2) При убывающей производительной силе дополнительных капиталов.
Предположим, что земля A1 могла бы произвести дополнительный квартер лишь за 4 ф. ст., а земля A – за 3¾, то есть дешевле, чем A1, но на ¾ ф. ст. дороже, чем квартер, произведённый первой затратой капитала на земле A. В этом случае совокупная цена двух произведённых на земле A квартеров была бы = 6¾ фунта стерлингов; следовательно, средняя цена за квартер = 33/8 фунта стерлингов. Цена производства повысилась бы, но всего на 3/8 ф. ст., между тем как если бы дополнительный капитал был затрачен на новой земле, которая производит квартер за 3¾ ф. ст., она повысилась бы ещё на 3/8 ф. ст., до 3¾ ф. ст., и этим было бы вызвано соответствующее повышение всех остальных дифференциальных рент.
Цена производства в 33/8 ф. ст. за квартер на земле A таким образом выравнялась бы по средней цене производства на той же земле при увеличившейся затрате капитала и стала бы регулирующей; следовательно, здесь не получилось бы ренты, потому что не было бы добавочной прибыли.
Но если бы этот квартер, произведённый второй затратой капитала, был продан за 3¾ ф. ст., то земля A дала бы теперь ренту в ¾ ф. ст., и притом на все акры земли A, на которых не было бы сделано дополнительной затраты капитала и которые, следовательно, по-прежнему производят квартер за 3 фунта стерлингов. Пока существуют ещё невозделанные участки земли A, цена могла бы лишь временно повыситься до 3¾ фунта стерлингов. Конкуренция новых участков земли A удерживала бы цену производства на 3 ф. ст., пока не была бы исчерпана вся та земля A, благоприятное положение которой позволяет производить квартер дешевле, чем за 3¾ фунта стерлингов. Следовательно, приходится делать это допущение, хотя когда один акр земли приносит ренту, собственник земли не уступит фермеру другого акра без ренты.
Опять-таки от большего или меньшего распространения второй затраты капитала на имеющейся земле A зависит, выравнивается ли цена производства по средней цене или же регулирующей будет индивидуальная цена производства при второй затрате капитала в 3¾ фунта стерлингов. Регулирующей ценой становится 3¾ ф. ст. только в том случае, если землевладелец успеет, пока не будет удовлетворён спрос, фиксировать в качестве ренты ту добавочную прибыль, которая получалась бы при цене в 3¾ ф. ст. за квартер.
О понижающейся производительности почвы при последовательных приложениях капитала смотри у Либиха {295}. Мы видели, что последовательное уменьшение добавочной производительной силы затрат капитала постоянно увеличивает ренту с акра, при неизменяющейся цене производства, и что оно может привести к этому даже при понижающейся цене производства.
Но вообще должно заметить следующее.
С точки зрения капиталистического способа производства всегда имеет место относительное удорожание продуктов, если для получения того же продукта делается затрата, если должно оплачиваться нечто такое, что́ прежде не оплачивалось. Ибо под возмещением капитала, потреблённого в производстве, следует понимать только возмещение стоимостей, которые представлены в определённых средствах производства. Элементы природы, входящие в производство как агенты его, ничего не стоят, – эти элементы, какую бы роль ни играли они в производстве, входят в него не как составные части капитала, а как даровая естественная сила капитала, то есть как даровая естественная производительная сила труда, которая на базисе капиталистического способа производства выступает, однако, подобно вообще всякой производительной силе, как производительная сила капитала. Следовательно, если в производстве принимает участие такая естественная сила, которая первоначально ничего не стоит, то она не входит в расчёт при определении цены, пока продукт, изготовляемый при её помощи, достаточен для удовлетворения потребности. Но если со временем потребуется больше продукта, чем можно изготовить с помощью этой естественной силы, то есть если придётся производить дополнительный продукт без помощи этой естественной силы, или при содействии человека, человеческого труда, то в капитал войдёт новый дополнительный элемент. Следовательно, для получения прежнего продукта будет сделана относительно бо́льшая затрата капитала. При прочих равных условиях произойдёт вздорожание производства.
