Пожиратели Желаний

Глава 5 Жидкий Огонь

Оказавшись в клубе, я сразу же увидела всех своих, как я тогда считала, хороших друзей и знакомых. Их удивленные и оценивающие взгляды не заставили себя ждать, и то и дело скользили по руке Хетклифа крепко сжимавшей мою. Как ни странно, в тот вечер мне совсем не хотелось с радостными криками бежать им на встречу и с наигранным видом полного счастья и веселья обнимать и целовать каждого из этих людей. Все мое внимание тогда принадлежало единственному человеку, который так же, как и я с жадностью ловил каждое мое движение. К полуночи мы превратили танцпол в человеческий огонь. Никто не мог устоять перед пронизывающими все тело басами, потоками вводящих в транс звуками музыки и сумасшедшим, диким танцем, излучавшим мириады волн голодного влечения, которое с каждым битом так неистово обжигало кожу.

– Ты хочешь меня напоить? – я задала вопрос Хетклифу, откинувшись на спинку дивана и жадно вдыхая душный воздух. Пододвигая ко мне очередной стакан с невероятной смесью алкоголя, он снова красиво улыбнулся, нескромно проведя кончиками пальцев вниз по моей шее. Словно небольшой разряд тока, его прикосновение заставило меня глубже вдохнуть, теперь он играл со мной, наслаждаясь моей реакцией. Каждый новый поцелуй будто останавливал время вокруг, мысли, казавшиеся такими лишними в тот момент, обреченно сдавались желаниям, совершенно новым и диким, контролировать которые больше не было нужно. Я вернулась в тот мир, от которого так долго бежала, ночи в клубах, алкоголь, веселье, доводящее до безумия… Попробовав раз, уже так трудно остановиться. Но теперь я шла на все это, оставив свой скучающий взгляд позади, рядом со мной был тот, кто превращал каждую секунду обычного времени в нереальный калейдоскоп мгновений, складывающихся в такое простое слово «жизнь». И она наконец-то стала настоящей, какой я страстно ее желала, позволив с закрытыми глазами довериться единственному настоящему чувству во всем окружавшем тогда меня мире.

Каждый новый день, проведенный с Хетклифом, через края проливался сотнями наших улыбок, смеха, огромного желания быть рядом всегда, словно два сумасшедших, мы были готовы на что угодно, любое, даже самое бредовое желание не встречало ни одного отказа. Не выдумывая для себя «нормального» поведения, мы были свободны и счастливы только потому, что могли позволить себе то, чего лишали себя все остальные, боязливо прячась позади правил, которые они создали сами. Осознание этого давало приятное ощущение превосходства над всем их обществом. Нам казалось, что мы были выше всех этих людей, неписанные законы которых не значили для нас абсолютно ничего. Многие из них осуждающе смотрели со стороны, кто-то настойчиво пытался переубедить, так «искусно» пользуясь всевозможными недвусмысленными намеками, но сказать все, что они думали, нам в лицо никто не решался, так как они прекрасно знали, что их мнение было лишь очередной глупостью для тех, кто жил за границами этого ненастоящего мира.

Конечно же, это не могло вызвать одобрение у матери Хетклифа, но она также, как и все, никогда открыто не говорила об этом. Со мной лично она старалась практически не разговаривать, видимо считая мое общество для себя более чем оскорбительным и ненужным. Обычно она находила тысячи причин, чтобы выйти из комнаты, когда нам приходилось оставаться наедине. Однако большой неприязни в ее поведении я тоже не ощущала, словно графиня просто не считала нужным уделять моей особе такое количество внимания. Ее сын был одним из самых завидных женихов в Англии, поэтому, ему, конечно же, позволялось все. Наверное, она воспринимала меня не больше чем очередное его развлечение, подобно новой игрушке, от которой при желании можно так легко избавиться, просто потеряв к ней интерес. Правда, в то время меня совсем не интересовали подобные мысли, я знала об истинном положении вещей, но никаким образом не беспокоилась об их влиянии на мою жизнь. Мы просто делали то, что хотели и были счастливы.

