Маранта

Глава 17. «Дворец наслаждений»; особые стороны любви

Зиг возлежал на ложе из подушек в позе патриция и лениво наблюдал за происходящим. Он был завёрнут в большую простыню напоминавшую тогу, а в руке держал чашу с ароматным красным вином, недавно взятым, как трофей в ограбленном купеческом караване. Перед его глазами разворачивалось потрясающее действо – целых пять пар сошлись друг с другом в любовных схватках.

Сам он был опустошён и понимал, что сегодня врядли примет участие в чём-то подобном. Так что ему оставалось только наблюдать, как распалённая страстью и, как всегда, непостижимо красивая Галанта, прыгает на толстом, веснушчатом члене Ваньки и улыбается ему, Зигу!

Когда, неделю назад, сюда вошёл пунцовый от смущения, переминающийся с ноги на ногу, Ванька, Зигелю и в голову не приходило, что он уступит ему подружку, хоть для него самого уже не было чем-то необычным, заниматься любовью с разными партнёршами, а то и с двумя девушками сразу. Но за эту неделю так всё переменилось!

Во-первых, в их компанию попросились все женщины, спасённые Золасом от заточения в пограничном форте. Во-вторых, кроме Ваньки, Зиг привёл в этот уголок любви ещё несколько молодых разбойников, а потом ещё несколько пришли сами.

Теперь палатка Галанты не могла вместить всех желающих и тогда, совместными усилиями, эта часть лагеря была перестроена: несколько палаток разобрали и объединили в единое целое. В центре этого сооружения образовался просторный зал, которым сразу же завладела Галанта, взявшая на себя главенствующую роль. К этому залу примыкало несколько отдельных помещений, большинство из которых были проходными. Получилось сложное сооружение, которое кто-то сразу назвал "Дворцом наслаждений". И это название полностью себя оправдывало. Здесь никто ни от кого не прятался, всё происходило открыто, бесстыдно и это невероятно заводило всю компанию! К немалому удивлению мальчика, вместе с мужчинами, из старой части лагеря, явились несколько женщин, которых он знал и никак не ожидал здесь увидеть. Вот, например…

Зиг встал, приветливо махнул Галанте, и прошёл в соседнее помещение. Там, на низеньком ложе из тюфяков набитых вереском, наслаждались друг другом трое. В центре лежала на спине молоденькая вдовушка, у которой, как было известно Зигу, имелось двое детишек двух и трёх лет. Вся такая кругленькая и румяная, она напоминала свежеиспечённую булочку. Её все знали, как трудолюбивую и радушную хозяюшку, добрую и готовую всегда помочь любому из соседей, хоть сама она была постоянно чем-то занята.

Теперь эта, приятная, во всех отношениях, женщина самозабвенно ласкала губами и языком, красную, блестящую от смазки, дубинку молодого лесоруба, которого произвол королевских чиновников загнал в разбойничий лагерь. В то же самое время, в лоно этой дрожащей и стонущей от удовольствия вакханки, входил, похожий на толстую, корявую палку, орган крепкого, кряжистого мужика, лет пятидесяти, которого Зиг увидел в лагере недавно. Вся компания не обратила на вошедшего совершенно никакого внимания. Впрочем, он и не собирался оставаться здесь надолго.

Сделав шаг за порог, Зиг чуть не споткнулся о лежащую на полу парочку, в которой узнал малютку Нию и лохматого звероподобного разбойника, прославившегося тем, что он мог задушить медведя голыми руками. Как ни странно, но это чудовище оказалось очень нежным и ласковым любовником, зато его толстая шкура была неуязвима для острых ногтей и зубов, чересчур страстной девушки. Вероятно поэтому их с Нией, в последнее время, всё чаще можно было видеть вместе.

В следующей комнате находились одни девушки. Зига потрясло, когда в их компании несколько дней тому назад появилась семейная пара. Полдня они сидели в углу центрального зала или ходили из палатки в палатку, как это делал сейчас Зиг, а потом… Потом муж бросился, как в пропасть в жаркие объятия вакханок, постоянно меняя женщин, а вот его жена, попробовала сначала одного, потом другого партнёра, и вдруг проявила неожиданный интерес к девушкам. Теперь она была у них заводилой, и в этой палатке находилась её резиденция.