(Из тетради с пометкой «Начато в середине февраля 1876 года». [Ф. Э.])
Дифференциальная рента и рента как всего лишь процент на вложенный в землю капитал.
Так называемые мелиоративные работы продолжительного действия, – которые изменяют физические, отчасти и химические свойства почвы посредством операций, стоящих затраты капитала, и которые могут рассматриваться как вложение капитала в землю, – почти все сводятся к тому, чтобы определённому участку земли, почве в определённом ограниченном месте придать такие свойства, которыми другая почва, в другом месте, зачастую совсем близко, обладает от природы. Поверхность одного массива земли является ровной от природы, поверхность другого – приходится выравнивать; один обладает естественными стоками для воды, другой требует искусственного дренажа; один от природы обладает глубоким пахотным горизонтом, на другом его необходимо углубить искусственно; одна глинистая почва от природы смешана с надлежащим количеством песка, у другой ещё необходимо искусственно создать надлежащее отношение; один луг орошается от природы или покрывается илом, на другом этого приходится достигать с помощью труда, или, говоря языком буржуазной политической экономии, с помощью капитала.
Поистине забавна теория, согласно которой в этом случае на одной земле, относительные преимущества которой искусственно созданы, рента есть процент, а на другой земле, которая обладает этими преимуществами от природы, не есть процент {296}. (На деле же вопрос извращается таким образом, что раз в одном случае рента действительно совпадает с процентом, её и в других случаях, когда фактически этого нет, надо называть процентом, ложно изображать в виде процента.) Но после того как произведена затрата капитала, земля приносит ренту не потому, что в неё вложен капитал, а потому, что затрата капитала превратила землю в более производительную сферу вложений, чем до этого. Предположим, что вся земля известной страны требует такой затраты капитала; в таком случае каждому участку земли, на котором она ещё не была сделана, предстоит пройти эту стадию, и рента (процент, который участок в данном случае приносит), которую даёт земля, уже поглотившая такую затрату капитала, точно так же является дифференциальной рентой, как если бы эта земля от природы обладала этим преимуществом, а остальной земле приходилось бы приобретать его лишь искусственным способом.
И эта сводимая к проценту рента становится чистой дифференциальной рентой, как только затраченный капитал будет амортизирован. Иначе оказалось бы, что один и тот же капитал как капитал существует вдвойне.
Одно из самых забавных явлений заключается в том, что все противники Рикардо, оспаривающие определение стоимости исключительно трудом, выдвигают против объяснения дифференциальной ренты различием между землями то обстоятельство, что здесь стоимость определяется природой, а не трудом; и в то же время приписывают это определение местоположению или – и в ещё большей мере – даже проценту на капитал, вложенный в землю при её обработке. Один и тот же труд придаёт одинаковую стоимость продукту, изготовленному в течение данного времени; но объём или количество этого продукта, а следовательно, и та часть стоимости, которая приходится на соответственную часть этого продукта, зависит при данном количестве труда единственно от количества продукта, а последнее, в свою очередь, от производительности данного количества труда, а не от абсолютной величины этого количества. Обязана ли эта производительность своим происхождением природе или обществу, совершенно безразлично. Только в том случае, когда она сама сто́ит труда, следовательно, капитала, она в той или иной мере увеличивает цену производства, тогда как природа этого не делает.
ГЛАВА СОРОК ПЯТАЯ
АБСОЛЮТНАЯ ЗЕМЕЛЬНАЯ РЕНТА
При анализе дифференциальной ренты мы исходили из предположения, что наихудшая земля не приносит земельной ренты или, выражаясь в более общей форме, что земельную ренту приносит только такая земля, на которой индивидуальная цена производства ниже цены производства, регулирующей рынок, благодаря чему возникает добавочная прибыль, которая превращается в ренту. Необходимо прежде всего заметить, что закон дифференциальной ренты, как дифференциальной ренты, совершенно не зависит от правильности или неправильности этого предположения.
