрел в одну точку. Иногда до него доносились обрывки фраз из разговора девушек. Милая болтовня, никаких проблем и забот, даже позавидовать можно. Сегодня утром он узнал имя и фамилию человека, которого ему вскоре предстояло убить. На мероприятии будет множество гостей, среди которых обещали быть представители политической сферы и звёзды шоу-бизнеса. Идеальная ситуация для “шальной пули”.

Когда Винс позвонил ему, назвал имя и фамилию и предложил приехать, взглянуть на фото новой жертвы, Алекс отказался:

– Не нужно, я хорошо его знаю.

– Правда? Отлично! – обрадовался Винс. – Откуда ты его знаешь?

Алекс был отнюдь не таким радостным:

– Это жених Риты, подруги Сильвии.

Винсент посопел в трубку и заявил:

– Здорово! Всё равно заедь завтра, возьми кое-что. Ты получил инструктаж от Джорджио?

“Кое-что” было винтовкой “Springfield М1903”.

– Уже давно. Конечно, Винс, всё будет сделано, – помолчав, ответил Алекс. Он вспомнил, как capo рассказывал ему и остальным солдатам о винтовке. Орсини придавал большое значение своей должности и подробно рассказывал солдатам даже биографию создателя оружия, а также при каких обстоятельствах и условиях оно разрабатывалось. Солдаты грозились порвать лейтенанта на части за длинные лекции с огромным количеством ненужных им деталей и подробностей, но Джорджио оставался при своём мнении.

– Я в тебе не сомневаюсь, – Винс повесил трубку.

Маккензи находился в дружеских отношениях с Нельсоном, тот ему нравился своей неподкупностью и тем, что не одобрял показных штучек своего отца. Однако Марк решил подкопаться к организации, а это нельзя было спустить с рук. Работая в банке, Нельсон наткнулся на счета Фалконе, через которые совершался отмыв “грязных” денег. Счета принадлежали различным строительным компаниям и агентствам. У большинства из них за всю историю их существования не было и половины тех средств, что находились на их счетах и переправлялись в банки Европы. Копнув глубже, Марк узнал, что многих фирм как таковых нет и в помине и существовали они только на бумаге. Всё это привлекло его пристальное внимание. Недавно он собрал досье, настоящий компромат, и спрятал его в сейфе своего кабинета на работе.

Марк проживал с родителями в фешенебельном районе пригорода, где не было многоэтажек, а располагались, в основном, особняки. Там и планировали провести свадьбу.

У местных богачей были дети, обожавшие строить домики для игр на деревьях из досок и всякого хлама. Один такой домик располагался на соседнем участке от особняка Нельсонов. Винсент предложил Алексу пробраться туда. Днём лучше не стрелять, но вечером – это идеальное место, откуда открывался отличный обзор двора Нельсонов. Надо лишь улучить подходящий момент. Детей домик пока не интересует, с началом осени они уехали в частную школу. Правда, есть одна проблема: у соседей живёт ротвейлер, который своим лаем грозит помешать успеху миссии. Соседи тоже приглашены на свадьбу, дома никого не будет, но, несмотря на то, что их участок находится в отдалении от особняка Нельсонов, кто-нибудь из гостей может услышать лай. Придётся Алексу с этим как-то разобраться.

Пока Алекс думал обо всём, что ему предстояло сделать, пришёл Марк. Он пребывал в приподнятом настроении и не только из-за предстоящей свадьбы с любимой.

– Скоро я прославлюсь не хуже отца, – с гордостью заявил он. Марк не настолько доверял друзьям, чтобы выложить им всю подноготную, а вот заинтриговать – всегда пожалуйста.

– Каким образом? – прикинулся удивлённым Алекс.

– Узнаете в своё время, – обняв за плечи Риту, Марк заявил ей после затяжного поцелуя: – Я делаю это ради тебя, любимая, и не только. Многим придётся по вкусу мой сюрприз. Дело касается одной важной личности, я сделаю так, что он и его приспешники скоро полетят вверх тормашками.

– Ты нас правда заинтриговал, звучит очень многообещающе, – подхватила Рита.