Поразительно, но начиная с первой ночи, эти двое всегда уходили в обнимку, тесно прижавшись, друг к другу. Как-то раз Зига разобрало любопытство, и он прокрался за ними до примитивной хибары, в которой это семейство жило постоянно. Тут его поразило ещё одно открытие – в ночной тишине из ветхого строения доносились приглушённые сладкие стоны. Значит праздник любви, несмотря ни на что, продолжался, но теперь это было только для них двоих! Тогда Зиг понял, как мало он ещё знает о жизни. Зато его уже не удивило появление во "Дворце наслаждений" ещё четырёх супружеских пар, которые пришли одна за другой за несколько последних дней, и у каждой из них были свои забавные пристрастия и причуды.

Мальчик, (впрочем, теперь его уже никто не смог бы так назвать), вздохнул и вышел на свежий воздух. Ночной ветерок принялся играть с его нарядом, раздувая "тогу" словно парус. Зиг задумался. Совсем недавно он мечтал о девушках, как о чём-то одновременно близком и далёком.

Они ходили рядом, такие красивые и недоступные, посмеивались над ним, нескладным безусым подростком. Он думал, что со временем в его жизни появится та единственная, которую он полюбит, завоюет, а может быть даже от чего-нибудь спасёт! А дальше… дальше семья, дети, внуки… Вобщем всё как у людей. Н-да. Получалось как-то не совсем так. Впрочем, Галанта с самого начала успокоила его на этот счёт и сказала, что его любовь, возможно ещё впереди, и что нельзя путать её с плотскими удовольствиями "Дворца наслаждений".

Может, так оно и было, но Зиг чувствовал в своей жизни, какую-то неполноту. Теперь девушки перестали быть недоступными. Здесь были всякие – совсем молоденькие, (во "Дворец" не допускались только дети), и постарше, нежные и резкие, застенчивые и страстные… Но почему-то хотелось чего-то ещё! Чего-то большего, необычного, настоящего! А ещё в голову постоянно приходила мысль, что надо отсюда уйти. Куда? Этого Зиг не знал. Ну, может быть на охоту или "на дело", когда разведка донесёт про очередной караван. Он вдруг вспомнил про свой дробовик, с которым не расставался первое время. Надо его проверить, почистить, смазать… Ой!

Жёсткие сильные пальцы пребольно прищемили ухо! Зиг рванулся прочь от обидчика, но не сбежал, а развернулся к нему лицом и сжал кулаки, готовый к драке! Его глаза сверкнули в ночной тьме зловещим огнём и… вдруг стали круглыми, а сердце запрыгало как сумасшедшее – в двух шагах от парня, уперев руки в бока, стоял улыбающийся Золас.

– Атаман!!!

Если бы Зиг был собакой, то он сейчас прыгал бы от радости, стараясь достать языком, нос хозяина, а потом плюхнулся бы на спину, подставляя голое пузо в знак подчинения и полного доверия! Где-то в глубине души парень даже пожалел, что он не собака. Он не мог прыгать от радости, не мог даже броситься обожаемому атаману на шею, это было бы как-то совсем не по-мужски. Оставалось только стоять и глупо улыбаться, радостно хлопая глазами, и позабыв о прищемленном ухе.

– Да, малыш Зигель, это я! – Золас окинул взглядом "Дворец наслаждений", но было непонятно, как он относится к увиденному. – А ты, я вижу, времени даром не теряешь, тщательно выполняешь последнее распоряжение своего атамана – заботишься о госпоже Галанте!

– Атаман… – пробормотал Зиг, чувствуя, как заливается пунцовой краской.

Но атаман только махнул на него рукой и вдруг расхохотался громко и весело.

