Пешки

Парню было скучно, отрицательные эмоции от происходящего рвались наружу, хотелось выговориться. Сергей позвонил Коляну – корешу и соратнику по Майдану…

После того как волнения с Майдана волной покатились по стране, по всей стране появились националисты – радикально настроенные люди, гордо называвшие себя «защитниками Украины». Тут народу пришлось задуматься и увидеть настоящую картину происходящего. А до этого город жил обычной жизнью. Люди смотрели киевские события по телевизору, словно сериал. Многие смеялись над людьми с плакатами на Майдане: «Вот идиоты, совсем уже делать им там нечего, зажрались, с жиру бесятся», – такие разговоры можно было услышать, где угодно: в общественном транспорте, в очередях, на квартирных посиделках. Было весело, была тема для разговора. Люди, живущие на Донбассе, начинали считать себя умней тех, кто в это время мерз на баррикадах. Больше смеха и шуток появилось с приходом новой власти: «Ну все, теперь у нас с шоколадом проблем не будет, как бы жопы не слиплись». Люди в городе жили как ни в чем не, бывало, работали, отдыхали, рожали детей. И лишь немногие, очень немногие люди Юго-Восточной Украины тревожились по поводу киевских событий. Но их предположения и здравый смысл тонули в смехе и отказе в участии жизни своей страны. Крымские события принесли в регион повод в очередной раз поглумиться над новой властью и порадоваться за соседнюю страну. Угрозы, завуалированные под призывы и предупреждения, всерьез не воспринимались. «Где мы и где Киев? Да и не станут они воевать против своего народа. Да и не полезут к нам, – рассуждали люди, – у нас шахты, мы греем страну и пополняем бюджет. Встанем, прекратим добычу угля, пусть сами тогда и лезут в шахты».

Русофобия, сносы памятников, жестокие убийства, события 2 мая в Одессе – все началось так стремительно, что люди не сразу поняли, что беда уже пришла на их землю. Люди слишком поздно одумались и начали трезво смотреть на происходящее – смех над незаконной властью стих, жители Донбасса начинали осознавать реальность. Потом появились они – прикрывающие свои лица масками националисты, которые приезжали в города, устраивали агрессивные акции, выкрикивали националистические лозунги, пытались захватить административные здания. Все это, конечно же, не устраивало большинство жителей города. «Как же так? Какая к хренам собачьим русофобия, если в городе почти пятьдесят процентов русских? Как это Бандера, фашистский прихвостень, может неожиданно стать народным героем?». Жители этого стерпеть не могли: били приезжих националистов жестко, чтобы неповадно было. Били за убийства на Майдане и в Одессе, били за русофобию, били за оскорбления. Регион решил не признавать незаконную власть и не пускать на свою территорию националистов. Люди продолжали жить обычной жизнью, но теперь уже они всё пристальнее обращали внимание на слова и действия людей, незаконно захвативших власть в стране.

На городской площади собирались каждый день: люди приходили послушать, узнать новости, поразмышлять: чего ожидать? Что делать? Время от времени из других городов приезжали народные избранники, рассказывали, что в других городах парни и девушки, мужчины и женщины идут в ряды самообороны. Людям нравился ход событий: общее дело, защита своих интересов, своей независимости. Присоединение Крыма к России будоражило жителей города. Высказывания российских политиков, включая президента, давали надежду, что Россия не бросит Донбасс на произвол судьбы. Киевская хунта возмущалась непокорностью жителей региона, стращала угрозами, а людям было наплевать: они решили идти до конца!

… Коля лежал на диване. Минут через двадцать парни зашевелились, захотелось покурить, они, пошатываясь, прошли на кухню.

– Ну, в общем, представляешь, в центре снова собрались дебилы. Стоят, рвут глотки. Приехал какой-то новый народный избранник, фамилию не помню.

– А-а-а-а, – Коля тихонько и некрасиво рассмеялся, – да насрать! Скоро о нем никто не вспомнит. Некому будет вспоминать, – снова на кухне раздался некрасивый смех хозяина

квартиры. – Что, может, девок позовем, потрахаемся? Кстати, Аленку помнишь? Которая с нами в Киев гоняла? Ну рыжая такая, которую ты в автобусе заставил минет делать?

– Ну да, помню.

