– Знаю, – чтобы позорно не расплакаться от невесть откуда накативших эмоций (хотя почему «невесть», я знаю, кто явился причиной снова пошатнувшихся нервов) я прильнула к другу, уткнувшись лицом в грудь.
– Ну-ну, ты чего?
– Я тебе тушью рубашку испорчу, – прогундосила глухо, вызвав тихий смех, и заранее предупредила: – Платить за химчистку не буду!
– Что же делать? Придется тогда стирать вручную.
– Ладно.
Находиться в уютном кольце его рук было приятно. Сердцебиение потихоньку восстанавливалось. Со стороны наверняка казалось, что мы двое – любовники, а может и больше, но на самом деле ни я, ни он не смотрели друг на друга как на противоположный пол. В этом изюминка тех, кто воспитывался в детдоме, по крайней мере, наш случай точно: мы как брат и сестра. Умный, сильный и смелый старшенький и иногда безрассудная, но не менее любимая младшая. Те, кто видел нас впервые, часто обманывался, а мы ни с кем не спорили. Какое дело, что подумают посторонние?
– Тебе лучше? – он погладил меня по голове, как когда-то в детстве. – Учти, я никому не дам тебя в обиду.
– Конечно.
Я отстранилась, оставив свои руки у него на талии.
– Я говорила, что люблю тебя?
– Не помню, – он сделал вид, что задумался, за что получил дружеский тычок в бок.
Наш смех прервался страшным грохотом. Будто кто-то спустил по лестнице огромный холодильник, даже парочку. Сверху послышались женские визги и мужская брань.
– Что это?
– Пойду проверю.
– Гриш!
– Будь здесь.
Я хотела возразить, он уже метнулся вверх, перепрыгивая через три ступени. Нашел дуру! Подобрав подол, поспешила следом. Не знаю, что там происходит, но вдруг смогу помочь?
Смазанная тень скользнула на краю зрения. Меня схватили поперек живота, дернули, что чуть не потеряла равновесие. Даже понять ничего не успела, как оказалась в какой-то подсобке. Вокруг швабры и прочий хозбыт, а спина прижимается к горячему телу. Рот закрыт ладонью, сжимающей скулы почти до боли.
Я замычала, пытаясь вырваться. Противник издал смешок и, наклонившись к самому уху, прошептал:
– Вот так встреча.
Казалось, сердце решило, что с него хватит, и перестало биться. Голос, который снится мне каждую гребаную ночь, я не спутаю ни с чем.
– Я уберу руку, но если заорешь, пожалеешь. Поняла?
Кивнула, обещая самой себе, что сразу начну вопить так, что у него перепонки лопнут. Ладонь скользнула вниз, «нечаянно» пройдясь по шее, добравшись до довольно глубокого декольте, замерла у разреза… Он шумно выдохнул и отошел.
– Что ты здесь делаешь? – тут же забыв о собственных планах, тихо спросила я, почувствовав свободу.
На всякий случай сделала пару шагов в противоположный угол.
– Забавно. Я думал, у тебя появятся несколько иные вопросы.
– Например?
Он наклонил голову, рассматривая меня совсем как тогда, при первой встрече. И последней, как мне казалось, но у судьбы необычное чувство юмора.
– Неважно, – пренебрежительно-равнодушное, и тут же – жесткое: – Кто он?
– Знаешь, я даже переспрашивать не буду, – подняла руки, давая понять, что разговор меня не интересует. – Пойду, пожалуй. Всего доброго.
Шаг к двери стал единственным. Каким образом мужчина оказался передо мной, хотя стоял совершенно с другой стороны?
– Как…– задохнулась от неожиданности.
Что-то здесь не то. Не может человек так моментально менять место положения. Разве что у него в кармане телепорт какой завалялся.
– Кто он? – теперь голос звучал вкрадчиво, но от этого стало только хуже.
Холодок страха пробежал по позвоночнику, я отшатнулась, стараясь не показывать реакции. Конечно, он заметил.
– Что тебе от меня надо?
– Ничего.
– Тогда какого лешего?
– Хм, я и забыл, что у тебя совсем нет манер.