– Ну, Галанта! Такую бабу поискать! – проговорил он, не без труда перестав смеяться. – Да и ты хорош! Не ожидал от пацана таких способностей! Ладно, потом расскажешь, как было, а теперь собери мужиков, что покрепче. Я, конечно понимаю, что грех отрывать мужчину от благого дела, но мне нужна помощь. Женщинам тоже скажи, что надо срочно развернуть лазарет – у меня тут двое раненых. Давай, пошёл! И это, оденься что ли!

......................................................................................................................

Некоторое время назад на подступах к лагерю разбойников произошло следующее.

В кромешной тьме, не освещаемый даже светом звёзд, потому что прятался в тени молодого платана, сидел на камне дозорный. Человек он был опытный и хоть курил трубку, но прятал огонёк в кулаке, чтобы его не было видно со стороны.

– Здорово, дед Пафнутий! – вдруг произнёс кто-то вполголоса у него над ухом.

– И тебе здравствовать, атаман! – ответил тот, кого назвали дедом Пафнутием. – Как меня нашёл-то?

– Просто. Дерево само курить не может, а дымок твой на фоне луны виден.

– Добро! Сам я значит, виноват, надо было выбирать листву погуще. А ты чего на телеге-то привёз?

– Откуда ж ты про телегу знаешь? В темноте увидел что ли?

– А зачем мне видеть? Колёса скрыпели, лошадь фыркала, значит, телега рядом.

– Понял. Ну как дела в лагере? Что новенького?

– У нас много новенького, всего и не расскажешь! Хорошо, что ты вернулся вовремя, может они уймутся малость, а то спать не дают. Наведи там шороху, пока лагерь не смыло!

– Пока лагерь не смыло? Чем?

– Потопом любовным! Да вот – сам послушай.

Золас прислушался. В ночной тишине раздавались в отдалении женские и мужские стоны и вскрики. Они были протяжными и радостными, томными и счастливыми, какими могут быть только звуки любви.

Глава 18. «Законный» выход

– Так я не понял, атаман, как ты из дворца-то выбрался?

В притихшем лагере сейчас были слышны только трели сверчков и потрескивание фитилей в масляных лампах. В просторной командирской палатке, когда-то позаимствованной из снаряжения королевской армии, за столом, уставленным кружками, сидели пятеро и вполголоса обсуждали недавние события. Зиг помещался в углу на ящике с припасами и немного дулся. Как посылать с поручениями, так, Зигель сделай то, да, Зигель, сделай это, а как военный совет, так, Зигель, не мешай старшим! Спасибо, что хоть совсем не прогнали, ведь интересно послушать! Теперь он напрягал слух до боли в голове. Люди вели себя тихо, стараясь не разбудить женщину, спящую неподалёку на походной кровати атамана.

"Мало нам тут баб! – подумал Зиг с досадой. – И так, вон что из-за них получилось, так он ещё одну притащил!"

Теперь атаман спокойно пройти мимо него не мог, чтобы не расхохотаться или ехидно не подмигнуть.

– Выбрался я, можно сказать, благодаря ней, – ответил Золас на вопрос старого разбойника, кивнув в сторону спящей девушки. – Через полчаса после того, как её сменили на посту, к моей камере явилось человек семь стражников. Они арестовали, охранявших меня гвардейцев, а взамен поставили свой пост из двух бугаёв с головами без шеи и поросячьими рылами. Это меня, конечно, удивило, но мало ли что бывает? Однако, только лишь, разводящий удалился, как эти ребята решили со мной поговорить, или скорее поиздеваться. Они-то и сообщили мне, что Гвардия распущена и по большей части заключена под стражу, что теперь они здесь самые главные и что моя казнь состоится на рассвете завтрашнего дня. А я-то надеялся ещё отоспаться недельки две-три, пока будет идти судебный процесс! Но самое главное из того, что они радостно проорали в окошко двери, было – "Твоя подружка будет повешена рядом с тобой! Её уже поволокли в любимую пыточную Главного прокурора!" Тут я понял, что тянуть больше нельзя, открыл дверь и разнёс одному из них череп скамейкой, а другого проткнул его же тесаком. Потом я прошёл по коридору к первой решётке и придушил там ещё одного стражника, благо он дремал, привалившись к этой решётке спиной. Затем было караульное помещение, где пятеро разгильдяев играли в карты. Я снял им головы, забрал ключи и пошёл дальше. Потом было ещё две-три решетки, из которых охранялась только одна. Ну, этого последнего я достал ножом издалека. Самым паршивым было то, что ни у кого из этих вояк не было даже самой примитивной пушки! То-ли им не доверяли, то-ли высшее начальство решило экономить на вооружении собственных солдат, но у них были только тесаки. Так себе трофеи, знаете ли!