Если общую, регулирующую рынок цену производства мы обозначим буквой P, то P для продукта наихудшей земли A совпадает с индивидуальной ценой производства на этой земле; то есть цена оплачивает потреблённый в производстве постоянный и переменный капитал плюс средняя прибыль (= предпринимательскому доходу плюс процент).
Рента в этом случае равна нулю. Индивидуальная цена производства на ближайшей по качеству земле категории B = P', и P > P'; то есть P оплачивает более чем действительную цену производства продукта земли категории B. Пусть теперь P − P' = d; поэтому d, избыток P над P', есть та добавочная прибыль, которую извлекает арендатор земли категории B. Это d превращается в ренту, которую приходится уплачивать собственнику земли. Пусть для земли третьей категории C действительной ценой производства будет P' , и пусть P − P' = 2d; следовательно, эти 2d превращаются в ренту; точно так же для земли четвёртой категории D индивидуальная цена производства пусть будет P' ', а P − P' ' = 3d, которые превращаются в земельную ренту, и т. д. Будем считать теперь ошибочным предположение, что для земли категории A рента = 0, а потому цена её продукта = P + 0. Пусть, напротив, и она даёт ренту = r. В этом случае мы имели бы результат двоякого рода.
Во-первых: цена продукта земли категории A не регулировалась бы ценой производства на этой земле, а содержала бы некоторый избыток над этой ценой, была бы равна P + r. Ибо раз предполагается нормальный ход капиталистического производства, то есть раз предполагается, что избыток r, уплачиваемый фермером земельному собственнику, не представляет вычета ни из заработной платы, ни из средней прибыли на капитал, то фермер может выплачивать его лишь благодаря тому, что его продукт продаётся дороже цены производства, что он, следовательно, дал бы ему добавочную прибыль, если бы не приходилось отдавать этот избыток в форме ренты земельному собственнику. В таком случае регулирующая рыночная цена всего находящегося на рынке продукта всех категорий земли была бы не той ценой производства, которую даёт капитал вообще во всех сферах производства, то есть не ценой, равной издержкам плюс средняя прибыль, но была бы ценой производства плюс рента, P + r, а не P. Ибо цена продукта земли категории A выражает вообще предел регулирующей общей рыночной цены, той цены, по которой может быть доставлен совокупный продукт, и постольку она регулирует цену этого совокупного продукта.
Однако, во-вторых, хотя общая цена продукта земли подверглась бы в этом случае существенной модификации, этим отнюдь не был бы снят закон дифференциальной ренты. Ибо, если цена продукта земли A, а тем самым и общая рыночная цена = P + r, то цена продукта земель B, C, D и т. д. тоже была бы = P + r. Но так как для земли B P − P' = d, то (P + r) − (P' + r) тоже было бы = d, а для земли C, в свою очередь, P − P' = (Р + r) − (P' + r) было бы = 2d, как, наконец, для земли D, P − P' ' = (P + r) – (P' ' + r) = 3d и т. д. Итак, дифференциальная рента осталась бы прежняя и регулировалась бы всё тем же законом, хотя рента заключала бы теперь в себе элемент, независимый от этого закона, и одновременно с ценой продукта земли подверглась бы общему повышению. Отсюда следует, что как бы ни обстояло дело с рентой наименее плодородных категорий земли, от этого не только не зависит закон дифференциальной ренты, но единственный способ понять самоё природу дифференциальной ренты заключается в том, чтобы ренты земли категории A приравнять нулю. Действительно ли она = 0 или > 0, безразлично, поскольку речь идёт о дифференциальной ренте и на деле не принимается в расчёт.
Итак, закон дифференциальной ренты не зависит от результата дальнейшего исследования.
Теперь, если спросить далее, на чём основывается предположение, что продукт земли наихудшей категории A не даёт ренты, то ответ необходимо будет таков: Если рыночная цена продукта земли, скажем хлеба, достигает такого уровня, что дополнительно авансированный капитал, вложенный в землю A, оплачивает обычную цену производства, то есть даёт на капитал обычную среднюю прибыль, то этого условия достаточно для того, чтобы в землю A вкладывался дополнительный капитал. То есть для капиталиста достаточно этого условия, чтобы использовать нормальным способом новый капитал, получать обычную прибыль.
