Аська и Лихо

Глава 9
Куда завел портал

Проморгавшись, Ася огляделась. Камни вокруг были почти прежние, но дальше… дальше оказалось все не так. Речушка с рыбой, луг и лес исчезли как не бывало, яркая синева выси стала жалкой голубенькой простынкой с бело-серыми заплатками облаков. А еще, Ася готова была ручаться, откуда-то явственно пованивало бензиновым выхлопом и какой-то масляной краской. В пяти метрах от груды камней была под наклоном установлена черно-красно-оранжевая (материал однозначно все тот же) большая плита с непонятными значками. Шли они ровными рядами и, скорее всего, были какими-то буквами или цифрами.

– Хм-м, портал односторонний, – резюмировал Лихаэль, заинтересованно закрутив головой по сторонам и с отвращением резюмировал: – Почти мертвый мир, магия ушла, жизнь скоро, через несколько тысяч лет, уйдет следом.

И тут же отбросив свои мысли вслух, как несущественные, обратился к спутнице:

– Так, что мы ищем?

– Эй, а если портал сюда это дверь в один конец, как мы вернемся, чтобы с Гали награду стребовать? – первым делом осторожно уточнила Аська.

– Найдем другую дверь, – небрежно отмахнулся Лихо, – моей магии хватит. Она от мира почти не зависит!

– Так ты и по мирам ходить умеешь и домой меня давным-давно мог сам отвести? – осенило Асю мрачное подозрение.

– Ходить – могу, отвести домой – нет. Я в твоем мире никогда не был, – беспечно отбоярился Лихаэль от важного вопроса, как от сущей мелочи.

– Так, может, это и есть мой мир, только страна другая? – неуверенно уточнила Ася. Надежда, конечно, глупое чувство, но так хотелось поверить в чудо.

– Нет, это точно не твой, запах другой, с твоим не сочетается, – нетерпеливо перебил ее убийца надежд и снова потребовал ответа: – Где и что тебе здесь щекотно?!

Аська глубоко вздохнула раз, другой, третий, медленно выпустила воздух из груди и ткнула в направлении плиты:

– Вот там.

– У-у-у, – загорелся предвкушением новой игры первопредок.

– Эй, странная парочка, вы что на закрытой территории делаете? Как пробрались-то? К мемориалу доступ только через пятикружье открывается! – потребовали ответа из кустов с левого края поляны.

Почти тут же зеленые ветви раздвинулись, выпуская пожилого мужчину в темно-зеленой форме странного фасона. Такой на Земле точно никто не носил: очень короткая куртка и едва ли не от подмышек начинающиеся штаны. И некие знаки различия, больше всего напоминающие кривые снежинки черного цвета, присобаченные не в качестве погон на плечах, а на воротнике-стойке.

«Да, это точно не Земля!» – вынужденно признала Ася.

Что именно сказал абориген, она поняла, но совершенно четко поняла и другое: говорил он совсем не на русском. Впрочем, откуда у нее снова взялось знание чужой речи, сейчас Покрышкину не интересовало. Почему-то стало очень обидно и все на миг-другой потеряло смысл. Наверное, такое случается, если подыхает, не успев толком возродиться, надежда.

– Простите, мы нездешние, – извинилась девушка, пока Лихо не учинил чего-нибудь непотребного. – А что за мемориал? Эта плита?

– Этот холм, – мрачно поправил человек, прихрамывая, подходя к нарушителям. – Туристы, что ль, с Загралья? Тут последний рубеж обороны Салига проходил. Здесь все легли, кто живой стеной против орд тутрихских встал.

– Так здесь братская могила? – догадливо предположила Ася, понятия не имеющая ни о Салиге, ни о тутрихах, но превосходно знавшая, что такое великая война и насколько святы бывают ее памятники для помнящих и чтящих прошлое.

