Молитвы Розы

Он пытается приободрить Розу зная как ей тяжело дается спорить и отстаивать свое. Роза может и начитанная, но жизнь с Татьяной ничему ее не научила.

Да я знаю, давно нам нужно было поговорить, ты многое вытерпела. Без матери не легко растить дочь, и дочери не легко расти без матери. Но ведь никогда не поздно исправить все, он в задумчивости потирает лоб продолжая в голове искать выходы. Я не смогу отказаться от обещанного, Василий не умолчит позор будет на всю семью…

«Не на всю семью а на тебя, только тебе будет позор, ты проиграл дочь в карты, про себя отвечает Роза, пока отец говорит, многое из этого она пропускает из сказанного. Я сбегу, сбегу, и всем будет хорошо».

… слышишь меня? – Георгий видит бегающие по ковру и стенам глаза Розы, и понял, что она больше не слушает. Роза! он берет обеими руками ее лицо приближает к своему лицу и утыкается лоб в лоб с ней, не позволяй больше никому тебе говорить подлости. Ты наверно меня никогда не простишь, я знаю, ты злопамятная, вся в мать пошла, она годами поминала все плохое. Но ты хоть постарайся меня понять. Возможно, Семен будет тебе хорошим мужем, а если плохим, я тебе в обиду не дам.

Роза запомнит этот вечер до конца жизни. Большие крепкие руки отца будут греть ее щеки, уши, вески в самые тяжелые дни жизни.

«Может и прощу, но не забуду… все ровно сбегу».

Георгий выходит тяжелыми шагами из комнаты. Этот высокий человек с огромными плечами превратился в сутулого гнома от груза на сердце. А больше всего подавляло то, что он даже не просил дочь исполнить его долг, он поставил ее перед фактом, не усомнившись что она исполнит.

Глава 5

Александридовым Георгий был не всегда. Настоящая, родовая фамилия Георгия Александридис. Когда его дедушка, семнадцатилетний Ираклий с матерю и с младшим братом, во второй половине 19 века был эвакуирован русскими из Османской Турции. Маршрут этой волны переселения не отличалась от предыдущих, например после русско-турецкой войны в апреле 1828 года. Разница была только в способе переселения, по морю или по суше. Ираклий с родными через Карс – Гюмри – Тбилиси – Цалка, где заселенные греки и армяне давали населенным пунктам одноименные названия своих деревень откуда вынуждены были бежать. Еще больше века эти населенные пункты в Грузии сохранят свои названия пока современное руководство страны не примет решение о переименовании. К тому моменту, греков там останется совсем мало.

Ираклий, сын табаковода с матерью и братом узнав о выращивание табака на черноморском побережье принимают решение переехать туда, где это ремесло могло бы дать им работу.

Еще за десятилетия до текущих событий часть переселения населения из Османской империи нес экономический характер. Армяне и греки в Османской империи занимались табаководством и имели отличный опыт горного земледелия. Так экспорт табака стал доходной статьей экономики России империи, когда тех переселяли и расселяли по землям. Значительная часть которых поселились по всему берегу Черного моря.

Ираклий попал в Сочи, а именно в Красную Поляну не как переселенец. По его скудным рассказам сыну, Александру, отцу Георгия об этапировании через Гюмри (Армения), карантин, потом долгая дорога по Грузии, наконец они с матерью и с братом достигли Батуми, где, как они думали ждал дядя, бывший военный, который воевал за русских против османских турков, и в числе первых христиан по приказу императора был эвакуирован и спасен. Однако дяди там не оказалось. Георгиос Александридис, дядя Ираклия скончался от не чистой болезни.

Спустя месяцы, Ираклий потеряв мать и младшего брата от тифа, с большим трудом перебирается в Абхазию, после, узнает о греческих поселениях в Красной Поляне добирается один и обретает наконец-то дом а позже и жену. Георгий очень любил дедушку. Он был единственным внуком, а его отец единственным сыном Ираклия.