Однажды поздно ночью, возвращаясь домой с очередной вечеринки мы с Хетклифом решили прогуляться. На улице было довольно холодно, но приличная доза алкоголя в крови позволила нам не думать об этом. Тихо падал снег, желтый свет уличных фонарей так красиво окрашивал его в мерцающий горчичный цвет. Нам абсолютно не было важно, куда мы шли, наши взгляды были прикованы друг к другу и больше ничего вокруг не существовало. Где-то около трех часов ночи, пальцы почти онемели от холода, до сих пор кружится голова, несмотря на то, что я лежу на холодном снегу, и только его обжигающие поцелуи позволяют мне окончательно не отключиться, забывшись в далеко нетрезвом безумии. Чем меньше алкоголя оставалось в крови, тем сильнее чувствовалась настоящая температура на улице, и тем сильнее меня начинало трясти от холода. Мне всегда нравилось это ощущение, когда твое тело, отчаянно пытаясь поддержать нужную температуру, начинает лихорадочно дрожать, но стоит сделать лишь один медленный глубокий выдох, и все внутри замирает, начиная покорно отдавать твое тепло в никуда, а ты лишь чувствуешь, как холод благодарно скользит по коже, с каждой секундой все сильнее сжимая твои сосуды и замедляя в них движение крови. Я бы могла лежать так и смотреть в его глаза до тех пор, пока сердце не сделало бы свой последний удар, захлебнувшись в загустевшей красной жидкости. Мы были так похожи в своем отчаянном желании любить друг друга несмотря на порицания других, совершать такие поступки, которые давали нам ощущение того, что мы все еще живы в отличие от всех этих пустых размышлений о правилах человеческого существования.

– О чем ты думаешь? – его слова снова вырвали меня из мира моих мрачных мыслей, это чувство заставило искренне улыбнуться. Приподнявшись и обняв его, я до исступления вдыхала аромат его парфюма с нотками дерева, слегка пряного, смешавшегося с запахом его кожи, волос и пальто… Не в силах ответить что-либо, я лишь изо всех сил пыталась не расслаблять руки, чтобы не упускать еще одной возможности прижаться к его сердцу как можно ближе. Я чувствовала, как он улыбается в ответ, заметив, что мои объятья начинают слабеть, и я отключаюсь. Хетклиф осторожно поднял меня с земли и поставил на ноги, все еще придерживая за плечи, помогая мне прийти в себя.

– Похоже, ты окончательно замерзла, пойдем быстрей, я знаю короткий путь.

– Хетклиф… – не знаю почему, но тогда в душе внезапно появился необъяснимый страх, – только не отпускай мою руку, – тихо попросила я.

– Глупая, никогда не отпущу – еще раз поцеловав меня, он крепко сжал мою руку, и мы пошли в сторону старой части города.

Мы шли уже около двадцати минут, плутая по многочисленным узким улочкам, названий которых я никогда не знала. Казалось, что мы идем целую вечность. Из маленьких окон иногда светил тусклый свет, будто во всех этих домах все еще использовали восковые свечи вместо электричества. Вокруг я видела только один черный цвет, который, изредка отдавая блики, соединял тусклое ночное небо и крыши этих покосившихся от времени домов в одно бесцветное пространство, порой так жутко зияющее своей безмолвной темнотой.

Почти привыкнув к единственному звуку наших шагов, я внезапно замерла на месте, машинально повернув голову в ту сторону, откуда раздался пронзительный человеческий крик. С застывшим вопросом в глазах, я испуганно посмотрела на Хетклифа, не успев произнести ни слова, мы снова услышали этот жуткий крик, который был так знаком нам обоим еще с детства.

Глава 6 Меня Нет без Тебя

Потянув меня за руку, Хетклиф побежал в ту сторону, откуда шел звук. Через несколько метров, он, резко остановился, оставив меня немного позади себя. Между двумя домами в мусорном баке горел огонь. Оставляя на глухой стене несколько огромных теней, он словно пытался рассказать хоть кому-нибудь о происходящем ужасе. Трое тренков, словно гиены окружили парня, беспомощно стоявшего перед ними на коленях. На вид ему было не больше 15 лет. С каждым шагом они сужали этот смертельный круг, жадно облизывая губы в ожидании. По румяным щекам мальчишки текли слезы, почти беззвучно шевеля губами, он словно отчаянно умолял о чем-то голодных пожирателей. По выражению их лиц было понятно, что его слова уже ничем не могли ему помочь, жалкие ухмылки стекали вниз вместе с противной слюной. Прислушиваясь изо-всех сил, нам все же удалось разобрать часть их разговора.

– Прошу вас, у меня же еще есть время, позвольте мне, и я все сделаю и принесу вам тела, пожалуйста, вы же сами говорили, что обещаете соблюдать все условия сделки! – сквозь всхлипы срывающийся голос мальчика звучал едва различимо, где-то в груди я чувствовала, как начинаю задыхаться от нарастающего напряжения.

– Мы дали тебе достаточно времени, едва ли какие-то шесть часов помогут тебе исправить положение.