Тогда я сообразил, что нахожусь рядом с арсеналом и решил туда наведаться. Когда я подошёл к знакомым дверям, то окончательно убедился, что произошла смена власти: охраны возле входа не было, зато весь пол был залит кровью. Внутри, меня сначала ждало разочарование – все пушки большие и маленькие были вынесены, по углам валялись только ржавые клинки и несколько секир. Но вдруг я увидел здоровенный сейф, которого не было во время моей службы. Он был не тронут, вероятно, его поставили уже после того, как вычистили арсенал. Открыть его оказалось непросто – провозился минут пять, но, в конце концов, замок подался и я распахнул дверцу. Представьте себе мою радость, когда передо мной предстало моё собственное оружие и снаряжение! Всё было аккуратно пронумеровано и снабжено бирками с надписью: "Вещественные доказательства". Там же я нашёл меч и портупею Маранты, почему-то безо всяких бирок. Тут я понял, что те уроды не врали и она на самом деле в беде.

Оставалось лишь загадкой, как нас отследили, ведь камера, куда меня тогда засунули, это отдельный карман в конце подземного хода выдолбленного в твёрдом грунте, она ни с чем не соединяется. Но размышлять об этом было некогда, и я отправился дальше. Сначала навестил дворцовую камеру пыток. Я неплохо знаю дворец Лоргина, хоть и бываю там в последнее время нечасто. Когда-то это помещение служило для отправления королевского правосудия. Потом правосудие превратилось в кровожадного монстра с людоедскими потребностями и зал, соответствующим образом, переделали. Но пришёл я, туда зря – там было пусто. Единственное, что меня порадовало, это отсутствие свежих пятен крови на полу. Тогда я понял, что мне не обойтись без информатора и пошёл на его поиски.

Это было не так-то просто: во дворце, несмотря на поздний час, царила суматоха! Бегали люди, кто-то прятался, кого-то резали, где-то гремели посудой, (не иначе, как столовое серебро сваливали в мешок, как же в таком случае не поморадёрствовать?). Меньше всего мне хотелось ввязываться в эту свару, но "язык" был необходим и вскоре мне повезло.

В одном из покоев я наткнулся на человека, лихорадочно собиравшего в узел какое-то барахло. При виде меня он чуть было в обморок не грохнулся, выронил свой узел и запричитал: "Господин офицер! Господин офицер! Я ничего не трогаю, просто навожу здесь порядок!" Это оказался слуга, который решил под шумок поживиться хозяйским добром. Как раз то, что мне было нужно! Ни слова не говоря, я схватил его за шиворот и поволок в сторону камеры пыток. Увидев, куда его ведут, бедняга обделался, упал на колени и забулькал уже совсем что-то нечленораздельное. Тогда я встряхнул его, как следует, и спросил, знает ли он что-нибудь о девушке из Гвардии, которую сегодня здесь допрашивали? На это он сказал мне, что ту девушку не допрашивали, а судили и приговорили к смертной казни, и что сейчас вообще "убирают" Гвардию. На вопрос о том, где мне её искать он сказал, что не знает, но об этом должен знать тюремщик, с которым он собирался встретиться, чтобы припрятать награбленное в одной из камер. Мы пошли к этому тюремщику и тогда я сменил "языка", просто слегка пристукнув первого.