От последнего заявления у меня пропал дар речи. Да, я не всегда витиевато выражаюсь, и порой использую богатый русский мат. Но не ему мне этим тыкать! Кто он вообще такой?! Ведет себя и задает вопросы, будто имеет на это право.
Он подошел еще ближе, так, что я почувствовала тепло тела, и вздохнул.
– Странно…
– Что?
– Ты – странная.
– Кто бы говорил!
Свет мигнул и погас, погрузив нас в полный мрак. Я вздрогнула, не люблю темноту, но начать паниковать не успела, лампочка загорелась через пару секунд. В коморке я стояла одна.
Глава 6. Она?
Бешеный
Нет-нет-нет, этого не может быть! Млять, это просто невероятное совпадение, игры гребаных гормонов, лунное затмение, игры разума, что угодно! Бешеный ходил из угла в угол, надеясь, что совсем скоро в голову придет решение невесть откуда взявшейся проблемы, и пил уже непонятно какую по счету бутылку виски. С напитком, они, кстати, ровесники – примерно по сто лет каждому.
Обычно он справлялся с любыми задачами, что называется, одной левой, иногда приходилось задействовать клыки и когти. А что теперь? Это же не проблема, это кабздец невероятных масштабов!
– Если ты на секунду остановишься, мы что-нибудь придумаем, – произнес Демьян, которому надоело смотреть на мельтешащего брата.
– Скройся.
– Грубостью проблему не решить.
– Умничаешь? – обезображенное яростью лицо Бешеного в мгновение оказалось напротив, но блондин и ухом не повел.
– Нет, конечно, просто пытаюсь рассуждать логически. Если это она…
– Это не она!
– Уверен? Брат, я бы на твоем месте перепроверил как-нибудь. Не знаю, бывают же способы. Литературу почитал, например. А то нас ждут большие неприятности, если кто-то другой до нее доберется.
Мужчина перевел дыхание и посмотрел на всегда улыбчивого младшего, который сейчас выглядел не лучше его самого. Даже бледнее обычного, хотя они в силу расы и так не отличаются гавайским загаром.
Стоит ему рассказывать о том, что он натворил на гребаном вечере? Сто процентов, Совет уже в курсе, эти подобных оплошностей не прощают. Продемонстрировать свою силу на глазах у сотни смертных – это капец какой косяк.
– Для начала, надо узнать о ней побольше. Может, у нее в роду вампиры были? – пустился в рассуждения Демон.
– Бредишь?
– Не, ну мало ли.
– Херню не неси, – Бешеный поморщился. – Если это правда, то она – простая человеческая баба. И, как я успел понять, с крайне дерьмовым характером.
– Круто! – неизвестно чему обрадовался братец.
– Куда уж круче.
Мужчина снова прошел по дому, потирая виски. Дебильнее ситуации просто быть не может!
Эмоции, которые он испытывает к этой женщине, не похожи на его обычное отношение с юбками. Ночь-другая классного траха, неделя – максимум, и телочки уходили из его жизни как надоевшие предметы. Даже если бы постарался, не смог бы вспомнить имени. Была, правда, одна, но то – чистокровная вампирша с родословной длиннее, чем у них с Демьяном. И она не смогла его удержать, хотя старалась. Моногамия придумана смертными, на кой черт ему влезать в это унылое болото?
Но эта… Как ее, Марта? Даже сейчас он мысленного произношения дурацкого имени, напоминающего его нелюбимое время года, в душе разгорается что-то, похожее на раздражение и вожделение разом. Млять! Ясное дело, что он не влюбился после первого секса. Но уж лучше так. Чем спустя сто лет прекрасной жизни встретить свою ЕДИНСТВЕННУЮ!!! Хер знает, за что его Вселенная покарала…
Эту глупую легенду ему рассказывал еще отец. Уже тогда она воспринималась как страшная сказка, полуреальность, которая может произойти с каждым вампиром, и сулит ему верную гибель. Правда, такое в их истории случалось нечасто.
Единственная – смертная женщина, которая создана специально для представителя его расы. Она может быть кем угодно, любого возраста и мировоззрения, и фишка в том, что после роковой встречи их жизни навсегда зависят друг от друга. Бешеный считал, что это полный крах, и никогда не стремился сойтись с кем бы то ни было. Классный секс с понравившейся кралей куда приятнее, чем постоянно трястись, не прикокнули ли его женщину специально или ненароком.