– К тому же, мы довольно сильно проголодались, а свежее мясо, знаешь ли гораздо вкуснее, если есть его вместе в теплом хозяина. – сказав последнее слово, один из тренков мерзко захохотал. Его смех был больше похож на какой-то скрежещущий звук, будто кто-то с силой пытался быстро накрутить старую гайку на заржавевший болт. Я почувствовала, как от этого у меня начало противно сводить челюсти.

– Но вам же после этого перестанут верить, никто не пойдет на такой обман!? – бедняга обреченно цеплялся за любую возможность хоть как-то продлить свои последние минуты. Невыносимо было видеть, как страх и отчаяние в его глазах прожигали эту безразличную темноту на сотни миль вперед.

– А ты, что, собираешься об этом кому-то рассказать? – едкий смех снова гулким звоном отдался в моих ушах – они действительно собирались его сожрать.

Судорожно пытаясь подняться на подкашивающихся ногах, мальчишка из последних сил рванулся в сторону, прокричав последнее слово в своей короткой жизни:

– Нееееет!!!!! – кусок звука, вырвавшийся из его горла был в ту же секунду заглушен треском разрывающейся плоти. Услышав это, я до боли зажала рот руками, чтобы не закричать от парализующего меня ужаса. Я смотрела на Хетклифа, но уже не видела его, перед глазами потемнело, и я потеряла равновесие. Не успев отключиться до конца, я слышала, как Хетклиф что-то очень быстро говорил мне напряженным до неузнаваемости голосом:

– Кира, очнись, нам нужно убираться отсюда, пока нас не заметили!!!

– Но тот мальчик, что с ним будет?! Мы не можем оставить его там!! – осознание реальности до тошноты сдавливало грудь, не давая возможности мыслить трезво. Горячие слезы мутной пеленой заливали мне глаза.

– Слишком поздно, Кира, мы уже ему не поможем, прошу тебя, нам нужно бежать!!! – я все еще не хотела верить, в то, что он был мертв. Идеальная система больше не работала. Теперь – мы были лишь бесплатным десертом для этих тварей.

Мы подобрались слишком близко и поэтому не могли допустить, чтобы тренки заметили наше присутствие. Не думаю, что они хотели позволить людям узнать правду о своих настоящих намерениях в исполнении наших желаний. Поощряя все наши прихоти, они медленно убивали в человеке волю, делая практически невозможным его существование без самих себя. Оставаясь безоружным перед лицом пожирателей, люди в одиночку сталкивались с обреченностью и неизбежностью своей кончины. Они лишь покорно принимали смерть от рук тех, кому было абсолютно безразлично такое простое человеческое желание – «жить».

Слишком рискованно было сорваться с места и бежать, хороший слух тренков обнаружил бы нас в первые же секунды, поэтому, заставив себя почти не дышать, мы с Хетклифом медленно начали двигаться в противоположную от них сторону. Еще не спрессованный шагами снег ужасно громко, как нам казалось, скрипел под нашими ногами. Все звуки в те мгновения отдавались в ушах с невероятно противным, нагнетающим эхом, и каждую секунду тело пробирала крупная дрожь от животного страха быть съеденными. Я помню, как глаза отчаянно цеплялись за даль, что была где-то там впереди, просто невероятно сильным стало желание вмиг оказаться там, где мы могли быть в безопасности.

"Все же не может закончиться так, просто не может! Я не хочу умирать! Боже, я хочу, чтобы он жил, я хочу жить!" – эти слова прокручивались в моей голове с огромной скоростью снова и снова, делая невыносимой медленную пытку сегодняшней ночи. Каждый день, я думала о том, что подобное может произойти в любой момент, конечно же, я боялась, но тот, страх, который я раз за разом подавляла в себе, ни в коей мере не был соизмерим с тем чувством, что я ощутила тогда. Найдя наконец выход на свободу, оно в гипертрофированной степени позволило мне понять, на сколько жалкими были его проявления до этого. Единственным отличием было лишь то, что теперь я боялась не только за себя и не только потому, что Хетклифу как и мне грозила опасность, больше всего я боялась оставить на этом свете без своей жизни того, кому уже подарила ее. Однажды, Хетклиф сказал: "Больше всего на свете я боюсь остаться здесь без тебя, Кира, обещай мне, что никогда не позволишь этому сбыться" – воспоминание слишком четкой картинкой возникло перед глазами, в следующую секунду, наступив на осколок старого стекла, я услышала, как тысячи звуков, разбиваясь о стены домов, понеслись в их сторону…

«Кажется, я не сдержала обещание…»

Мгновенно среагировав, тренки, сметая все на своем пути, понеслись прямо на нас, соблюдать тишину уже не было нужно, но едва ли это могло нам помочь. Их скорость была огромной. Все предметы, оказывающиеся на их пути, превращались в щепки, словно бешеные псы, разевая свои уродливые пасти, налитые слюной, они гнались за нами как за добычей. Мы были для них всего лишь кусками мяса, которые теперь знали слишком много для обычной еды. Мы бежали так быстро, как только могли, и мне казалось, будто я чувствовала, как под ногами гудит земля. Они приближались, безнадежно убивая нашу надежду на спасение. Их звериное рычание практически задевало мою спину, когда на очередном повороте мы едва успевали увернуться и проскочить в один из этих бесконечных переулков. Перед глазами все сливалось в одно слепое пятно, единственное, что я все еще могла ощущать – как рука Хетклифа крепко сжимала мою.