Этот второй оказался ценным экземпляром! Он сразу понял, кто я и что ему грозит в случае неповиновения, а потому разразился целым потоком информации. В частности он мне поведал, что во дворце и впрямь переворот, но старину Лоргина не тронут, а вырежут лишь его приближённых. Заодно было решено ликвидировать Гвардию, которая могла свести на нет все усилия заговорщиков. Ликвидировать Гвардию решили сначала "законным" путём, уничтожая людей за малейшую провинность, часто выдуманную, но дело переросло в обычную резню. Это всё меня мало касалось, и я приказал ему идти туда, где содержали Маранту.

Подземной темницы, в последнее время, Лоргину оказалось недостаточно. Целое крыло дворца было теперь отведено под тюремный блок и работы по его переоборудованию ещё не закончились. Мой провожатый уверенно вёл меня по длинным коридорам с камерами, увлечённо рассказывая, какие перемены ожидаются здесь в ближайшем будущем. Когда мы, наконец, добрались до коридора с нужной дверью, он хохотнул и сказал, что дальше не пойдёт, так-как с заключённой сейчас "работает" господин Главный палач, и он не хочет навлечь на себя гнев начальства. Тогда я схватил его за шкирку, подтащил к двери, заставил вставить ключ в замок, а потом свернул шею! Не люблю, знаете ли, таких подонков.

Входя в камеру, я ожидал нарваться на драку, но увидел, что моя новая знакомая всё уже сделала сама! Палач, этот вертикальный слон, плавал в луже собственной крови, а эта необыкновенная женщина, нагая и прекрасная, как молодая ведьма, стояла в боевой стойке с ножом наготове, готовая убивать всё что движется, так что даже у меня от её взгляда мороз прошёл по коже.

В общем, вышли мы из тюремного блока беспрепятственно, благо там никого больше не было. Сначала я не придал этому значения, а следовало бы! Ведь по всему дворцу идут аресты, а тюрьма пустая? Куда деваются люди? Разгадка ждала нас во внутреннем дворе, куда мы вышли в надежде проскользнуть к одной из задних калиток. Здесь, под навесом, они все и лежали, словно брёвна в штабеле. Мужчины, женщины, несколько детей, придворные, сановники, слуги, довольно много гвардейцев и даже несколько стражников. Большинство из них, явно были зарезаны спящими. Другие, по-видимому, сопротивлялись или пытались сбежать, и потому были искромсаны особо жестоко.

Честно говоря, я хоть и много лет назад расплевался с Гвардией, но всё равно почувствовал, как защемило сердце при виде такой картины. Можно себе представить, что творилось в душе у Маранты, когда она вот так увидела своих вчерашних товарищей! Поэтому я не стал её останавливать, когда она обнажила свой клинок и вышла из тени. Возле навеса, где были сложены тела, стояли несколько стражников. Что они там делали я так и не понял. Охраняли покойников, чтоб не сбежали, что ли? Скорее, просто филонили или отдыхали от тяжких "трудов".

Это стоило им жизни, зато перед смертью они стали свидетелями потрясающего зрелища, которым я откровенно любовался – обнажённая красавица, прекрасная и неотвратимая, как сама Богиня мести, шла на них с распущенными волосами и сверкающим мечом в руке! Я даже не стал ей помогать. От первого взмаха острой, как бритва, скьявоны, слетели сразу две головы с лиц, которых не успело сойти удивлённое выражение. Трое из оставшихся схватились за оружие, а ещё один бросился наутёк. Я уже хотел его догнать, но этого не потребовалось – нож палача, брошенный Марантой, вошёл ему в затылок и этот трус рухнул, словно споткнулся обо что-то невидимое. Его товарищи уже валялись, словно разбросанные куклы, двое проколотые, а один с головой, разрубленной на две половины.

Но порадоваться победе нам не дали: целая толпа вооружённых людей вывалилась из хозяйственных помещений и отрезала нам дорогу к выходу. Пришлось опять бежать во дворец.