Так вот о фамилии Георгия. 1907 году, осенью, в поздние сроки сбора урожая картошки, в начале октября, родился маленький грек в маленькой греческой семье. Когда спустя полторы недели, уладив дела на поле, Александр пошел регистрировать сына в метрической книге, уже престарелый служитель последние две буквы написал неразборчиво. Спустя 10 лет, когда вышел один из первых декретов ВЦИК от 18 декабря 1917 г. «О гражданском браке, о детях и о ведении книг актов состояния» была введена новая система регистрации рождения, брака и смерти, ввел новые правила регистрации рожденных и умерших. А с 1918 года, все, кого хватало грамотности ходили получать документ из метрических записей со времен царской России, так поступил и отец Георгия. Тридцати четырехлетний Александр, не призвавший в армию ни разу, даже во время первой мировой войны, уверенно полагал, что причина в его не русской фамилии. Увидев в журнале не Александридис а что-то похожее на Александридос. В заговоре с ответственным лицом ловко с букве «с» прибавил закорючку превратил в букву «в» и метрика Георгия под новой, русской фамилией Александридов.

До самой смерти Ираклий не узнал о проделанной махинации сына. Александр хотел военную карьеру сыну, его наивный поступок спустя 19 лет, в конце 1937г спасет его единственного сына от депортации в Казахстанские степи.

Впрочем Георгий в армии послужил, и вернулся рядовым. И на войну призвали, но вскоре отменили призыв, как единственному кормильцу несовершеннолетней Розы. Он уже пять лет был вдовцом. Его служба во благо победы над фашистами заключался службой в тылу.

В феврале 1929 года отец скончался, ему тогда было 12 лет. Мать София, вскоре после потери мужа, оставляет маленького Георгия и перебирается в Сочи, передав сына в надежные руки семьи сводного брата Ивана.

Хоть и семья Ивана была хорошей, и очень тепло принимала Георгия, все равно это была не родная семья, там не было матери. Они его кормили, дали спать в лучшем месте в доме, но Георгий лишившись отцовской любви в самый нужный период жизни, лишился и материнской. София продала дом, отцовский дом, который должен был достаться Георгию. Семь лет Георгий проходя мимо своего бывшего дома глотал ком в горле, который годами обретет свинцовую тяжесть. Часто сидел через дорогу и смотрел подолгу. Внушал себе, что выкупит.

Меленькая землянка, которая при его жизни там обрела солидный вид дома до сегодняшнего дня снится Георгию. Также ему снится камень у дороги в Красной Поляне, на которой он сидел и ждал приезда матери почти каждый день пока не свыкся с чувством покинутости. София приезжала раз в несколько месяцев на один день, а позже, к 15 годам Георгия, вовсе перестала приезжать а деньги изредка передавала с односельчанами. Когда выяснилось что она сожительствует с мужчиной, Георгий тайно плакал, для него это было предательством. Когда мальчик повзрослел для самостоятельных поездок в город, решил перебраться к матери без ее ведома.

Я буду жить с тобой, найду работу, пожалуйста не прогоняй. умолял Георгий матери летом 1925го.

Я не смогу тебя прокормить, ты не видишь я сама на чужой шее…

Я найду работу, обещаю… В спину уходящей в комнату матери прокричал Георгий.

Сегодня переночуешь, завтра утром уезжай к дяде Ване, мне некогда за тобой смотреть. И вообще тебе уже 17 лет, скоро в армию, а ты к мамке переезжаешь.

Всю ночь он не сомкнул глаз, ему казалось сон приблизит рассвет, когда ему будет пора уходить, пока не спит ночь будет длинна. Услышав тяжелые шаги от сапог, Георгий прикрыл глаза претворяясь спящим. Он не хотел встретиться глазами с тем, кто отнял у него мать, как он думал.

Мишенька, ты только не злись, мой приехал, вон лежит, Шепотом, но слышно сказала София.

Приехал и хорошо, чего злиться. А что не дождался поздороваться со мной? Услышал ответ Георгий.

Вдруг голос тяжелых сапог обрел медовую мягкость, для Георгия, он захотел проснуться, но не стал.