Здесь следует заметить, что и в этом случае рыночная цена должна стоять выше, чем цена производства на земле A. Ибо как только возникнет дополнительное предложение, то изменится явно и соотношение спроса и предложения. Прежде предложение было недостаточно, теперь оно достаточно. Следовательно, цена должна понизиться. Но чтобы она могла понизиться, для этого требуется, чтобы она раньше стояла на более высоком уровне, чем цена производства на земле A. Но более низкое плодородие вновь обрабатываемой земли A приводит к тому, что цена не упадёт снова до такого низкого уровня, как в то время, когда рынок регулировала цена производства продукта земли категории B. Цена производства на земле A образует границу не для временного, а для относительно постоянного повышения рыночной цены. – Напротив, если вновь возделываемая земля плодороднее, чем земля A, которая была до того времени регулирующей, и, однако, её достаточно лишь для покрытия дополнительного спроса, то рыночная цена остаётся без изменений. Исследование вопроса, приносит ли ренту низшая категория земли, и в этом случае совпадает с тем, которым мы заняты теперь: и здесь предположение, что земля A не приносит ренты, объяснялось бы достаточностью рыночной цены как раз только для того, чтобы капиталистический фермер мог покрыть ею применённый капитал плюс средняя прибыль; короче говоря, такое предположение объяснялось бы тем, что рыночная цена даёт ему цену производства его товара.
Во всяком случае капиталистический фермер, поскольку он должен действовать как капиталист, может при этих условиях возделывать землю A. Итак, условие для нормального использования капитала на земле A налицо. Но из той предпосылки, что капитал мог бы быть вложен фермером в землю A в соответствии со средними условиями увеличения стоимости капитала, хотя он не мог бы платить ренту, отнюдь не следует вывод, что эта относящаяся к категории A земля будет немедленно предоставлена в распоряжение арендатора. То обстоятельство, что арендатор использует свой капитал с обычной прибылью, если ему не придётся платить ренту, для земельного собственника вовсе не основание даром предоставлять свою землю арендатору и быть настолько филантропом по отношению к этому своему партнёру, чтобы предоставлять ему credit gratuit {297}. Подобное предположение означает абстрагирование от земельной собственности, уничтожение земельной собственности, существование которой как раз и образует границу для затраты капитала и для свободного применения его к земле, – границу, которая отнюдь не рушится от одного простого соображения арендатора, что, если бы ему не пришлось уплачивать ренту, то есть если бы он мог на практике считать земельную собственность несуществующей, уровень хлебных цен позволил бы ему извлечь из своего капитала посредством эксплуатации земли A обычную прибыль. Но монополия земельной собственности, земельная собственность как граница для капитала, предполагается уже дифференциальной рентой, так как без этого добавочная прибыль не превратилась бы в земельную ренту и не досталась бы земельному собственнику вместо арендатора. И земельная собственность как граница продолжает существовать и там, где рента как дифференциальная рента не существует, то есть на земле A. Если мы рассмотрим случаи, когда в стране капиталистического производства капитал может вкладываться в землю без платежа ренты, то мы найдём, что все они предполагают, если не юридическое, то фактическое уничтожение земельной собственности, уничтожение, которое, однако, может произойти лишь при совершенно определённых и случайных по своему характеру обстоятельствах.
