Разбег – прыжок, вот и его дом. Серый камень стен, кое-где прикрытый плющом, узкие и высокие окна, замшелая черепица, цилиндры печных труб – все как в древности. Дом должен быть старым и уютным, так считает мама. Именно она настояла на таком облике дома, теперь выглядевшего так, как дом ее родителей. Нолт всецело поддержал мать, и вдвоем они без труда уговорили отца. И пусть это был только эффект старины, новодел, Нолт очень любил дом за его таинственный вид, будоражащий воображение.
Поставив ногу на выступ в сухой кладке ограды, Нолт взобрался наверх и спрыгнул на мягкий ковер лужайки. Проскользнув среди причудливо подстриженных кустов, он уже взялся за ручку задней двери, как из открытого окна гостиной услышал голоса отца и матери.
– Что-то вы сегодня очень мало посидели. Как Маргарет? – спрашивал отец, и Нолт уловил легкое неудовольствие в его тоне.
– Нормально, – отвечала мать. В ее голосе напротив, сквозила ирония. – Да и ты что-то не задержался в клубе. Выборы нового секретаря – ведь это не шутка!
– Элен! – предостерегающе произнес отец. Обычно после такого мама всегда замолкала, предоставляя отцу право решать что-либо или действовать, но в этот раз все пошло по-другому.
– Сорок девять лет как Элен. Зачем ты так рано вернулся, Алан?
– Мне просто надоела вся эта бессмысленная болтовня и я подумал…
– Пожалуйста не надо, Алан. Я знаю, зачем ты здесь.
– А если знаешь, зачем тогда спрашивать? – вспыльчивый нрав отца все больше давал о себе знать. Нолт тише мыши сошел с крыльца и на корточках подобрался к окну гостиной, стараясь не упустить ни слова.
– Да, да, я хочу поговорить с Нолтом, довольна? Я что, не могу поговорить с собственным сыном?
– Если бы это был разговор, а не вербовка, – вздохнула мать.
– Я хочу, чтобы Нолт сделал правильный выбор, – с металлом в голосе возразил отец. – Я хочу…
– Вот в этом-то вся и проблема. Ты хочешь. Может, стоит спросить, чего хочет Нолт? – тихо произнесла мама.
На секунду отец смутился, но быстро нашелся с ответом:
– В этом возрасте они мало что понимают, поэтому наша задача…
– Ему скоро четырнадцать. Кажется, Нолт в состоянии сам решать, что ему лучше, – тихий голос матери, словно мягкая ткань, принял резкие слова отца и они беззвучно канули куда-то, разом потеряв свою громогласность.
– Стать пафосным чистоплюем лучше для него? Стать как эти? – отцовские суставы хрустнули от резкого жеста.
– Наш сын хочет стать ученым. Причем тут «эти»? – мягкость маминого тона постепенно исчезала, голос стал чуть напряженнее.
– Ах да, как твой дорогой папа! – голос отца загромыхал, словно железная крыша под ударами градин. – Тебе кстати не кажется, что его как-то слишком много стало в нашей жизни?
– Много? – ледяным тоном спросила мать. – За полгода мы виделись всего два раза.
– А эти созвоны раз в неделю, что это?
– Он мой отец, Алан, – тихо ответила мама. Тихо, но от ее тона Нолта пробрала дрожь. – По-моему это нормально.
– Нормально? Нормально, что он каждый раз говорит с Нолтом, что каждый раз промывает ему мозги!? – эти слова отец буквально проревел, на что стекляшки на люстре отозвались испуганным писклявым звоном.
Нолт скрючился под окном, словно прячась от ураганного ветра. Отец был в ярости, так хорошо ему знакомой, но сейчас явно надвигалась самая настоящая буря, и он буквально чувствовал клубящуюся в гостиной злобу. Похоже, пора вмешаться, пусть уж лучше отец сорвется на него. Нолт на корточках начал подбираться назад к двери.
– Так вот оно что! – звонко произнесла мать. – Ты бесишься от того, что Нолт ладит лучше со своим дедом, чем с тобой. Ты просто терпеть не можешь моего отца, признай уж это!