– Весь холм братская могила, – мрачно уронил собеседник, – как огнем тургаров их накрыло здесь, так после землю и камни от плоти отделить невозможно было. Потому и пускают сюда лишь раз в пятикружье память почтить – нечего по костям воинов попусту бродить.

Пока Ася и здешний смотритель беседовали, Лихаэль успел осмотреться и обнюхать все, не сходя с места, после чего постановил, точно что-то учуяв:

– Твоя щекотка под плитой.

«И нас тут же рядом прикопают, стоит только сдвинуть с места мемориальный камень, – «оптимистично» закончила про себя Ася, никогда не одобрявшая надругательства над могилами. – Или Лихо прикопает этого человека, когда тот начнет возражать против вандализма и осквернения захоронения».

Лихаэль, однако, покосился на смотрителя, потом на свою человечку и скрутил пальцы, нет, не в фигу, но что-то явно похожее по конфигурации. Не дойдя до парочки иномирных гостей нескольких шагов, хромой широко зевнул и аккуратно прилег на траву, где мирно захрапел.

– Это ты его усыпил? – на всякий случай уточнила Ася.

– Ты такие глупые вопросы порой задаешь, человечка, – поделился своим мнением невозможный тип и спокойненько прошел к громадине плиты. Поддел ее за основание и переставил, будто картонный макет, на свободный газон левее.

– Походу, у тебя не только пальцы железные, ты еще и супермен, – вяло, уже устав удивляться, прокомментировала очередной трюк Ася. Первопредок вообще был живым свидетельством отрицания всех законов мира физического.

Уставившись на влажную почву с редкими белесыми без солнца нитями травы, Лихо прищурился и сунул руку в почву, как в воду. Вытащил оттуда совершенно чистую длань, к которой не прилипло ни комка грязи. А в пальцах первопредок сжимал черную гладкую пластину овальной формы размером с половину тетрадного листа.

«Не камень, а что-то из камня, на обсидиан похоже», – оценила добычу Ася, а Лихо, недолго думая, сграбастал Асину руку и шлепнул ее ладонью по пластинке. Та переломилась пополам, и в тот же миг обломки осыпались мельчайшим крошевом, которое свилось в черный спиральный вихрь. Получившийся мини-ураганчик лег горизонтально и умчался на северо-восток.

– Всё, – осклабился Лихаэль и собрался было двигать с поляны.

– Стоп! Плиту на место верни и человека разбуди, – строго велела первопредку Ася.

– Ты такая скучная, – поморщился Лихо, однако плиту на место переложил и проказливо покосился на смотрителя, явственно вознамерившись перед побудкой положить того на плиту сверху.

– Не кощунствуй! Лучше бы вылечил его, а не измывался над калекой! – заскрежетала зубами Аська, теряя последние крохи терпения.

– Ты мне еще вели всех здешних неупокоенных отпустить, – фыркнул первопредок, впрочем, шутку творить раздумал.

Ася подавилась начатой речью и опасливо уточнила:

– Здесь тоже призраки бродят ночами?

– Были… Но магии нет, развеялись, только след многих внезапных смертей еще держится, – нехотя проронил Лихо и предложил, бросив лукавый взгляд на спящего хромца. – Я бы ему лучше другую ногу тоже сломал для симметрии. Это было бы весело!

– Оставь инвалида в покое. Стыдно издеваться над слабыми, неспособными дать отпор. Не хочешь или не можешь лечить, просто не трогай, – буркнула Ася. – Лучше скажи, придумал, как возвращаться будем?

– За черным ветром пойдем, – беспечно проронил Лихаэль, кажется, издевавшийся все это время вовсе не над инвалидом, а над человечной, выдвигая столь дикие предложения. – Без тебя я бы сразу помчался, но ты такая медленная.

– Да-да, сплошная некондиция. Тупая, больная обезьяна, пристрелить, чтоб не мучилась, и вся недолга. Я тебя тоже люблю. Пошли уже, куда там нам надо, – вздохнула Ася, предчувствуя очередной сумасшедший забег с препятствиями.

