Птичьи фамилии

– А руку поднимать на женщину – это вообще недопустимо! Что бы ни случилось! Да после этого я тебе сама не позволю к нему вернуться! Даже если ты вздумаешь поменять свое решение, я тебя никуда не пущу, так и знай!

– Менять решение уже поздно, мама, я его разлюбила, и теперь люблю Никиту. А Никита расстался со своей гражданской женой, а ведь они десять лет вместе были, представляешь. Значит, любит меня, понимаешь? Я чувствую, что он моя судьба, и что все делается к лучшему! – начав говорить о Никите, Анна моментально преобразилась. Теперь она выглядела наивно-восторженной, едва утерев слезы и размазанную тушь и мечтательно глядя куда-то вдаль затуманенным взглядом.

– Дочь, я только прошу тебя, не торопись. И не дави на этого своего нового Никиту. Я знаю твой характер с детства, тебе все и сразу подавай. Но не совершай ошибки, не торопи события, пойми, что не со всеми людьми так можно. Ты поживи тут пока, приди в себя, – мама слишком хорошо знала вспыльчивый нрав дочки и понимала, что, нырнув в новый омут с головой, Анна скорее всего отпугнет даже самого влюбленного и преданного кавалера и опять будет страдать. И еще чего хуже, не дай бог начнутся у нее панические атаки, которыми она страдала вплоть до подросткового возраста, и придется матери с ней носиться, за руку ночью держать…

Анна слушала маму сквозь дымку романтических мечтаний, но слышалось ей то, чего она сама больше всего хотела, и Анна сделала все по-своему.

Настояла на том, чтобы они с Игорем, не откладывая надолго, на той же неделе подали заявление на развод. При этом фамилию Игоря – Беркут – Анна решила оставить при себе, намереваясь превратить «Анна Беркут» в собственный бренд, который будет, с одной стороны, узнаваем на рынке нефтяных магнатов, а с другой, в случае провала или какой несуразицы может быть с легкостью аннулирован. Лучше рисковать фамилией Беркут, чем своей девичьей – «Соколова», хоть и доставшейся от бросившего их с мамой отца.

С маминой помощью Анна собрала и вывезла из квартиры-студии мечты на Чистых прудах свои вещи. Чемоданы у мамы распаковывать не стала. Было шестое марта, а значит близился международный женский день, и Анна долгом своей девичьей чести считала до восьмого марта определиться со своим статусом. И потому, переночевав всего одну ночь у мамы, накануне восьмого Анна заявилась на съемную квартиру к Никите с большим чемоданом вещей – «на первое время». Она ожидала, что Никита обрадуется и потолок прошибет от счастья, узнав, что она теперь свободна, и забота о ней с этого момента торжественно переходит к нему вместе с неотъемлемым грузом ответственности и взаимных обязательств.

Думая так, Анна была наивна. Она верила, что вот он, наконец, хэппи энд «как в кино», после которого «все жили долго и счастливо и нарожали кучу детей, и умерли в один день». Нельзя сказать, что Никита был совсем не рад увидеть Анну на пороге еще не обжитого холостяцкого гнезда, да еще с чемоданом вещей, просто, как оказалось, не для того он расходился со своей гражданской женой, чтобы сразу начинать новые отношения, тем более с совместным бытом и прочими прелестями семейной жизни. Он хотел погулять, развеяться, и, возможно, не только с Анной. Как бы она ни была хороша во всех отношениях.

И все-таки они стали жить вместе, не выставлять же Анну за порог. Тем более, что выбора она Никите не оставила. И прожили они вместе чуть больше, чем полгода.

Сразу за зимой наступило лето, весны как таковой не случилось – снег еще не везде растаял, когда шарахнуло плюс двадцать пять и отовсюду, даже сквозь лед, полез молодой, да наглый газон. Летом Анна с Никитой отлично проводили время, развлекаясь вместе – ездили с Никитиными друзьями на природу, ходили на концерты и в ночные клубы, часто ели в ресторанах, пили алкоголь и дурачились. Предавались любви каждый день и в самых разных местах, потом реже – два-три раза в неделю и все больше в постели перед сном. Наверное, стали больше уставать на работе, думала Анна, да и бежать теперь некуда, вот мы друг у друга, только руку протяни.