– Тебе кто-то перешёл дорогу, Марк? – спросил Алекс.

– Лично мне нет, но этот человек опасен для общества и его место за решеткой, – ответил Марк. – Как и его сообщникам. По некоторым так и вовсе электрический стул плачет.

– Ты словно о политиках говоришь, – едко заметил Алекс, вертя в пальцах портсигар.

– Сам он не политик, но дружбу с ними водит, – многозначительно сказал Нельсон. – И грош цена тем политикам, что запятнали себя связью с таким типом.

– Жуть, видать, он тот ещё мудак, – поморщился Алекс. – Ну что, пойдёмте?

Компания отправилась в ресторан. Ужиная в компании Марка, Алекс подумал о том, какая же это ирония – делить пищу с тем, кого через несколько дней он должен будет прикончить.

Но это всё было нужно для того, чтобы остальные мудаки сто раз подумали, прежде чем рискнули бы пойти против Семьи…

Осень вступала в свои права, но солнце ещё светило по-летнему ярко. Деревья обновляли красно-жёлтые наряды. Возле дома Риты стоял шикарный белый лимузин и другие машины. Лимузин загудел басом и гудел примерно с минуту, напоминая, что следует поторопиться. Невеста не должна опаздывать на собственную свадьбу.

Сильвия помогала подруге с нарядом: закрепить фату, затянуть корсет, проверить, всё ли в порядке. Сегодня всё должно быть идеально. Рита в очередной раз бросила на себя критический взгляд в зеркало и осталась очень довольна.

– Ты великолепно выглядишь, – Сильвия любовалась подругой.

– Мне до сих пор не верится, что настал самый счастливый день в моей жизни, – Рита в восторге повернулась к подругам, Сильвии и Мэри.

– И самая счастливая ночь тоже, – подмигнула ей Мэри.

– Жду ни дождусь! – весело хихикнув, Рита ещё раз покрутилась перед зеркалом.

Сильвия невольно сравнивала эту свадьбу и свадьбу дочери дона Фалконе. Последний не хотел выставлять торжество напоказ, не пригласил ни прессу, ни TV. Он не бахвалился своим достатком, хотя мог бы запросто заткнуть за пояс Нельсонов. Народа на свадьбе у Фалконе было меньше, все избранные и уважаемые люди, никого лишнего. У Нельсонов же присутствовала откровенная показуха и театральщина. Только любовь Марка и Риты была искренней, и Сильвия заскучала по Алексу. Ей так не хватало его на празднике! Она ощутила прежнее одиночество, испытываемое до встречи с ним.

Прошла торжественная церемония и закончился первый вальс молодоженов. Музыка продолжала играть, все пили и ели, оживлённо разговаривали и смеялись. Отец Марка старался как можно чаще попадать в кадр камер. Он носился по всему саду, такой живой и энергичный, что было бы естественней для его сына и старался перекинуться хотя бы парой фраз чуть ли не с каждым гостем. Охрана бдительно следила за порядком.

Рита и Марк не сводили друг с друга глаз. Им не терпелось остаться вдвоём, но шумная толпа гостей не желала упускать их из вида. Когда на землю спустились сумерки и зажглись первые фонари, Марк многообещающе улыбнулся Рите. Оставалось не так уж долго до сладостного момента.

Торт было решено съесть вечером, но прежде фотограф попросил новобрачных позировать на фоне этого кондитерского произведения искусства.

Пару дней Алекс отсиживался на квартире у Поли и, чем больше приближался кульминационный момент, тем меньше его охватывали хоть какие-то чувства. Не имея права на ошибку, он превращался в бездушную машину для убийств и был сосредоточен на одной цели. Никакой слабости, никакого снисхождения. В мире, что возникал для него в такие моменты, существовал лишь он и его жертва. Кто останется – это лишь вопрос времени.

Алекс должен сделать единственный выстрел в голову Марка Нельсона и, пока остальные будут в панике или в оцепенении, он удерёт. Машина, что будет его ждать, находилась в угоне. Нельзя оставить улик и зацепок, ни одного опечатка, ни случайно позабытого окурка. Следует подстраховаться со всех сторон. Не каждый день ведь убивают сыновей членов парламента.