– Окочурилась. Прикинь!

– Как? Когда? – удивился Сергей.

– Да ерунда какая-то: мы, когда вернулись, ей хреново стало. Три дня ломало, родители хотели в психушку сдать, а она ночью крякнула. Видимо, чая майдановского перепила.

– Ничего себе! А со второй-то нормально все?

– С Ленкой порядок. Давай ее позовем! «В два смычка» поимеем – она это любит.

– Погоди, Колян! Давай дела обговорим, потом видно будет, нам лишние уши ни к чему. Вчера с Бешеным созванивался, в общем, началось – работу предлагает. Скоро наши будут в городе, понимаешь?

– Да.

– Я сегодня послушал, что «сепары» говорят: ополчение собралось, хотят город защищать. Представляешь?

– Да ладно, братан, херня всё это. Они, как танки увидят, сразу в штаны наложат. Какие ополченцы? Так, кучка алкоголиков и шахтеров-неудачников. – По квартире снова разнесся неприятный смех.

– Да хорош ржать! Их тоже немало, и оружие есть, по всей видимости. По ходу, русские помогают. Бешеный сказал, чтобы мы в городе оставались, корректировщиками будем. Обещал, что деньгами не обидит, ну и отравы привезет. Для этого мы должны разузнать, где эти ополченцы.

– Да не переживай, Серега, город наш! Разузнаем. Шпионами будем, значит, агентами, —очередная порция пискляво визжащего смеха наполнила маленькую кухню.

– Знаешь, что я подумал, Колян: когда войска в город зайдут, здесь можно будет делать всё, что угодно. Дебилом нужно быть, если не обогатиться.

– Точняк, браток, дайка подумать: деньги, тачка – все что угодно. Ещё и телок можно будет трахать, которые раньше от меня нос воротили.

– Ты достал! У тебя что, болезнь? В башке одни телки. Озабоченный?

– Братан, ну стояк реальный.

–Ну давай, звони Ленке, пусть приезжает. Спроси, может, подруга есть. И смотри, Колян, при ней о нашем разговоре ни слова…

До армии Сергей был футбольным фанатом. Он не пропускал ни одного матча своей любимой команды, активно участвовал во всех драках и беспорядках, устраиваемых их фан-группой. Серегу уважали, потому что он не был трусом. А в драках был всегда в первых рядах. Но парня интересовал футбол, ему нравилось болеть, переживать за свой клуб, а националистическая идеология, которую пытались привить им старшие, ему была неинтересна. Он был в хороших отношениях с Бешеным – лидером их группы. Кандидат в мастера спорта по боксу, в драке этот парень был примером для подражания.

Потом Серега ушел в армию, где от скуки и вседозволенности он перепробовал все виды наркотиков. Вот с таким армейским опытом и наркотической дозой он вернулся «на гражданку». Футбол его уже не интересовал – мирная жизнь встретила его отнюдь не ласково: отсутствие денег на наркотики, жесткие ломки, презрение бывших знакомых.

В один из вечеров он возвращался домой, настроение было паршивое: продал старый телефон за копейки, организм был недоволен маленькой дозой, у парня начиналась ломка.

– Серега, здорово! – Парень обернулся, на обочине стояла черный BMW, а из окна выглядывал улыбающийся Бешеный.

– Вот это да! Здорово!

– Здорово, братан, – Бешеный подошел к парню и обнял его. – Ну как ты? А я тут мимо проезжал, дай, думаю, заеду к старому корешу. Слышал, в армейке был? Что-то ты странный какой-то, ширяешься, что ли? Ну ты даешь! Вот армейка до чего доводит, – Бешеный, задавая вопрос, не ждал ответа и продолжал говорить без перерыва. Сергей смотрел на него, он был рад встрече, но начинающиеся ломки были сильней других эмоций.

– Тебе что, хреново, братан? Ломает, что ли? А есть где взять? Поехали.

В машине сидели еще два парня. Можно было подумать, что они глухонемые —все дорогу они молчали и не обращали внимания на разговор старых знакомых. Сергей позвонил Коляну, тот был дома.

– Как жизнь? Чем занимаешься? – поинтересовался Бешеный.

Сергей вкратце рассказал ему о своей неудачной, безденежной жизни.

