Криминология: история самых известных преступлений

С вынесением приговора история «денежного поезда» отнюдь не закончилась. Не прошло и нескольких месяцев, как один за другим подельники начали бежать из тюрем. Они присоединились к Рейнольдсу, который, не дожидаясь прихода полицейских, скрылся за океаном. Вслед за ним в Канаде и Мексике, Австралии и Бразилии нашли убежище пять бандитов из Лезерслейда. Счастья за кордоном они, однако, не обрели. У легких денег, пришедших преступным путем, странная особенность: они имеют обыкновение быстро кончаться. Гангстеры «из поезда», прогуляв свою добычу, снова потянулись за новыми лихими заработками на берега «туманного Альбиона». Руководила ими и ностальгия. Как скажет при аресте в лондонском аэропорту изменивший лицо при помощи пластической операции Ронни Биггс, один из беглецов в Бразилию:

– У меня было острое желание зайти в паб Маргейта^[7] … и купить себе пинту горького.

Размах и удаль преступной операции принесли преступникам в Великобритании народное признание. По-разному завершили свои жизни четырнадцать друзей Рейнольдса, каждому из которых пришлось потратить немалую сумму – 30 тысяч фунтов стерлингов – на судебные издержки. Кто-то скончался после отсидки в тюрьме, кто-то разбился на машине, пребывая за океаном в бегах, кто-то был убит при попытке нового ограбления… Избежал наказания – и британским правосудием, и Божьим судом – только один участник ограбления: тот, кто скрывался под кличкой «Житель Ольстера» и, по мнению большинства экспертов, остался до сих пор неопознанным^[8]. Несмотря на все старания Скотланд-Ярда, не нашли и значительную часть похищенных во время Великого ограбления поезда денег, исчезнувших без следа.

Заметки на полях

Катала – уважаемая воровская профессия. Так называют мастеров игорного бизнеса. Они всегда остаются в выигрыше, ибо отличаются отличным знанием психологии и умеют применять крапленые, меченые карты и другие шулерские приемы. В уголовном мире относятся к элите.

Прекрасно существующие и в царской России, и в Советском Союзе каталы стали одними из самых массовых «героев» криминального бизнеса. Они процветали в местах массового скопления граждан – на базарах, вокзалах, в подземных переходах, у входа в питейные заведения и торговые точки… Самые известные каталы имели постоянные номера, зарезервированные за ними в лучших гостиницах. «Валяли» лохов эти «бойцы невидимого фронта» и в поездах дальнего следования. В ходе командировок по Сибири я неоднократно получал от разных симпатичных людей предложения «расписать пульку», но постоянно разочаровывал их: я принципиально не играю в азартные игры. В российском телесериале «Граница. Таежный роман» есть эпизод, показывающий «работу» катал в поезде, следующем через тайгу, и демонстрирующий, что каталы для заметания следов могут скидывать проигравших с поезда на ходу. Не очень в это верю, каталы – люди мирные.

Встречались среди катал и женщины. А первоначальное значение термина «катала» – игрок в бильярд. Для успешного «катания» такому мастеру важно не столько очень хорошо играть, сколько уметь вынудить «шпилить» на деньги более слабого игрока. Но были и виртуозы своего рода, блестяще играющие не только в карты, но и в нарды, шашки и даже шахматы. Известен случай, как один известный в советское время катала, не зная, с кем он общается, вызвал на шахматную дуэль встреченного им в московском ресторане международного гроссмейстера и проиграл ему огромную сумму денег, которую они – к чести гроссмейстера – потом прогуляли вместе.

Глава 5
«Босс боссов» и Парень с тараканами

«Собакам и евреям вход воспрещен» – такие таблички висели на дверях отелей и ресторанов США в начале прошлого века. Меир Лански сделал все, чтобы покончить с антисемитизмом – и не только в США, но и во всем мире. Правда, действовал он методами, которые при всем желании трудно назвать легальными. Зато результат с лихвой оправдал средства. Неслучайно тот, кого в американской прессе прозвали «боссом боссов мафии», в одном из последних в жизни интервью сказал:

– Когда бог спросит меня: «Что ты делал на Земле?» – я отвечу, что был евреем.