Он завтра уедет, обещаю. Хотел с нами остаться, но куда нам его еще содержать. Сами еле концы с концами сводим. Звуки тело уткнувшийся в бархатную обивку салонного дивана не дошли до Георгия, лежа на левом боку в его ушах ритмично стучала сердце в такт маминых плюшевых тапок, которые бились об розовую пяточку.

Раз приехал пусть остается София, чего гоняешь, мы что один рот не прокормим? Голос Миши исходил из умывальной комнаты. Твой сын же в конце-то концов. Ты работаешь, тоже скоро кое-что получу…

Ну что ты Миша, не смей даже обременять себя моими проблемами. Пусть живет у дяди, ему те края ближе. Он охоту любит, на стройку с братьями ходит. А здесь кто его накормит и умоет. Тем более скоро в армию.

Из армии георгий вернулся круглой сиротой. Мать его не встретила, так же как и не провожала. На первом сочинском кладбище, в одном из четырех участков, который именовался греческим, стоял одинокий деревянный крест без таблички, со свежо насыпанной горкой земли. Софию не отвезли в Красную поляну, она долго болела малярией, Миша похоронил ее на греческом участке, как и просила София, а после смерти написал в краснаполянский сельсовет, чтобы сыну передали место захоронения.

Почему ее не похоронили рядом с отцом дядя Ваня? Спросил Георгий стоя с дядей у могилы матери. Они ведь нормально жили, как теперь, она здесь он там?

Сынок, у Сони была тяжелая жизнь, кто знает любила она Сашку или нет? Иван краем глаза посмотрел на Георгия, ожидая вопроса.

Мне кажется я забыл как она выглядит. Передо мной только ее серые глаза и седые волосы…

Смуглянка наша. Соня мне мать заменила. Ты ведь многое не знаешь Георгий.

Расскажи про нее.

Пойдем, темнеет.

Они повернулись к выходу и через армянское, потом русское кладбище продолжили путь. Иван начал свой короткий рассказ о своей сестре по отцу.

Мать твоя в твои годы уже седая на всю голову была.

Она не рассказывала о своей жизни никогда. Как отца встретила, почему седая такая? Только отвечала «не спрашивай, не хочу вспоминать».

Они шли по сырой тропинке, после осеннего дождя а на встречу шла траурная процессия. Глинистая мокрая земля скользила под ногами Георгия, но он не смотрел под ноги перебираясь травянистыми участками на земле для безопасного прохождения по склону. Он смотрел на худую фигуру в толпе скорбящих. Силуэт напоминал умершую мать.

Елена несла сумку в которой звенело что-то стеклянное для последнего тоста в последний путь ушедшего. От холода ее руки посинели.

Георгий оглядывал фигуру так похожу на фигуру матери, он вернулся в то детство когда наблюдал за матерью что выходила из автобуса и шла к камню, где он ее ожидал. Со лба девушки собранные назад волосы впустили в свои ряды белую полосу, которая придавала зрелости молодому иссохшему лицу Елены Константиновны Христофоровой.

Она посмотрела в сторону двух мужчин идущие им на встречу. Георгий оглянулся по сторонам, не смотрит ли она мимо них, но нет, она смотрела на него с дядей, на кого точно, не разобрать.

Дядь Вань, девушку знаешь? Не успел он договорить, как Иван поднял руку и помахал Елене, та кивнула, ее руки были заняты. Откуда? Она нам родня?

Нет, она в госпитале работает санитаркой, ухаживает за малерийниками. Кажется кого-то из врачей хоронят Георгий, раз все работники собрались. Эта болезнь всех забрала. Как она с Соней схожа, погляди. Да, что скажешь, времена голодные, сейчас все бабы одинакова бледные и худые.

Георгий задумался и добавил:

Может тоже пойдем с ними?

Иван без удивления посмотрел на племянника.

Если уж охота за девушкой идти, так иди, чего ждешь? На станции вокзала тебя ждать буду, долго не ходи тут.

Георгий даже не оглянулся на Ивана, побежал вперед, почти уже достигших их Елене. Он взял у нее сумки и пошел рядом до русского участка на кладбище.