Насчёт пса возникло много толков, убить его или ненадолго усыпить. При условии, что пёс проспит всё время миссии, есть шанс, что о домике никому не будет известно. Такой грозный сторож не пустит постороннего на свою территорию. Если же убить собаку, сразу станет ясно, что киллер “работал” с соседнего участка. К тому же, соседи могли вернуться к себе домой в разгар праздника, мало ли что могло им понадобиться. Если они заметят мёртвую собаку до того, как прогремит выстрел, миссия провалится. Пёс мог не съесть колбасу или кусок мяса со снотворным. Алексу придётся пойти на риск. Среди его вещей для “работы” появился шприц с дозой снотворного, способного вырубить животное за довольно короткое время.

Обвязав левую руку сложенным в несколько слоёв толстым полотенцем, Алекс, осмотревшись по сторонам, перелез через ограду и спрыгнул на землю почти рядом с псом, лежащим на газоне. Ротвейлер не учуял его, ветер дул в другом направлении.

Когда Алекс спрыгнул, пёс повернулся на шум, подскочил и, злобно рыча, помчался к нему. Прыгнув, четвероногий охранник вцепился в его левую руку, которую Алекс выставил вперёд намеренно. Зубы сомкнулись немного повыше кисти. Правой рукой Алекс вонзил иглу шприца в мускулистую шею пса. Пришлось выждать. С каждой секундой мощные челюсти ротвейлера слабели, и вскоре Маккензи освободил руку.

Было бы смешным надеяться, что пёс не прокусит его руку через такой ненадёжный защитный слой полотенца, но хотя бы кровь не будет капать. Сжав зубы, чтобы не застонать от боли, Алекс несколько раз сжал и разжал левый кулак. Мышцы не порваны, но рана от укуса давала о себе знать. В голове Алекса мелькнула тревожная мысль, которую раньше он упускал из виду. Вдруг у собаки бешенство? Нельзя исключать и такую возможность.

Чертыхнувшись в сердцах и подобрав винтовку, брошенную им на траву в момент, когда он прыгал через забор, Алекс направился к дереву, на ветвях которого располагался домик. Внутри взрослому было тесно, а стоять и вовсе было невозможно – мешал низкий потолок.

Алекс уселся на пол и придвинулся к маленькому окну.

Удачный момент пришлось ждать около получаса. Через прицел из темноты своего укрытия Алекс хорошо видел, что происходило в квадрате яркого света. Полотенце чуть ли не насквозь пропиталось кровью. Рука ужасно болела, и он задумался, что скажет Сильвии по возвращению. Он увидел, как новобрачные подошли к торту. Фотограф суетился, выбирая подходящий ракурс. Идеальная позиция – прямо напротив Алекса.

Марк одной рукой обнимал Риту за талию, другой держал её руку. Оба улыбались, глядя в объектив камеры. Гости ели, пили, болтали, никто не смотрел в сторону Алекса. В толпе он заметил Сильвию и подумал о том, что его любимая никогда не должна узнать, кто в ответе за сегодняшнюю трагедию.

Фотограф не успел запечатлеть счастливую пару. Никто не понял, что произошло. Марк внезапно подался назад, будто что-то невидимое толкнуло его, и рухнул на землю. Странные брызги разлетелись в стороны. На белоснежном платье невесты и воздушно-облачном торте появились ярко-красные капли, расплывшиеся в пятна. Несколько секунд ещё продолжала играть весёлая музыка, а захмелевшие и разгорячённые после танцев гости непринуждённо болтали.

– Марк?! – Рита кинулась к нему первой. По одному взгляду было ясно, что несчастный парень мёртв. Пуля угодила ему между широко открытых глаз, в которых застыло выражение какой-то горечи.

Сильвия подбежала к подруге и, обхватив за плечи, приобняла, едва сдерживаясь, чтобы не закричать от ужаса. Рита безутешно рыдала над телом возлюбленного, так и не ставшего её мужем. С ней началась истерика. Девушку едва удалось оторвать от тела Марка и увести в дом.

Начался переполох.

