– Это точно? – только и смог произнести ошарашенный Ромка.
– Точнее не бывает! – ответил мастер, – Я полицию пока звать не стал. Решил тебя сначала дёрнуть. А ты, уж, сам решай, что и как тебе дальше делать.
Ромка вышел из сервиса на воздух, присел на лавочку и закурил. Вот ведь! В прошлый раз был на 100% уверен, что аварию подстроили, а это оказалось пшиком. А по поводу вчерашней ни одной подозрительной мысли в голове не возникло!
– Тебя как звать? – спросил подошедшего мастера Ромка.
– Иван Корнеич.
– Спасибо тебе, Иван Корнеич! – с чувством произнёс Ромка, – Я тут у тебя посижу? Друга вызвал, надо ему машину показать.
– Да сиди хоть целый день, мне-то что.
– Скажи, а можно сделать так, чтобы никто к моей машине не притрагивался и лишних вопросов не задавал?
– Полицию, как я понимаю, вызывать не будешь?
– Нет, – коротко ответил Ромка, – пока нет.
– А за нашу контору не беспокойся. Я тут хоть и в нижних чинах, но слово моё – закон.
– Это как же так выходит? Солдат генералами командует?
– Хозяин у нас сменился с полгода назад. В мастера своих родственников да знакомых набрал. А они все – «курлы-мурлы», как я говорю. Что они в машинах понимают? Вот меня и оставил. Так что они даже гайки крутят под моим руководством…
Так неспешно они и разговаривали, пока не приехал Димка. Димка приехал не один – притащил своих архаровцев, которые под приглядом Ивана Корнеевича ещё раз осмотрели машину. Мастер, поначалу снисходительно смотревший на зелёных пацанов, в конце с искренним уважением пожал обоим руки, а Тарасу даже посоветовал стать авторемонтником. А выводы осмотра уже в три пары глаз были те же – не утешительные.
«Совет в Филях»6 проводили в первой же попавшейся по дороге забегаловке. Собственно говоря, подозреваемые были всё те же – жена, конкуренты, партнёры по бизнесу.
– Чёрт! – в сердцах произнёс Ромка, – Жалко, что сняли наблюдение за Ингой. Хотя бы с ней сейчас ясность была!
Димка заметил, как мальчишки коротко переглянулись на этой фразе, и строго сказал:
– А ну, колитесь! Что за перегляды?
Колька слегка покраснел и отвёл взгляд, а Тарас уставился в стол и хрипло произнёс:
– Я это… Не снимал жучки…
– Ну, что же ты замолчал? – ещё строже произнёс Димка, – Мы тебя внимательно слушаем: какие оставил? Было ли там что подозрительное? Если – да, то почему не предупредил?
– Мы это… Не всё слушали…
– И что же вы слушали?
Тут уж лица запылали у обоих, как маков цвет. Признаться в том, что прослушивали только страстные стоны любовников во время секса, язык не поворачивался. Но взрослым мужчинам и так всё было понятно, сами были в этом возрасте – гормоны играют, а выход им не всегда находится. Димка не стал больше мучить пацанов, выбивая признание, спросил о самом существенном на данный момент:
– Запись велась полная? Или вы её обрывали после интересного для вас?
– Когда как…
– Сколько записи мы можем восстановить?
– За неделю, может, чуть больше.
– Тогда так! Тарас – ты мухой летишь к любовному гнёздышку и настраиваешь аппаратуру на круглосуточную запись, чёткое видео и чёткий звук. Понятно? А ты, Колян, прослушиваешь всё, что вы там поназаписывали, и восстанавливаешь все разговоры любовников. Как только найдёте что-то существенное, сразу звоните мне, в любое время дня и ночи. И работать вы будете тоже и днем и ночью, пока всё не сделаете, это, надеюсь, понятно? А сейчас – брысь отсюда!
После того, как мальчишки ушли, Димка спросил у Ромки:
– Инга знает, что ты попал в аварию?
– Не знаю, – после заминки ответил Ромка, – когда я вернулся, дома её не было. И утром, когда проснулся, тоже.
– Надо ей рассказать. Спровоцировать на реакцию. Давай сделаем так: как только Тарас отчитается, что аппаратура работает, вызови её на разговор.
6 – устойчивое выражение, появившееся благодаря военному совету, который был созван во время Отечественной войны 1812 года главнокомандующим М. И. Кутузовым в деревне Фили к западу от Москвы. На рассмотрение был вынесен вопрос о том, пытаться ли после не выявившего победителя Бородинского сражения дать сражение под Москвой либо оставить город без боя?