Лихаэль привычно цапнул ее за запястье, но прежде, чем исчезнуть с поляны, как-то хитро повел рукой в сторону спящего смотрителя. Тот распахнул глаза, забился на траве и заорал от боли. Предтеча довольно расхохотался.

– Какая ж ты сволочь, – в сердцах проронила Ася, стоило им остановиться где-то в цветущих предгорьях без малейших следов цивилизации. – Просила же…

– Я и сделал, как ты просила! – огрызнулся почти оскорбленный Лихаэль. Дескать, теперь-то что не так? – Вылечил я его ногу. Она у него была неправильно собрана из обломков. Заново сломал и срастил, как надо.

– И без анестезии, – констатировала Аська.

– Ничто не дается даром! Я взял плату болью, – беспечно, как само собой разумеющееся, пояснил Лихо. – А мог бы годами его жизни, или здоровьем, или удачей, или…

– Хватит, поняла. А какой счет мне за исцеление синяков предъявишь?

– Ты – член моего рода, – слегка поморщился первопредок, и непонятно было, досадует ли он на факт невольного родства с несуразной человечной или на то, что ей, дурынде, приходится объяснять элементарные понятия. – А этот человек никто, и довольно об этом. Или я вернусь и просто убью его.

– Разозлился?

– Не дай Творец тебе узреть мою злобу или гнев. Не уверен, что переживешь, даже с толикой моей крови в венах, – с чистосердечным эгоизмом и столь же убийственной искренностью заверил спутницу первопредок.

– Я и насчет твоего хорошего настроения не особо уверена, – откровенно выпалила Ася, впрочем, оставляя попытки прояснить ситуацию с хромым и его исцелением.

А то и впрямь как бы чего не вышло. Плохого. Или даже очень-очень плохого. Откровенным мерзавцем и подонком Лихаэль не был, но его непредсказуемость и весьма своеобразные преставления о том, что такое хорошо и что такое плохо, давали тысячу очков вперед любому натуральному злодею. Поступки того хотя бы можно было предсказать, а вот с предтечей такой номер не прокатывал.

Перестав пререкаться со спутником, Ася огляделась, пытаясь сообразить, куда Лихо ее притащил на этот раз в погоне неизвестно за чем. Кажется, это была горная долина. Камни вперемешку с травой под ногами, высокие скалы вокруг и голубой глазок озера впереди.

– Где это мы? – спросила она.

– Там, где близко врата. Ветер крошева унесся сюда, – пояснил необъяснимое Лихаэль столь же необъяснимо.

– То есть его, как железку магнитом, притянуло сюда, к гипотетической двери из этого мира куда-то в иные, и теперь тебе надо увидеть, где выход? – скептически уточнила Покрышкина, пытаясь расшифровать слова древнейшего.

– Воистину, – согласился предтеча, уже как бы позабывший, что несколько секунд назад сердился на Асю. Или и в самом деле, все, что испытывал первопредок, было не более чем легчайшей тенью сиюминутного настроения? Если так, то видеть, как он по-настоящему бесится, Асе совершенно не хотелось, для начала полагалось бы пожить еще лет эдак девяносто.

– И? Ты видишь выход?

– Не-а, – беспечно отмахнулся Лихо. – Но это неважно, нам нужен лишь след от крошева, и я его чую.

– Супер, и где он? – подозревая недоброе, уточнила Ася. И все ее «оптимистичные» ожидания оправдались сполна.

– Там! – первопредок уверенно повел рукой, а не пошло ткнул пальцем (вот как у него каждое движение не просто жестом, а па древнего танца выходит?) в гладь небольшого горного озерца.

И потащил Асю к воде, прыгая по камням резвым горным козликом.

– Эй, эй, стоп, нам что, придется куда-то плыть? – закричала бедная попаданка.