Гости в спешке пытались покинуть территорию, но охрана никого не выпускала. До приезда полиции все оставались на своих местах. Вскоре вечерний воздух содрогнулся от оглушительного воя сирен вереницы полицейских машин и скорой помощи. В тот же вечер кто-то побывал в кабинете Марка и вытащил из сейфа все находившиеся там документы и деньги.

Алекс вернулся домой вечером следующего дня. Сильвия с порога бросилась в его объятия. Прижав её к себе, он спросил, с тревогой глядя в её заплаканные глаза:

– Что случилось, детка? На тебе лица нет.

– Почему ты не звонил мне? Я места себе не находила! – с возмущением твердила Сильвия. – Я не переживу, если вдруг тоже потеряю тебя!

– О чём ты, Сильвия? – брови Алекса изумлённо поползли вверх. Он прошёл с ней в комнату, и Сильвия сбивчиво рассказала ему о том, что случилось на свадьбе. Не выдержав напряжения, она разрыдалась.

Для Риты случившееся не прошло бесследно, утром она пыталась выброситься из окна. Девушку поместили в клинику, и врачи пока не говорят ничего обнадёживающего.

В полиции выдвинули версию о “шальной пуле”. Рядом с Марком были в тот вечер, по крайней мере, человек пять знаменитостей, имевших врагов по разным причинам. Марк стал случайной жертвой обстоятельств. В самом деле, за что убили простого банковского служащего? И что это был за сюрприз, о котором он обмолвился коллегам несколько дней назад и который он унёс с собой в могилу? Или же это было предупреждение для его отца-политика? Версий следствия хватало с лихвой.

Алекс, как мог, утешал Сильвию. Наконец, она немного успокоилась и тут же снова взволнованно спросила:

– Что с твоей рукой?

– Только не волнуйся, хорошо? Мы с компаньонами пошли в ресторан, отметить заключение сделки. Один из гостей перепил и стал буянить, пристал к официантке и полез к ней под юбку, – спокойным тоном рассказывал Алекс. – Ну, я заступился за неё, а этот буян устроил драку, разбил бутылку и задел меня осколком, и я отправил его в нокаут. Проспавшись, утром он пришёл с извинениями и попросил, чтобы я не обращался в полицию. Денег мне предлагал за ущерб, клялся, что будет держать себя в руках и больше такого не допустит.

– Пьяный дурак…

– Ну да, перепил парень, с кем не бывает. Я принял его извинения, тем более, что рана неглубокая и мне оказали помощь. Крови я, правда, много потерял, осколком какой-то сосуд задело, но, в целом, всё нормально. Через пару недель буду как новенький.

– Алекс, пообещай, что никогда больше ты не ввяжешься в такое! – потребовала Сильвия, схватив его за лацканы пиджака. – Не строй из себя рыцаря, пожалуйста.

– Милая, я же не мог не помочь девушке, оказавшейся в беде, – мягко ответил Алекс, сомкнул пальцы на её запястье и слегка отодвинул её от себя, проходя в комнату.

– Пообещай мне!

– Обещаю, – он едва взглянул на неё из-за плеча.

Питер Чандлер вновь осматривал как место преступления, так и окрестности. Ни следа, ни отпечатка, ни одного свидетеля, видевшего кого-то подозрительного в тот вечер. Все соседи присутствовали на свадьбе.

Питер попросил у хозяев разрешения ещё раз осмотреть ближайшие к дому Нельсонов участки. И ему, в конце концов, повезло. У семьи, в которой жил злобный ротвейлер, Питер обнаружил засохшие капли крови на гравии в саду. Всего пара капель. Хорошо, что не было дождя, и что хозяева ничего не заметили и не испортили. Но если здесь кто-то был, то почему собака не залаяла? Кто-нибудь непременно услышал бы.

Впрочем, от находки особо толку не было. Больше ничего обнаружить не удалось.

Глава 9. Заманчивое предложение.

Семейство Фалконе достигло расцвета и негласно стояло на первом месте среди кланов Нью-Йорка. Никто пока не препятствовал им, ни у кого не было “в кармане” столько полицейских, судей, политиков и чиновников. В любой сфере деятельности нашлись готовые помочь люди и оказать услугу за символическую плату.