Но вскоре с Никитой и вовсе начало происходить что-то странное. Он стал избегать Анну, задерживаться на работе, а после работы встречаться с друзьями или уходить на долгую тренировку в спортзал. А еще он стал регулярно, пару раз в неделю, встречаться со своей бывшей, якобы чтобы ее поддержать, как он объяснял Анне. Дальше стало еще хуже. Он стал избегать интимной близости с Анной, а на этой самой близости, как оказалось, и строились их отношения. Так прошло недели две или три, Никита приходил домой совсем поздно, ничего не объясняя, и, после сухого поцелуя, напоминающего то, как птица-мама передает корм птенцу, т.е. по причине клюва почти не касаясь, отворачивался на другой бок и засыпал, ну или делал вид, что спит. Анна делала попытки поговорить, но от разговора Никита все время уходил, уверяя, что все в порядке и не происходит ничего странного. Он вообще оказался очень сухим в общении и скупым на эмоции и в жизни, и в постели. Анна поначалу и догадываться не могла, к кому уходила от чуткого, зрелого и опытного Игоря. Она даже стала называть Никиту про себя Сухарь.

Бойкот Сухаря длился три недели и продлился бы дольше, но Анна не выдержала и решила уйти первой. Раз разговора все равно не получается, и она чувствует себя полной дурой, то, стало быть, и терять вроде как нечего, а ждать неизвестно чего – так это себя не уважать, а как же гордость, и ее сверхчувствительное эго. Решено – сделано. Анна собрала вещи, пока Никита был на работе (самой пришлось отпроситься, чтобы провернуть все в его отсутствие), и уничтожила все следы своего пребывания в его квартире, даже прибралась напоследок, чтобы он пожалел о том, какой Золушки лишился. «Может, еще одумается, ведь такого поворота он точно не ожидает!» – Аннина надежда пока и не собиралась умирать.

«На Удальцова пожить, значит, тоже не судьба» – Анне пришлось снова вернуться к маме, но ненадолго. С шестнадцати лет Анна искренне считала, что жить с мамой – значит признать собственное поражение в жизни (папа ушел от них к другой женщине, когда маленькой Ане было шесть, и она его толком не помнила, зато на всю жизнь усвоила урок, какой не надо быть, чтобы остаться одной – не надо быть такой, как мама, правда, какой это именно, никак не могла уловить).

Поэтому сразу после поступления на первый курс главного университета страны она начала подрабатывать и вскоре сняла комнату у милой одинокой бабули. Условия были похуже, чем у мамы, но зато самостоятельность! В голове была твердая цель побыстрее заработать первый миллион или найти состоятельного мужчину, жить в пределах Садового кольца, ездить на дорогой иномарке. И вот теперь она уходит от Никиты ни с чем, в глубине души надеясь встряхнуть его и вернуть его интерес. Она представляла себе, что он начнет искать ее, звонить, звать обратно, а она поломается немного, набивая себе цену, а потом согласится. И будут они жить долго и счастливо…

Но вышло не так. Спохватился и стал искать встречи с Анной Никита только спустя пару недель. И когда Анна наконец согласилась с ним встретиться, то услышала совсем не то, на что рассчитывала. Она-то искренне надеялась, что он станет просить у нее прощения, ну или хотя бы объяснит, с чем было связано его охлаждение и этот невыносимый «игнор». Но вместо этого Никита заявил, что не был готов к серьезным отношениям после разрыва с бывшей, и что зря они так быстро съехались, и что их отношения погубил быт, и много чего еще. У Анны стучало в висках, и она почти ничего уже не слышала. Просто поняла, что это все, конец. Конец.

