Ничего

Хорошо, бодро шли дела у Александра, и он подумывал купить спокойное хлебное место в одном из штабов армии. Устал он быть в авангарде, на острие атаки, так сказать. Нужно было расти дальше, полковничьи звезды уже жали плечи, и он мечтал об одной большой генеральской звезде. Воевать «товарищ» полковник не хотел наотрез, но заниматься обеспечением военных действий был готов как никто другой. При этом всеми силами старался всегда подбадривать словцом тех, кто воевал, мол молодцы и всё такое. Родина вас не забудет, а что бронежилет плохой и берцев нет, это уж извините. Главное воюй, дорогой, не смотри назад и в карман чужой не лезь. А если кто из ветеранов рот разевал на него, то он тут же закрывал им рот, говоря, что сам он тоже ветеран. Он и в самом деле получил ветерана, посидев в аэропорту пару дней и отпив с тамошним начальником продовольственного склада. В ветеранском статусе воевать не надо, надо просто знать у кого поставить печать. Родину Александр любил, только не как мать, а как дойную корову. Не будет молока – на мясо. Мяса нет, значит на кожу и мыло. Как говорится, с драной овцы и шерсти клок.

Так и жил Александр К. радуясь свой доле и месту хлебному. Всю семью свою он учил деньги любить и уметь пристраиваться к системе. «Система своих любит, надо в ладу быть с системой». Говорил он своим, добавляя при этом – «Рука руку моет, а вместе лицо!».

Вот однажды неким прекрасным летним теплым вечером банда коррумпированных офицеров, собравшись на вилле одного из них, обмывали вступление в их ряды нового неофита. Молодому майору еще предстояло доказать свою преданность и нужность, а пока все члены кружка хлопали его по плечу, делясь своими мнениями о его будущих успехах и откатах. Сам Александр Александрович плясал и пел, пока ему не стало плохо, да так, что пришлось вызывать скорую помощь.

Если сам Алесандр был готов верой и правдой обворовывать свою родину, то вот печень решила выйти в раннюю отставку. Мода на церковность еще не наступила, а как бы хорошо сказались посты на здоровье. По старой традиции беда не приходит одна, а с подругами. Которые весело и задорно разносят жизнь в щепки. По крайней мере, жизнь Александра поплыла как боксер после нокаута.

Вместе с печенью полетели дела по работе. Не имея больше возможности за всем следить и вовремя делиться тем, чем причитается, по душу ретивого бизнесмена натравили военную прокуратуру. Просто так убрать Александра было можно, если бы он сам ушел на покой, но он не захотел. Веря в то, что он сможет выздороветь и все вернется на свои места. Да только он все глубже и глубже утопал в собственных делишках.

Чувствуя неминуемую карающую длань государства, в которое Александр никогда не верил, ведь четко знал, кто это государство представлял, он старался напрячь все свои связи. Но ему четко дали понять, что спасения не будет и он должен быть положен на алтарь жертвой. Ему объяснили, что так будет лучше всего и все останутся довольны, массы получат зрелища, а другие отведут от себя беду. Ему пообещали не трогать детей и счета, так конфискуют кое-что, но не больше. В общем, его любимая система пережевала его и решила выплюнуть, оставив на обочине. Поэтому Александру больше ничего не оставалось, кроме как пропивать остатки здоровья, и он люто запил. Наплевав на запреты врачей, несмотря на вой жены и уверения в любви любовницы.

Пил он лихо и, как умел, на широкую ногу. Пропивая за день денежное довольствие рядового контрактника за год. Твердо решив никуда не бежать, Александр просто ждал своей участи, топя осознание тщетности бытия на дне стакана. Наверху видя его пофигизм, тоже решили не тянуть и направили к нему своих псов.

Он шел пьяным к машине, когда ребята в форме и масках подбежали к нему. В мгновенье ока мир его перевернулся, усугубляясь вертолётами и накатывающей тошнотой. С учетом опьянения и плохого самочувствия, бедный желудок запротестовал и, вывернув свое содержимое наружу, обдал асфальт блевотиной и желчью.