Единственная не перерождается в вампира, ей не нужно периодически пить кровь, как это необходимо таким как он. Она даже не становится сильнее или быстрее. Стремный юмор Вселенной заключается в том, что отныне двое связаны. Неважно, есть у них хоть какие-то эмоции друг к другу. Для чего это понадобилось эволюции?
Ведь умрет она – сгинет и он. Возможно, переживет на несколько лет, но что такое семьсот месяцев по сравнению с миллионами? У провидения порой дурацкие шутки. А человеческая жизнь удивительно хрупка.
Понять, что она – единственная, очень сложно. Вампир чувствует тягу, ломку, слабость. Последнее особенно паршиво. После первой встречи у Бешеного было что-то вроде сожаления, но он списал это на классный перепихон. А что, почему бы не повторить?
Сейчас он почти уверен, что буря эмоций в гребаном сердце, что так предательски сжимается… да млять!
Он вообще не привык к тому, что может зависеть от кого бы то ни было! Что говорить о мелкой заразе, пусть даже с привлекательной внешностью, которую одним клыком можно отправить на тот свет.
Слабость, это тупо слабость, не больше, и его какого-то хера угораздило притащить в дом именно ее!
Как точно происходит полная связь, мужчина никогда не интересовался, но теперь, кажется, стоит. Потому что все то, что он испытывает, нормальным назвать невозможно!
Сопротивляться влечению оказалось капец как сложно. Но даже это еще не все! Он показал себя, что называется, во всей красе, когда увидел женщину с посторонним. И сейчас сто пудов последует наказание Совета. Каким оно будет – тут гадать не надо. Смерть. Кончина всех, кто мог стать свидетелем его срыва.
– Ее нужно найти, – в конце концов решил Бешеный, поворачиваясь к Демьяну. – Срочно.
– Так бы сразу. А потом?
– Не знаю еще. Запру где-нибудь, пусть тусуется. Лишь бы не сдохла.
– Ты уверен?
– А у меня есть выбор?
Огрызаться на брата, который по-настоящему переживает, было тупо, но он ничего не мог с собой поделать. Сейчас важно привезти ее сюда, пусть сидит под боком и не отсвечивает. А дальше будет видно.
Глава 7. Кое о чем лучше не знать
Марта
Туманова нашла наверху, оказалось, рухнула одна из массивных колонн. Ошибка архитектора или кого-то еще, сейчас влетит всем и каждому. К счастью, никто из именитых гостей не пострадал, только сильно испугались.
– Так и знал, что не усидишь на месте!
– Поехали домой!
– Подожди, хочу глянуть камеры. Понять, откуда трещина пошла.
В этом весь Гришка. В любой ситуации пытается докопаться до истины. Правдолюбие или любопытство – какая разница, главное – результат! Естественно, в кабинет к начальнику охраны я поплелась за ним, хотя ноги уже слегка подкашивались. От встречи остались необъяснимая эйфория пополам с каким-то вящим ужасом. Я дважды виделась с этим человеком, и оба раза одно его присутствие выбивает меня из колеи. Что говорить о странностях, которые наши встречи сопровождают. Только сейчас могу быть уверена, что никто ничего мне не подмешивал.
Туманова уже ждали. Сунув в нос удостоверение, он потребовал показать запись с момента, когда мы покинули зал.
– Без проблем. Секунду.
Быстрая перемотка – и на экране появляется толпа разодетых людей, неспешно двигающихся вдоль столиков. Бешеного я тоже увидела. Он стоял возле колонны, провожая нас с другом злым взглядом, а после…
– Так, стоп, – Гриша уставился в монитор, моргнул пару раз. – Перемотай-ка еще раз.
– Эээ… Сейчас.
Находящиеся в кабинете замерли, во все глаза глядя на картинку, которая во второй раз показала то, что случилось в зале. Нам не привиделось! Как только мы отошли, Бешеный поймал шедшего мима официанта, залпом выпил два стакана виски, грохнул их на пол и саданул кулаком по колонне. Многотонная конструкция заскрипела, накренилась и, не выдержав, рухнула, чудом не зацепив людей рядом.