– Ты была моим самым ярким сексуальным приключением, – сказал Никита с многозначительным выражением лица. Из его уст это звучало как недвусмысленный комплимент, и он с довольной ухмылкой смотрел на Анну, с хрустом откусывая бакинский огурец. – Я буду не против продолжать встречаться, ради секса, ради приятного общения. Так часто, как оба захотим.

– Никитос, у меня что-то жутко голова разболелась, я, наверное, поеду. – Анна выразилась нарочито равнодушно (раньше ей никогда не приходило в голову называть его так) и, едва дослушав его бред, с трудом сдерживая слезы, направилась прямиком к выходу из восточного ресторана, где они встретились. Уходя, натянув на себя грустную улыбку, сказала:

– Я не хочу с тобой больше встречаться, никогда, я больше тебя не хочу. Не звони мне больше и не пиши.

«Чтоб ты сдох, скотина! Чтоб ты сдох! Селезень надутый! Сухарь черствый!» – злобно шипела Анна, спускаясь по крутой лестнице, придерживаясь за стену, чтобы не упасть от головокружения. То, что она сказала про желание вычеркнуть его из жизни, было правдой. Мечты мигом рухнули и надежды больше не осталось. Это было очень больно, не только душевно, но и физически, ведь голова и правда страшно разболелась, и внутри как будто что-то пульсировало. Гнев, злость, ненависть, страшный клубок негатива, который она мысленно направила Никите и еще несколько раз повторила: «Сдохни, сука!», пока шла к машине и пока садилась в нее, громко хлопая дверцей.

-3-

Был конец июля и небывалой силы лесные пожары стянули в кольцо Москву, а в этот злополучный вечер еще и накрыли сверху куполом серо-белого дыма, в котором, как в молоке, почти ничего не было видно.

«Похоже, конец света начинается, настоящий Армагеддон» – видимость была только на одну машину вперед и все ухудшалась, запах стоял удушающий. Анна пожалела, что не взяла с собой одноразовую маску, которыми активно торговали теперь в пробках и на каждом углу гости столицы.

Ощущение страха одиночества и паники от невозможности повлиять на ситуацию и вернуть хотя бы «как было» ненадолго отступило перед инстинктом самосохранения, который велел собраться и как можно скорее добраться домой, пока голова еще сильнее не разболелась и пока еще хоть что-то видно сквозь дымовую завесу. Первое время после расставания Анна путала свой страх одиночества с подлинными чувствами к Никите, в которых она и разобраться-то не успела, пока они были вместе. Еще тяжелее было оттого, что им, конечно, приходилось часто видеться на работе. Однако же Анна ни разу не показала ни ему, ни окружающим своих эмоций, еще с детства научившись сохранять «покер фейс» даже в самой сложной ситуации.

Позже выяснилось, что Никита вернулся к бывшей, сделал ей предложение, и они очень быстро поженились. Хорошо, что Анна узнала об этом потом, успев охладеть к Никите, иначе не сдержать ее хрупкому эго такого сильного удара. После их расставания Никита не раз предлагал Анне интимную близость, по-товарищески жалуясь на скуку семейной жизни и уверяя Анну, что она сама это поймет, как только снова выйдет замуж и станет жить постоянно с одним и тем же человеком. Так она точно не хотела – чтобы тошнило от того, с кем свяжешь свою жизнь навеки. «Слава богу, что ты не оказалась на месте Никитиной жены» – вздыхал облегченно Аннин внутренний голос.

Скоро, правда, по самолюбию Анны пришелся еще один удар. Произошло это, когда они с мужем забирали свидетельства о разводе – случайно столкнулись в ЗАГСе. Чувствуя себя вполне уверенной в себе, но будучи слегка на взводе от специфики момента, Анна возьми, да и спроси у него, просто так, ради любопытства:

– Игорь, хочу тебя спросить, только постарайся ответить честно. Ты мне когда-нибудь изменял?

– Аня, дорогая, я конечно могу тебе ответить. Только тебе может быть больно.

– Продолжай.