Нам удалось оторваться от них всего лишь на несколько секунд, забежав на старый мост, который когда-то соединял две части города. Мы надеялись скрыться в старой шахте на другом конце, но добравшись до середины, поняли, что сегодня был явно не наш день. Мост на большой высоте обрывался над глубоким озером с ледяной водой. Шаги тренков были слышны уже совсем рядом, а нам больше негде было спрятаться. Отчаяние мощной волной ударило в голову, заставляя смириться с тем, что эти секунды должны были стать для нас последними. Неожиданно, Хетклиф так сильно дернул меня за руку, что я почувствовала, как издав громкий неприятный хруст, в плече сместился сустав. Я потеряла равновесие, но ожидаемого удара с землей почему-то все еще не было. Хетклиф до сих пор крепко держал мою руку и, обняв, лишь успел прошептать мне на ухо осипшим голосом: «Задержи дыхание…» Ничего не понимая в следующее мгновение, я почувствовала, как холодная вода, обжигая кожу, быстро наполняет ноздри и легкие. У меня началась паника, с детства боясь воды, я почти не умела плавать. Я пыталась всплыть на поверхность, но Хетклиф с силой тащил меня вниз на самое дно. От ледяной воды тело начало сводить судорогами, и, не смотря на все мои попытки задержать дыхание, я захлебывалась. Казалось, эта невыносимая пытка не закончится никогда. Пытаясь хоть как-то мне помочь, Хетклиф с силой обхватил мои губы своими, выдохнув мне в рот последний воздух, что у него оставался. Мы успели проплыть всего лишь несколько метров под водой, прежде чем Хетклиф тоже начал захлебываться. В его глазах исступленно горел страх, большие пузыри воздуха, выходили из его рта, заставляя его биться в конвульсиях из-за ледяной воды, быстро, заполнявшей легкие. Казалось, что все вокруг издавало этот невыносимый крик отчаяния и ужаса, мне ничего не оставалось делать, я не могла позволить ему погибнуть, никогда, ни в коем случае. Из последних сил, схватив Хэтклифа одной рукой, я попыталась сделать несколько движений, чтобы всплыть на поверхность, но ни руки, ни ноги не слушались меня, онемев от низкой температуры, они повисли, словно тяжелые бесполезные плети. Неужели это все…мой воздух тоже уже почти кончился, еще несколько секунд, и я уже ничего не смогу изменить. Глаза немного согрелись от горячих слез.

«Нет, я слишком его люблю…»

Сделав огромное усилие над собой, я почувствовала, словно внутри что-то щелкнуло, вероятно, огромный выброс адреналина позволил мне наконец пошевелиться и начать грести, грести, грести. Я гребла до тех пор, пока наши головы не уперлись в большую льдину, подтаяв на несколько сантиметров изнутри, она позволила нам начать дышать, оставаясь незаметными для тренков. Ужасно сложно было сдерживать раздирающий легкие кашель и при этом держаться на плаву. От ледяной воды у нас обоих стучали зубы, и я боялась, что услышав это, тренки могли обнаружить нас. Спустя несколько секунд я все еще слышала их приглушенные яростные крики сквозь толстый лед.

– Где эти двое???!!! Как ты мог их упустить??? Они не могли испариться!!!

– Я видел, как они бежали к мосту, надо поискать их на ближайшей улице, больше им некуда было деться.

– Так чего же ты стоишь??? Ищи!!! Сидэк будет недоволен, если узнает об этом, а новое восстание людей нам сейчас вообще ни к чему.