…Меир Суховляньский родился в белорусском Гродно в 1902 году, но всегда говорил, что он «из Польши». Когда ему исполнилось девять лет, он вместе с матерью отплыл из Одессы на корабле «Курск» в Америку, где уже как два года обосновался его отец. В апреле 1911 года Суховляньские прибыли на Эллис-Айленд, в Нью-Йорк. Чиновник иммиграционного ведомства, определяя Меира на обязательный карантин, счел его фамилию непроизносимой и сократил ее до Лански. Под ней Меир Лански и вошел в историю.

Папаша Макс Суховляньский отнюдь не был трудоголиком: больше всего на свете любил выпивку и азартные игры. А Меира отдал в обучение к слесарю. Парнишка был ловким и смышленым и быстро заслужил доверие мастера, который как-то похвалил его:

– Будешь хорошим слесарем и начнешь зарабатывать доллар в день!

Меир захотел рассмеяться в ответ, но сдержал себя. Он с детства научился сдерживать свои эмоции и не показывать другим, что на самом деле о них думает. Меир уже входил в банду таких же, как он, еврейских мальчишек, соперничающую с другими молодежными этническими группировками, хозяйничающими в районе Нижний Ист-Сайд. Помимо потомков еврейских иммигрантов там были итальянцы и ирландцы. У тех, кто говорил на идише, верховодили Джейкоб (Яша) Гузик и Луис Лепке. Они обложили данью по пять долларов в месяц местных лавочников и грозились в случае неповиновения облить их товар керосином и поджечь его. Главным соперником малолетних гангстеров был сицилиец Сальваторе Лучано по прозвищу Лаки – Счастливчик.

Итальянец учился с Лански в одной школе и был на пять лет его старше. Однажды Лаки с товарищами напал на Меира и под антисемитские оскорбления отобрал у того карманные деньги. Побитый Лански это запомнил и стал ждать подходящего момента, чтобы отомстить. Как-то возвращаясь из мастерской, он увидел, как Лучано и его ребята напали на еврейского парнишку. Меир наскочил на Лаки сзади и изо всех сил ударил его по голове сундучком с тяжелыми слесарными инструментами, который нес в руке. А когда Лучано оказался на земле, принялся бить его ногами, называя его «макаронником и грязной итальянской свиньей».

Драки хороши только тем, что рано или поздно порой кончаются миром. Лучано, не ожидавший такой прыти от парня, меньше его на голову, попросил пощады. Малолетние бандиты пожали друг другу руки и стали друзьями на всю оставшуюся жизнь. Итальянцы и евреи сошлись в одну банду, и эта группировка почти на весь двадцатый век определит страшное лицо американской мафии… Важное уточнение: парнишкой на которого «наехали» «бамбини» Лучано был Бенджамин Сигельбаум по кличке Багси, Багси Сигел. Он и стал третьим вожаком банды, а в дальнейшем – легендарной фигурой преступного мира Штатов.

«Крестный отец», «Однажды в Америке», «Неприкасаемые», «Подпольная империя»… Эти люди – Лански, Лучано и Сигел – вдохновят Голливуд на огромное количество блокбастеров и сериалов. Но ближе всего к правде, как мне кажется, картина Барри Левинсона под музыку Эннио Морриконе «Багси», где Сигела играет Уоррен Битти, а Лански – Бен Кингсли. Сценаристы особо не изощрялись, они просто-напросто проследили историю этого дуэта. Она будет похлеще любого забойного детектива. И главной фигурой тут, безусловно, станет Меир Лански.