– Было несколько раз в командировках. А в Нижнем Новгороде, где мне пришлось так надолго остаться, была у меня женщина, я до сих пор с ней. Но ты бы никогда об этом не узнала. Я тебя надежно оберегал, и эта сторона моей жизни никогда бы тебя не коснулась.

– Так вот как, значит! – От неожиданности Анна опустилась на банкетку у бракоразводного кабинета, где они стоя ожидали своей очереди.

«А я значит поддалась первому же увлечению и все разрушила. Теперь Игорь со всеми своими достоинствами и квартирой-студией в самом центре Москвы достанется какой-то потаскушке из Нижнего Новгорода» – Анна не могла поверить своим ушам и да, ей действительно было больно. Это было крушение иллюзий, как будто сцена, на которой разворачивалась ее жизнь, резко повернулась на все сто восемьдесят градусов, обнажив другую сторону реальности, то исподнее, что было скрыто от ее глаз. Она чувствовала себя полной дурой, самооценка рухнула вниз подобно оторвавшейся кабине лифта, неизбежно летящей в шахту.

– Хочешь, кофе попьем где-нибудь тут недалеко? – как ни в чем ни бывало предложил Игорь.

– Мм, нет, знаешь, я тороплюсь, мне нужно кое-какие дела доделать, маме помочь, в общем, я, пожалуй, уже поеду. Рада была повидаться. – Не идеально, но вроде получилось не выдать своих эмоций, хотя Игоря было сложно провести, и он не без удовольствия и легкого чувства жалости наблюдал за корчами уязвленного самолюбия той, которую все еще любил, но простить уже не смог бы, пожалуй, никогда.

«Как странно жизнь устроена: хочешь быть честной, а, оказывается, нужно учиться лучше врать» – такой статус Анна разместила у себя на стене в фейсбуке.

-4-

Уйдя от Никиты, Анна на время переехала к маме, с которой они прекрасно ладили на расстоянии, но вместе долгое время находиться не могли. Анна хотела во всем быть самостоятельной и не похожей на мать. А мама хотела заботиться, и, что еще хуже, контролировать каждый шаг ее маленькой Ани. Из-за этого они придирались друг к другу по пустякам и часто ссорились.Да к тому же мама постоянно напоминала Анне о том, что та была предупреждена насчет опасности быстрого сближения с Никитой.

Дескать мама знала, что этим все кончится, потому «я же тебе говорила!», а теперь мол сама виновата, «раз никогда не слушаешь мать!». И все в таком же духе. Мама была в этот раз безусловно права и даже не пыталась скрыть своего откровенного ликования по этому поводу, как будто они с дочерью в чем-то соревновались.

Стремление доминировать над дочкой привело к тому, что при первой подвернувшейся возможности Анна переехала к новой подруге Алисе, с которой познакомилась там же, где и с Никитой, там, где проходила вся ее жизнь – на работе.

Московский филиал нефтяной компании, где Анна и Алиса вместе работали, имел внушительный штат в триста с лишним человек, а ее офис занимал несколько этажей собственного здания. На остальных, не офисных, этажах располагались: собственная поликлиника, фитнес-центр, салон красоты, несколько столовых для разных категорий сотрудников. Компания славилась также тем, что предоставляла в обмен на работу с полной отдачей самый внушительный соцпакет, какой только можно было себе представить – бесплатное питание и медицинское обслуживание, оплачиваемые путевки в лучшие дома отдыха по России и за ее пределами, фитнес, служебный транспорт, даже квартиры в районе Ленинского проспекта – это, правда, для тех, кто проработал в компании двадцать лет и больше.

Анна и Алиса «сидели» в диаметрально противоположных концах этого современного лабиринта из зеленоватого стекла и серо-черного бетона. И обязанности у них были разными, Анна отвечала за связи с общественностью, а Алиса была специалистом в отделе закупок. Правда, специфика работы подразумевала их временами очень тесное взаимодействие – по всем проектам, которые проводила Анна, подрядчиков выбирала Алиса. Как нетрудно догадаться, работа это была не столько командная, сколько наоборот, в обязанности Алисы входило сделать так, чтобы Анна (и другие сотрудники, совершающие любую закупку, начиная от скрепок и заканчивая бурильным оборудованием для нефтяных вышек) не были излишне заинтересованы поставщиками, которые чего только не выдумывали, чтобы привязать к себе тех, в чьих руках были крупные финансовые потоки.