Она в профиль похожа на Софию, только глаза темнее, черты лица не столь схожи с чертами матери, у той губы пухлее, ресницы темные, подбородок округленный. На исхудалом лице Елены выпирали костлявые скулы, острый подбородок придавал угловатости. Но вот горбинка носа точь в точь как у Софии, а глаза проваливавшиеся вглубь действительно темнее чем матери, у той пепельно-серые под угольно-черными ресницами.

Чего нам здесь стоять, похоронили уже вашу «дохтуршу», замерзните тут, может пойдем?

Елена промолчала, потом кивнула в сторону дороги.

До Елены смысл слов доходило позже чем должно было, это оставляло на Георгия впечатление вдумчивости, ему казалось она думает перед тем, как сказать или действовать, а она всего лишь туго соображала от недоедания и недосыпа. Выбирать себе измученных жизнью женщин родовая наследственность Александридисов.

Мать Георгия, София, также со своим отцом была в бегах, наполовину турчанка, наполовину гречанка не была своей нигде. Только в России они с отцом греком по национальности из Понта, смогли скрыть ее происхождение, чтобы влиться в крепкую греческую диаспору. Отец Софии во второй раз женился на русской похожей по характеру мать женщине, мягкой и доброй, он хотел заставил забыть Софию прошлые скитания и частичной принадлежности к вражеской для понтийских греков нации. Вот она и не вспоминала и не рассказывала, как ее насиловали свои же турки когда ей было 15 лет, об убийстве ее матери своими же греками, во время эвакуации российскими кораблями. Ее не пустили на борт карабля, озлобленные лишенные турками домов и родных греки. Бедную ни в чем не виноватую женщину избили до смерти, даже крест на шее не помог.

Георгий шел держа руки в карманах телогрейки, пустая сумка висела на его запястий. Елена держала синие пальцы подмышками скрестив руки на груди обхватывая шаль, что единственное грело ее. Благо осень была тёплой.

Может ты вс-таки возьмешь мою телогрейку, замерзнешь ведь.

Та покачала головой.

Ты не из Сибири как вижу, холодно тебе в нашу осень. ответа нет. Ну а как давно живешь здесь? С семей? Чем они занимаются? Переселенцы или как?

Говорить о своем происхождении никак нельзя, кто знает, откуда он явился. В двух словах и не расскажешь, как измывались над ней партийные работники, после расстрела семьи. Мысли об этих дня заставляли жалеть, что и ее не расстреляли.

Одна я, нет никого у мены.

А про себя еще раз вспомнила Долгатовых, которые провезли ее в качестве прислуги, лишь бы спасти от преследователей этим жарким летом.

Глава 6

Семен сидит в своей комнате, одетый как на парад, смотрит на часы. Время двенадцать ночи. К женитьбе, в комнату занесли еще одну железную кровать с панцирной сеткой, поставили рядом с его кроватью. Фиала Степановна застелила красивым покрывалом с бахромой, а со стороны старой кровати Семена покрывало сложила на пополам – «Пусть пока так будет, что ты будешь портить новый комплект, после женитьбы застелем обе кровати».

В комнате стало мало место и стул на котором сидит Семен стоит между новой кроватью и стеной. Когда в доме все утихло, погас свет Семен берет свои башмаки в руки и выходит из комнаты. Чтобы не шуметь он бесшумно наступает на скрипучую часть пола. Дверь заперта изнутри, ключ на шнурке висит с ручки. Он вставляет ключ в замок и тот предательски визжит, ржавые петли на дверях скрипят еще сильнее. Семен миллиметровыми движениями открывает дверь, чтобы не разбудить отца и мать. Через минуту он уже на пути к дому Розы.

Через пол часа Семен стоит у ворот дома, где живет Роза. Он толкает дверь, она закрыта, ловко залезает на ворота, и перепрыгивает их. Почему-то пригнувшись, тихо приближается к лестнице дома, который ведет на второй этаж, понимая полную бессмысленность конспирации в полной темноте, выпрямляется и идет прямо, «увидят еще, подумают воровать пришел», размышляет Семен.