Мне удалось захлопнуть за собой массивные двери и даже задвинуть засов, что на некоторое время задержало наших преследователей. Хуже всего было то, что у нас теперь не было плана спасения, мы просто бежали по пустым залам и галереям, прислушиваясь к звукам погони. Внезапно, мы оказались в тронном зале, где, как и во всей парадной части дворца, никого не было. Здесь, рядом с троном, стояло знамя короля Лоргина, при котором должен был находиться постоянный пост из двух гвардейцев. Тут нас ждала знакомая картина: никого нет, но зато на полу перед знаменем лужи крови, а у подножья трона чей-то рассечённый шлем. Я хотел было уйти из этого скорбного места, но Маранта попросила меня немного подождать.

Она подошла к знамени и произнесла формулу разрыва контракта, чем немало удивила меня, ведь её контракт и так уже был аннулирован самим предательством тех, кому она служила. Но, по-видимому, эта девушка придавала подобным вещам большое значение. Впрочем, всё это длилось не долго. Закончив "процедуру", Маранта сняла знамя с древка и завернулась в него, как в плащ. "Сгодится пока что!" – сказала она мне, и мы отправились дальше.

Только вот куда нам было идти? В жилые помещения соваться было глупо, там наверняка находилось больше всего стражи. Путь к хозяйственной части дворца был отрезан, в тюремном блоке мы уже побывали. И тут я вспомнил про казармы стражи. Ведь если вся она, стража то-есть, занята государственным переворотом, то в казармах сейчас никого быть не должно! К тому же я достоверно знал, что оттуда был свой выход на улицы города. Но как туда попасть? Ответ пришёл сразу – через банкетный зал. Он был расположен прямо над королевской кухней, а кухня непосредственно примыкала к казармам, что давало возможность их обитателям, время от времени, перекусить сверх отпущенного пайка. На наше счастье, в банкетном зале тоже никого не было. На кухню мы смогли спуститься в грузовом лифте, благо он был достаточно большим, ведь блюда, которые на нём поднимали, тоже были немаленького размера.

Дверь, ведущая в казармы, оказалась заперта, но замок в ней был совсем простенький и мы прошли дальше, не останавливаясь. Как я и предполагал, казармы были пусты, но у двери, ведущей на улицу, сидел дежурный. Этот малый, как и большинство стражников, был здоровенным и на вид тупым, но, на наше счастье, добродушным. Он был занят тем, что набивал себе брюхо кашей, поставив перед собой целый котелок.

"Друг, выручай! – сказал я ему, не дав опомниться. – Застукали меня с подружкой, вот-вот поймают! Выпусти, а? Я в долгу не останусь! Бочонок пива поставлю! Нет, два! Открой дверку!"

"Это за вами, что ли все бегают?" – спросил он, с любопытством оглядывая Маранту.

"Нет, не за нами! Это у них, э-э… учебная тревога! Но за нами тоже кое-кто тащится и если накроют, то не сдобровать!"

"Ага! Сейчас с этим строго! Ну ладно, давай, иди, только не забудь про пиво!"

С этими словами он встал и открыл нам дверь, ведущую в город. Я, конечно, мог его просто убить, но зачем проливать лишнюю кровь, которой и так пролито немерено.

– А ты хоть знаешь, что обо всём этом сказали народу? – спросил разбойник с такими пышными усами, что за ними совсем не было видно рта.

– Нет, ещё не слышал.

– Ты, оказывается, поднял бунт среди гвардейцев, против короля и убил целую кучу его верных друзей и слуг, но этот бунт был подавлен, усилиями стражи и полиции, так что теперь ты снова в розыске, только при поимке велено убить на месте и тебя, и твою сообщницу!

Золас промолчал, но на его губах заиграла недобрая улыбка. Разбойники тоже не торопили своего атамана и сосредоточились на содержимом кружек.

– Что ж, этого следовало ожидать, – наконец изрёк он. – Ещё один повод больше не попадаться.

– Верно, – согласился всё тот же разбойник. – А теперь поведай, если не устал, как тебе удалось выйти из города?

– Тоже с её помощью, – ответил Золас, показывая кивком на спящую Маранту. – Когда эта огненная леди прикончила тех типов в морге, я думал, что на грохот выстрела сбежится всё полицейское управление. Но, как ни странно, никто не явился посмотреть, что это там бабахнуло. Вообще, кроме нас и полутора десятка жмуриков, во всём морге нашлись только два, до смерти перепуганных, санитара, которых мы для верности связали. Убитые Марантой, оказались следователями, зашедшими утрясти какие-то формальности по поводу очередного подозреваемого "внезапно скончавшегося от неизвестной болезни".