– Понятно. А знаешь, в чем дело, братан? Ну из-за чего у тебя такая стремная жизнь? Нашей страной управляют придурки – вот главная проблема. Живут, разворовывают, а о людях нихрена не думают. Я думаю, ты телевизор не смотришь и не в курсе, что в стране творится?

– Да нет, не до этого.

– Вот поэтому у нас в стране такая хрень творится, потому что людям нет дела. В общем, так, на Майдане кипиш, люди восстали, теперь главное – не упустить момент. Серьезные люди заинтересованы в смене власти – Европа, Америка за нас. Но нужно всем, понимаешь, всем выйти и всё изменить, – Бешеный был хорошим оратором и сумел грамотно довести до наркомана информацию. – Ну что думаешь, братишка?

– Что нужно делать? – спросил Сергей. Он уже догадался, что Бешеный приехал не просто так.

– Вот и молодец, я знал, что ты нашенский. Нужны люди, братан, отчаянные, которые не прочь подраться. Есть кто на примете? За день по пятьдесят баксов платить буду, тебе вдвое больше: ты старший группы и отвечаешь за своих. Наркотой снабжу, не парься. Дам денег на транспортные расходы. В Киев приедете – размещу. Все наши собираются, со всей страны едут. Что думаешь?

– Думаю, что решим. Вот Колян со мной поедет, еще людей наберем.

– Ну вот и отлично. Кстати, познакомься: это Виталик и Михей. Мои коллеги-заместители, если меня найти не сможешь, решай с ними все вопросы. Вот, держи на карманные расходы. – Бешеный протянул парню пачку денег. – Отраву с собой не бери: там всё будет. И, главное, не тяни, братишка: время – деньги. Максимум пара дней – и ты должен быть в Киеве.

Парни остались вдвоем. Серега помотал головой, он вдруг подумал, что все ему показалось. Но, взглянув на пачку денег, понял, что все было на самом деле, и на его лице появилась злобная ухмылка.

Бешеный сдержал слово: по прибытии в Киев их встретили и сразу же разместили в большой квартире, где помимо них жила еще одна группа, из Львова. Бешеный сказал, что сам занят, их встретит Виталик и всё им объяснит. В Киев они приехали ввосьмером: Серега обзвонил всех своих знакомых, и в течение часа в его квартире собрались те, кто готовы были ехать с ними. «Три девушки, пять парней», – ответил парень Виталику, когда тот поинтересовался, сколько человек приехало.

– Нормально, через пять минут буду.

– Держи, – Виталик протянул пачку денег, – а вот наркота, давайте только аккуратней, отрава хорошая, а нам здесь передозы не нужны. И вот еще что: кто на дозе, советую чай не пить – он тоже с добавками. Разместились? – Виталик посмотрел на притихших людей в комнате. – Поехали со мной, покажу, что к чему.

Вдвоем они сели в BMW, и Виталик, лихо объехав стоящие на пути машины, вырулил на шоссе.

– Бывал в Киеве?

– Да, но дальше стадионов и вокзалов нигде не был.

– Точно, ты же футбольный фанат, Бешеный рассказывал про тебя. Говорил, что дерешься неплохо. Бешеный сейчас высоко поднялся. Ты правильно сделал, что послушал его совета и приехал. В такое время нужно быть в теме, иначе станешь терпилой, – Виталик остановил машину, – отсюда пойдем пешком. Они прошли двор и вышли на улицу, примыкающую к правительственному кварталу. Когда Сергей первый раз увидел количество людей на Майдане, у него перехватило дыхание: обилие людей разбудило в нем юношеские воспоминания, когда он еще был футбольным болельщиком.

– Видал? – гордо спросил Виталик. – Еще больше будет. Пойдем, – они направились в центр людской толпы. Здесь кипела своеобразная жизнь. Ораторы, митингующие приходили сюда отдохнуть и перекусить. Стояли столы с едой и горячим чаем. Здесь же стояли кабинки биотуалетов. Транспаранты, плакаты лежали кучами по всей территории платочного городка. Они подошли к большой армейской палатке.

«– Подожди, я сейчас», – сказал парень и зашел в палатку, через несколько минут он позвал Сергея.