Трезвел уже полковник в следственном изоляторе службы собственной безопасности. Его обыскали и забрали все личные вещи. Темная камера и вонючий матрас кричали ему о том, что он в полной жопе. Правда долго ждать ему не пришлось. За ним пришли, приволокли его довольно быстро. Стоять сам он уже не мог, так как ноги его не держали. Он пытался что-то мямлить, но не брыкался. Все же понимал, что такое поведение тут никак не прокатит.

Втащив его в узкий темный кабинет и бросив на жесткий стул, перед ним вырос силуэт крепкого бородатого следователя. На лице которого красовалась ироничная улыбка.

– Ну-с, здорова, Александр Александрович К. – Энергично и весело прогремел следователь. – Вот ты и доигрался, уважаемый.

Резко Александру стало плохо и в глазах его помутнело, лишь голос следователя добирался до него. Он начинал вспоминать кто тот такой, этот следователь, доктор и бог знает кто еще.

– Чего тебе не хватало? Родину не жаль, Саня? Не жаль, я знаю. А ведь мог быть честным и добрым командиром, хорошим товарищем, защитником. Не корчись и не моли о пощаде. – Павел вытащил из стола толстенную папку и с махом опустил её на стол. – Людская натура не меняется, вот что я тебе скажу. Если ты мразь, ты в любом случае мразь!

Павел нависал над расплывшемся на стуле Александром, который ничего, казалось бы, не понимал, но постепенно до него начинало доходить. Ему было очень плохо, и он весь пожелтел, напоминая чем-то скукоженный яичный желток.

– Тебе конец, Сашка, и тебя убьет не правосудие, а ты сам. А все почему? Потому что денег не хватало, все было мало и мало. А счастлив хоть ты был? Да ты и не познал этого счастья. Ты хоть день провёл не обманывая и не лукавя? А жизнь-то прошла, а ты оставил после себя лишь след. Дааа, ты оставил после себя хороший след. Нагадил, как и такие же, как и ты гниды, а убирать придется кому-то другому.

– Я не… я… я… – Хотел было возразить Александр, пытаясь хоть за что-то схватится, чтобы не захлебнуться в страхе, который накатил на него. – Я жил, как все. Я выживал в системе!

– Как все, да не все. – Следователь встал и с презрением посмотрел на него. – Желания все молочные, все. Да, что это я время вообще трачу на тебя.

Весь мир для Александра снова замер и тело его сковала боль. Он зажмурился, а когда открыл глаза, оказался в своей квартирке. Голова болела и его слабое сознание отказывалось понимать происходящие, в нем все еще жил «товарищ» полковник. Силы его покидали, и он хотел упасть и рыдать. Забыться, спрятаться и больше не видеть этот страшный мир.

– Так-с, уважаемый Александр. – Громадный Павел казался сейчас еще больше. – Давай-ка дальше. Бодро начали, бодро кончим.

Открыв глаза, Александр понял, что стоит на четвереньках и начинал заваливаться на бок, хватаясь левой рукой за грудь, в которой растекалась острая боль. Ему очень хотелось остановить этот хоровод безумств. Слова, услышанные опять заставили его вспомнить юность и все вновь закружилось-завертелось.

В мгновение ока он оказался вновь в юном возрасте. Иногда ему приходила в голову идея заняться политикой. Был у него друг, который все время крутился возле партий. В период, когда он не поступил в университет и еще не попал в армию он зазывал его с собой на сборы партии. Только теперь юный Александр внимательно слушал что ему говорят и всеми силами пытался вникнуть в процессы.

Начало карьеры пошло как по методичке. Вступление в партию, волонтёрская работа, сборы и разного рода мероприятия. Общение со старшими сопартийцами, которые внимательно присматривались к молодняку, а молодняк должен был из кожи вон лезть, что бы их заметили.

Юный Александр был не шибко умен, но был хитер и всегда знал свое место. Если сложные вещи были ему не понятны и в науку он не лез, то житейские вопросы он схватывал на ура. Кто с кем дружит, кому следует помогать, а кого следует опасаться.

Он быстро понял, как работает партия и какие цели она преследует. Вместо светлых и добрых улучшений мира, движения по просвещению общества, главным было захватить места в правительстве, поставить своих людей на нужные места и осваивать бюджет. А вся лабуда по поводу света и добра была глупой, и, самое главное, опасным делом. Всяких революционеров никто особо не любил, они только мешали общему настрою и целям партии.