В первый день знакомства на прошлой неделе, вернувшись домой Семен задумал сбежать и отказаться жениться. Он не понимал, как отец смог договориться с этой семей на его женитьбу с их дочкой. Потерпев разочарование с Лизой, Семён думал дни на пролет, как он будет жить под одной крышей с женой которая привыкла к другой жизни, осознал, как хорошо, что не Лиза ему выпала, с Лизой было бы сложнее конечно. Тогда же он попытался поговорить с отцом, чтобы все отменить, но не вышло, Василий наотрез отказался слушать Семёна.

Как это ты ей не ровня, подумаешь дом большой у них а у нас нет, и что с того? Ей никто не заставляет Сёма, сама согласилась, значит что-то есть к тебе, бросив копать Василий уронил лопату, и стоял над сыном как скала. Или ты считаешь, что мы с матерью не достойного мужика вырастили?

Семён не ответил, все разговоры с отцом сводились к тому, что он выставлял сына не благодарным. Он развернулся к дому и ушел от разговора, приняв поражение. Глядя он на свой старый дом больше убеждался в том, что эта женитьба ошибка, «она не приживётся», думал он. Только была ли это единственной причиной? Нет. Семен помимо страха не угадить Розу, также боялся выглядеть на ее фоне еще большим неудачником. Ни одна его задумка, как себя вести с женой не увенчалась успехом, всегда Семен был смешон в конце. В своих фантазиях, он был ничтожным перед кем угодно, только не перед Греттой. С такими женщинами он чувствовал себя спокойно, уверенно, победителем и спасителем. Нет, он не понимал, где таиться мозоль, что натерли родители. Решение лежало на поверхности, отказаться от этой затеи взять в жену девчонку из такого дома, пусть даже она была не самой красивой, но семья Александридовых считалась зажиточной, хоть и ходили разные слухи о наследстве усопшего мужа Татьяны. Раз Семен отказаться просто так не мог, было решено сбежать, он и так давно хотел уехать из дома, пришло время. Только бежать, не объяснив ничего как будто бы он не мог, считал поступок не мужским, «что потом про девку скажут, жених сбежал через недельку после помолвки?».

Спустя дни он пошел в гости к своей новой невесте, надеялся поговорить с ней, застать одну. Его встретила Татьяна у ворот, очень тепло приняла будущего зятя. Она с младшей дочкой скучала дома одна, пока Роза с отцом навещали дядю Георгия в Красной поляне.

А, ты к Розе пришел Сёма, можно тебя так звать? улыбчива спросила Татьяна.

Я проходил мимо, решил заглянуть узнать, как вы, растерянно чуть ли не поклоном вперед ответил Семен, выглядела очень убедительно, даже сам поверил.

«Какой хороший мальчик, подумала Татьяна. Зашел чтобы тёщу проверить, а казалось деревенщина». Татьяна не могла допустить, что Роза может быть нужна даже такому парню, поэтому и поверила.

– Дома никого нет, я тебя без чая с вареньем не отпущу, последняя баночка Сёма. Ты любишь варенье из фейхоа?

Она так хотела ему понравится «лишь бы не передумал жениться», переживала Татьяна. Она показала ему дом, огород, новые постройки Георгия, потом сели за чай. Татьяна битый час рассказывала, что растила Розу, как родную дочь. Похвасталась что их дочери не знают грубого труда.

Только летом Роза и Лиза идут поработать в совхоз только потому, что так положено.

Будущая тёща сама не ведая что творит, еще больше вгоняла Семена в убеждения бросить и уехать.

А после техникума Роза немного поработала машинисткой, и мы ее оттуда забрали, не гоже девочке одной ездить в такую даль.

Она приписывала себе абсолютную власть и верила в собственное решение об уходе Розы из машинисток. На самом деле она забирала всю получку Розы и тратила на домашние расходы в то время, как Лиза не работала по выдуманным причинам.

Отец решил что Розе лучше в библиотеку устроить на работу, у него связей много, друзья знакомые, он сможет.

Так Семен ушел от Татьяны промолвив лишь пару слов.