Сереге понравилась поездка на Майдан: и денег заработал, и получил массу положительных эмоций. Драки с милицией напомнили ему о подростковых временах, победа над правительством тешила самолюбие парня. Ребята из его группы тоже были довольны участием в столь грандиозных событиях. Трое парней решили уйти к радикалам. Сергей не возражал, тем более Бешеный одобрил их решение.

Девушки честно отрабатывали свои деньги: днем они бойко выкрикивали лозунги, с парнями смело кидались в драку с милицией, а вечером с радостью отдавались ополоумевшим от событий ребятам. А потом пропала Света, симпатичная девушка-наркоманка. Пытались ее искать, да разве возможно найти человека в многотысячной толпе? Вскоре с ним встретился Бешеный и сказал, чтобы Серега со своей группой возвращался домой.

– Почему, братан? «Разве мы плохо работаем?» —расстроено спросил парень.

Бешеный рассмеялся:

– Да прекрати, Серега, все отлично, и даже лучше, чем ты думаешь. В общем, тема такая: на Донбассе будет кипиш, есть информация, что многие там не согласны с нашими требованиями и новой властью в целом. Что ж, не хотят по-хорошему, будем действовать иначе, – Бешеный подмигнул Сереге. – Мы к этому готовы. Ты мне там нужен. Твой город – один из первых в списке. Нужно, чтобы ты был там нашими глазами и ушами. Поверь, это сейчас важней, чем находиться здесь. Сам видишь, сколько здесь наших, а там нет никого. Тебе, братишка, по двойному тарифу оплачу и с наркотой помогу.

– Ну ладно, согласен, – авторитет Бешеного был непререкаем на Майдане, парень убедился в этом, пока был рядом с ним. – Когда уезжать?

– Сегодня. Вас отвезут. Девку так и не нашли? Не парься, видно, в хату кто-то из ребят забрал. Там и дерут по-тихому.

КАТЯ

Мальчик зашел в комнату родителей, на кровати спала мама. За окном ярко светило солнце. Мальчик выспался, и ему было скучно – он стал сдергивать одеяло с мамы. Молодая женщина открыла глаза:

– Ну что ты, сынок? «Кушать хочешь?» – спросила мама.

– Играть хочу, мама, – улыбаясь, сказал малыш, коверкая слова.

Катя не выспалась: вечером, когда они с мужем ложились спать, рядом с домом раздались автоматные очереди. «Ублюдки, опять нажрались», – злился муж, ворочаясь с боку на бок. Катя делала вид, что спит – ей было страшно. Максим пришел с работы выпивший, и по мере того, как он заводился из-за стрельбы, девушка знала, что он может выплеснуть зло на ней. Так и вышло.

– Что разлеглась, сука? Вставай давай! – мужчина резко пнул свою жену, от чего Катя упала с кровати на пол.

– Ну хватит, Максим! Ты что, я-то здесь причем?

– А кто сказал, что ты причем, а? А может, ты действительно причем, может, пока я на работе, ты трахаешься с этими ублюдками? Отвечай, мразь, не молчи, – он подошел и резко ударил ее в живот, она согнулась пополам от боли. – На колени, мразь!

– Да хватит! Что ты творишь? Прекрати! – умоляла Катя, прикрываясь руками от тяжелых ударов мужа.

– На колени! – прорычал мужчина. Он выдернул пояс из халата и завязал ей руки, а потом избил и изнасиловал ее. А закончив, как ни в чем не бывало лег спать.

Катя ушла в ванную и долго плакала, проклиная мужа, стрелявших военных за окном, новую власть. Успокоившись, молодая женщина осторожно пробралась в комнату и легла рядом с ненавистным супругом.

А утром ее разбудил сын. Вставать не хотелось, тело болело от побоев. «Терпи, Катюха, терпи», – настраивала себя девушка. Она приготовила мальчику завтрак и пошла в ванную. Потом Катя сидела на кухне за чашкой крепкого кофе и вспоминала о том, как было раньше.

