На его крик выскочили двое немецких солдат. У одного из них был автомат, а другой, так же, как и офицер, сжимал в руке пистолет. Офицер, не отводя взгляд от сарая, крикнул им что-то и все трое стали подходить к сараю, осторожно ступая и держа оружие перед собой.
В висках у меня стучало так сильно, что казалось, будто голова сейчас взорвется. Я стал озираться по сторонам, в поисках места, где можно спрятаться. Но, увы, сарай был небольшим и почти пустым. В углу стояла пара колес, видимо от телеги, вдоль стены лежали какие-то сельскохозяйственные инструменты.
Внезапно я услышал, как офицер отдал какую-то команду, резким, громким голосом и в то же мгновение меня оглушил звук автоматной очереди, а со всех сторон затрещали доски сарая и я рухнул на пол, закрыв голову руками. Так я и лежал, когда немцы ворвались в сарай, громко крича что-то на своем грубом языке. Получив прикладом по голове, я отключился.
Очнулся я в том же дворе, но не в сарае. Я сидел, прислонившись спиной к забору со связанными за спиной руками. Затылок болел после сильного удара, и я чувствовал, как за шиворот капает кровь. Картинка в глазах плыла, но все же я видел перед собой немецкого солдата с направленным на меня автоматом. Офицер и другой солдат стояли чуть в стороне, а за ними я различил слегка расплывчатый силуэт той женщины, что обещала накормить меня, когда немцы уйдут.
Я не успел окончательно прийти в себя, когда офицер отдал короткий приказ солдату с автоматом и тот спустил курок. Я не почувствовал боли, а сразу провалился в темноту. Не знаю, как долго я находился в этой темноте и где я вообще находился все это время, которое прошло с момента выстрела и до того момента, когда я вновь увидел свет.
Очнулся я лежа на каменной мостовой и в совершенно разбитом состоянии. Мимо меня сновали повозки, запряженные лошадьми, где-то неподалеку кричал какой-то мужик. Приподняв голову, я увидел, что кричащий направляется ко мне, размахивая руками.