С бешеным ревом раскурочив остатки моста, этот тренк вслед за другим чудовищем понесся на наши поиски. Держаться на воде было все тяжелее, но только после того, как последние звуки их шагов и рычания стихли, мы с Хетклифом медленно поплыли к берегу, держась за край нашего ледяного укрытия. Выползая на берег, я чувствовала ужасную боль во всем теле, словно оно все было готово разорваться на части от этого ужасного холода. Хетклифа сильно трясло, дыхание было тяжелым, судороги все еще сводили его мышцы, но неожиданно его посиневшие губы растянулись в искривленной улыбке, и я услышала сначала сдавленный, а затем все больше и больше нарастающий истерический смех. Словно псих, он искривлялся на снегу, пугая меня неожиданными всхлипами больше похожими на плач. С трудом поднявшись на ноги и едва удерживая равновесие, он, шатаясь, подошел ко мне и помог мне встать. Рассмеявшись еще громче, он хриплым голосом произнес:

– Боже, ты жива, я люблю тебя, Кира – обняв меня, он еще раз покачнулся в сторону, все еще пытаясь не упасть. Вот теперь я готова была умереть, вот так, рядом с ним, от этой безграничной, сумасшедшей любви, которой чудом посчастливилось остаться в живых.

– Я ни за что не соглашусь тебя потерять – я почти не услышала своего голоса, словно воздух лишь чуть-чуть пошевелился от движения моих губ, но я знала, что он слышал все. – Мы должны все рассказать, люди должны знать всю правду о них.

– Расскажем, Кира, я обещаю, но сегодня, позволь нам побыть эгоистами, я чуть не потерял тебя и мне так мало этой возможности быть с тобой, которая так легко может исчезнуть в любой момент. – Снова эти горячие слезы, словно они вытекали прямо из сердца, я готова была сделать что угодно для него.

– Все, что ты хочешь – больше ничего и не нужно было говорить, выйдя на ближайшую центральную улицу, мы поймали первое попавшееся такси и поехали к Хетклифу. Таксист не задал нам ни одного вопроса по поводу нашего внешнего вида. Наверное, за последние несколько лет он повидал еще и не такое, и промокшая парочка мало чем могла его удивить. Возможно, он даже принял нас за наркоманов, но это не имело абсолютно никакого значения, ни для него, ни для нас.

В западной части города у Хэтклифа была небольшая квартира на двадцатом этаже, в которой он останавливался очень редко, в тех случаях, если не оставалось ни одного желания проводить ночь где-либо еще. Оказавшись внутри, я сразу почувствовала приятное тепло от огня, горящего в большом камине прямо посреди гостиной. До сих пор опасаясь возможной слежки, мы не стали зажигать свет в комнатах. Протянув озябшие руки к огню, я ждала Хетклифа, пока он в другой комнате искал полотенца.

– Полагаю, дама первая в горячий душ? – это было неловко – слышать от него такой вопрос. Несмотря на все наши пережитые с Хэтклифом сумасшествия, мы не торопились. Не желая форсировать события, мы испытывали самих себя, но в ту ночь это в один момент потеряло весь свой смысл. Если честно, я вовсе не ожидала от него такой скромности. Хетклиф стоял напротив меня, слегка улыбаясь и протягивая мне большое белое полотенце. Сняв мокрое пальто и продолжив расстегивать прилипшую к телу мокрую блузку, я спросила:

– А ты разве не со мной? – сказав это, ни о чем не думая, я увидела интересные перемены в одном лишь взгляде моего любимого Хэтклифа. Из слегка застенчивого он не спеша превратился в порочный и темный. В глубине его зеленых глаз просыпалось бесконтрольное желание, которого я прежде еще никогда не видела. Губы слегка приоткрылись в ожидании поцелуя, которого он так хотел, несмотря на тысячи предыдущих. Ввалившись в душевую, мы уже практически избавились от ненужной и промокшей насквозь одежды. Найдя на ощупь рычаг, Хетклиф включил воду и по холодной коже приятно потекли обжигающие струи. Хотя я все еще продолжала дрожать, впервые оказавшись с мужчиной, которого я любила больше жизни, не было никакой возможности скрывать все свои чувства к нему, которые так легко и обреченно обнажались на его глазах. Мне было все равно, что будет потом, только эти мгновения, рядом с ним давали мне возможность сделать следующий вдох, забывая обо всем, чего я так боялась раньше. «Я люблю тебя, Кира, Боже, как я люблю тебя» – все его слова, словно маленькие иголки так приятно впивались в сердце каждым своим звуком. Каждое его прикосновение заставляло сходить с ума снова и снова только потому, что все они были реальными, и никто не мог помешать мне поверить в них. Он смотрел на меня неистово, с жадностью, будто для него было мало всех этих поцелуев и ощущений такой желанной для нас обоих близости. Он хотел всего до самой души до самого дна, он искал в моих глазах этого момента, когда без слов я стану его частью. «Меня нет без тебя» – словно одновременно прозвучало в наших мыслях, и больше ничего не было нужно.

«Я люблю тебя.»