– Ты еще и плавать не умеешь? – почти уверенно занесло в длинный список недостатков родственницы очередной дефект невозможное рыже-закатное сплошное совершенство.

– Умею, а вот нырять не особо. Вода заливается в уши и потом никак не вытряхивается. Уши начинают болеть, а здесь аптеки с лекарствами за углом нет. Что нам точно делать придется? Нырять?

– Нырять, – злорадно рассыпался смешком Лихаэль, но все-таки снизошел до утешения: – Я укрою тебя своей силой, не намокнешь, и уши, если зальешь водой, вылечу!

– Чувствую себя собачкой Му-му. И почему мне кажется, что ты, Герасим, чего-то недоговариваешь, – проворчала Ася, смирившись с тем, что водная гладь все ближе и ближе, а она до сих пор не подвернула и не сломала себе лодыжку.

Древнее чудовище в ответ лишь снова расхохоталось, подхватило Аську на руки и ни с того ни с сего впилось в ее губы поцелуем, после чего прыгнуло в воду, сразу уйдя с головой. Что вода – это вода, Ася понимала, но почему-то ни она сама, ни Лихо, продолжавший прижиматься к ее губам своими устами, будто печатями, раскаленными в жерле вулкана, не мокли. И при этом уверенно опускались вниз, на дно. Закатные волосы первопредка распускались мелкими сияющими протуберанцами живого солнца. Он весь словно сиял, и этот свет ограждал Лихаэля и его спутницу от озерной прохлады и влаги. Впрочем, Ася все происходящее воспринимала постольку-поскольку, вынужденно сосредотачиваясь на ощущении почти нестерпимого жара, прокатывающегося по ее телу от того места, где впечатались губы вконец сбрендившего первопредка. Страсти в его поступке не было ни на грош, значит, это было какое-то колдовство.

Дна, почему-то не мягкого песка с водорослями, не ила, а твердого ровного камня, Лихо коснулся с плавной мягкостью, и в тот же миг вспыхнул алый закатный свет, пронзивший обоих «водолазов». Все это длилось века или мгновение и сменилось гулом в ушах от перепада давления. И диким, противоестественным ощущением невосполнимой потери, когда губы Лихаэля перестали касаться ее губ.

Глава 10
Новый ход – старый храм

– Прошли! – бодро объявил мучитель, практически скидывая человечку на оранжевую гравийную дорожку, ладно хоть не ничком. И сверху не попрыгал.

– Куда? – выдавила из себя жертва вопрос, просто чтобы хоть что-то сказать и прийти в себя. Где-то неподалеку звучала заводная энергичная музыка в стиле «тум-тум-бум-барабум». Дискотека, что ли, шла?

Сделав шаг, Ася покачнулась, земля поплыла под ногами. Уверенно цапнувшая ее за шкирку рука помогла устоять.

– Не все ли равно, – беспечной невозмутимости Лиха мог бы позавидовать и целый буддийский монастырь поголовно достигших просветления монахов. – В любом из миров есть двери, и я их открою туда, куда нужно нам! В том, умирающем, оставалась только одна, да и та замурованная. Чтобы пройти, мне пришлось с тобой чуток силой поделиться, а то бы не прошла или по кускам переместилась. Сейчас придешь в себя.

– А… ага, – сглотнула Аська, укладывая в голове странные объяснения безумного первопредка. И зарубку сделала: таких ситуаций с дележкой лучше впредь избегать, а то недолго и наркоманкой законченной стать.

Пока они разговаривали, на дорожку вышла, покачиваясь и помахивая бутылкой темного стекла, девушка. Судя по мощности амбре, донесшегося до Аси, очень пьяная девушка в очень коротком ярко-алом платье, на которое как сверху, так и снизу явно пожалели материала. Разбегающиеся глазки аборигенки сфокусировались на Лихаэле и прилипли к нему.