…Была любовь, была жизнь, наполненная счастьем – рождение ребенка, ухаживания мужа, совместные планы на будущую жизнь. Муж буквально носил ее на руках: дорогие подарки, романтические встречи – все было так замечательно! Несколько месяцев назад начались события в Киеве: Майдан, приход новых людей к власти. Девушка волновалась, видя, как некоторые соседи, распродав свое имущество, уезжали из страны. «Да не переживай, Катюха, нормально все будет. А эти пусть бегут. А мы будем жить, любимая, и все у нас будет хорошо», – говорил тогда еще любящий муж. Потом появились войска – неуверенные солдатики на военной технике и с оружием в руках. Их не пустили в город, вышли люди, обычные безоружные люди преградили дорогу танкам и бронетранспортерам, кидались в них камнями, угрожали расправой, и те развернулись. Народ ликовал, в городе пару дней были народные гуляния по этому поводу. А что, заслуженно! Не пустить военных к себе, не дать им воевать на их земле – это была победа!

Максим в те дни был воодушевлен происходящим; он прекрасен, его нежности к жене и сынишке не было границ.

Катя посмотрела на огромный синяк на ноге: «Нежность… Где же она сейчас? Куда делся мой Максимка? С кем я сейчас живу? Он ведь убьет меня», – слезы капали в кружку с кофе, но девушка не замечала этого.

Защитники Славянска, дающие отпор армии страны, воодушевляли на подвиги! А когда ополчение сдало город, появились ужасающие истории о том, что начались репрессии: мирных жителей признавали пособниками террористов, сепаратистами и расстреливали без суда и следствия. В городе началась паника: многие жители уезжали, бросали свои дома, имущество и бежали в Россию, в другие регионы Украины. Катя боялась, Максим успокаивал жену и даже шутил: «Порошенко – бизнесмен, он отдал приказ бизнесменов не трогать». Катя верила ему, верила, что он обязательно что-нибудь придумает и не даст их в обиду.

В городе появились люди, желающие противостоять новой власти, мужчины, парни и даже несколько девушек создали ополчение. Кто-то поддерживал их, другие называли их дураками и самоубийцами. Два сотрудника фирмы, которой владел Максим, тоже ушли в ополчение. Но незаменимых людей не бывает, на их место сразу нашлись другие. Позже в компании начались проблемы: два грузовика с дорогостоящим грузом исчезли по пути к столице. Просто исчезли вместе с водителями, как будто их и не было вовсе. Максим потерял постоянного клиента, понес большой убыток. Обратился в милицию, обещали во всем разобраться и принять меры. Но муж был сильным, он держался. Катя как могла успокаивала мужа: «Не переживай, мой хороший, найдутся, не могут же они так просто раствориться».

…Водителей хоронили всем коллективом фирмы: их нашли в пятидесяти километрах от Киева с простреленными головами. Катя плакала, когда узнала эту жуткую новость, ей было страшно. Максим держался. «Ну всякое бывает, времена неспокойные, отморозков на дорогах хватает». «Максим, давай уедем, мне страшно», – умоляла мужа молодая женщина. «Ну как мы уедем, у меня здесь бизнес, да и не буду со своей земли уезжать. Я здесь родился, ты тоже, здесь появился на свет наш сын. Катя, давай без истерик, и без тебя тошно», – зло сказал Максим и уехал на работу. Наверное, с этого момента муж начал меняться…

От воспоминаний ее отвлек Артем, сказав, что хочет гулять.

– Скоро пойдем, мой мальчик. Пойдем, я включу тебе мультики, посмотри пока, а маме нужно прибраться. «Хорошо, что Артемка еще ничего не понимает, и слава Богу, что Максим не отрывается на нем. А ведь бил же и при ребенке», – она вспомнила, как в один из вечеров он избил ее в присутствии сына, она не кричала, хотя ей было очень больно, боялась напугать ребенка. А мальчишка смотрел мультики и радостно улыбался, совершенно не обращая внимания на родителей. Муж бил и ждал, наверное, ее слез, криков, просьб о пощаде. Не понимал, что она не хочет волновать Артема. Когда начал срывать с нее одежду, тут она взмолилась: «Максим, ну не при ребенке же», – и покорно уползла в комнату, не могла встать от боли.