Поднявшись на широкий балкон, Семен перешагивает перила у остеклений и оказывается на навесной части, оттуда он наступая на ребра шифера двигается в северную часть дома, с первого шага под его весом трескается шифер, но не ломается. Он делает следующий шаг и еще один и вот уже стоит у окна комнаты Розы.

Тихий стук по стеклу, ожидание. Он вглядывается в окно убедиться не ошибся ли комнатой. «Глупый поступок, а если бы ошибся тогда что?» Пролетела мысль в голове, но уже поздно, он уже приложил руки к стеклу и прижимается носом, зашевелилась занавеска. От неожиданности отшатывается назад, он стоит лицом к лицу с Розой через стекло. Она стоит в белой рубашке, длинные черные волосы лежат покорно на плечах. Ночь, по обыкновению, темная, на смуглом лице Розы блестят серые глаза.

Не ожидала вас увидеть перед окном моей комнаты. – Роза открывает окно, поздний весенний ветер ласково отбрасывает волосы от плеч назад.

Семен молчит в ответ, растерянно уставился в эти две блестящие точки.

Ну так что Семен, зайдете или будете стоя стоять? – она отходит назад освобождая путь.

Семен еще раз ловко забирается, опираясь правой рукой на подоконник, а левой держится за рамы закрытого окна. В это время Роза включает напольную лампу бледно освещая комнату.

И вновь мысли Семена быстрее света проносятся в его голове. Пока он перепрыгивает, как тайный любовник через окно своей законной невесты, придумал идеальный ответ Розе, но было уже не уместно ответить спустя бесконечность. И в голове Семена прокручивает сцены в самом лучшем свете, где Семен победитель:

Роза: «Не ожидала тебя увидеть перед окном моей комнаты»

Семен: «Хочешь уйду обратно и постучусь в дверь?». И тут он разворачивается и шагает к балкону по шифером, а она хватает его за руки:

Роза: «Нет стой, заходи»

И он величественно оборачивается и хватает ее за талию прижимаясь губами.

«Нет-нет, какой поцелуй, я никогда на такое не осмелюсь» сам себе протестует Семен в собственных фантазиях. Фантазия на то и есть, чтобы ни в чем себя не отказывать, думай и делай что хочешь, это единственное свободное место в нашей реальности. Зачем еще Бог дал нам дар скрыть свои мысли.

Был и второй вариант развития событий:

Роза: «Не ожидала вас увидеть перед окном моей комнаты»

Семен: «Просто скажите, где приятнее вам меня ожидать».

Она смущается и краснеет.

Да это идеальный вариант. Он так доволен мыслями что невольно улыбается, только бледные свет освещая его лицо предательски выдает все Розе. Роза сама улыбается в ответ.

Но секунды летят не быстро. Семен вспоминает цель своего визита и его лицо омрачается, следом и мина на лице Розы сменяется.

Семену так тоскливо от той мысли что он пришёл, чтобы уйти навсегда. Очень быстро в его голове менялись мысли один за другим – «убегу, нет, останусь, она будет хорошей женой. Нет, нет белоручка, толку не будет от нее в хозяйстве, жалко ее ломать, и даже не красивая, ну ладно очень даже красивая, ты такую не найдешь. Как же отец это устроил?». Его взгляд останавливается на полках до самого потолка забитые книгами. «Интересно все прочитала?»

Ты все эти книги читала? – «дурак, дурак, что за вопрос, она подумает, что ты удивлен такому количеству книг», у нас тоже такая стенка с книгами.

Да? —удивленно спрашивает Роза, будто Молокотины малограмотные и откуда у них книги.

Нет, я наврал, – Семен признается во вранье, ведь он решил уехать. – У нас пару книг в доме, но мы их не читаем. Такая особенность в честности, будет с Семеном до конца жизни. Матушка ставит на них горячие жаровни. Один из них с синей обложкой, на нем написано Генрих Вэ.

Генрих Вэ? переспрашивает растерянная Роза

Да, английская Вэ, – Семен стоит на расстоянии вытянутой руки.