Повисла тишина.
– Вы когда-нибудь такое видели? – почему-то шепотом спросил один из охранников, переминаясь с ноги на ногу.
Гриша перевел взгляд на меня.
– Ничего не хочешь мне рассказать?
Я поежилась, чувствуя, как слегка отпустивший страх снова сжимает сердце ледяными клешнями. Увиденное не укладывалось в рамки. Это не просто невероятная сила, это… Кто этот чертов Бешеный?!
– Григорий Константинович, вас к телефону, – в комнату протиснулся мужчина в форме полицейского.
– Перезвоню, – бросил тот, не глядя.
– Это…срочно.
Чертыхнувшись, он все же взял мобильный и вышел в коридор.
Начальник охраны, пожилой, но крепкий дядечка, снова включил повтор и буквально прилип к экрану.
– Вот это да! – выдал он, еще раз просмотрев кадр, будто выдернутый из фантастического боевика, и шумно выдохнул. – Признаться, я даже не знаю, кому звонить.
– Никому, – громко приказал Гриша. – Запись стереть. Про то, что видели – забыть.
– Но…
– Давай без этого. С вами свяжутся. Вы меня услышали?
Мужчины переглянулись и кивнули, но, держу пари, вопросов в их головах стало только больше.
– Марта, идем.
– Гриш?
– Идем, я сказал.
Таким я его еще не видела. Он практически бежал к лифту, крепко держа меня за запястье, словно боялся, что смоюсь. Если честно, была такая мысль, но засунув трусость как можно дальше, я решила, что допрос с пристрастием, которого, судя по всему, не избежать, выдержу. Потому что ответы требуются самой, а одна, я боюсь, уже не справлюсь. Только больше запутаюсь. Не уверена, что в случае с Бешеным могу быть полностью объективна.
Разговор начался сразу же, как только мы сели в машину. Я максимально честно рассказала все, что помню, о мужчине, «забыв» разве что упомнить нашу жаркую ночь. Какая разница, занимались мы сексом или нет? В конце концов, моя личная жизнь касается только меня.
– А теперь, может, ты объяснишь, что это было? – наблюдая, как мы выруливаем на шоссе, поинтересовалась я как можно спокойнее. – Почему никому нельзя звонить? Ты знаешь, кто он? Скажи мне, потому что своей информацией я с тобой поделилась.
– Марта, это касается таких верхов, что лучше тебе забыть обо всем.
– Как это – забыть? В смысле?!
Я опешила. Не припомню, чтобы раньше Гриша скрывал от меня что-то. Естественно, в гостайны я не лезла, границы знала, но в данной ситуации вроде как не может быть ничего подобного.
– Поверь, так нужно.
– Кому нужно?!
– Всем, Марта. И да, сегодня переночуешь у меня.
Я уставилась на мужчину во все глаза. Его обеспокоенность, граничащая с паникой, наталкивала на совсем уж нехорошие мысли. Куда я умудрилась вляпаться, интересно?
– Гриииш…
Он повернул ко мне лицо, улыбнулся ободряюще, и все исчезло.
Глава 8. Потеря того, что не успел приобрести
Бешеный
– Ааааааааааа!!!
Душераздирающие крики, достойные самого крутого фильма ужасов, сотрясали коттедж. Демьян покачал головой, глядя на то, что осталось от когда-то уютной, по его мнению, гостиной. Разрушенная мебель, камин, судя по всему, вырван с мясом, в противоположной стене зияет огромная дыра, к счастью, выходящая на глухой забор. Его не было всего три дня, но, вероятно, случилось что-то из ряда вон выходящее.
– Братишка, ты где, ау?
Звериное рычание донеслось сверху, следом – снова крик, перешедший в хрип.
– Черт, дело плохо!
Мужчина бросился на второй этаж.
– Твою мать, ты что творишь?!
Бешеный, тяжело дыша, стоял над распростертым телом, сейчас сложно понять, кого именно. Растерзанный человек – или все же нет? – уже не шевелился, из груди торчали ребра. Брат повернул к нему налитые кровью глаза, в которых плескалась потусторонняя ярость.