– Умница, Элен, наконец-то до тебя дошло! – прошипел отец. – Да, я не выношу твоего папочку! Крутится здесь, как змей-искуситель, сбивает с толку тебя и развращает нашего сына своими сказками!
– Развращает? – насмешливо спросила мать. – Твой сын сам сделал выбор. Он поступил по-мужски. Не этого ли ты хочешь от него?
– Что? Сделал выбор? Ты хоть слышишь сама себя? Он просто купился на романтические бредни твоего папаши!
– А ты хотел, чтобы он купился на твои? Очнись Алан! Война закончилась, мы победили! Уже не нужно готовить к бою всех без исключения! Мы многое перенесли, пусть хотя бы у наших детей будет мирное небо над головой!
– Элен, остановись! – отец цедил слова сквозь зубы, значит вот-вот взорвется. – Ты ходишь по тонкому льду!
Черт, надо спешить. Нолт обогнул высокое крыльцо и, пригибаясь, поднялся по ступенькам.
– Нет уж, будь добр выслушать меня! – в голосе матери прорезалась сталь, чего Нолт никогда не замечал. – Я и так слишком долго молчала! Легион уже не тот, что прежде, Алан, и ты это знаешь не хуже меня!
– Элен!.. – в голосе отца уже не было ничего человеческого.
– Это больше не благородные рыцари на страже мира, а всего лишь цепные псы на службе у…
С грохотом и звоном столик, обычно стоявший у дивана, отлетел к окну, и через открытое окно на клумбу брызнули осколки фарфора. Нолт рванул дверь и через мгновение был в гостиной. Отец, сжав кулаки, нависал над мамой. Она же напротив, спокойно сидя на диване, смотрела на него, даже не пытаясь хоть как-то отстраниться. Отец обернулся, с нескрываемой яростью глядя на сына. Другого Нолт от него и не ждал, но, случайно встретившись взглядом с глазами мамы, он вздрогнул – столько в них было холодной и злой решимости и никакого намека на страх. В ту же секунду взгляд ее смягчился, став из бездонно-льдистого ласковым, словно летнее небо. Никто до сих пор не проронил ни слова. Краем глаза Нолт заметил у окна перевернутый столик и груду розовато-белых осколков – все, что осталось от маминого любимого кофейного сервиза. «К счастью», – промелькнула у Нолта совершенно не к месту мысль.
– Привет… – наконец выдавил он из себя.
Испепелив сына взглядом, отец быстро вышел из гостиной, с хрустом превращая в пыль осколки сервиза. Нолт открыл было рот, но мама покачала головой. «Не сейчас, потом». Нолт кивнул и присел на краешек дивана. Мать протянула руку и взъерошила ему волосы. «Все в порядке». Нолт снова кивнул, на этот раз неуверенно.
– Альф! – рявкнул отец из столовой. – Кофе!
– Кофе нет, – откликнулся по внутренней связи Альф. – Желаете чай?
Отец в ответ прорычал что-то совершенно нечленораздельное, но домашний бот слишком хорошо знал своих хозяев. Через несколько секунд он появился в дверном проеме с подносом в руке.
– Нам тоже чаю, Альф. Подай в гостиную, – сказала мать.
Бот коротко мигнул бортовыми огоньками, вернулся на кухню, а затем мягко вкатился в гостиную. Замерев на пару секунд, Альф бесстрастно изучил беспорядок в комнате, потом, подъехав к окну, протянул длинную суставчатую руку, поднял столик, поставил у дивана и опустил на него поднос. Посмотрев на пакетики в чашках, мать только вздохнула.
– Мистер Робертс будет очень недоволен, – негромко сказала она. – Ты же знаешь, как он не любит сублимированные продукты. Неужели не было листового?
– Уже внес в список покупок, мэм, – невозмутимости Альфа можно было только позавидовать.
– Хорошо, – кивнула мать. – Еще здесь не помешает прибраться.
– Разумеется, мэм, – Альф переставил чашки на столик и с подносом под мышкой выехал из гостиной. Из-под дивана вынырнули три белых, сплюснутых и круглых бота, закружились в жужжащем танце. Собрав все осколки, уборщики, промелькнув белым троеточием, вновь спрятались под диван.