– Какой сладкий мальчонка! Поцелуй меня! – потребовала девка и, шатнувшись к Лихо, повисла на его шее. Присосалась, как пиявка, малиновыми от помады губами к ярким устам неотмирного чуда. Почему-то Асе стало противно, будто она увидела, как вандал справляет нужду на ступенях храма или карябает граффити на «Мадонне» Рафаэля.

А Лихо… Он позволил этот вульгарной девице коснуться себя, но прежде, чем Аська возмутилась вслух или сообразила, что возмущаться никакого резона не имеет, ведь Лихаэль не ее парень, собственность и вообще всегда творит все, что левой пятке восхочется, сцена сменилась.

От девицы к первопредку рванула короткая вспышка грязно-желтого света, и все на этом кончилось. Для девицы. Дальше был только короткий бздыньк стекла о гравий, едва слышный шелест одежды и серая пыль. Лихо скривился и сплюнул в сторону:

– Мерзкий мирок.

– Ты что с ней сделал? – остекленевшим взглядом уставившись на комок тряпок – все, что осталось от только что жившего и дышавшего человека, – шепнула шокированная Ася.

– Выпил, мне лень было читать ее.

– Ты же вроде как почти эльф, или все-таки вампир? – запуталась Ася в происхождении древнейшего.

– Я не пил ее крови и силы, тем паче души. Лишь пропустил через себя суть этой пустышки, чтобы понять, куда нас занесло. Еще один почти глухой мирок почти без магии и вовсе без богов.

«Крики о монстрах среди нас делу не помогут», – как-то вяло решила Покрышкина, не в силах подобрать адекватную реакцию на творимый Лихаэлем убийственный беспредел.

– Пойдем! – велел первопредок, не подозревающий о состоянии спутницы или не дающий себе труда его понять.

– Куда? – апатично уточнила Ася. – Ты уже знаешь, где нужная нам дверь? Ты чувствуешь, куда переместились крошки пластины?

– Нет, при переходе между мирами следы обрываются, но это неважно. Я просто отыщу здесь другую дверь.

– У тебя ключ, что ли, есть или отмычка универсальная? – запуталась Аська.

– Зачем? Я просто вышибу дверь туда, куда нам надо вернуться, – небрежно пожал плечами Лихаэль.

– Стесняюсь спросить, а чего ж ты раньше этого не сделал?

– Там не мог, без разрушения мира. А такое непростительно даже мне. Явятся какие-нибудь чудики от Равновесных или даже Абсолюта, начнут читать мораль, ску-у-у-чно! Здесь можно чуток повеселиться, – ударил оптимизмом по шоку великолепный безумец-предтеча.

– А крошки той пластины нам искать не надо? – сбилась с хода мысли Ася, ни о чем ином больше не рискуя спрашивать, чтобы мозг не свернулся улиткой от массы не усваиваемых абстрактных понятий. Уточнять, кто такие Равновесные и Абсолют, не тянуло по той же причине.

– Не-а, – они уже там, где должны быть. Связь цельной пластины с эльфийскими чащами, беспокоившую Лес, я уничтожил, остальное не наша забота. Притянутся, нет – не важно! Возвращаемся! – снизошел до ценных указаний Лихаэль. – У той девки в памяти было несколько подходящих местечек. К ближайшему пойдем!

– Ногами? – слабо и тщетно понадеялась бедная Ася.

– Ногами долго, мне тут не нравится! – безапелляционно постановил первопредок и вновь дернул несчастную Аську за руку.

Эльфийских троп здесь не было, потому то, что вытворил Лихаэль, иначе чем телепортацией назвать не получалось. Реальность мигнула, и вот уже Ася в качестве довеска к Лихо оказалась на вершине громадной пологой каменной лестницы перед высокой колоннадой розового цвета. Если бы не оттенок камня, можно было бы подумать, что они где-нибудь в Средиземноморье, у знаменитого греческого храма, посвященного олимпийским богам.