Во-первых, когда сам земельный собственник – капиталист, или сам капиталист – земельный собственник. Если рыночная цена поднялась достаточно для того, чтобы на той земле, которая является теперь землёй A, можно было извлечь цену производства, то есть возместить капитал плюс среднюю прибыль, то он может в этом случае сам вести хозяйство на своём участке земли. Но почему? Потому что по отношению к нему земельная собственность не создаёт какой-либо границы для приложения его капитала. Он может распоряжаться землёй просто как элементом природы и потому может руководствоваться исключительно соображениями об использовании своего капитала, капиталистическими соображениями. Такие случаи встречаются на практике, но только как исключения. Так же, как капиталистическое возделывание земли предполагает разделение функционирующего капитала и земельной собственности, совершенно так же оно исключает, как правило, ведение хозяйства самим земельным собственником. Последний сам ведёт хозяйство лишь в редких случаях. Если увеличившийся спрос на хлеб требует возделывания большего количества земли A, чем её имеется у собственников, которые сами ведут хозяйство, то есть если часть земли A должна быть заарендована для того, чтобы она вообще могла обрабатываться, тогда тотчас же отпадает гипотетическое отсутствие {298} той границы, которую земельная собственность создаёт для приложения капитала. Получается абсурдное противоречие, когда исходят из соответствующего капиталистическому способу производства обособления капитала и земли, арендатора и земельного собственника, а потом, наоборот, предполагают, что, как правило, земельные собственники сами ведут хозяйство всюду там, где капитал, при отсутствии независимой от него и противостоящей ему земельной собственности, не извлекал бы из обработки земли никакой ренты. (См. у А. Смита место о ренте с рудников, цитированное значительно ниже {299}.) Это уничтожение земельной собственности имеет случайный характер. Оно может произойти и не произойти.
Во-вторых: среди арендуемых земель могут быть такие отдельные участки земли, которые при данном уровне рыночных цен не приносят ренты, следовательно, фактически сдаются даром, но которые земельный собственник не считает такими, потому что для него существует общая сумма ренты с земли, сдаваемой в аренду, а не особые ренты составляющих её отдельных участков. В этом случае для фермера, поскольку принимаются во внимание те арендуемые участки земли, которые не приносят ренты, земельная собственность как граница приложения капитала отпадает и притом отпадает в силу самого договора с земельным собственником. Но он не платит ренты за эти участки только потому, что он платит ренту за землю, к которой они составляют придаток. В этом случае предполагается как раз такая комбинация, когда приходится прибегать к земле худшей категории A не как к самостоятельному, новому полю производства, с целью ликвидировать недостаток предложения, а как такому, которое вклинивается в лучшую землю. Подлежащий исследованию случай как раз тот, когда приходится самостоятельно вести хозяйство на участках земли A, следовательно, когда они при наличии общих предпосылок капиталистического способа производства самостоятельно сдаются в аренду.
В-третьих: арендатор может затратить дополнительный капитал на свою прежнюю аренду, хотя при существующих рыночных ценах получаемый таким образом дополнительный продукт доставляет ему лишь цену производства, приносит обычную прибыль, но не даёт возможности платить дополнительную ренту. Таким образом, с одной части капитала, вложенного в землю, он уплачивает земельную ренту, с другой – нет. Но насколько мало это предположение разрешает проблему, видно из следующего: если рыночная цена (а также плодородие земли) даёт ему возможность получать на дополнительный капитал добавочный продукт, который, подобно старому капиталу, приносит ему кроме цены производства известную добавочную прибыль, то до истечения срока договора об аренде он берёт эту добавочную прибыль себе. Но почему? Потому что пока продолжается срок арендного договора, отпадает образуемая земельной собственностью граница для приложения его капитала к земле. Однако то простое обстоятельство, что для обеспечения ему этой добавочной прибыли необходимо, чтобы дополнительная земля худшего качества самостоятельно подверглась возделыванию и была самостоятельно сдана в аренду, неопровержимо доказывает, что затраты дополнительного капитала на старой земле недостаточны для обеспечения требующегося повышенного предложения. Одно предположение исключает другое. Правда, теперь можно было бы сказать: сама рента с наихудшей земли A есть дифференциальная рента по сравнению либо с землёй, которая возделывается самим собственником (однако это бывает лишь как случайное исключение), либо с дополнительной затратой капитала на тех старых арендных участках, которые не приносят ренты. Но это, во-первых, была бы такая дифференциальная рента, которая возникала бы не из различия плодородия различных земель и которая поэтому не предполагала бы, что земля A не приносит ренты и что продукт её продаётся по цене производства. А, во-вторых, приносят ли или не приносят ренту дополнительные затраты капитала на том же арендуемом участке, так же совершенно безразлично для того обстоятельства, что вновь возделываемая земля категории A приносит или не приносит ренту, как, например, для учреждения нового самостоятельного промышленного предприятия безразлично, вкладывает ли другой фабрикант той же отрасли производства в процентные бумаги часть своего капитала, которую он не может целиком использовать в своём предприятии, или же он предпринимает некоторое расширение своего предприятия, хотя это расширение не приносит ему полной прибыли, но всё же даёт больше, чем процент. Это для него дело второстепенное. Напротив, дополнительные новые предприятия должны приносить среднюю прибыль и учреждаются в надежде на среднюю прибыль. Конечно, дополнительные затраты капитала на старых арендах и дополнительное возделывание новой земли категории A образуют границы. Предел, до которого на старой аренде может затрачиваться дополнительный капитал при менее благоприятных условиях производства, определяется конкурирующими новыми затратами на земле A; с другой стороны, рента, которую может приносить земля этой категории, ограничивается конкурирующими дополнительными затратами капитала на старых арендах.