В данном положении это не то расстояние, которое не вызывает неловкость. После того, как он признался, что наврал, Семен хочет сделать шаг назад от смущения, но не делает, потому что хочет видеть ее лицо.

Генрих пятый наверно, это не английская Вэ, а римские пять. – сама задумалась над тем почему Генрих пятый. Позже, Роза, думая над тем, что же это за произведение догадается, что возможно с обложки книги стерлась римская цифра один перед цифрой пять, что наведен на мысль о произведении «Генрих четвертый» Генриха Манна. В некоторых изданиях книга называется “молодые годы Генриха IV”. Фиала, чтобы не портить клеёнку, под горячими кастрюлями кладет то самое произведение под ними.

Семен рад что сказал правду, думая что успешно ее оттолкнул. Разные голоса в голове твердят, что они созданы друг для друга, что Роза ему подходит.

От этих путающихся мыслей Семен встряхивает голову, как бы стряхивая хлам и все-таки отходит на шаг назад.

«Что с ним происходит? Пришел ночью, трясется, улыбается, врет, говорит правду» – думает Роза, наблюдая за своим женихом.

Давайте сядем, она указывает на край кровати и садится близко к нему.

Усаживаясь на указанное место, Семен окончательно решает, «надо кончать с этим».

– Это все очень странно да? зачем-то задает вопрос, вместо признаний в своих планах что хочет уехать, жениться на ней не будет. Все в Семене сопротивляется его воле.

Что странного? Если вы о том как мой отец проиграл меня вашему отцу, то ничего странного, мой отец доверчивый и плохой игрок. Роза уверена, что Семен знает о карточной игре их отцов. К тому же не может не исполнять карточный долг.

Глаза Семена округляются, а челюсть опускается, он хочет кричать, но молчит. Гнев и ярость наполняют всю его сущность, он хочет ломать и крушить. Все складывается в его наивной голове, он рабочий парень, без образования, без профессии жениться на девушке уважаемого дома. Высокая, начитанная добровольно согласилась и выбрала его.

Вы не знали? Господи… Что я наделала? лицо Розы омрачается. «Что же будет? Что он сделает? Посмотри на него, он в ярости. все узнают, кому же я после такого буду нужна. Что делать?»

Она замирает сидя на краю кровати, а он встает и как раненый кролик вяло двигается в комнате шумя своими тяжелыми шагами. Какой мужчина захочет знать, что за него выходят замуж, потому что должны, должны за карточную игру? Чувство, что его не выбирали очень сильно ранила Семена, ведь он тоже не выбирал, за него выбрали.

Семен молча сидит в комнате Розы. Он впился в деревянное кресло в углу комнаты с лево от окна, где обычно читает роза, и, кажется больше моргает. Мрачное освещение едва наполняет комнату, и в этой полутьме блестят две пары глаз смотрящие друг на друга. Кого жалеть больше себя или человека напротив думают обе?

«Хоть раз в жизни нужно быть смелым». Размышляет Семен, эти мысли окажутся пророческими. Он встает.

Роза, ты извини меня, но по-другому я не могу, – он делает шаг, второй, она встает. Ты понимаешь… Я… Я тебя освобождаю Роза от этой бремени, ты можешь выйти замуж за другого.

Спасибо, она встает тоже. это очень благородно с твоей стороны, Роза смотрит на него с низу вверх, хотя они почти одного роста, он стал для нее выше, на целую голову выше.

Семен идет к двери, опомнился, что не в дверь он вошел и возвращается рассеянно.

А как вы узнали, где моя комната? спрашивает Роза, чтобы разбить молчание.

Я был у вас вчера, – Твоя мать…

Она не моя мать, перебивает Роза.

…мачеха, показывала дом, так и узнал и просчитал.

Она говорила, что вы навещали. Татьяна расстроится, что не выдаст меня замуж наконец-то, – у нее на лице грустная улыбка, ведь сама мечтает всем сердцем выйти замуж и уйти от семьи подальше. Наивно девицы думают, что муж решит проблемы, возьмет на себя их душевные заботы. Они скорее всего их приумножат.