Толком оглядеться по сторонам Лихо жертве не дал. Бодро поскакал к колоннам, таща Асю за собой на прицепе и совершенно не обращая внимания на редких людей, глазеющих на странную, возникшую будто из ниоткуда парочку. Впрочем, очень быстро и очень странно этот интерес угас и взгляды посторонних стали соскальзывать мимо.

Внутри, за колоннами, под высокими сводами было красиво и тоже немноголюдно, как в будний день в музее. Народ больше походил на праздных туристов, нежели на прихожан церкви. Каменные статуи, раскрашенные яркими красками под живых людей (или все-таки богов?), барельефы с мифическими сюжетами в обрамлении каменных гирлянд цветов и плодов, каменные чаши на высоких ножках (наверное, курильницы для благовоний или просто гигантские кубки-вазы для эстетики) придавали интерьеру вид дорогих декораций к историческому фильму.

– Я же говорил, боги отсюда давно ушли, – прокомментировал Лихаэль то ли свои нечеловеческие ощущения, то ли невысказанный вопрос спутницы.

– Зачем мы тогда тут?

– Место силы никуда не делось, – фыркнул первопредок. – Или ты хочешь остаться здесь жить?

– Нет уж, я по итогу домой хочу, – помотала головой Ася, планов по смене ПМЖ не имевшая даже в масштабах одного города, не то что разных миров. – Значит, ты тут дверь будешь открывать? А как?

– Проломлю, – надменно фыркнул Лихаэль, чуть притопнув по гладкой плите пола. Почему-то гул и вибрация от его легкого движения пронеслись по всему храму, заставив людей невольно заозираться в поиске причины происходящего.

– А без вандализма никак? – недовольно уточнила Ася. – Ты ведь, чувствую, тут все порушишь!

– Какая разница? Богов здесь нет, и они не вернутся, – отрезал первопредок.

– Есть красота, а останутся руины, – невольно пожалела Ася. – У нас от таких храмов только обломки сохранились, да блеклые статуи по музеям. Или ты просто хочешь порушить все только из-за того, что богов не любишь?

Кажется, своим случайным вопросом попаданка попала не в бровь, а в глаз.

– За что их любить? Мешаются, вечно лезут не в свое дело, – неприязненно скривился Лихаэль. – Без них в мирах было веселее.

– Угу, и травка зеленее, и небо голубее – типичное стариковское ворчание пошло, – съязвила Ася и уже серьезно попросила: – Если можно дверь тут сделать без погрома, сделай.

– Ха, а лишние траты силы ты возместишь мне своей кровью? – сыронизировал первопредок.

– Кровью? – невольно вздрогнула Аська.

Еще разок окинула взглядом окружающую ее красоту. Зверская плата как-то сразу показалась приемлемой. И не вампир же Лихо в самом деле, чтобы ей горло рвать, может, для какого-то ритуала нужно. Потому нехотя согласилась: – Если не больше двухсот миллиграммов, бери.

– Дура, обойдусь, – совершенно по-человечески, даже скорее по-мальчишечьи отреагировал Лихаэль и, отвернувшись от странной человечки, оценившей старые камни выше себя, принялся быстро что-то чертить в воздухе. Причем от его пальцев оставался светящийся след, словно от тепла на ночной фотографии. Яркие линии складывались в причудливый узор, скорее похожий на геометрическую вязь, нежели на дверь.

Стоило Лиху взяться за плетение странной светящейся композиции, как окружающие напрочь позабыли про странную парочку. Если раньше зеваки просто не обращали на иномирных гостей внимания, то теперь, кажется, и вовсе их не видели. Спрашивать у первопредка о причинах усилившегося игнора Ася опасалась. С него сталось бы бросить работу и вернуться к варварскому методу взлома чисто из вредности или из каприза. Чем одно отличается от другого у этого странного типа, не хотелось даже разбираться. Пусть его психиатры изучают, если когда-нибудь подобный уникум к ним в загребущие руки попадется. Хотя сомнительно – Лихаэль, живущий под лозунгом «Да, я псих, и горжусь этим», был слишком могущественен, чтобы ненароком угодить в комнату с мягкими стенами. Скорей уж даже кратковременное знакомство с ним могло способствовать росту количества обитателей подобного заведения в геометрической прогрессии.