Можно заняться осуществлением нового плана – прибрать к рукам часть игорного бизнеса Вегаса. На общенациональном съезде семей "Коза Ностры" было решено объявить Неваду и Флориду "зонами свободной экономической деятельности". Эти территории будут управляться специальной комиссией, состоящей из компаньонов. В Вегасе к этому периоду уже сидели свои хозяева, успевшие раньше всех заключить партнёрство между собой, и было два варианта: идти на них войной и отобрать у кого-то часть территории силой, либо купить мир и свой участок, оплатив пай вступления в синдикат на “легальном” положении.

Первый вариант Энтони отмёл сразу. Война – дело долгое, дорогостоящее, жестокое и неизвестно к чему ведущее. Раньше ещё можно было на что-то надеяться, но не сейчас. Когда-то слабые по отдельности Семьи Лас-Вегаса, объединившись в синдикат, теперь не пропустят к себе чужака.

Как бы то ни было, Энтони хотел знать всё о кланах, ведущих деятельность в Вегасе, и поручил заняться сбором информации советнику и его людям.

“За игорным бизнесом будущее. Люди подсаживаются на автоматы почти также, как на наркотики, нельзя упустить такое выгодное дело, – Энтони всё чаще сосредотачивался на этой теме. – Некоторые как будто специально созданы для азарта”.

Ловить людей на их слабостях доставляло дону Фалконе огромное удовольствие. Его размышления прервал советник, ураганом ворвавшийся в кабинет. Такое поведение было абсолютно не в духе спокойного, уравновешенного Ренцо.

Энтони недоумённо взглянул на него.

– Тони, ты не поверишь, кто пришёл! Представитель от Молиарти, – сообщил Ренцо, взяв себя в руки, и придал своему лицу бесстрастное выражение.

– Серьёзно? Ну, пригласи его и позови заодно Лео и Винса. Леонардо мой заместитель, ему нужно знать всё, а Винсент пускай послушает, как следует вести беседу.

Вирджинио Молиарти, давний соперник и враг Энтони, обладал жестокими садистскими наклонностями. Предатели в его организации, если находились такие смельчаки, умирали долго и в муках. Он никому не прощал ни серьёзных промахов, ни мелких ошибок и ненавидел тех, кто перебегал ему дорогу. Дома он вёл себя как тиран, жена много от него натерпелась, пока не сошла в могилу от его побоев и издевательств. К трём сыновьям он относился скорее не как отец, а как равнодушный командир, дескать, приказ есть приказ, извольте исполнить. Молиарти не пользовался и любовью населения. Людям и в голову не пришло бы попросить его о помощи или об услуге. Вирджинио с презрением относился к беднякам – это их проблемы, что не умеют за себя постоять.

Он был вполне обеспеченным, однако жаждал ещё больше денег и роскоши и не собирался оставаться со своей организацией “обществом внутри общества”. Вирджинио грезил о том, чтобы внешнее общество также подчинилось ему. Он тоже знал, что игорный бизнес всё больше набирает обороты и не хотел оставаться не у дел. На время он притих, ни с кем не вступая в конфликты. Его люди постепенно добывали информацию о том, что происходит в Лас-Вегасе.

Хотел бы Молиарти купить пай быстрее конкурента, но всё же он не обладал такими бешеными средствами, в чём даже самому себе не мог признаться. Вирджинио и его сыновья, Эрминио, Дженко и Франко, быстро разбазаривали деньги, получаемые от доходов легального и нелегального бизнеса. Если бы Винс узнал о размерах их трат, то сильно бы удивился, что по части мотовства он им и в подмётки не годится.

Никто, кроме самого Вирджинио, не знал, что наступил момент, когда у них осталось совсем мало, по его понятию, денег и следовало срочно что-то предпринять. Его вздорный и вспыльчивый характер мешал близко сходиться с нужными людьми, и, если бы не его советник, Джулиано Батталья, чьи дипломатические способности ценились на вес золота, у него никогда не было бы поддержки со стороны влиятельных лиц. Батталья умел говорить красиво и убедительно, также слыл хорошим слушателем и добивался своего иногда лестью, а иногда шокирующей прямотой. Итак, Вирджинио на пару со своим consigliere, тщательно всё взвесив и обсудив, придумали хитрый план.