– Чай подан, сэр, – с ноткой торжественности прозвучал голос Альфа по внутренней связи. Через пару минут послышались шаги отца. Недоуменно замерли у дверей столовой, скрипнула полуприкрытая дверь, и он вошел в гостиную. Ни на кого не глядя, прошел к дивану и сел на дальний край. Брезгливо рассмотрев пакетик, отец, тем не менее, взял его, оборвал бирку и, высвободив конец нити, потянул за нее и бросил пакетик обратно в чашку. Воздух над ней с шипением завихрился, задрожал, отдавая свою влагу и наполняя чашку дымящимся, ароматным чаем. Мать и Нолт тоже сделали себе по чашечке. Все по-прежнему хранили молчание. Мама выглядела притихшей и виноватой, словно жалела о сказанном сгоряча. Молчал и отец, пристально изучая свою чашку.
Солнце, клонясь к западу, заглянуло в окна. На фоне яркого света силуэт отца показался Нолту высеченным из камня, печальным и в то же время гордым, как памятник героям войны, как Орел Легиона, как сам Легион, рожденный бороться и преодолевать, но понятия не имеющий, что делать после, когда враг наконец повержен и окончен бой.
* * *
Нолт качнул головой, отгоняя непрошенные воспоминания. Похоже, действие боевого коктейля уже ослабевало, и в голову лезли посторонние мысли. Он взглянул на табло над экранами. Уже сорок минут десантники находились внутри объекта. В полукилометре над морем шел воздушный бой. Внешние средства обороны были почти все уничтожены. Машин у противника осталось мало, да и не могли соперничать на равных старые штурмовики с новыми истребителями, как не могли соперничать пилоты Вестгорнов с Орлами Легиона. Все силы противника были брошены на оборону объекта, и только редкие выстрелы долетали до десантной группы, неизменно отражаемые защитным полем.
Еще раз взглянув на часы, Нолт приказал своему звену начать прогрев двигателей. Буквально в ту же секунду динамики взорвались сигналом тревоги. Нолт бросил взгляд на экраны и увидел какое-то движение на верхней площадке – высеченном в скале маленьком прямоугольнике прямо над посадочной площадкой. Наверху ворочалась тяжелая гусеничная бронемашина. Нолт подумал, что даже если она достанет их своими орудиями, то все равно не сможет пробить защиту. В этот момент машина рванулась вперед и, проломив ограждение, рухнула вниз. В воздухе она будто бы разломилась, и на силовой купол приземлился боевой робот – увеличенный и усиленный вариант силовой брони с возможностью трансформирования – гротескные подобия рук и ног, похожая на птичью голову кабина пилота. Цепляясь за силовой купол, робот медленно сползал по его покатой поверхности. Излучатели с трудом удерживали нужную плотность поля, при этом пожирая энергии впятеро больше, чем обычно. В таком режиме долго они не протянут, и Нолт понадеялся, что робот соскользнет быстрее, чем излучатели выйдут из строя. Повинуясь приказам Дуга, группа прикрытия торопливо занимала позиции, готовясь в любую минуту открыть огонь, из десантных ботов выкатывались дополнительные автоматические турели. Робот уже был на самом краю, но тут из его лап выстрелили «когти» и глубоко вонзились в купол, в свою очередь окутавшись полем. По куполу побежала лиловатая рябь, энергопотребление подскочило еще на пять пунктов. Нолт с тревогой следил, как в куполе, вокруг лап робота, появляются бреши, а сам он буквально вдавливается в поле. Десантники взяли робота на прицел, турели подняли тонкие трубки стволов. Секунда, другая – и разорвав поле купола на лиловатые клочья, робот с лязгом приземлился на четвереньки на посадочную площадку. Тут же на него обрушился шквал огня. Робота окутывало односторонне-проницаемое поле, хотя Нолт бы назвал его всестороннее проницаемым – слабое, оно почти не защищало от выстрелов. Ведь