Наконец Лихаэль завершил выверенный танец пальцев и звучно хлопнул в ладоши. Узор сорвался с рук и растянулся по вертикали, образуя то, что действительно превратилось в светящийся проем двери.

Не церемонясь и, как обычно, не снисходя до вежливого приглашения, первопредок схватил Аську за руку и буквально кинул в проем. Сам сиганул следом.

Они вновь оказались у ручейка и ярких камней, на той самой живописной поляне величественного и дивного эльфийского леса, с которой все сегодня начиналось. Только теперь день явно перевалил за вторую половину, у Аси ничего не чесалось, и холмик черной пыли, собранный у подножия «дольмена», завивал спиралью ветерок, чтобы сноровисто унести вдаль.

Ася покрутила головой. Двери из ничего, созданной руками Лиха прямо посреди храма с раскрашенными статуями, поблизости тоже не наблюдалось.

– А где та дверь? – опасливо уточнила Аська.

– Где-то, – беспечно и убийственно абстрактно заявил Лихаэль.

– А можно конкретнее? – насторожилась собеседница.

– Я сделал дверь, но не привязку от мира к миру, она осталась открытой там, но сюда провела лишь раз, – сподобился выдать более детальную информацию предтеча. И удивился: – Ты что, хотела туда еще раз прийти?

– Нет уж, – отказалась от стремного туристского маршрута Покрышкина. – Просто интересно. А люди в ту дверь проходить смогут? И что будет, если к ним кто-нибудь неместный заявится?

– Почему нет? Все возможно! – проказливо рассмеялся Лихаэль, снова меняя настроение, как перчатки. – Это будет весело!

– Смотря кто и куда придет, – не согласилась Ася, вспоминая тварь с предыдущей полянки. – Мало ли какой монстр.

– Значит, будет еще веселее! Чудеса, человечка, всякие бывают, и страшные тоже, страшные даже чаще! О таком забывать не след! – неожиданно странные слова чокнутого первопредка показались Асе почему-то мудрыми, и она прикусила язык, оставляя препирательства. Спросила про другое:

– Слушай, а почему я язык всех понимаю? Они же, да и ты тоже, не по-русски вещают.

– Ты принята в мой род, частичка крови дала тебе право внимать любому языку. А речи древнейших понятны любому. Таково одно из правил вселенной.

– Странно, – выдохнула Ася.

– Обычно, – фыркнул невозможный эгоист предтеча и, остро глянув на Аську, заявил: – Но ты еще страннее всех странных и страшных чудес! Ты за того хромого не переживала так, как за кучку камней.

– Старика было жаль, но мы, люди, быстро живем и умираем, а храм – он стоял века и еще простоит, такой величественный, красивый, память о былом… – задумчиво с некоторой неловкостью вздохнула Покрышкина.

– Я тоже красивый и я вечен, – с апломбом объявил приосанившийся Лихаэль.

– Ну да, – кисло согласилась Ася, не кидаясь захлебываться слюной в экстазе от права лицезреть великолепного красавца. Еще и гадости продолжила говорить: – Вот только когда люди любуются картинами и статуями, они редко гадают о том, каков на самом деле по характеру был оригинал, или напротив, вольны выдумать все, что им заблагорассудится. Но лично знакомиться с картинкой никто не желает, особенно картинкой столь пакостного нрава.

– Ничего, ты скоро умрешь и лишишься права любоваться мной, – язвительно выдал неизвестно на что разобидевшийся Лихо.

– Что значит скоро? – насторожилась Ася, в голове закрутились мысли о страшных инфекциях, вирусах и микробах, подхваченных в иных мирах.