В папке, выпавшей из рук того, что встретился нам первым, нашлась пачка бумаг и записка о том, что эти бумаги надо сегодня же доставить обер-полицмейстеру на дом. Значит мерзавец был дома, но пока я ещё не знал, что делать с этой информацией. Да, я обещал Галанте сполна расплатиться с её бывшим муженьком, но теперь у меня на руках был едва живой Теренций. Точнее он был на руках у Порфирия, которого тоже надо было куда-то девать. Не могли же мы вот так просто заявиться к оберу? Я поделился этими соображениями с Марантой, на что эта мудрая сивилла ответила: "А почему бы и нет? Ведь именно там нас никто не будет искать." С этим нельзя было не согласиться, но как нам добраться туда незамеченными? Выход нашёлся, когда мы выглянули в небольшой дворик, примыкавший к управлению со стороны морга, там стояла крытая повозка с полицейской эмблемой, запряжённая парой лошадей. Это была удача! Моя команда загрузилась внутрь и закрыла за собой двери, я устроился на козлах и мы покатили!

Дорогу к особняку обера я знал хорошо, как и сам особняк, поэтому мы вскоре были на месте. С тем, чтобы въехать внутрь, тоже не было проблем – пропуск я позаимствовал у того же дохлого следователя и привратник пропустил нас без лишних вопросов. Сложность была в том, что на дворе стоял полдень, и вокруг могло оказаться слишком много лишних глаз. Тогда я сказал своим, что б сидели тихо и прошёл в дом один, сжимая в руках папку с документами.

Ещё въезжая во двор, я понял, что обер сменил весь штат прислуги, а теперь я в этом убедился – меня встретил незнакомый то-ли лакей, то-ли дворецкий, желчный и сморщенный, в гостиной смахивала пыль какая-то грымза, и я невольно вздохнул, вспомнив ту девушку-вострушку, которая прислуживала раньше Галанте. Ну, и конечно, проходя мимо кухни, я совершенно не удивился, увидев там, толстенную грязную бабищу, занявшую место жизнерадостной розовощёкой пышки, которую я знал.

– Не грусти, атаман! – прервал рассказ главаря разбойник помоложе. – Они все здесь и поверь, эти развесёлые бабёнки сами не скучают и другим скучать не дают!

– Ну, да! Ну, да! – усмехнулся Золас и бросил косой взгляд в угол, где сидел Зиг. – Это всё хорошо, но тогда мне стало, знаете ли, так тоскливо и противно, что это дорого обошлось господину обер-полицмейстеру. Как только старый хрыч ввёл меня в кабинет этого чинуши, я сразу тюкнул его, слугу то-есть, по затылку, а перепуганного обера взял за горло, вытащил из-за стола, где он сидел и подержал немного, пока тот не стал глаза закатывать. Потом я его отпустил, дал отдышаться и приказал созвать всех, кто есть в доме.

Сделать это оказалось совсем не сложно, так-как кроме перечисленных уже слуг и служанок в его хозяйстве был только новый конюх, угрюмый тупой малый, не в пример погибшему парню, которого я знал. Когда они собрались, я достал револьверы и просто загнал всех в погреб, настрого приказав не шуметь. Для верности ещё завалил дверь разной мебелью. Потом я позвал Маранту и Порфирия и мы, наконец, смогли перевести дух. Но отдыхать было рано.

Обер-полицмейстер сидел в кресле связанный и только тихонько поскуливал, Порфирий, хоть и устал, принялся за поиски снеди, а мы с Марантой занялись ранами Теренция. Наш друг всё ещё был в беспамятстве, но дыхание его было ровным, а руки и ноги, хоть посинели и распухли, но были не чёрного цвета, а значит оставалась надежда, что он выкарабкается. Мы перевязали его раны, влили в рот немного вина и положили на пышную кровать обера, где совсем недавно мы с Галантой… впрочем, это к делу не относится.