Демьян попятился.
– Тише, брат, тише. Успокойся, это я.
Замутненный взгляд мужчины был похож на звериный. Забрызганные красным стены, содранные светильники. Какого хрена тут произошло?!
Наконец, Бешеному удалось совладать с собой, и только Бог знает, чего ему это стоило.
– Она…
– Все же она, – пробормотал Демон. – Что она?
– Она погибла!
Слова снова сменились рычанием, разум затмила кровавая пелена. Женщина, которая оказалась для него той самой, погибла! Ее больше нет! Нет!
– Так, я сейчас неправильно тебя понял, надеюсь…– голос Демьяна прорезался словно сквозь толщу бетона. – Черт, этого не может быть!
Мужчина не ответил, рассматривая свои руки с выпущенными когтями. С пальцев капало, окрасив серый ковер уродливыми бордовыми кляксами.
– Брат, приди в себя, сейчас не время. Расскажи, что произошло. То есть ты уверился, что она на самом деле та самая…была? Черт, нет, подожди, вдруг ошибка!
Демон говорил что-то еще, но слова доносились глухим эхом, а уловить смысл Бешеный даже не пытался. Дикая ярость и желание убивать всех подряд сменились осознанием потери. Он не успел! Совсем немного, но сейчас это неважно. Не успел ее спасти, и вынес смертный приговор им обоим. Дико страдать по женщине, которую совсем не знал, имел-то всего раз, но боль разрывала жилы, словно стремясь сожрать его изнутри.
Черт, разве было сложно предугадать развитие событий? Ведь осознавал, что сорвался на этом благотворительном вечере, поставил под удар себя, ее, да всех тех людей. Смотреть, как ее уводит чужой, оказалось невыносимо, но должны же быть мозги! Кретин! А мрази из Совета решили исправить его оплошность, как всегда, очень быстро. И вроде бы прикопаться не к чему: он нарушил закон, за ним прибрались. Наверняка и самого будут судить. Только это уже значения не имеет, ему один хер кранты.
Это все ревность, мать ее! Эмоция дебилов, которые не могут управлять бабой, указать ей место! Собственнические инстинкты сработали по максимуму, застали его врасплох. Он не был готов ни к первой встрече, ни, тем более, ко второй. Когда понял, КТО она…
Это было похоже на удар током, причем такой мощности, что человеческое тело должно разлететься на куски, невероятная боль, которую он не испытывал даже под пытками. Сказать, что он охренел…
Мужчина опустился на пол, глядя на труп того, кто принес ему недобрую весть. Демьян все еще стоял в проходе, но уже молча, тупо шаря глазами по стенам, словно они могут подбросить парочку годных вариантов, как можно выйти из этой ситуации. Смешно. Выхода просто нет.
Демьян боится, это объяснимо и закономерно. Если единственная вампира погибает, каким бы старым и сильным он ни был, переживет ее максимум на год-другой. Будет ходить живым трупом, потеряет сначала силы, затем и разум. Сойдет с ума, хотя, кажется, он как раз с этого начал.
Он ее просто пожалел… сначала. Глупая курица, не понимающая, куда лезет, могла стать отличной добычей для сорвавшихся с цепи вампиров. Дни солнцестояния никогда не были для них спокойными, а тут еще умничающая фифа сама суется, про скорую лепечет. Дура, одним словом. Даже если представить, что те драчуны были обычными обрыганами, не поделившими место возле наливайки, какого черта она решила обострить ситуацию?!
Ночь потом эта… Было весело. Ладно, не то слово, было шикарно, подобного он не испытывал лет сорок… Но кто ж, сцука, знал, что кудрявая окажется его слабой, мать ее, половинкой! Он бы бежал от нее как от серебра, и пусть разорвали бы барышню на мелкие клочки, связи-то еще нет, так что ему плевать!
А что теперь? Внутренняя пустота по практически незнакомке похожа на огромную черную дыру, засасывающую в себя все живое и неживое тоже. Непонятно даже, что больше причиняет боли: то, что она погибла или что он совсем скоро отправится следом?
Да, пожалуй, самое паршивое все же в том, что он приговорен. Как приговорили ее несколько часов назад. Черт!