«А ты? А ты расстроишься? Нет, конечно, ты найдешь в сто раз лучшего чем я» сам себе отвечает Семен. Но ее грустная мина вызывает странные сомнения – «Может все-таки … нет, нет». Таков человек, глаза видят, разум анализирует, дает подсказку ему кажется это пустые надежды а это подсознание направляет.

Пока выбирался из окна, у него мелькает мысль. Те размышления, чтобы он мог ответить Розе, когда она заговорила с ним. Если открыто не спросит у нее об этом, то вновь лишь в мыслях будет говорить с ней. Он перешагивает подоконник. Левая нога на полу комнаты, а правая на шифере навеса. Семен отрывает левую ногу от паркета, но ставит обратно на пол в сильных раздумьях.

А ты Роза, а ты расстроилась? кровь хлынет в голову от смелого и дерзкого поступка, как он считает, всем видом показывает стойкость, так ему кажется. А внутри ощущает себя повисшим на голове.

Роза надеялась не слышать вопрос такого рода, растерянно опускает руки по швам и перекачивается с ноги на ногу.

Ну что вы, нет, конечно. Надеюсь, ваш отец поймет и не заставит больше жениться на ком не хотите.

От дома Александридовых Семен сворачивает не в сторону дома а в сторону Черного моря. Зеленые обои его не ждут, и эти две кровати давят на него. Уехать, уехать, уехать вертится в голове. Куда, куда, куда? Давит в горле. Сомнения, нерешительный характер, страхи перед неясностью свойственны побитым детям. Чтобы ты не сделал, в конце будет плохо, так лучше ничего не делать. Он остался сидеть на берегу.

Глава 7

И так живут всю жизнь выдавая лож за правду. Гордость часто неуместно врывается в наши сердца и ломает судьбы. В эту ночь Роза хотела сказать «да, я расстроилась», но не сказала, потому что непринято говорить о желаемом.

Нужно казаться гордой. – Смотрит Роза на себя в зеркало напротив окна, откуда прикроватная лампа в углу освящает силуэт ее головы и плеч и совсем незаметно виднеются глаза и движение губ. К черту гордость. – Она прижимается лбом к прохладному зеркалу глубоко вдыхая воздух, как перед погружением. – Может я навсегда останусь одной. Почему он вернул слово отца? Честный и гордый или я не по вкусу? Честный и гордый – хорошие черты для мужчины.

Когда Семен уходил через окно, Роза хотела выглядеть неуязвимой, потому что и так по горло в плачевной истории, отец проиграв не её в карты обещал выдать её за незнакомца, который и не знает о таком долге, да еще и пришел к ней в окно и оборвал помолвку. Как ей быть, если не гордой, это все что ей оставили. Роза не поняла истинную причину вопроса Семёна, вот и всё. Высока цена утаенного желания. А после рождаются обиды.

Что такое обида? На обидах формируются мечты и цели, чтобы заполнить все душевные дыры. Что следует за родительским словами? Ребенок замкнут и не общителен? Да он дурачок. Родителям не повезло – скажут все. Женщина встречает пьющих, бьющих мужчин? Судьба у нее такая, что поделать. У мужчины не ладиться с женщинами? Просто не может найти себе достойную. Что скрывается за взрослым выбором? Не пережитая обида, упреки, наказания.

В памяти Семена всплыла сцена, которая случилась перед армией. Он из досок собрал скворечник и повесил на молодом платане, который рос за забором. Увидев это отец поднял на смех на всю улицу.

Ты лучше о себе заботься, а не о птицах, птицы сами себя прокормят, а ты на моей шее. Лучше бы полезное сделал для матери, Василий полез на дерево, сорвал скворечник и просил на землю. Хрупкая конструкция, сделанная еще не крепкими руками, сразу разломалась. И незачем к моему дому всякую живность гнать, будет свой дом у себя делай что хочешь.

Семен посмотрел на мать, которая наблюдала молча за мужем, за него опять не заступились, ждать крепкого слово от матери он не мог, Фиала всегда на стороне мужа.