Джулиано Батталья сидел в кабинете дона Фалконе, где также присутствовали Леонардо, Винсент и Ренцо Болла.

Леонардо, как всегда, тщательно скрывал своё недовольство от того, что отец заставил его вникать в “теневые” дела организации. Винсент сегодня оказался в доме отца случайно. Обычно он наносил визит, когда ему требовалась некая сумма на “карманные расходы”. Отец приказал всё нести в одну “кормушку” и сам распределял, сколько денег получат его дети сверх меры. Винсент тоже не обрадовался приходу Батталья. Неизвестно, насколько затянется разговор и в каком настроении окажется отец после.

Энтони с радушием принимал гостей, независимо от того, нравился ему человек или нет. Он предложил Джулиано присоединиться к обеду, но тот вежливо отказался.

– Дон Фалконе, вы человек прямой, и я не стану ходить вокруг да около, а сразу сообщу о предложении своего босса, – начал Джулиано, поправив на переносице очки с толстой оправой, за которыми поблёскивали умные, живые, всепроникающие глаза. Джулиано был среднего роста, смуглокожий, худощавый, но подтянутый, с испанской бородкой и широкой располагающей улыбкой. – Прошло немало времени с тех пор, как вы и дон Молиарти приехали в Америку, и оба добились грандиозных успехов. На горизонте новый бизнес – азартные игры, что сулит огромные доходы. Дон Молиарти предлагает заключить мир и объединиться, чтобы вместе покорить Лас-Вегас. Он предлагает помощь и поддержку в случае, если Семьи на территории Вегаса воспротивятся вашему вторжению. Или поможет купить долю в бизнесе размером побольше, чем тот пай, что вы приобретёте в одиночку. Доходы будут делиться пополам. Мой босс просит забыть о прежних конфликтах. Если вам требуется время для раздумий, установите срок, мы готовы ждать.

Энтони не проронил ни слова, ждал, что тот скажет ещё. После небольшой паузы Джулиано продолжал:

– Также он просит, чтобы вы признали ваш союз перед остальными кланами Нью-Йорка. Для Вирджинио вы всегда были первым номером, и он часто жалеет о том, что не вёл с вами дел с самого начала. Мы просим мира, но последнее слово за вами, дон Фалконе.

– По-моему, мир – самое разумное решение, – встрял Леонардо и тут же сконфузился.

Отец смотрел на него испепеляющим взглядом, будто он сказал что-то несуразное и глупое. Не удержавшись, Винсент презрительно хмыкнул. Наконец-то отцовский любимчик разгневал его. Не всегда же ему, Винсу, быть в опале.

– Признаю, это заманчивое предложение, но почему Вирджинио не принял его от меня несколько лет назад? Тогда бы не произошло резни на заводе, и многие сохранили бы себе жизнь, – Энтони перевёл мрачный взгляд на Джулиано.

– Вы оба были так молоды, – лукаво улыбнулся Батталья. – Вам не казалось тогда, что весь мир у ваших ног и вы всего добьётесь сами?

Энтони разозлил этот двоякий намёк на то, что то ли он в те годы был слабаком, ища себе союзника в лице Молиарти, считая, что в одиночку не добьётся блестящего положения, то ли Джулиано говорит о горячности молодости своего босса Вирджинио. Тогда Молиарти добился многого, а Фалконе хоть и достиг в итоге гораздо большего, однако имел такую слабость, как просить о сотрудничестве. Теперь же Вирджинио не считает просьбу о помощи чем-то позорным.

– Передай своему боссу, что я отклоняю его предложение. Пусть всё останется на своих местах, – ответил Энтони.

Джулиано обвёл всех неторопливым взглядом: Леонардо нервничал, порываясь что-то сказать, но не решался. Винс, сложив руки на груди, стоял неподалёку, был спокоен и ехидно улыбался. Ренцо посматривал в окно.

– Можно спросить, почему? – Батталья вновь взглянул на дона Фалконе.

– Я не думаю, что твой босс изменился с тех времён. Подонки не меняются.