На полу, помимо человеческих ошметков, валялись фотографии. Демьян осторожно подошел, присел рядом, собирая их с пола. На кадрах – раскуроченная иномарка, от которой остался только багажник. И крупным планом – женская рука, свисающая с каталки под черным пакетом.
– Ты уверен, что это она?
Бешеный поднял все еще замутненный взгляд.
– Я чувствую.
Не выдержав, он запрокинул голову и закричал так, что в соседнем дворе завыли собаки. Жилы на шее вздулись, потемнели и, казалось, вот-вот лопнут, окрасив все вокруг в еще более мрачные тона.
Демьян потер переносицу. Должен быть выход. Но где его искать, он пока не представлял.
Совет вызвал Бешеного на следующий день после случившегося. Даже поздно, он-то думал, за ним придут в ту же ночь. Но, видимо, в первую очередь судьям предстояло решить более насущные вопросы вроде убийства тех, кто стал невольным свидетелем его срыва. Лишь один смертный, постигнувший тайну существования вампиров, не избежал злой участи.
Только небо знает, как он жаждал мести! Заявиться к гребаным мразям, разорвать горло каждому, распотрошить внутренности, сделать все, чтобы они пожалели о принятом решении! Это даже не он, инстинкты, побуждающие наказать палачей его женщины. Разум перестает доминировать, оставляя животную злость. Как можно было так вляпаться, черт возьми?! Хотеть, прямо мечтать, погибнуть за бабу, которую видел пару раз! Бред!
К тому же, ясно, что он сам виноват в том, что произошло. Умудриться не разглядеть единственную – это каким лохом надо быть, если задуматься. Прикол в том, что он был слишком самоуверен, чтобы принять этот прискорбный факт. А теперь уже поздно ныть, обратно не прокрутишь.
Бешеный старался дышать ровнее, но выходило плохо. Гадство, он уже чувствует, как энергия постепенно покидает его тело, как ломает, становится труднее дышать. Что поделаешь, это необратимый процесс, невозможно жить без единственной.
– Брат, пора, – Демьян подошел сзади, положил руку на плечо.
Младшенький всегда поддерживал его, хотя стоило бы наоборот.
– Приехали?
– Да, за воротами.
Машина, которую отправил за ним Совет, выглядела как катафалк. Мужчина усмехнулся. Что ж, вполне возможно, так оно и есть. Не факт, что ему когда-то суждено вернуться домой.
Естественно, он пытался отговорить Демона – детское прозвище, которое прицепилось к нему тогда же, когда старший получил своего Бешеного – сопровождать будущий труп на суд. Даже рычал и выпускал клыки. Короче, разворотили чудом уцелевшую после него мебель. Но брат стоял на своем. Даже с рассеченной бровью и подбитым глазом.
Они заняли места на заднем сидении, и авто тронулось. Электронные ворота закрылись, будто отгораживая его от предыдущей жизни.
Старое кладбище, где хранится пепел их предков, находилось в дальнем Подмосковье. Кажется, ОНА тоже жила где-то рядом.
Старый погост был освещен негаснущими на ветру свечами. Ветхие склепы, покосившиеся кресты. Что бы ни говорили о вампирах сценаристы всего мира, они – не черти из ада, а всего лишь другая раса. И верят в то же самое, что и люди.
Облаченные в черные балахоны двенадцать фигур восседали на специально принесенных креслах, больше напоминающих троны. Лиц не видно. Никто не знает, кто именно скрывается за капюшонами, но их власть незыблема как Устав, как традиции предков, как само существование мира. Демьяна, конечно, сюда не допустили, грузные ребята на входе вежливо, но настойчиво попросили его подождать за забором. К счастью, у него хватило ума не спорить.
Бешеного подвели к судьям, в сторону которых он так и не посмотрел, и гонг возвестил о начале процесса.
– Кирилл Бруар, вам известно, почему вы здесь? – низкий голос, казалось, раздался со всех сторон, но он вздрогнул не от этого.
Слишком давно не слышал собственного имени. Лет пятьдесят точно.
Он кивнул.
– Вам есть, что сказать?
– Она была моей единственной.