чтобы двигать такую махину требовалась уйма энергии, так что защитный экран был лишь формальностью. Оттолкнувшись руками, робот сделал безукоризненное сальто через голову и приземлился на ноги, выбив из площадки фонтаны каменной крошки. Из толстых, словно накачанных рук, выдвинулась пара лучеметов, и робот ответил огнем на огонь. Дуг махнул рукой и отряд перегруппировался, укрывшись за щитами поля, ни на секунду не прекращая стрелять. Слепящими ядрами ударяли шары плазмы, копьями вонзались в обшивку лазеры, но робот продолжал уверенно наступать. Нолт, кусая губы в бессильной злобе, наблюдал за боем. Черт, скверно, что на десантном боте нет никакого оружия. Хоть как-нибудь помочь бы ребятам…
Между тем, робот уже оказался вплотную к десантникам. Левый его «бицепс» раскрылся, выпуская компактный гранатомет. Взрыв – и десантников расшвыряло в стороны, словно игрушечных солдатиков. Мощность гранаты была слишком слабая, чтобы пробить броню, но достаточная, чтобы превратить грозных «Дьяволов» в груду копошащихся черепах. Гранатомет на миг спрятался в руке, перезаряжаясь, и вновь выстрелил, уничтожив несколько турелей. Плазменные движки в ступнях робота ударили в землю, подбросив его в прыжке, и боевая машина приземлилась прямо напротив десантных ботов. Их защитное поле было активировано и сдержало бы гранату, но, к несчастью, у противника имелось оружие помощнее. Робот вскинул правую руку и из нее, обдав конечность пламенем, вырвалась боевая ракета, типа «бронебойка-филдпирсер», любимый «консервный нож» Норланов, используемый для уничтожения гермодверей и шлюзов, а также объектов, защищенных полем. Грохот проник даже сквозь переборки аппарата. Нолта ощутимо тряхнуло в кресле. Три десантных бота превратились в пылающие остовы. Среди дыма и пламени Нолт заметил бегущего Стьюппера. Каким-то чудом он уцелел и сейчас безумными скачками несся к своей машине. Нолт в ярости сжал кулаки. Да этот предатель сейчас угонит десантный бот!
Робот тоже заметил бегущую фигуру. Яркая вспышка – и луч полоснул по ногам Вестгорна, заставив того упасть. В два шага робот очутился рядом и схватил его, как котенка. Нолт был готов поклясться, что Вестгорны видели, кто помог пробраться врагу внутрь базы и, скорее всего, даже узнали его.
Стьюппер выхватил пистолет и несколько раз выстрелил в упор, но с тем же успехом он мог бы отбиваться и кулаками. Перехватив его поперек туловища, робот совершенно будничным движением скрутил его, словно выжимая мокрые плавки. В тот же момент в плечо ему ударил слаженный залп из нескольких плазмометов – оглушенные десантники уже пришли в себя. Выронив дергающиеся останки, робот упал на одно колено. В левой руке сдетонировал боезапас гранотомета, разворотив ее почти полностью. Опираясь на землю правой, робот медленно поднимался, не обращая внимания на выстрелы – поле вокруг него стало плотнее. Нолт встрепенулся. Сейчас или никогда! По защищенному каналу он вызвал Джека и в двух словах изложил свой план.
– Идет, – коротко бросил Джек, даже не дослушав до конца. Все-таки здорово, когда тебя понимают с полуслова.
Нолт активировал колесные пары, одновременно убрав опоры. То же самое сделал и Джек. Робот, уже поднявшись на ноги, тяжелой рысью приближался к десантным машинам. Он выпрямил правую руку, готовясь выпустить ракету, но тут Нолт резко дал задний ход, ударив кормой бота в бок робота. Удар сотряс всю машину, несмотря на амортизацию. Нолт на мгновение повис на ремнях, по экранам пробежала рябь помех. Боевой робот весил не меньше пяти тонн, но десантный бот все равно был раз в десять тяжелее. Робот зашатался, пытаясь удержать равновесие. Ракета прошла выше, обратив в пыль верхнюю площадку.