Так что это только со стороны могло показаться, что Анна и Алиса подружились случайно, как бы само собой, и произойди эта встреча где угодно внес стен офиса, итог был бы таким же. На самом деле Анна сближение с Алисой расчетливо спланировала и организовала. Она ни на миг не забывала о своей основной цели – повысить уровень дохода, заработать первый миллион – и не собиралась ни перед чем останавливаться.

Наблюдательная Анна заметила, что Алиса выходит курить, притом преимущественно в одиночку, и тоже купила пачку сигарет, хотя года два как бросила, будучи еще в браке с Игорем. Выждала момент, когда Алиса вышла в курилку, проследила, чтобы девушка была одна, и направилась за ней. Попросила прикурить (она предусмотрительно «забыла» купить зажигалку) и предложила свою компанию. Дальше уже было дело техники и Анниного обаяния, которое она сама гордо называла «харизмой». Благодаря этой харизме Анна умела быстро стать центром любого нового общества, верно угадывая, какой вопрос следует вынести на обсуждение, чтобы всех взять за живое. Поэтому задача расположить к себе одного человека, даже если это была девушка (с мужчинами ей было гораздо проще) была для Анны не трудной. И она приступила. Заранее обратив внимание на спортивную подтянутую фигуру Алисы, Анна решила зайти со стороны «ЗОЖ»:

– Я смотрю вредная привычка не мешает вести Здоровый Образ Жизни? – Анна изобразила максимально дружелюбную улыбку с налетом демонстративного восхищения собеседницей.

– Привет! В смысле? Ты о вреде курения? – опешила Алиса, выйдя из офисной дремоты и уронив спутанный клубок срочных задач, которые она крутила в голове, – Сама же куришь?

– Ну да, никак не могу бросить, но при этом, как и ты, слежу за своей физической формой, регулярно хожу на фитнес. Куда ходишь заниматься, если не секрет? – Анна продолжала поражать Алису даром провидения.

– О, ты прямо мысли читаешь, я каждый день после работы хожу в «Антилопу», тут недалеко. А ты? – Алиса уже дружелюбно улыбалась, радуясь возможности непринужденно поболтать и отвлечься от работы.

– Да ты что? У меня тоже туда абонемент есть, причем у меня безлимитный, я могу все клубы сети посещать. – «Начало положено», – внутренне ликовала Анна – «осталось только купить абонемент в «Антилопу», мой «Премьер» как раз через неделю заканчивается» – и с этими мыслями она с элегантностью профессионала губами извлекла из пачки с изображением розово-фиолетового струящегося дыма тонкую сигарету «Вог Лилас» и жестом попросила у Алисы прикурить. Та с поспешной учтивостью поднесла к лицу Анны зажигалку и только потом «чиркнула» и подожгла ее сигарету. Анна задумчиво затянулась, представляя, как этот самый фиолетовый туман проникает в легкие и слегка кружит голову. Голова и правда немного закружилась.

– Может, как-нибудь вместе сходим в «Антилопу» поле работы? Потом в сауне посидим, посплетничаем? – сама предложила Алиса. Анна попала прямо в точку – Алисе не хватало общения, и личной жизни, видимо, не было, а значит, времени свободного оставалось предостаточно, и для начала Анна им завладеет. На войне за место под солнцем и за первый миллион все средства хороши!

– Отличная идея! – радостно воскликнула Анна – Давай в пятницу? После работы? А потом можем где-нибудь чай – сок выпить, кальян покурить?