От произнесенного вслух грудь защемило так, что следующий вдох показался болезненнее, чем прямой удар ножа. Да чтоб вас всех! Бешеный зарычал, кажется, сам на себя.
Тишина длилась несколько секунд, словно члены Совета неслышно переговаривались, стоит ли вырвать ему горло прямо здесь или дождаться, пока сам высохнет. Где-то каркнула ворона. Со стороны населенного пункта рядом послышался вой сирены. Обычный шум обычной жизни.
Наконец, молчание было прервано.
– Мы знаем. Поэтому ты и тут.
Мужчина впервые взглянул на Совет, в глазах мелькнула слабая эмоция, похожая на удивление.
– Сейчас нам предстоит решить не только твою судьбу. Твой проступок не может остаться без наказания. Ты это понимаешь?
Снова кивок.
– Но существует кое-что, что делает твое положение несколько…спорным. Твоя единственная.
О чем они? Издеваются? Рычание опять вырвалось из груди помимо воли, и чужая сила тут же сжала шею, полностью перекрывая доступ кислорода. Ни одна из фигур при этом не шелохнулась.
Демонстрация власти длилась недолго. Когда все исчезло, вампир закашлялся, согнувшись, но не упал.
– Не забывайся, – прозвучало равнодушное. – Кирилл Бруар, ты готов выслушать приговор?
Разумеется, он не думал, что судьи сначала пригласят свидетелей, адвоката, прокурора… То, что они задали хоть какие-то вопросы, уже нетипично.
– Готов.
Свой же голос показался незнакомым, слишком хриплый и глухой.
– Ты лишен всех полномочий и привилегий рода Бруаров.
Удар гонга.
– Ты лишен власти, защиты и помощи Совета.
Еще удар.
– Все это распространяется также на твоего единокровного брата.
Самый громкий удар, эхо отскакивает от мрамора и теряется где-то сверху. Вот это дерьмово. Он в любом случае обречен, а Демьяна за что?
– Все ясно?
– Я хотел…
Горло снова сдавило, в этот раз чуть послабее, видать, в качестве предупреждения.
– Черт, Демон…
Он хотел, чтобы брата отпустили, готов был попросить – никогда подобного не делал – но воздух больше не поступал в легкие, и говорить было невозможно. Древние злыдни не глумились, равнодушием от них веяло за версту, просто наказывали за то, что рот раскрыть пытался.
Еще секунда – и все закончилось.
– Все ясно?
Сдерживаясь, Бешеный кивнул. Какой смысл сейчас спорить?
Он уже собирался выйти из освещенного свечами круга, когда следующие слова заставили замереть, не до конца веря в услышанное:
– И забирай свою единственную.
Непонимающе уставился на черные балахоны. Новая изощренная пытка – самому похоронить ее тело? Душу – у него есть душа?! – чуть на изнанку не вывернуло при мысли, что нужно будет сжигать ее полусгнивший за эти дни труп.
Случилось немыслимое – немой вопрос был удостоен ответа:
– Она жива. Разбирайся.
Глава 9. Пробуждение
Марта
Как же болит голова! Мы что, перебрали вчера горячительного? Я-то точно нет, и без того приключений пятой точке хватает, а Гриша вообще был за рулем, он себе лишнего не позволяет. Только ездит быстро, но я ему полностью доверяю, он водитель первоклассный. Все же с восемнадцати лет катается, и не на крутых иномарках, а наших, отечественных, которые еще укротить надо…
Я распахнула глаза. Ощущение неправильности происходящего затопило с головой. Особенно, когда на фоне потолка со множеством лампочек возникло лицо мужчины, которого, кажется, уже где-то видела.
– Привет. Ты как?
Уставилась на него, пытаясь вытащить из памяти имя или хотя бы обстоятельства, при которых мы могли видеться. Тщетно. Только виски начали трещать еще больше. Поморщилась и снова опустила веки.
– Это пройдет. Наши врачи сказали, у тебя отличная динамика. День-два потерпишь, и будешь как новенькая.
О чем он? И, собственно, кто это?
– Брат носится по городу, подбивает хвосты. Мы подумали, что лучше всего сменить место жительства. И страну.
Назойливый голос пробирался в уши, не давай сконцентрироваться.