– Джеки, принимай! – выкрикнул Нолт. Машина Джека, врезавшись в робота, сбила его с ног и поволокла к краю посадочного поля. Робот цеплялся за землю, но с одной рукой подняться не мог. Словно раненый зверь, он скреб по корпусу бота когтями, кромсал лазерным резаком, но все без толку. За несколько секунд до того, как его металлическое тело, проломив ограждение, кануло вниз, из кабины пилота выскочила быстрая тень, вскарабкалась на крышу бота и, пробежав по ней, спрыгнула на землю. Нолт прищурился, пытаясь разглядеть среди клубов дыма, кто это. По посадочному полю бежал мальчишка в запачканном и кое-где порванном сером комбинезоне. Зрелище было странное, неуместное, но мальчишка так, похоже, не считал. Он направлялся прямо к группе десантников, сгрудившихся у входа на объект. Уж слишком целенаправленно он бежит…
Нолт хлопнул ладонью по сенсору связи, включая общий канал.
– Извозчик – Дьяволам, ответьте! Извозчик вызывает Медведей!
– В чем дело? – низкий голос Гризли придавил барабанный перепонки.
– Дуг! Мальчишка!
Через секунду Дуг возник в дверном проеме. Мальчишка был уже близко, и один из десантников, подняв руку, пошел ему навстречу.
– Делакруа, сними его! – в голосе Дуга вдруг прорезался страх. – Делакруа!
– Попался! – десантник шагнул вперед и схватил мальчишку за шиворот. – Ты куда так спешишь? – насмешливо спросил он.
– Делакруа… – Дуг шагнул вперед и замер.
Мальчишка, безвольно повисший в руках Делакруа, поднял голову, и Нолта вдруг пробрала дрожь от его улыбки. Он рванул ветхий комбинезон, и Нолт успел увидеть на поясе что-то блестящее.
– Ложись! – рявкнул Дуг, и в ту же секунду мальчишка ударил себя кулаком в живот. Полыхнула слепящая вспышка света, неизменный спутник вырвавшейся на свободу плазмы.
– Матиас, чертов ты добряк… – горько прозвучал в наушниках голос Дуга. На месте мальчишки и Делакруа отполированным блюдцем дымилась воронка. Чуть поодаль, будто изломанная кукла, лежала силовая броня, покореженная, оплавленная. Тяжелый шлем был неестественно вывернут, и из глазниц, вперемешку с дымом вырывались языки пламени. У дверей десантники медленно поднимались на ноги.
– Отход, – прозвучало в шлемофоне, и Нолт вздрогнул, выходя из оцепенения. – Группа прикрытия, как слышите?
Голос был не Паси, чужой, и у Нолта противно сжалось под ложечкой.
– Принято, – голос Дуга не дрогнул. – Всем приготовиться.
Из дверей начали выходить десантники. Броня почти у всех была закопченная, местами оплавленная, многие были ранены, и их было мало, куда меньше, чем изначально.
Пилоты подали машины как можно ближе к дверям, на поле приземлялись транспортники. Три десантных бота они потеряли, но были также потери и среди десантников, к тому же транспортные корабли оказались очень кстати, поэтому мест хватило всем. Эдакий безжалостный расчет судьбы. Нолт горько усмехнулся. Похоже, в роли судьбы тут выступил Липгарт. Наверняка он знал, что транспортники не пригодятся.
Нолт взглянул на экран заднего обзора – Дуг все стоял у дверей, пропуская мимо себя ребят. Паси среди них по-прежнему не было.
Наплевав на все инструкции, Нолт вскочил с кресла и по узкому технологическому коридору в обход десантного отсека быстрым шагом направился к выходу. Протолкнувшись среди великанов-десантников и провожаемый удивленными взглядами, Нолт сбежал по мосткам на поле. В нос ударили запахи дыма, озона, разогретого металла, сгоревшей плоти. Зашитый в рукаве индикатор радиации, протестующее затрещал, но Нолт даже не обратил внимания. Дуг стоял у дверей с оружием наизготовку. Едва на поле вышел последний десантник, Гризли двинулся следом, замыкая цепочку. Нолт поравнялся с ним и зашагал рядом.
– Дуг… – Нолт не знал, с чего начать, вопросы так и кружились в голове, тесня один другого. Он многое хотел бы спросить у Дуга, хоть и догадывался, что Гризли вряд ли что расскажет. – Дуг, где Паси?
Дуг повернул голову, и Нолт встретился взглядом с оптической системой шлема, бесстрастной и непроницаемой. Рука в тяжелой бронеперчатке легла ему на плечо и сжала его так, что Нолт едва не вскрикнул.