13
Дома Ромка разыграл целый спектакль. Во-первых, потребовал отчёта у жены: где она была ночью? После нескольких ревнивых вопросов снисходительно принял её объяснения, а потом красочно описал аварию. О том, что ездил встречать в аэропорту бывшую жену и дочку, скрывать не стал. На ответную игру в ревность Инги оправдался, что любопытство замучило – захотел узнать какого чёрта Антонина приходила наниматься к нему на работу. Инга быстро повернула обратно на разговор об аварии. О том, что сама просила бывшую жену прийти к Роману, так и не призналась.
– Эх, не везёт мне с джипами! – сказал в конце разговора Ромка, – Надо подумать, какую новую машину купить!
Инге дома не сиделось. Она сослалась на запись к парикмахеру и умотала. Ромка задерживать её не стал, понял, что она будет сейчас связываться с любовником. Подумал зло: «Ну, что ж, птичка! Вот клетка и захлопнулась!»
Через два часа позвонил Димка. Сказал коротко:
– Приезжай! Есть новости.
Они сидели в офисе Димки в Одинцово и прослушивали запись разговора Инги и Олега, присланной Тарасом по интернету:
«Черт живучий! Надо же, как везёт мужику! – возмущался голос Олега. – Столько усилий и всё коту под хвост!»
«Говорила я тебе – надо было его ещё тогда добить, во время первой аварии. А ты – контракт да контракт. И что теперь? Ни контракта, и он живее всех живых!»
«Ну, и как бы ты его добила в больнице?»
«Господи, да дали бы доктору на лапу, он бы его залечил до смерти!»
«Дура, ты, Инга! Ничего в людях не понимаешь! Не взял бы у тебя ничего тот доктор, да ещё бы сдал этому следователю»
«Этому белобрысому придурку? Плевать на него!»
«Не скажи! Это он с виду зелёный несмышлёныш, а хватка у него, как у бультерьера. Если бы сейчас дело об аварии к нему попало, он бы нас рано или поздно вычислил. Твой точно ни о чём не догадывается? Дело не завели?»
«Кажется, нет. По Ромкиному рассказу полиция занималась только водителем фуры, остальным посоветовала обращаться к своим страховщикам»
«Ну, и чудненько! Только вот что с твоим благоверным делать?»
«Подождём немного и опять аварию устроим»
«Нет, это слишком опасно. Придётся придумывать что-нибудь другое. Жалко, с контрактом Ромку не удалось подставить… А теперь ещё и этот его интерес к бывшей жене и ребёнку. Чёрт, а как бы хорошо вышло: и он, и его наследница одним махом – кирдык!»
«Ты что, хочешь сказать, что после его смерти придётся делиться с его дочерью?»
«А ты как думала? Я, конечно, попробую минимизировать её долю, но тут бабушка надвое сказала. Суд дело тонкое, могут разделить всё пополам и точка»
«Ты, что, офонарел – «пополам»?!? Я что зря под него десять лет стелилась, чтобы отдать своё какой-то сопливой девчонке???…»
Ромка и Димка дослушали запись до конца, но ничего существенного больше не было. Какого-то нового способа устранения Ромки и его бывшей семьи любовники не изобрели. Пока не изобрели.
– Что будем делать? – спросил застывшего Ромку Димка.
Ещё бы не застыть соляным столбом: одно дело подозревать жену в желании от него избавиться, и совсем другое – слышать собственными ушами, когда она говорит о его смерти, как о факте неизбежном, почти состоявшемся!
– В первую очередь – надо спрятать Тоню и Полинку!
– Полицию будем привлекать?
– Об этом потом подумаем. Сначала семья. У тебя есть кого нанять им в охрану? Может, Валеру привлечь?
– У меня есть другое предложение: надо уговорить Тоню уехать из Москвы. У меня в Пензе осталась двухкомнатная квартира от родителей. Пусть хотя бы месяц там поживут, а мы за это время что-нибудь придумаем.
– А это не опасно оставлять их там одних?
– Ну, со мной же тебя они никак не связывают. Тогда, как же они догадаются об адресе в Пензе? Да и потом: они же теперь будут под нашим круглосуточным наблюдением. Если что подозрительное услышим, успеем среагировать раньше их. Только вот как уговорить Антонину уехать? У неё – работа, у Полинки – школа.
– Пусть попробует не согласиться! Утащу силой!
Силу применять не понадобилось. А вот объясняться пришлось. Тоня выслушала Ромку и согласилась на переезд. Больше, чем все его слова, её убедил его взъерошенный вид. На работе взяла отпуск, а школы Полинке осталось всего-то две недели. Так что особых препятствий не возникло. Только досада мучила: как же она спокойно и счастливо жила, пока он опять не ворвался в её жизнь!
14
Управиться за месяц не получилось. Пока Колька расшифровывал аудиозаписи, чистил звук, вычленял существенное, Роман с Димой поминутно восстанавливали маршрут передвижения Ромкиного джипа, начиная со дня аварии и назад по дням. По составленному маршруту передвигался Тарас, отмечая все видеокамеры по пути. Наконец, все ниточки сошлись на дне, когда был подрезан тормозной шланг.