– Ладно, не буду тебе мешать. Отдыхай. Захочешь чего-нибудь – кричи, не стесняйся.
Дверь хлопнула, оставляя меня одну…где? И что вообще происходит?
Состояние было крайне паршивым, действительно, будто с глубокого похмелья, но я нашла в себе силы приподняться и оглядеть обстановку. Комната, где проснулась, показалась смутно знакомой. Словно я однажды уже открывала глаза и видела этот прикроватный столик, тумбочку в углу, зеркало…
Память решила сжалиться над хозяйкой – или, наоборот, поиздеваться? – потому что я, наконец, поняла, где нахожусь. А также вспомнила, кто так мило со мной беседовал. Еще в прошлый раз показалось, что он добрее своего татуированного товарища… Какого черта?!
Я вскочила, собираясь бежать, куда глаза глядят, но вместо этого рухнула на ковер возле постели – ноги подкосились. Перед глазами все поплыло, пришлось глубоко подышать, чтобы не стошнило. Что со мной? Почему я здесь? Где Гриша?!
В голове все еще шумело, но не так настойчиво, и принять вертикальное положение все же получилось. Чуть пошатываясь, я добрела до зеркала. Это я? На меня глянула бледная лохматая моль в каком-то сером балахоне, похожем на больничную хламиду. Под глазами синяки, ключицы выпирают, как у родственницы Кощея. Накачали чем-то и похитили? Или сначала украли, а потом, чтобы не брыкалась, кололи какую-нибудь наркотическую гадость? Но зачем? Угораздило же меня в ту ночь заехать в эту гребаную забегаловку!
Я присела на край кровати, пытаясь выровнять сердцебиение и осмыслить то, что происходит. Выходило не очень, без посторонней помощи ответов я не найду. Нужен кто-то, пусть даже злоумышленник, который снизойдет до некоторых разъяснений.
Что там говорит мужчина? Кричать?
– Эй! Кто-нибудь!
Голос слушался не в полной мере, но слабого зова хватило, чтобы спустя пару секунд напротив стоял блондин. Меня опять замутило. У меня не галлюцинации, теперь я в этом уверена. Это не скорость обычного человека!
– О, ты уже встала? Есть, наверное, хочешь?
Помотала головой, собираясь с мыслями. Все, что меня сейчас мучает – это текущая ситуация. Хотя нет, еще жажда.
– Пить хочу, – призналась тихо, и тут же в руках оказался стакан, наполненный почти до краев.
– Говорят, это нормально, – пробормотал блондин, присаживаясь напротив на корточки. – Ничего, справимся, сестренка. Главное, ты с нами.
Я подняла глаза на открыто улыбающегося мужчину. Я точно с ума сойду, какая, нафиг, сестренка?!
– Что…что происходит?
– Ай, блин, точняк, ты ж не в курсе. По правде говоря, лучше тебе узнать все от брата. Мне кажется, так правильнее.
– Брата? Твой брат…Бешеный?
– Угу, он, – кивнул он с такой гордостью, словно мы говорили про супер-звезду. – Ты бы видела, что тут творилось, когда мы подумали… А, неважно, все в прошлом. Ты пей, пей, легче станет.
Вода оказалась непередаваемо вкусной, словно последние месяцы я бродила по Сахаре.
– Вот, молодец, – он проследил, чтобы осушила все до капли, и забрал стакан. – А теперь лучше приляг. Силы еще не восстановились, так что носиться по комнате не стоит. Твой скоро вернется. Я ему позвонил, так что уже несется на всех порах.
– Мой?
– Эмм, черт, все, я умываю руки! Короче, валяйся, спи, отсюда не выходи, разумеется, и, самое главное, – его голос неуловимо изменился, потеряв всю веселость, и вместо добродушного и заботливого мужчины передо мной стоял жесткий, не привыкший, чтобы с ним спорили: – Не вздумай бежать. Во-первых, поймаю, во-вторых, в сложившейся ситуации не дойдешь до соседней улицы. Уяснила?
Его резкая смена настроения заставила кивнуть, не задавая лишних вопросов. И без того ясно, пока что я сама себе не помощник. Не уверена, что хватит сил выбраться хотя бы из комнаты, не то, что бежать.