– Ты опять в точку, я обожаю кальян, и, если честно, ни дня без него не могу! – оживилась Алиса и принялась выстукивать из пачки вторую сигарету. Анна протянула свои – она заранее подглядела, что Алиса покупает такие же. Алиса, поблагодарив, взяла и немного покраснела. – Частенько по вечерам встречаюсь с подругами где-нибудь на летней веранде, где можно подымить чего-нибудь кисло-сладенького на свежем воздухе, – прикурив, призналась Алиса.

– Ну вот, теперь у тебя есть коллега-единомышленник, которая разделяет любовь к кальяну, – подмигнула Анна и кивком головы дала понять, что пора бы закругляться и возвращаться на рабочие места – и здоровому образу жизни! – добавила напоследок, чтобы закрепить в сознании Алисы их с Анной возможные точки соприкосновения.

Они еще несколько раз как бы случайно встречались в курилке (на самом деле каждый раз Анна все это подстраивала) и болтали о том, о сем, постепенно становясь приятельницами, а затем и подругами. В основном они сплетничали о коллегах, обсуждали мужчин, новости из Интернета, – это было стадией приятельства, как определила для себя Анна. Потом стали делиться своими личными историями – «а вот мы уже и подругами становимся» – у Анны в голове была своя четкая градация отношений со строгой иерархией уровней и четкими признаками перехода с одного уровня на другой.

Анна решила первой рассказать Алисе о своем трагично закончившемся романе, о предшествовавшем разводе, только, разумеется, заменив реального Никиту Селезнёва вымышленным персонажем, с которым по легенде познакомилась в караоке, а не на работе, дабы не порождать сплетен среди сотрудников компании о своей слабости к тому, чтобы пофлиртовать «не отходя от станка».

Она была еще не настолько уверена в Алисе, чтобы посвятить ее в эту опасную для своей репутации тайну – «легкий флирт на службе повышает мотивацию к труду». Анна в красках и большей частью вымышленных подробностях рассказала Алисе о терзаниях своей души, а также о том, как тяжело сейчас жить с мамой, которая то и дело напоминает ей, как она облажалась, и Алиса любезно предложила Анне пожить у нее. Такого поворота Анна не ожидала и не просчитывала, а потому эмоций радости изображать не пришлось – они явились сами. Ни секунды не думая, но для приличия пару раз поприбеднявшись, «мол, неудобно как-то», Анна приняла приглашение новой подруги.

Родители Алисы работали на каком-то государственном предприятии и им полагались аж сорок дней отпуска, как на крайнем Севере. Эти дни они приберегли как раз на бархатный сезон и уехали на дачу, оставив в распоряжении единственной дочки трехкомнатную квартиру на окраине Москвы.

Родители в Алисе души не чаяли – единственный ребенок, поздний и желанный. Сдували пылинки, потакали всем желаниям, и воспитывали как принцессу, самую красивую и достойную самого лучшего – мужчины, работы, ну и так далее.

Семья гордо носила фамилию Шпак, что в переводе с польского означает «скворец». Они и правда были похожи на скворцов, такие же звонкие и вечно суетные.

Алиса Шпак была красавицей – ростом чуть повыше Анны, русые волосы (которые она осветляла добела и подстригала четко очерченное каре с короткой челкой), маленький аккуратный носик, глаза чуть на выкате, мальчишеская худоба, милое обаяние молодости. Можно даже сказать, что при грубом рассмотрении Анна и Алиса были похожи, и в последующем их даже часто называли сестрами.

Двухнедельный сезон дождей закончился, как закончился и мучительно продолжительный конгресс, который изрядно высосал силы Анны. Все прошло успешно, и ее даже похвалили, правда, премию не дали – новым сотрудникам не принято, только после трех лет непрерывной работы. «Ничего, все еще впереди, я сама знаю, чего стою, и смогу взять это у жизни сама».

Резко потеплело, дни стояли солнечные, датчик в машине показывал аж двадцать восемь градусов, так что многие даже выкладывали подтверждение этого температурного рекорда сентября в инстаграм и фейсбук. Анна с Алисой были как раз из таких. Они первыми комментировали сообщения и фото друг друга в соцсетях в подтверждение полной осведомленности и глубокой поверенности в делах каждая своей наперстницы.