И произошло это во время совместного обеда Олега и Романа. Ловко, однако – Олег и алиби себе обеспечил, и Романа контролировал, пока подельник орудовал под капотом джипа. Разглядеть лица злоумышленника на видеозаписи с камеры ресторана не удалось. Так что его поиски заняли ещё больше времени, чем все предыдущие изыскания. И только когда Димка с Коляном смогли вычислить перевод денег от Олега к исполнителю, круг поисков замкнулся.
Доказательства злого умысла были налицо, но обращаться в правоохранительные органы Роман не стал. Во-первых, все доказательства были собраны не правовым путём и их могли не принять к сведению. Во-вторых, Димка с ребятами подставлялся по полной программе. Друг не только мог лишиться лицензии на свою профессиональную деятельность, но и за решётку загреметь – статей в Уголовном Кодексе, которые они нарушили, было предостаточно. А в-третьих, наша правовая система работает долго и нудно, да ещё и с неизвестным результатом, зачастую достаточно далёким от понятий общечеловеческой справедливости.
Вот именно с точки зрения этой самой справедливости Роман и решил действовать. У него в голове сложился чёткий план и как он поступит с Олегом, и как – с Ингой. Подготовка плана тоже потребовала времени, особенно, что касалось Олега.
Только в конце июля Роман и Олег вылетели в Якутск. Роман объявил на очередной планёрке, что решил расширить свой строительный бизнес лесозаготовительным производством, уже провёл предварительные переговоры, и теперь он с юристом вылетает на место для утряски «юридических нюансов» (так он выразился). Олег, конечно, не очень был доволен внезапной и такой далёкой командировкой, но, кажется, ничего не заподозрил.
Ромка и не собирался давать ему ни поводов, ни времени навострить уши. В отеле Якутска, где они разместились и куда прибыли поздно вечером после долгого семичасового перелёта, Ромка подмешал Олегу в коньяк, который сам же и предложил выпить для «расслабона», огромную дозу снотворного, которого должно было хватить на тот дальний путь, который им ещё предстояло преодолеть. Туда, в то место, которое станет для Олега и домом и тюрьмой на ближайшие три года.
Олег очнулся от тяжёлого сна с чугунной головой (ещё бы! Ромка не пожалел для него фенобарбитала7!) и никак не мог сообразить, где находится. Вместо широкой двуспальной кровати люксового номера отеля он лежал на грубо сколоченной деревянной кровати, накрытый медвежьей шкурой. У изголовья на табурете стояла простая алюминиевая кружка с ледяной водой. Олег жадно выпил холодную воду, от которой сводило зубы, и ему немного полегчало.
Мозг отказывался воспринимать окружающую действительность и, когда Олег заметил огонёк включенного ноутбука, лежащего на столе, он опрометью кинулся к нему, надеясь услышать информацию о розыгрыше.
Экран ноутбука радостно засветился, как будто с нетерпением ждал, когда его створки кто-нибудь откроет. Красивая разноцветная картинка заставки резко сменилась не очень чёткими видеокадрами, на которых двое: мужчина и женщина занимались сексом. Никакого сопровождающего текста не было. Только их обнажённые тела, только их хриплые стоны. И справа внизу экрана дата. Одна, вторая, третья… Сколь ни была некачественна запись, на ней всё равно были узнаваемы он, Олег, и Инга…
Потом видеокадры сменились… мультиком. Мультиком про Кота Леопольда и двух мышек – серой и белой. Под кадры происков мышей был ловко вмонтирован (это Колян постарался) разговор его, Олега, и Инги, где они рассуждали, как жалко, что не удалось одной аварией одновременно убрать и Ромку, и его наследницу…
Следующее видео было сначала без звука: кто-то в накинутом на голову капюшоне залезает в джип Романа. Потом крупным планом на экране появлялся тормозной шланг в чьих-то натруженных руках, и голос за кадром объяснял, как и почему могли появиться два разных вида его разрыва: один гладкий, второй – неровный. Шланг сменила выписка с банковского счёта Олега Николаевича Нахабина с подчёркнутой суммой перевода, а затем карточка с именем получателя этого перевода. И, наконец, сам получатель, который прямо глядя в камеру, а Олегу казалось, что прямо ему в глаза, рассказывал когда, как и для чего его наняли.