Однако все эти фальшивые увёртки не разрешают проблемы, которая в простой постановке такова: предположим, что рыночная цена хлеба (который в этом исследовании представляет для нас продукт земли вообще) достаточна для того, чтобы возделывалась частично и земля A и чтобы капитал, затраченный на эти новые поля, выручил цену производства продукта, то есть возмещение капитала плюс средняя прибыль. Итак, предположим, что в наличности имеются условия для нормального применения капитала на земле категории A. Достаточно ли этого? Действительно ли можно в таком случае затратить этот капитал? Или же рыночная цена должна повыситься настолько, чтобы ренту приносила и наихудшая земля A? То есть налагает ли монополия земельного собственника такую границу затрате капитала, которой не было бы с чисто капиталистической точки зрения, если бы не существовало этой монополии? Уже из условий поставленного вопроса вытекает, что если, например, на старых арендах существуют дополнительные капиталовложения, которые при данной рыночной цене не приносят никакой ренты, а дают лишь среднюю прибыль, это обстоятельство нисколько не решает вопроса, может ли действительно быть вложен капитал в землю A, которая также приносила бы среднюю прибыль, но не давала бы ренты. Но в этом как раз и заключается вопрос. Что дополнительные затраты капитала, не приносящие ренты, не удовлетворяют спроса, это доказывается необходимостью привлечения для обработки новой земли A. Если дополнительное возделывание земли A имеет место лишь постольку, поскольку она приносит ренту, следовательно, избыток над ценой производства, тогда возможны только два случая. Или рыночная цена должна стоять на таком уровне, чтобы даже последние дополнительные затраты капитала на старых арендах приносили добавочную прибыль, всё равно будет ли последняя присвоена арендатором или земельным собственником. Это повышение цены и эта добавочная прибыль от последней дополнительной затраты капитала были бы следствием того, что земля A не может быть возделана, если она не даст ренты. Ибо если бы для возделывания было достаточно только цены производства, одной только средней прибыли, то цена не повысилась бы до такой степени и конкуренция новых участков земли уже началась бы, как только они стали бы приносить одни эти цены производства. В таком случае с дополнительными затратами капитала на старых арендах, не приносящими ренты, стали бы конкурировать затраты капитала на земле A, которые тоже не приносят ренты. – Или же последние затраты капитала на старых арендах не приносят ренты, но тем не менее рыночная цена поднялась достаточно высоко для того, чтобы земля A начала возделываться и приносить ренту. В этом случае дополнительная затрата капитала, не приносящая ренты, возможна лишь потому, что земля A не может возделываться, пока рыночная цена не позволит ей приносить ренту. Без последнего условия обработка её началась бы уже при более низком уровне цены, и те позднейшие затраты капитала на старых арендуемых участках, которые, для того чтобы приносить обычную прибыль без ренты, требуют высокой рыночной цены, не могли бы иметь места. Ведь и при высокой рыночной цене они приносят лишь среднюю прибыль. Следовательно, при более низкой цене, которая при обработке земли A стала бы регулировать цену производства на ней, они не приносили бы этой прибыли, следовательно, при этом предположении вообще не могли бы быть произведены. Конечно, рента с земли A образовала бы таким образом дифференциальную ренту, по сравнению с этими затратами капитала на старых арендуемых участках, которые не приносят ренты. Но если участки земли A создают такую дифференциальную ренту, это лишь следствие того, что они вообще недоступны для возделывания, если только не станут приносить ренту, то есть следствие того, что возникает необходимость этой ренты, которая сама по себе не обусловливается различиями земель и которая создаёт границу для возможного приложения дополнительных капиталов на старых арендах. В обоих случаях рента с земли A была бы не простым следствием повышения цены хлеба, а наоборот: то обстоятельство, что наихудшая земля должна приносить ренту для того, чтобы её вообще возделывали, было бы причиной повышения цены хлеба до такого пункта, когда представилась бы возможность осуществить это условие.