Товарищи прозвали его Малыш, но в этом не было ничего унизительного – только неизбежность небольшого роста при полном уважении и признании заслуг Меира. Невысокий Лански, всегда готовый сокрушительно дать сдачи – «Око за око, зуб за зуб!», – был человеком абсолютно закрытым и совершенно цельным. Таким, как древняя религия его предков. Он с детства не брал ни с кого примера и старался учиться, прежде всего, на ошибках других… Как-то в четверг мать дала Меиру пятицентовую монету и попросила его купить халу для Шаббата. Паренек встретил на улице отца, и тот увлек его в забегаловку, где играли на деньги. Меир быстро проиграл свой «никель». Пришел понуро домой и сознался во всем матери. Она лишь тихо расплакалась, не сказав сыну в упрек ни слова.

– Это был самый страшный день в жизни, – признается Лански потом. – Мама попросила меня поклясться ей в том, что я никогда больше не буду играть. Я же пообещал, что никогда не буду проигрывать.

Будучи еще совсем молодым, Лански понял: непременно выиг-рывает только тот, кто сам держит банк, казино и игорные автоматы. И задумал превратить в дело своей жизни игорный бизнес. Только там находятся «живые деньги», наличные, которые так трудно контролировать фискальному ведомству. Но для открытия такого бизнеса нужны доллары. Много долларов!.. И тут в январе 1920 года правительство США объявило введение Сухого закона.

– Это же подарок для нас, – поспешил обрадовать подельников Лански. – Теперь мы станем больше, чем вся сталелитейная индустрия Америки!

Уже через неделю после этого указа по всем Штатам было открыто более 200 тысяч подпольных питейных заведений. И во многие из них доставлялся алкоголь от Меира и Ко. В соседней Канаде спиртное не было запрещено, и Лански заключил договор с Сэмом Бронфманом, тоже евреем. Уроженец Бессарабии Бронфман владел в Канаде крупным предприятием по производству шотландского виски. В дальнейшем из этой компании вырастет современный международный алкогольный гигант «Сиг-рэм»: кто не пил или хотя бы не слышал о виски «Чивас Ригал», о роме «Кэптен Морган»? Так вот, Лански и Бронфман организовали такие активные поставки спиртного в Америку через озеро Онтарио, что вскоре его назовут в масс-медиа и в полиции «еврейским морем».

Именно в ту пору у Меира родилась гениальная идея по спасению контрабандных напитков от берегового контроля. Лански назвал это «Операцией «Соль». В деревянный ящик, в котором перевозился алкоголь, обильно насыпали соль. Обыкновенную, пищевую. Коробка запаковывалась, и к ней привязывали поплавок, кусок пробки. Если береговая охрана «наезжала» на судно бутлегеров, ящики с виски моментально выбрасывались за борт. Что упало, то пропало! Через несколько часов мафиози возвращались на место и вытягивали из воды свою добычу, о которой сигнализировал поплавок. Ведь соль растворялась – и бутылки в деревянной упаковке благополучно всплывали.

Лански обожал изучать государственные документы. Рассматривая буквально под лупой Сухой закон, он обнаружил, что не существует запрета на медицинский спирт. Значит, его можно производить в Америке. Очень скоро предприятия в США начали в огромных количествах гнать чистый спирт. С помощью нанятых им молодых химиков Меир подкрашивал «бухло» и делал из этой бодяги… «настоящий шотландский виски»! Вдобавок к 17 миллионам галлонов^[9] доброго виски от Бронфмана Лански сумел сбыть около 49 миллионов галлонов виски паленого. Всю эту бормотуху разливали в питейных заведениях, принадлежащих Меиру и его друзьям.

Одно из них, например, нью-йоркский бар «Chumley`s», знаменитый не только тем, что в нем «квасили» тайком от полиции классики американской литературы Френсис Скотт Фицджеральд, Джон Дос Пассос и Уильям Фолкнер, но и своей дискретностью. Владелец кузнечной лавки Лиланд Чамли специально переделал ее по просьбе Лански под секретный бар: люк в покрытом опилками полу, два входа-выхода – с Бедфорд-стрит и с Бэрроу-стрит. Причем обе двери никак не выдавали того, что внутри находится очаг разврата. «Когда бутылка лежит в грузовике – это контрабанда, а когда она подается на серебряном подносе – это уже красивый отдых». Говорят, что крылатая фраза тех дней принадлежала Лански.