Девушки стали проводить вместе все свободное от работы время. Вместе ходили на фитнес и «зависали» после занятий в сауне. Делились шампунями, масками и прочей косметикой. Брали друг у друга одежду «напрокат».

Алиса ввела Анну в круг своих подруг, и их харизматичная Анна тоже быстренько обаяла. Все были от нее в восторге. И никто не задумался о том странном факте, что своих подруг у Анны не было. Вернее, она рассказывала о школьных и институтских подругах, которые все сидят дома с маленькими детьми, и потому разговоры у них на одну и ту же тему «какашек и пеленок». А потому она ни с кем из них не общается.

У Алисы, в отличие от Анны, были три близкие подруги, с которыми до встречи с Анной она общалась постоянно, все ее возраста – плюс – минус двадцать пять – Ксюша, Оля и Ирма.

Все трое, стоило им познакомиться с Анной поближе, прямо-таки влюбились в нее, и Алиса начала ревновать. Причем уже не подруг, а Анну, привыкнув, стараниями последней, безраздельно владеть ее вниманием.

Анна не стремилась подружиться с Ксюшей, Олей и Ирмой, не имея в том никакого корыстного интереса, но раз уж это само собой случилось, решила воспользоваться ситуацией, чтобы поиграть на нервах Алисы и еще сильнее привязать ее к себе.

Если Алиса по какой-то причине не могла встретиться с девушками (задержали на работе, что-то нужно купить по поручению родителей), Анна шла на встречу с ее подругами без нее. Алиса даже стала периодически делать Анне непрозрачные намеки из разряда «Ирма вообще-то не одобряет твой стиль в одежде» или «Оля не понимает, почему ты так жаждешь с ней дружить, вы же едва знакомы, и ей как-то неудобно». Все это делалось Алисой для того, чтобы вернуть себе единоличное владение Анниным обществом. Поступать так Алисе подсказало внутреннее наитие – за спиной она говорила подругам друг о друге не очень обидные гадости, пытаясь их «разделить».

Несмотря на это исподтишковое науськивание, девушки часто собирались впятером и скоро у них появилось много общих тем и интересов, они даже съездили вместе отдыхать в Египет. И это были самые лучшие дни на Анниной памяти, светлые мысли о которых до сих пор вызывают на ее лице улыбку теплоты.

-5-

Как-то раз во время очередной вылазки в модное кафе Ксюша поделилась с подругами своим открытием – она зарегистрировалась на сайте знакомств и уже получила свое первое приглашение на свидание. Девушки решили вместе попробовать зарегистрироваться. Все пятеро на тот момент были свободны, и в то же время очень хотели постоянных отношений. Конечно, поклонники были, и флирта имелось предостаточно, но так чтобы серьезно – ни одна еще толком не пробовала, за исключением разве что Анны.

В тот же вечер, в гостях дома у Ирмы, все пятеро, не откладывая, создали профили на сайте знакомств, согласовав друг с другом содержание и фотографии.

Ксюша почти сразу заинтересовала своего будущего мужа Алексея, они стали регулярно встречаться, а вскоре и жить вместе, после первого же свидания, и девушка стала реже появляться в компании подруг. Следом за ней Ирма познакомилась с до неприличия славянской внешности Иваном – в прошлом легкоатлетом, великолепного телосложения и с соломенными по цвету и структуре волосами. Все ожидали от Ирмы, что она станет искать себе армянина, раз уж сама армянка, но, коль скоро родители не требовали от нее кровного брака (армянкой была мама, а папа – русский), и раз уж Ирма так сильно запала на Ивана, а он на нее, то они тоже стали встречаться. Правда, поженились только спустя три года, но до сих пор счастливо живут.

Чуть меньше повезло на сайте Оле, хотя причина была не в ее внешности (она была высокая блондинка худощавого телосложения и при этом с грудью третьего размера) или интересах (что были весьма разносторонни, от современного искусства до смешанных единоборств), сложно сказать, в чем была причина, но парни, которые писали в ее профиле, были в основном женаты и искали ни к чему не обязывающего времяпрепровождения. Несколько раз Оля отказывалась, но однажды не устояла.