«Хорошо, что осень и нет нужды носить короткую одежду, синяки ведь не сходят», – тихонько, чтобы не тревожить сына, заплакала девушка. За окном послышались крики, сигналила машина. Катя не стала подходить и смотреть, в чем там дело. Любопытства нет, есть страх и боль. Раз кричат – значит, кому-то плохо, кто-то из соседей или знакомых в этот момент страдает. Девушка начала уборку в квартире, муж стал требовательным, и, зайдя в квартиру, он сразу начинал искать повод сделать ее виноватой, а потом наказать. Повод он находит всегда. «Грохнули бы его, что ли, – ненавистно подумала несчастная девушка. – Надоело все», – истерика в голове Кати снова начинала веселиться, слезы капали, не переставая, она убиралась и с содроганием вспоминала недавние дни своей жизни…

…Утром их разбудил звук выстрелов и крики. Сильный гул множества мощных двигателей приводил в движение всю улицу – дом вибрировал. По улицам ехала бронетехника украинской армии. Сонные, испуганные Катя с Максимом осторожно смотрели в окно: ехали танки, БТРы, шли вооруженные солдаты. На военных машинах сидели солдаты, время от времени кто-то из них стрелял. В кого, не было видно. Один из солдат, увидев их в окне, навел на них автомат. Катя с мужем резко отпрыгнули от окна. Выстрела не последовало. Еще долго гудели двигатели, периодически были слышны автоматные очереди и крики – мужские и женские.

Катя уговаривала мужа не ходить на работу. Но он ушел, предупредив жену, чтобы она не выходила из дома и не открывала никому дверь. Она позвонила маме и рассказала о том, что происходит в городе.

– «Доченька, может, тебе уехать с Артемом?»

– Ну куда я уеду, мама, как же я Максима оставлю.

– Как-как, – ворчала мама, – соберешь вещи, сядешь на автобус и уедешь, как все уезжают. Все закончится – вернешься. Муж тоже хорош! Опасно ведь, должен понимать.

Родители Кати, прожившие долгую жизнь в городе, год назад решили переехать в Россию, продали квартиру, добавили сбережений и купили небольшой участок с домом в Курской области. Зачем, так толком никто и не понял. «Старенькие они, пусть едут, путешествуют. А нам и здесь хорошо», – шутил Максим, обнимая счастливую жену.

Теперь Катя радовалась за родителей и их интуиции. Она не рассказывала родителям о поведении Максима, не хотела расстраивать. Но мысль о том, чтобы уехать к ним, посещала ее с тех пор, как он впервые избил ее. Мама чувствовала, что дочери плохо. Катя понимала это по разговорам с ней, но старалась не выдавать своего ужасного положения. «Все хорошо, мамочка, не переживай за нас, все терпимо».

Теперь выстрелы в городе – обычное дело. Артиллерия стоит в пригороде, и, когда военные начинают обстреливать соседние города, поселки, контролируемые ополченцами, весь их городок сотрясается от ужасного грохота. К этому уже привыкли, даже Артем уже не плачет от страшного шума, а ведь первое время Катя не могла успокоить сына – от взрывов у мальчика начиналась истерика.

Максим каждый час звонил с работы, спрашивал, все ли спокойно. Сказал, что «все будет хорошо, ничего не бойтесь, я скоро приеду». Вечером он приехал в хорошем настроении.

Катя завалила его вопросами: что происходит в городе, есть ли погибшие.

– Да нормально все, любимая. Они же не убивать нас приехали, наоборот, защищать, – бодро ответил муж. Она кормила его ужином и слушала. – А ко мне сегодня приезжали в офис военные, – Катя вздрогнула от новости и посмотрела на мужа, он улыбался, – да говорю же, все хорошо, приезжал не абы кто, а командир подразделения – майор. Сказал, что беспредела не будет: как работали, так и работайте. Сказал, что ничего не меняется, они воюют с сепаратистами, понятное дело, кто против власти, тот «сепар» самый настоящий.

Катя молча слушала мужа, она была рада таким новостям. И, наверное, даже гордилась: к мужу командиры приезжают – значит, уважают Максима.