Половина доходов Лански и его ребят, действующих согласованно с союзниками-итальянцами, уходила на подкупы гнилых чиновников и полицейских, но все равно бутлегерство – продажа запрещенного спиртного – приносило такие деньги, что все члены банды Меира превратились в миллионеров. А команда хоть куда, не зря журналисты их прозвали «Кошер ностра»: Багси Сигель, Яша Гузик, Макс Хоф, Луис Лепке, Артур Флагенхаймер, Чарли Саломон, Авнер Цвильман… Охрану верхушки осуществляли бывшие профессиональные боксеры-чемпионы, бокс называли тогда в Америке «еврейским спортом». Позиции Лански в преступном мире стали столь авторитетными, что даже сам Аль Капоне, глава чикагской мафии, согласовывал с Меиром свои действия. Особенно выросло уважение среди коллег, когда он сумел завязать дружбу с чиновниками на Багамских островах и организовал оттуда отправки во Флориду коньяка и водки.

Лански был религиозным евреем, соблюдал иудейские праздники, посты и строго-настрого запретил в своих увеселительных заведениях проституцию и наркотики. Бизнес на азартных играх – совсем другое дело, это же честный гешефт. И Меир приступил к реализации своей сокровенной мечты. Ему всего тридцать, а столько планов! Великая депрессия вывела Лански и его бойцов в число самых богатых людей Америки.

– Айзен!^[10] Я стою больше, чем Генри Форд! – как-то похвастался уроженец Гродно перед друзьями.

Денег, однако, в американских банках старался не держать, для этого есть Мексика, Карибы и Европа. Кроме того, Меир приобрел оффшорный банк в Швейцарии, который использовал для отмывания денег. Под самыми разными именами Лански создал целую сеть подставных холдингов и компаний. Записей счетов никогда не вел, все цифры держал в голове. Домашним о своих делах не рассказывал, хоть и женился дважды, любовниц не имел и был для детей образцовым отцом. Педант, он методично изучал искусство игры в карты, в рулетку… И наконец стартовал: открыл свои первые игорные дома в Детройте («Привет, Форд!»), Чикаго и Кливленде. В 1933 году вместе с Лаки Лучано прилетел на Кубу, и затеял в Гаване весьма тонкую и эффектную комбинацию.

Кубинский президент Рубен Фульхенсио Батиста принял новых американских друзей, за которых просили из Чикаго «уважаемые люди», выслушал предложение об открытии игорного бизнеса, но никакого энтузиазма по этому поводу не проявил. Ибо Батиста думал о Лански и Лучано как о заурядных бизнесменах средней руки, ловящих золотую рыбку в мутной воде. Он был уверен, что у еврейско-сицилийского дуэта не хватит денег ни на подкуп правительства, ни на развитие бизнеса. Американцы ждали от кубинца хоть какой-то реакции по поводу их программы, но президент тянул с ответом… И тогда Лански решил оживить ситуацию: разом выложил на массивный стол из чемодана шесть миллионов долларов! Налом! Зеленым веером! Алчный Рубен Фульхенсио моментально поплыл. И тут же выписал мафиози универсальный патент на открытие и управление всеми казино, которые только будут открыты на Кубе.

В 1937 году, задолго до «раскрутки» игорного бизнеса Лас-Вегаса, Лански открывает в Гаване отель-казино «Насьональ», на тот момент самый роскошный в мире. К тому же уговаривает жадного Батисту принять закон, по которому азартные игры на Кубе освобождаются от налогов сроком на десять лет. Разрешалось играть только в гостиницах-паласах, общая стоимость которых не ниже одного миллиона долларов. Правительство получает 250 тысяч долларов за выдачу лицензии и к тому же – процент от доходов казино. «Хитрый еврей» – так его все чаще называют в американской прессе – покрывает Гавану и Варадеро целым созвездием роскошных отелей-казино. Ими управляют его доверенные лица. Себе же любимому Меир оставляет лишь «Ривьеру» с ее 440 комнатами и залами, стоившую ему 14 миллионов долларов и принесшую в первый же год 3 миллиона долларов чистыми.