Теперь надо было решать, что делать с нашим "гостеприимным" хозяином. "Предоставь это мне!" – Попросила Маранта и я согласился. Признаться мне стало интересно, хоть и немного жутковато.

Девушка сбегала на кухню и вернулась с целым набором ножей, тесаков, щипцов, шампуров и вертелов. Она пододвинула небольшой столик к креслу, в котором корчился обер, и выложила там всё это барахло. Глаза у мерзавца вылезли из орбит, гаденькие узкие очёчки съехали на бок и он бессильно забился в своих, на совесть затянутых, верёвках. А наша невозмутимая подруга, между тем, выбрала нож поострее и начала деловито срезать с него одежду, не трогая верёвки. Даже мне стало жаль этого ублюдка, когда я посмотрел в его мерзкую физиономию.

"Ты, кстати, можешь остаться в живых!" – как бы, между прочим, сказала Маранта, не прекращая своей работы.

Обер перестал скулить и уставился на неё совершенно круглыми глазами. И вдруг, девушка схватила со столика вертел и с размаху всадила его в ухо связанному! Я уж думал ему крышка, но оказалось, что она только прибила его левое ухо к спинке кресла. Бедняга забился и задёргался, как таракан, которому вдруг прижали лапку, а моё прекрасное чудовище, по-прежнему невозмутимо, взяла другой вертел и также приколола им правое ухо обера. Это надо было видеть!

"Ты можешь остаться в живых, – всё тем же ровным голосом проговорила она, – если сейчас расскажешь, как нам выбраться из города. Сейчас я выну кляп из твоего рта, и ты начнёшь говорить, но если это будут слова не по делу, то вместо тряпки получишь в пасть вот это!"

Она взяла со столика двузубую вилку длиной с руку и поднесла её к глазам обера, а потом и в самом деле вытащила кляп. Некоторое время слышалось только бульканье и нечленораздельное пришепётывание, а потом обер заговорил.

"Пощадите!" – было первое, что из себя выдавил.

Маранта вздохнула, вставила зубья вилки ему в рот и отвела локоть, приготовившись нажать на рукоятку.

"Я скажу! Я скажу! Я знаю, как выбраться незаметно! – заторопился гадёныш, и девушка чуть отвела руку. – Есть место, окошко в городской стене, незаметное такое. Я его для себя держу, ну если понадобится что-нибудь. Со стороны оно совсем не видно, так-как находится в промежутке между выступами. Там всегда тень, даже днём. Внутри – каземат, и в нём смонтирован выдвижной блок с лебёдкой. Снаружи пост, там стоят мои люди. Я скажу вам пароль. Блок выдержит большой груз, лошадь поднять можно! Только не убивайте! Пожалуйста!"

"Я же сказала, чтоб ты говорил только по делу!" – прошипела Маранта, снова отводя локоть для удара.

Я положил руку ей на плечо, а оберу сказал:

"Ты пойдёшь с нами. Пароль скажешь сам, и если что-нибудь пойдёт не так, я лично снесу тебе голову. Понял?"

Он понял и тогда я выдернул оба вертела и вернул кляп на место. Но пускаться в путь прямо сейчас было рискованно, ведь пока бы мы добрались до места, десять раз могли засветиться по дороге. К тому же ещё не ясно было, как нам быть с Порфирием и Теренцием.

Для начала мы неплохо перекусили. Что еда, что закуски в доме обера всегда были отменными, мешал только скулеж, доносившийся из погреба, где были заперты слуги. Даже, когда я на них цыкнул, эти дураки продолжали выть и причитать, хотя сидели в помещении, где повсюду была развешана и расставлена всякая жратва. В конце концов, Маранта поговорила с ними сама, после чего настала такая глубокая тишина, что казалось, там вообще никого нет. Я даже заподозрил неладное и сходил, проверил, живы они там или как? Но они были живёхоньки, только жались по углам перепуганные до смерти. Н-да, мне и сейчас интересно, что она им такое сказала?