И это оказался Игорь. Бывший Аннин муж. Который на тот момент успел жениться во второй раз на девушке из Нижнего Новгорода, той самой, что утешала его в разлуке с женой, когда они еще состояли в браке, и даже когда ничего не подозревающая Анна хранила верность мужу.

Игорь зарегистрировался на сайте для развлечения, и сайт в качестве комплимента выдал ему список однофамильцев, проживающих в Москве – разработчики сервиса знакомств все время внедряли какие-нибудь новые «фишки», чтобы пользователям было интереснее. Фамилия была редкая и Игорь сразу наткнулся на Анну, которая после развода осталась Беркут, а уже из перечня ее подруг выбрал Олю как самую, на его вкус, сексуально привлекательную. И с самой подходящей для себя, хищника, фамилией – Голуб.

Оля, или Голубка, как прозвал ее новый ухажер, несколько раз сходила с Игорем на свидания, прежде чем он признался, что у них есть общая знакомая, и эта общая знакомая никто иная как его бывшая жена, а ее нынешняя подруга – Анна.

К третьему свиданию Голубка уже успела по уши втрескаться в Игоря, растаяв от его отточенных многолетним опытом ласк (это был первый мужчина, с которым она испытывала такие сильные ощущения, когда он просто умело прикасался к ней в стесненных обстоятельствах салона авто, рискуя в любой момент быть застуканным случайными прохожими).

Полагаясь на собственные ощущения, Оля не сомневалась, что и Игорю также по-особенному хорошо с ней. Игорь действительно «выкладывался по полной» на каждом свидании, но Оля была не первой и не единственной девушкой, с которой он был близок. Игорь получал удовольствие от того, насколько «заведена» партнерша. У Игоря был целый арсенал приемчиков, которых хватало, чтобы разнообразить свиданий десять, после чего ему самому становилось скучно, и он начинал подыскивать новую жертву. Это началось еще задолго до Анны, после того, как его оставила первая жена – так он самоутверждался за счет молодых девчонок, принимавших болезненность его самооценки за серьезное чувство.

Секс не являлся обязательным пунктом программы, напротив, к сексу Игорь переходил не раньше, чем на шестом – седьмом свидании, тем самым удерживая и подогревая собственный интерес к девушке. Ровно также он решил действовать с Олей. Единственной, с кем его план провалился, была Анна, но она теперь в прошлом и его снова ничего не ограничивает.

На четвертом свидании с Голубкой от поцелуев и прикосновений сквозь одежду Игорь как бы случайно, а на самом деле следуя собственному сценарию, перешел к следующей стадии – запустил руку под просторное мягкое платье Оли и стал нежно ласкать ее свободную от белья грудь под легкой тканью. Убедившись в том, что Голубка одобряет его действия, Игорь скомандовал перебраться на заднее сидение своего БМВ и там уже, стащив с Оли платье, стал целовать ее обнаженную грудь, слегка покусывая каждый сосок. Затем опустился ниже, оставляя на животе влажную остывающую полоску, и, не переставая смотреть в Олины раскрытые от удивления глаза, раздвинул губы и принялся ласкать набухший клитор, одновременно вводя во влагалище пальцы. Дождавшись момента, когда Оля с трудом сдерживала крик удовольствия, прикусывая нижнюю губу, Игорь поднялся наверх и начал весь круг заново, откладывая Олин пик болезненной разрядки. Когда она наконец не выдерживала, извиваясь и вздрагивая, Игорь закончил прелюдию коротким поцелуем в губы. Оля была готова пойти до конца, броситься в омут с головой, но Игорь с близостью не спешил. По сути, он уже овладел ей, и тем приятнее было откладывать тот момент, после которого, как он знал на опыте, его интерес к Оле поблекнет и будет с каждым днем только тускнеть и тускнеть, пока совсем не сойдет на нет.