Стальная хватка, как рука отца для двенадцатилетнего мальчишки, страх перед наказанием и напротив, почти что сладостное чувство защищенности, мгновенно, словно индукционный заряд, придающее сил и решимости, две несмешивающиеся части одного коктейля под названием Алан Робертс, вкус которого Нолт не забыл до сих пор – все эти чувства промелькнули у него в памяти за считанные доли секунды.
– Вернись на свое место, пилот, – голос Дуга, искаженный динамиками шлема, был почти неузнаваем. Отвернувшись, Гризли зашел в десантный отсек, Нолт – за ним, потирая плечо. Черт, так ведь кости можно запросто переломать…
Десантники уже занимали подобия кресел, приспособленных под вес брони, пристегивали ремни, вставляли ступни в специальные пазы. Юркие стальные ленты плотно обхватывали ноги, накрепко принайтовывая тяжелый доспех к палубе.
Стряхнув с себя неуместную задумчивость, Нолт поспешил занять свое место. Одна за другой машины взлетали с поля, поднимаясь в безопасное теперь небо. Нолт взглянул на экран заднего обзора – десантники сделали свое дело, и из многочисленных амбразур, больше не защищенных полем, валил черный дым. Уцелевшие турели, еще огрызавшиеся автоматическим огнем, расстреливали штурмовики. Звено уже поднялось высоко, и гора была как на ладони. На посадочном поле горели обломки десантных ботов, горячий воздух стремился вверх, и очертания горы дрожали и расплывались. Через пару секунд Нолт сообразил, что горячее марево тут не причем. Скалистый уступ на склоне горы медленно таял и вскоре исчез, открыв взору буровые установки, подъемные краны, шахтные комбайны, проходческие щиты, экскаваторы…
Объект, за который велась столь ожесточенная битва, даже не был военным. Всего-навсего шахта. Кому она нужна вдали от густонаселенных систем и обжитого Пространства? Та самая пресловутая сырьевая база, о которой так любит говорить Липгарт? Вестгорны что-то добывали здесь? Нолт принялся внимательно разглядывать технику, время от времени увеличивая изображение, поскольку соединение удалялось от горы. Техника явно была старая и ржавая, экскаваторы и бульдозеры увивала колючая лиана, площадка вся заросла кустарником и серовато-зеленой травой, больше похожей на гигантский мох. В склоне виднелись две арки входа в шахту, сейчас забетонированные. Сделано это было, судя по всему, довольно давно – раствор успел потрескаться, и в трещинах обильно разрослись кусты. Как следует рассмотреть все это Нолт не смог – соединение уже отлетело на порядочное расстояние, и гора окутывалась дымкой, исчезала за горизонтом, словно медленно погружаясь в море.
Поредевшее соединение летело над волнами, оставляя позади сине-зеленую ткань воды, расшитой редкими кружевами пены. Желтый шар солнца этой планеты светил ему вслед, выхватывая резкие тени от истребителей. В голове у Нолта все продолжал вертеться вопрос: зачем? Кому все это было нужно? Хотя какой смысл задаваться этим вопросом, если он все равно останется без ответа?
Однако на этот раз ответ не заставил себя долго ждать: носовой радар выдал резкий сигнал – четыре ярких пятна ползли по экрану навстречу. Они были довольно далеко, чтобы увидеть их невооруженным глазом, но едва Нолт взглянул вперед, то различил едва заметные точки. Спустя секунду они превратились в обтекаемые силуэты, окутанные полем. Еще секунда – и они, промелькнув над соединением, молниеносно скрылись за горизонтом. Нолт запросил тип аппаратов. Компьютер десантного бота немного помедлил и выдал: «неопознанные объекты». Значит, они снабжены антидетекторами. Взглянув на цифру скорости, Нолт покачал головой – пять звуковых! В атмосфере и со включенной защитой? Ведь это чудовищный расход энергии. И кто же у нас такой скромный, богатый и торопливый? И вновь ответ возник почти сразу же. На радаре появился яйцеобразный объект и через пять минут уже был виден на экране визуального обзора. Огромное, похожее на дирижабль судно, медленно летело над морем. На широком его борту переливалось на солнце изображение драгоценного камня, а ниже шла надпись: «Кистоун Минералз».