Дон Вито Корлеоне, главный герой романа Марио Пьюзо «Крестный отец», с его шебутной итальянской «семьей» отдыхает! 22 декабря 1946 года в отеле «Насьональ», с живописным видом на крепость Эль-Морро, прошла так называемая «Гаванская конференция». Далеко не научная, ибо организовал ее Лаки Лучано, которого обязали покинуть США и отправиться жить в Сицилию, но он, истинный американский патриот, тайно поселился в Гаване.

Лучано собрал в кубинской столице всех основных лидеров преступного мира США. Событие историческое, ничего подобного не происходило с 1932 года, когда вожаки мафии всех мастей встречались в Чикаго. А тут помимо Меира Лански – пожалуй, единственного не итальянца в этой кампании, – обсуждать глобальные проблемы американской братвы приехали самые уважаемые люди мафии: Фрэнк Костелло и Альберт «Безумный шляпник» Анастазия, Далиц и Фил «Денди» Кастел из Флориды, Карлос Марчелло из Нового Орлеана, Джозеф Боннано, только что получивший гражданство США, Вито Дженовезе из Чикаго, Томас Луккезе из Нью-Йорка, Стефано Маггадино из Буффало… Вместе с его задушевными друзьями братьями Фискетти – Рокко и Чарльзом, по прозвищу Счастливый спусковой крючок, – появился для развлечения этой изысканной публики и популярный певец Фрэнк Синатра, сицилиец по происхождению. По предложению Меира все обсуждали расширение игрового бизнеса на Кубе.

«Наш человек в Гаване» денег не жалеет. Особенно – на взятки чиновникам. «Если проблему можно решить за деньги, это не проблема – это расходы», – учит еврейская мудрость. А Лански был рассудителен и расчетлив. Он видел, что удача сама идет к нему в руки, и стремился воспользоваться шансом. Вслед за Кубой он открывает казино во Флориде, Новом Орлеане, Нью-Йорке… Аф идише!^[11] Он – гутенмахер («настоящий мастер» на идише), а не мошенник. В его казино клиентов не обманывают, не «разводят», им просто предоставляют возможность с удовольствием потратить деньги. Меир понимает, что далеко не каждый человек имеет возможность поиграть и не «засветиться» публично, и придумывает новые ходы для расширения бизнеса. Открывает для «хороших людей» закрытые ресторанчики – с достойной кухней и изысканной винной картой, с мини-казино и секретным запасным выходом. Там же можно было сделать ставки, оперативно следя за событиями на ипподроме.

Кстати, о тотализаторе на ипподромах. Многие лавочники в крупнейших городах Америки были превращены Лански в букмекеров, принимающих ставки. А непосредственно на ипподромах были созданы так называемые «лошадиные гостиницы», где принимались особо важные люди, не желающие мелькать на дос-тупных для обозрения трибунах. Чиновники, политики, гангстеры могли теперь безопасно общаться между собой, совмещая приятное – азартные игры – с полезным – гешефтом. Предлагались и другие развлечения: собачьи бега, гонки на моторных лодках…

Несколько забегая вперед: революция на Кубе нанесла сокрушительный удар по игорной империи Лански. Он, обычно умевший опережать время, на этот раз его специфики не прочувствовал. Надеялся решить все проблемы испытанным способом: взятками или в крайнем случае угрозами. На собственном самолете Меир полетел на Кубу, где заранее попросил о встрече Фиделя Кастро. «Команданте уно» принял американца не один, а с Че Геварой. Барбудос встретили мафиозо в открытом тире двора правительства, где умело упражнялись в стрельбе. Лански – что говорит о его смелости – сразу поставил ультиматум: или его казино работают на Кубе как обычно, или ему выплачивается соответствующая компенсация. Фидель только едва заметно улыбнулся в ответ, а Че объяснил гангстеру на неважнецком английском, что Меиру лучше всего будет убраться побыстрее из Гаваны. Навсегда! И показал, для убедительности, на пистолет в левой руке (Че был левшой – К.П.). Лански понял без лишних слов и поспешил уехать.