В эту ночь вся семья проснулась от страшного грохота, который не прекращался до самого утра. Силовики обстреливали соседний город, в котором засели ополченцы. Артема долго не могли успокоить, лишь под утро мальчик уснул тяжелым, беспокойным сном. Под окнами слышалась стрельба, женские крики, дикий смех. Максим успокаивал ее как мог. Объяснил: «Катя, давай думать о себе и своих близких, всем не поможешь, ты же понимаешь». Катя понимала и соглашалась с мужем…

…Максим уехал на работу. День прошел как обычно. Вечером, проходя на кухню, девушка услышала негромкий стук, кто-то, не переставая, тихонечко стучал во входную дверь. «Что делать? – думала Катя, – открывать нельзя. Что же делать?». Попыталась позвонить Максиму, но телефон был не доступен. Ей стало страшно, она увела сына в комнату, а сама на цыпочках подошла к двери и посмотрела в глазок. Сначала девушка не могла понять, кто это был: какой-то человек лежал у двери и стучал в дверь. А потом догадалась – знакомый силуэт, это был Максим. Она вскрикнула и быстро открыла дверь.

– Что с тобой?

Максим весь был в крови, от него разило спиртным. Девушка с трудом затащила мужа в квартиру. Ей было страшно, он был без сознания, на попытки привести в чувство никак не реагировал.

«Что же делать? – думала Катя, вытирая кровь с лица мужа. – „Скорую“ вызвать или позвонить кому-то из знакомых?». Она позвонила в «скорую помощь», объяснила причину вызова, назвала адрес. Потом позвонила брату Сергею. Он спал. Но, узнав, в чем дело, обещал приехать как можно скорее. На улице снова стреляли. Она пошла к сыну, он уснул. Екатерина укрыла его одеялом.

– Катя, – услышала она голос мужа.

– Да, я здесь. Что случилось? Подожди, не вставай, сейчас «скорая» приедет, осмотрит тебя.

– Что? – резко вскрикнул Максим и согнулся от боли. – Ты дура тупая, какого хрена ты туда звонила? Кто тебя просил, овца бестолковая?! – бесился муж.

Катя потеряла дар речи. – Ты что? Я же хотела, как лучше.

– Овца, сейчас СБУ все контролирует, любой звонок – и нам капец! Что ты натворила? Смотри, что они со мной сделали! – истерично орал мужчина.

Раздался звонок в дверь, Катя посмотрела на экран домофона. У двери стоял врач, а рядом с ним двое вооружённых мужчин в черной военной форме.

– Кто там? – спросил Максим.

– Там врач, а с ним военные, – с ужасом сказала девушка.

– П…ц! Слушай, откроешь дверь и иди в комнату. Где Артем?

– У нас в комнате.

– Вот там и сиди, что бы ни случилось. Открывай.

Катя трясущими руками открыла дверь, зашли военные, врач почему-то остался в подъезде.

– Кто звонил в «скорую»? – улыбаясь, спросил один из военных.

– Я звонила, здравствуйте, – трясясь от страха, ответила девушка, ее взор был устремлен на автомат в руках мужчины.

– А что случилось? Вы больны, у вас температура? – с сарказмом спросил военный.

– Нет, что вы! Мужу стало плохо, – ответила Катя и взглядом указала на Максима, лежащего на полу.

Ее пугало, почему военные улыбаются. Другой мужчина подошел к мужу и присел рядом с Максимом на корточки:

– Что с тобой? Ты болен? Из этой квартиры был вызов на избиение. Тебя кто-то избил? Отвечай, сука!

Этого крика никто не ожидал. Максим вытянул руки, боясь, что его ударят.

– Нет-нет, извините. Меня никто не избивал, – молил военного Максим.

Катя плакала, каждое слово подвергало ее в шок.

– Это я позвонила. Простите нас, пожалуйста, – выдавила из себя девушка.

Военный подошел к ней.

– А ты что, сука, погеройствовать захотела? – удар в живот сложил девушку пополам.

– Встать! – орал военный. – И ты! Встать!

Катя и Максим, пересиливая боль, встали и с ужасом смотрели на вооруженных мужчин.

– Есть кто в квартире?

– Сын, он спит, – ответила Катя.

– Бегом за ним, шлюха!

Девушка кинулась в комнату, подняла спящего, ничего не понимающего мальчика и вернулась в прихожую. Артем сонно моргал глазами и прижимался к маме.

– Пацан, ты «сепар»? – улыбнувшись, военный обратился к мальчику. – Не молчи, пацан, как тебя зовут?

– Артем, – тря глазки, ответил мальчик.

– У тебя родители сепаратисты?

Конечно, мальчик не понимал, что у него спрашивали, а вот Катя с ужасом слушала военного, и холодный пот обдал все ее тело. А мальчик слушал и искренне улыбался. Смотрел на улыбающегося человека, говорящего с ним.