– В таком случае, дон Молиарти просил напомнить вам об Алеандро Мадзини, – чёрные прищуренные глаза Джулиано встретились с глазами дона, в которых неожиданно вспыхнул и погас огонь ярости.

– У Вирджинио хватает наглости вспоминать его? Он думает, что я до сих пор ничего не знаю? Что я все эти годы не догадывался, почему погиб Мадзини? – Энтони не выдал своей ярости, лишь на полтона повысил голос. – Так, Джулиано, моё слово окончательно и бесповоротно – нет.

– Хорошо, раз вы так хотите, – не показывая, что он расстроен, Батталья откланялся и вскоре ушёл.

– Папа, почему ты не заключил мир? – спросил Леонардо, едва Джулиано вышел за порог. – Это же самое здравомыслящее решение. Вы бы объединились и купили бы пай в Вегасе, не прибегая к насилию и различным махинациям. К тому же, Молиарти всё равно признал бы тебя первым, ведь так оно и есть. Предлагал такие условия…

– Я его слишком хорошо знаю, такие, как он, никогда не изменятся. Леонардо, ты что, так наивен? Забыл, что было на Сицилии? Хоть ты мал был тогда, но не настолько же, чтобы совсем ничего не соображать. Кретин!

– Нет, я просто хотел…

– Знаю я, чего ты хочешь! До настоящего мира далеко, как до звёзд. Джулиано прав в одном, наступили новые времена, и ты, и Винс, вы скоро увидите это сами, – отрезал Энтони, начав не на шутку раздражаться, что было редким явлением.

– Мне всё-таки кажется, что нельзя упускать такую возможность, – упрямо твердил Леонардо.

– Я не узнаю тебя, Лео! – Энтони выругался на сицилийском диалекте. – Чтобы я больше не слышал о твоих миротворческих идеях!

Леонардо промолчал, оскорблённый до глубины души.

– Алеандро Мадзини, кажется, был крёстным отцом Леонардо? – вмешался Винс. Настроение у него было преотличное, ведь отец выругал своего любимчика не на шутку.

Переглянувшись с Ренцо, Энтони ответил:

– Да, он был и мне вместо отца. Этот достойный человек многое для меня сделал и не только для меня. Но людям свойственна забывчивость и неблагодарность. Я уверен, что его убил Молиарти. Когда-нибудь я расскажу вам эту историю.

– Что, папочка сердится на любимого сыночка? – ехидничал Винс, выходя вместе с братом из кабинета, и слегка пихнул его в бок. Он был так доволен, что позабыл, зачем приходил в дом отца.

– Отвали, Винсент! – огрызнулся Лео.

– Ой-ой, думаешь, напугал меня, задница ушастая? – Винс снова пихнул его в бок.

– Угомонись, а то так наподдам тебе, что мало не покажется!

– Руки коротки, братец! Ладно, раз ты такой злой, я лучше пойду.

Леонардо остался размышлять над словами отца. Может, он в самом деле прав, что такие люди, как Молиарти, не меняются, а будут всегда подстерегать, чтобы в один прекрасный момент нанести удар в спину? Леонардо так жаждал мира. Из чувства долга перед организацией, ради уважения и любви к отцу он готов пойти на многое, в душе всё же яростно бунтуя. Ещё он думал о младшем брате, отчего тот так его ненавидит? Неужели всё из-за разницы в деньгах, что даёт им отец? Сколько Леонардо себя помнит, они с Винсентом всегда плохо ладили.

Винсент в детстве напоминал дикого зверька, который никого не слушался, кроме матери. Отец особо и не пытался завоевать его любовь. Куда более по душе ему приходился тихий, умный Леонардо, готовый часами слушать его рассказы и наставления. Винс по-своему пытался привлечь внимание отца, действуя ему наперекор. Энтони то ли этого не понял, то ли не стремился понять вообще. Винсент страшно ревновал отца к Леонардо, ввязывался с братом в драки, ругался с ним, то и дело устраивал мелкие гадости. Ему сполна хотелось получать любовь обоих родителей, но чем неистовей он боролся за внимание Энтони, тем всё больше от него отдалялся.