Он потерял на Кубе не только все свои гостиницы и казино, разгромленные мародерами, но и 17 миллионов долларов, которые хранились в гаванских банках. На всю жизнь Меир возненавидел «кастристкий» режим и никогда не жалел денег на борьбу с ним.

Лански не занимался большой политикой, но всегда был рядом с ней. А началось все в начале тридцатых, когда в 1933 году в Германии пришли к власти нацисты. Тут же в Америке пошли антиеврейские выступления. Пронацистский Германо-американский союз, опирающийся на многочисленных американцев немецкого и австрийского происхождения, начал организовывать в крупнейших городах США митинги, собрания, манифестации. Особенно активны гитлеровцы были в Йорквилле на Манхэттене, где издавна жили выходцы из Фатерлянда.

…Этого звонка Меир не ожидал. Звонил судья Натан Перельман из Нью-Йорка:

– На Манхэттене под антисемитскими лозунгами пройдет пронемецкий митинг. Вам дается полное разрешение на разгон «наци». Финансовая поддержка гарантируется, равно как и поддержка в прессе. Единственное условие: никого не убивать! Все остальное дозволяется.

Лански согласился, не думая:

– Их данк цейер!^[12] Я готов!

И сразу отказался от денежного вознаграждения:

– Для нас это – вопрос принципа.

У Меира чесались кулаки, так хотелось вспомнить боевое прошлое с его рукопашными мордобоями! Он сам пошел на митинг нацистов и взял с собой четырнадцать молодых еврейских ребят, готовых на что угодно: «Некама! Некама!^[13]». Вот как Лански будет вспоминать об этом побоище:

«Сцена была украшена свастикой и портретом Адольфа Гитлера. Ораторы начали разглагольствовать. Нас было всего пятнадцать человек, но мы перешли к решительным действиям и вышвырнули кое-кого из окон. Большая часть нацистов испугалась и разбежалась, но мы бросились в погоню и поколотили их. Мы хотели показать, что евреи никогда не будут сидеть и терпеть унижения».

Нацистские демонстрации в Америке почему-то очень быстро прекратились. Сколько зубов было выбито ради этого и сколько ребер поломано, об этом история умалчивает. А во время Второй мировой на Лански, зная об его сионистской репутации, вышли чиновники Управления военно-морской разведки США:

– Вас просят зайти в наш офис. Разговор будет важным.

– Если разговор будет важным, лучше встречаться у меня. Скажем, в одном из моих ресторанов.

Военные подчинились, другого выхода у них не было.

Высокий представитель ВМС США поведал гангстеру об операции «Подполье». Под таким названием власти решили выловить немецких шпионов и диверсантов, заброшенных в Америку, с помощью мафии. В общем, переиначивая известную песню Юза Алешковского: «Еврейская малина врагу сказала: «Нет». Лански согласился помочь правительству, но при одном непременном условии: освобождение из тюрьмы Лаки Лучано, старого друга, пребывающего в очередной отсидке. Меир объяснил, что без помощи Лаки и его людей не сможет обеспечивать безопасность кораблей, стоящих или строящихся в гавани Нью-Йорка.

Дело в том, что набережную Нью-Йорка держал под контролем член «семьи» Лучано Джозеф Ланца. Правда, он тоже сидел за решеткой – был осужден за трудовой рэкет, контролировал профсюзы, – но для пользы дела можно было и его выпустить на свободу. Так власти и поступили. Ланца начал лично консультировать Управление военно-морской разведки в отслеживании передвижений немецких подводных лодок и в охране портовых сооружений. Не было такого моряка, грузчика или рыбака, который бы не сотрудничал с сицилийцем, державшим в руках Объединенный профсоюз работников морепродуктов. А сколько гитлеровских шпионов, диверсантов и провокаторов задержали с помощью мафиози агенты контрразведки Третьего военно-морского округа – это тайна, до сих пор покрытая мраком.