– Родители твои сепаратисты? Ну ответь, малыш, – ласково спрашивал военный.

– Да, сепала, – улыбаясь, ответил мальчик.

– Нет-нет, что вы, – плача говорила Катя, – не сепаратисты мы, не слушайте его, он маленький еще.

– Молчать! – крикнул военный. – Ребенка убери, мразь.

Девушка усадила мальчика на кухонный диванчик.

– На колени, сука, – резкий удар кулаком под ребра заставил ее вскрикнуть и, корчась от боли, подчиниться.

– А ты что, ублюдок, за жену свою не заступаешься? Боишься? Ну признайся, что боишься, мразь. Отвечай!

– Боюсь, простите нас.

– На колени, ублюдок! – Максима пару раз ударили ногами. – Ну что, давайте признавайтесь, для вас же будет лучше. Вас власть не устраивает, суки?

– Нет, мы не против власти, – плакал Максим от боли и страха, – мы не уехали специально, чтобы не быть, как они.

– Врешь, ублюдок, по тебе видно, врешь. А вы в курсе, что у нас есть приказ расстреливать «сепаров» на месте? – солдат передернул затвор автомата.

– А-а-а-а-а! – завизжала Катя. – Не надо, не убивайте нас, пожалуйста, клянусь, мы не при чем.

– Чем докажешь, шлюха? – похотливо спросил один из военных.

– Не знаю, как я могу доказать, не знаю. Спросите у соседей, они вам подтвердят, что мы живем спокойно, никуда не лезем.

Заплакал Артем, услышав крики и плач родителей.

– Сука, иди успокой своего гаденыша, пока я не пристрелил его.

Катя бросилась к сыну, ее трясло от ужаса, происходящего с ее семьей и в их квартире.

– Сыночек, ну не плачь, успокойся, – она обняла мальчика и начала гладить его по голове.

– Мама, почему ты плачешь? «Не уходи, мне стлашно», – сказал Артем.

Катя услышала звук открываемой двери. Выглянула: Максим в одиночестве стоял на коленях и плакал, входная дверь была открыта.

– Артем, давай ты ляжешь, а я сейчас приду к тебе, хорошо? – Катя поцеловала сына и подложила ему подушку.

– Максим, они ушли? – девушка подошла к мужу и присела рядом с ним. Он не отвечал.

– Они ушли. Что делать? Скажи.

– Ты уже все сделала, выпить дай.

Катя закрыла дверь и принесла с кухни коньяк. Муж вырвал у нее бутылку и начал пить прямо из горла.

«—Все, иди отсюда, оставь меня», – сказал Максим.

Катя побоялась возражать мужу и ушла к сыну. От произошедшего сдали нервы, она легла рядом с сыном и, уткнувшись в подушку, зарыдала…

ЗАХАР

Чувствовалась явная поддержка со стороны России. Прошел референдум в Крыму, полуостров стал территорией России. «И, мы взбрыкнем, отделимся и тоже станем Россией», – такое мнение было популярным в то время на Донбассе. Регион решил не признавать незаконную власть и не пускать на свою территорию националистов. «Ведь жили же нормально, дружили с русскими, все были довольны. Зачем что-то менять?».

На городской площади собирались каждый день: люди приходили послушать, узнать новости, поразмышлять над волнующим каждого вопросами: что будет и что делать? Время от времени из других городов приезжали народные избранники, рассказывали, что у них парни и девушки, мужчины и женщины идут в ряды самообороны. Людям нравился ход событий: общее дело, защита своих интересов, своей независимости. Отсоединение Крыма и присоединение к России будоражило жителей города: Донбасс ведь тоже может отсоединиться от Украины, а Россия готова признать регион своим. Страсти накалялись повсюду. Киев все чаще стал засылать к ним вооруженных людей, которые устраивали агрессивные акции, выкрикивали националистические лозунги, пытались захватить административные здания. Жители этого стерпеть не могли, били приезжих жестко, чтобы неповадно было. Били за убийства на Майдане, за русофобию, били за тех, кто пострадал от националистов. Киевская хунта возмущалась, стращала угрозами, а людям Донбасса было наплевать: они решили идти до конца!