– Сама же говорила про краткий век. Сколько тебе там осталось? Лет сто, вряд ли больше, – эгоистично пояснил свою мысль вечный безумец. – Вряд ли я буду терпеть тебя дольше пары десятков лет – наскучишь. Разорвем узы родства, и ступай куда пожелаешь. А дальше сколько проживешь…

– Спасибо, добрый ты сегодня несказанно, – съязвила Аська, большей частью от облегчения и сознания того, что немедленная кончина откладывается на неопределенный срок. – Наверное, за завтраком что-то съел, выпил или чем-то надышался.

– Что, даже не будешь упрашивать меня даровать тебе вечную жизнь? – почти обиженно переспросил разочарованный в лучших чувствах первопредок.

– Нет, – отрезала Ася, не желая, чтобы придурок, пусть даже самый могущественный придурок из всех придурков, развлекался за ее счет, унижая. – И хватит меня дразнить. Драться с парнями я прекратила еще в начальной школе, но сейчас очень хочу вспомнить старую традицию.

– Ты хочешь меня ударить? – почему-то вместо возмущения восхитился Лихо и посмотрел на Асю почти влюбленными глазами.

– Ты чего, мазохист? – в свою очередь опасливо отодвинулась от восторженного психа та.

– Меня редко когда жаждут ударить женщины, чаще всего они просто меня жаждут, – самовлюбленно уточнил Лихаэль. – Странно, что ты не такая.

– А смысл? Любви у меня к тебе, к счастью, нет. Просто поразвлечься, чтобы потом без конца сравнивать и страдать? Я-то точно не мазохистка. Если уж выбирать, то лучше какого-нибудь из эльфов пытаться соблазнить, вон хоть из той парочки мелких придурков-цветоводов. Они симпатичные и на провокации, судя по всему, точно поддаются, – практично объяснила Ася под очередной заливистый смешок древнейшего.

Отсмеявшись, тот со снисходительной небрежностью пояснил:

– Я пошутил насчет срока и старости. Ты вошла в мой род, обратной силы этот ритуал не имеет. Ты странная и забавная, мне такое долго не надоест! Это хорошо!

– И? – резко посерьезнела Ася, очень сомневаясь, что «хорошо» Лихо стоит рядом с ее личным, скорей уж они в разных вселенных проживают, если не диаметрально противоположны. – Что ты хочешь этим сказать?

– Ты теперь тоже почти вечна, как я, – пафосно провозгласил Лихаэль.

– А отыграть назад это как-нибудь можно? – робко понадеялась родственница, запрокинув голову к совершенному лицу с сияющими, как драгоценные камни, глазами.

– Зачем? – искренне удивился предтеча, даже чуточку притушил свое сверкание, переключившись в режим сохранения энергии, для интеллектуальной деятельности.

– Я все еще надеюсь, что Галя сведет меня с тем, кто поможет вернуться домой. Я хочу закончить учебу, пойти работать, выйти замуж, завести детей. И как я все это буду делать, если год от года буду оставаться двадцатилетней соплячкой? Меня ж в какую-нибудь лабораторию упекут и на опыты пустят! – выпалила Аська, всплеснув руками.

– Глупости, ты не сможешь жить в мире без чудес, когда вкусила их сполна, – качнул головой Лихаэль, в один миг переходя от имиджа невозможного балбеса к статусу великого мудреца. – Ты можешь, конечно, попробовать, можешь выдумать себе жизнь и притвориться, но надолго тебя не хватит. Магия уже отравила твою кровь, человечка, ядом чудес. Да и человечной ты остаешься пока лишь внешне и лишь пока… А впрочем, – Лихо отследил, как упрямо сжимаются Асины челюсти, хмурятся брови, и закруглил просветительскую беседу, – хочешь играть в иллюзии, играй. Почему бы и нет. Мы все этим балуемся порой.