По окончании Второй мировой Лански ощутил себя незаменимой фигурой на карте игорного бизнеса. Его империя простиралась от Восточного побережья и Кубы с Багамскими островами до Флориды и Луизианы. Не говоря уже о Неваде, где в Лас-Вегасе с тридцатых годов, по его решению, а также Лучано и Костелло, обосновался друг юности Багси Сигел. Правда, Красавчик – Меиру докладывали об этом – не гнушался заниматься поставками наркоты из Мексики и порой запускал руку в казну «семьи», но тем не менее Багси, обаятельный, голубоглазый, веселый, оставался ближайшим к нему лейтенантом. На «Гаванской конференции» Лански уговорил собратьев по крутым делам пока что оставить Сигела «смотрящим» по Лас-Вегасу. С трудом убедил – боссы мафии были в обиде на Багси, который приносил «семьям» постоянные убытки и рисковал вскоре окончательно стать «нежелательным лицом». И даже на этот раз Меира коллеги послушали. Наверное, и не могли иначе: ведь он был единственным среди них, кто держал в уме бюджеты и финансовые операции большинства «семей». Как не прислушаться к парню, в голове у которого счетная машинка (слова «компьютер» тогда в обиходе еще не существовало)?

Отличался ли сентиментальностью тот, кого в мафии уважительно прозвали «боссом боссов»? Наверное, да. Во всяком случае – по отношению к Бенджамину Сигельбауму. Совсем еще мальчишками они научились сначала грабить банки, а потом и убивать. Багси делал это легко.

– В драке Бенни никогда не сомневался, – будет вспоминать о блаженной бандитской юности Лански. – Он был быстрее самых горячих сицилийских парней. Этот шейгец^[14] всегда бил или стрелял первым.

Реакция Багси была в прямом смысле слова взрывной. Однажды в окно комнаты, где сидели Сигел и Лански, влетела брошенная киллером из конкурирующей банды Ротштейна ручная граната. Багси мгновенно подхватил ее и выбросил в окно… В этом был он весь, тот, кого называли за глаза обидным прозвищем Багси: парень с тараканами в голове. Впрочем, есть и другое объяснение клички Сигельбаума. «Go bugs» означает «слететь с катушек». Так в Ирландии называли того, кто обладает безрассудной смелостью и готов взорваться с одного оборота. Сигел свое прозвище ненавидел и требовал, чтобы все обращались к нему: Бен.

Распространенное заблуждение: Сигелу приписывают превращение Лас-Вегаса в американское Монте-Карло. Это справедливо лишь наполовину. В штате Невада, где были разрешены азартные игры, казино существовали испокон веков. Но Багси поднял обслуживание в игорных домах на высокий, невиданный ранее уровень и, соответственно, конкурентов заставил сделать то же самое. И Лас-Вегас превратился из пыльного городка в пустыне, в город-праздник. Далось это Багси с неимоверным трудом и в конце концов стоило жизни. Даже несмотря на то, что Сигел, неуемный, вспыльчивый, любвеобильный, всегда был из породы везунчиков. Другой человек на его месте с таким характером давно получил бы или пулю в лоб, или пошел бы на морское дно кормить крабов с бетоном на ногах, а Багси продолжал радоваться жизни, меняя подруг как перчатки.

Надо сказать, до Лас-Вегаса у Сигела уже имелся опыт управления плавучими казино, которые стояли на якоре в нейтральных водах, в трех милях от американского побережья. Но у Багси всегда была идея открыть собственное дело, и Невада представлялась ему для этого идеальным местом. В 1945 году бизнесмен Билли Уилкерсон, тоже мечтавший о рае посреди пустыни, задумал возвести в семи милях от центра Лас-Вегаса отель-казино самой высокой категории. Он начал строительство, но переоценил свои возможности. Без постоянного вливания миллионов долларов проект заморозился. Тут и появился Багси! Предприниматель сначала не желал уступать территорию, но вскоре сообразил, что его упрямство может плохо кончиться, и сдался. Сигел решил назвать свое детище «Фламинго» – таким было прозвище его любовницы, голливудской старлетки Вирджинии Хилл. И началось создание «проекта века»!