Дифференциальная рента имеет ту особенность, что земельная собственность здесь лишь просто улавливает ту добавочную прибыль, которую иначе захватил бы и, при известных обстоятельствах, пока не истечёт срок его арендного договора, действительно захватывает арендатор. Земельная собственность является здесь лишь причиной перенесения возникшей без содействия этой собственности (а скорее вследствие того, что цена производства, регулирующая рыночную цену, определяется конкуренцией) известной части цены товара, которая сводится к добавочной прибыли, – причиной перенесения этой части цены от одного лица к другому, от капиталиста к земельному собственнику. Но земельная собственность здесь не причина, которой создаётся эта составная часть цены или то повышение цены, которое является предпосылкой этой части цены. Напротив, если наихудшая земля категории A не может возделываться, – хотя возделывание её принесло бы цену производства, – пока она не приносит известного избытка над этой ценой производства, известной ренты, то земельная собственность является причиной, создающей это повышение цены. Собственность на землю сама создала ренту. Дело нисколько не изменяется от того, что, как во втором разобранном случае, рента, уплачиваемая теперь с земли A, образует дифференциальную ренту, по сравнению с теми последними дополнительными затратами капитала на старых арендах, которые выручают лишь цену производства. Ибо только то обстоятельство, что земля A не может быть возделана, пока регулирующая рыночная цена не поднимется настолько высоко, что земля A будет в состоянии приносить ренту, – только это обстоятельство и является здесь причиной повышения рыночной цены до пункта, на котором последние затраты капитала на старых арендах выручают, правда, лишь свою цену производства, но такую цену производства, которая в то же время приносит ренту для земли A. То обстоятельство, что с последней вообще должна уплачиваться рента, является здесь причиной образования дифференциальной ренты между землёй A и последними затратами капитала на прежних арендах.
Если мы вообще говорим, что, – предполагая регулирование цены хлеба ценой производства, – земля категории A не приносит ренты, то мы имеем в виду ренту в том значении этого слова, которое выражает сущность категории. Если фермер уплачивает арендную плату, составляющую вычет то ли из нормальной заработной платы его рабочих, то ли из его собственной нормальной средней прибыли, то он не уплачивает никакой ренты, никакой самостоятельной составной части цены товара, отличной от заработной платы и прибыли. Уже раньше мы отмечали, что на практике это встречается постоянно. Если заработная плата сельскохозяйственных рабочих в данной стране вообще ниже в сравнении с нормальным средним уровнем заработной платы и потому вычет из заработной платы, определённая часть заработной платы входит, как общее правило, в состав ренты, то в этом отношении не будет исключением и арендатор наихудшей земли. В той самой цене производства, которая допускает возделывание наихудшей земли, эта низкая заработная плата уже является одной из составных статей, и потому продажа продукта по цене производства не даёт возможности арендатору этой земли уплачивать ренту. Земельный собственник может также сдать свою землю в аренду какому-нибудь рабочему, который готов будет всё или бо́льшую часть того, что доставляет ему продажная цена сверх заработной платы, уплатить в форме ренты. Однако во всех этих случаях отнюдь не уплачивается действительная рента, хотя уплачивается арендная плата. Но при существовании отношений, соответствующих капиталистическому способу производства, рента и арендная плата должны совпадать. А здесь мы и должны исследовать как раз это нормальное отношение.