Не прошло много времени, как деньги кончились и у Багси. А финансировала строительство мафия. Лански, Лучано и Кас-телло вложили в стройку 1,5 миллиона долларов, которые быстро возросли до сумасшедших по тем временам 6 миллионов. Не только из-за глобальных проектов Сигела, но и потому, что он, как выяснилось, «крысятничал» – по-тихому присваивал себе часть «общака». Подозрения главарей мафиози увеличились после того, как они узнали, что Вирджиния Хилл, и раньше перево-зившая «черный нал» в Европу для Аль Капоне, частенько ездит в Швейцарию, где посещает цюрихские банки. К тому же стало ясно, что как бизнесмен Багси гроша ломаного не стоит: одно дело – застрелить человека (Сигел стал наемным убийцей, когда ему едва исполнилось пятнадцать), совсем другое – отследить, как партнеры поставляют строительные материалы и насколько они качественные. За некоторые материалы не слишком честные подрядчики заставляли Багси платить по два раза… В общем, теперь только Лански, натура ностальгическая, сдерживал расправу «семьи» над Сигелом. Надолго ли?

Терпение мафии кончилось после торжественно открытия казино «Фламинго». Сигел обещал своим инвесторам, что произойдет это на Рождество 1946 года. Отель не был отстроен, но Багси все равно предусмотрел церемонию на 26 декабря. Специально для этого пригнали из Голливуда два лайнера со звездами: Лана Тернер, Джоан Кроуфорд, Кларк Фронтона… Но размещать их было негде, гостиницу-то не достроили. К тому же Сигел в присущей ему манере перебрал спиртного, а может – и наркотиков. Во время официального вечера он начал хамить тем из гостей, кто выигрывал в казино. Одну компанию даже выгнал прочь… Казино пришлось закрыть до завершения строительства, а судьба Бенджамина Сигела была окончательно решена.

Вечером 20 июня 1947 года киллер убил Багси через открытое окно в его доме свиданий с Хилл в Калифонии, когда он сидел на диване и читал газету. Из карабина было выпущено несколько пуль: одна, пройдя сквозь переносицу, выбила глаз, четыре другие прошили его тело – моментальная смерть! Убийство осталось нераскрытым, но по «почерку» все указывало на опытного киллера Эдди Каннизаро. На похоронах Парня с тараканами никого из его былых соратников не было, в том числе – и Лански. Ходили слухи, что Меир предупредил Вирджинию о готовящемся убийстве, поэтому она и уехала вовремя в Европу. «Босса боссов» можно понять: только Хилл знала шифры и коды банковских счетов Багси в Швейцарии, а таких людей надо беречь.

Расследование смерти Сигела, организованное специальной комиссией, ни к чему не привело. Основным свидетелем на нем выступала все та же Вирджиния Хилл. Она, развалившись в рос-кошной меховой шубе, говорила следователям только «Нет» и «Не знаю». На вопрос же, почему мафиози привлекали ее в свои дела и за что ценили, ответила с наивной непосредственностью:

– У меня непревзойденный талант классно делать минет.

…Нам неизвестно, как долго переживал Лански потерю друга детства, да и переживал ли вообще. Тем более, у него появилось то, что он назовет потом «делом жизни». 14 мая 1948 года Давид Бен-Гурион, белорусский соотечественник Меира, провозгласил создание независимого еврейского государства. Лански стал первым, кто начал поставлять оружие Израилю. Из портов Нью-Йорка и Нью-Джерси пошли корабли, которые везли в Хайфу купленное Меиром оружие, некогда поставлявшееся по ленд-лизу странам Антигитлеровской коалиции и вернувшееся после войны в Америку. Через всего одиннадцать минут после провозглашения государства Израиль Лански перевел на его счет часть своих средств и взял обязательство ежегодно передавать десять процентов собственных доходов в израильский бюджет.