Последним на экране ноутбука появилось лицо Романа, который сказал буквально следующее: «Мне кажется, что я так тебе подробно всё разжевал, что больше и говорить не о чем. Но всё же кое-что скажу. Согласно тридцатой и сто пятой статьям Уголовного Кодекса РФ за покушение на убийство положен срок от шести до пятнадцати лет. Я решил быть милосердным судьёй и назначил минимальный срок. Мало того! Разделил его пополам. Вы же с Ингой вдвоём это всё задумали! Так что вот тебе мой приговор – три года. Срок окончательный и обжалованию не подлежит. Выживешь в тайге – твоё счастье. Ровно через три года я тебя отсюда заберу и разрешу жить в Якутске. Решишь бежать – флаг тебе в руки! Но не советую. Так тебе, для справки: до ближайшего населённого пункта сто восемьдесят километров по непроходимой чаще, а в ней и волки, и медведи, и лисы, и рысь водятся. И ещё учти: если тебе крупно повезёт, и тебя по дороге никто не загрызёт, то на тебя по всему краю ориентировка дана. Так что сам выбирай: три года в избушке или от шести лет в камере. Ну, а чтобы тебе не скучно было, оставляю библиотеку из двух книг: Уголовный Кодекс и Библия. Проведи своё время с пользой!»
На этих словах ноутбук погас, задымился и самоуничтожился (это Тарас постарался). А Олег завыл. Долго. Протяжно. По-звериному. От безысходности.
Ромка не случайно потащил Олега в Якутск. Здесь жил и успешно вёл свой лесозаготовительный бизнес его друг по колледжу Лёшка Кошевой. Лёшка был одержим путешествиями автостопом, в которых с удовольствием принимал участие и Ромка (что он видел в своём детдоме? А тут поля, леса, новые города, реки, да мало ли что ещё!). Однажды летом на товарняках они доехали аж до Сибири! Лёшка бесповоротно влюбился в эти бескрайние просторы, чистые ледяные реки, белоснежно-зелёную тайгу. После окончания колледжа попросил распределение в Якутск и с тех пор виделись они только один раз: Ромка приехал к другу в гости, и они две недели жили в старой охотничьей избушке где-то в глубине тайги. Воду набирали в ведро из студёного ручья. Чай заваривали из листьев растений, которые сами собирали. А питались только той дичью, которую сами смогли подстрелить, благо, что тайга была богата непуганым зверьем: белками, зайцами, куропатками. То, каким отдохнувшим, полным энергии, очистившимся после этого отпуска Ромка не чувствовал себя больше никогда, на каких бы морях и в каких бы пятизвёздочных отелях не отдыхал.
Чтобы не подставлять Лёшку, Ромка уговорил его сдать ему охотничью избушку в аренду на три года. И как друг не сопротивлялся, пытаясь откреститься от денег, Ромка настоял на официальном договоре и приличной оплате. Погостил Ромка в Якутске не долго – всего-то три дня. Ему не терпелось «воздать по заслугам» Инге.
7 – одно из сильнейших снотворных средств. Не имеет запаха, вкус слабо выражен. Отличается длительностью действия – в зависимости от дозы больной может проспать 8 часов и больше. Минус наблюдается после пробуждения: снижение активности, проявление апатии, сонливость, низкая сосредоточенность, недомогание.
15
По-хорошему, любовников надо было оставить в тайге вместе, но Ромке необходимо было получить согласие Инги на развод, а потому пришлось для неё придумывать другой план.
В середине августа Ромка с женой вылетел на Гоа, забронировав пятикомнатный люкс для молодожёнов в самом дорогом и фешенебельном отеле Leela Goa. Он знал, что ни ласковое море, ни эксклюзивные экскурсии по стране, Ингу не заинтересуют. Своё время она будет делить между СПА-салонами и ювелирными магазинами. Так и произошло. Уже на третий день отдыха Инга отправилась на шопинг в Din Brothers Jewellers and Gold Smiths.
Как всегда, при виде чистейших бриллиантов, сапфиров и аквамаринов (и заметьте: не искусственно выращенных, а исключительно настоящих, природных), глаза у Инги загорелись, а аппетиты взлетели до небес. Она долго выбирала, что ей взять, гладила пальчиками искристую поверхность камней, любовалась на себя в зеркало, примеряя, насколько тот или иной камень подходит к её глазам. И в итоге остановилась на бриллиантовом гарнитуре за баснословные деньги.
Каково же было её удивление, когда кассир вернул ей её карточку, с извиняющейся улыбкой сообщив, что на ней недостаточно средств для совершения покупки. Инга заменила свою обычную карточку на платиновую с неограниченным кредитом, и с возрастающей тревогой услышала, что данная карточка заблокирована. Что за дела?!? Продавец любезно предложил ей отложить выбранный ею гарнитур до вечера, посоветовав проверить карточки в банке, находящемся по соседству.
В банке любезные улыбки менеджеров заметно похолодели, когда у всех трёх карточек клиентки высветился нулевой баланс. Инга испугалась и начала названивать Олегу по их секретному телефону. Равнодушный металлический голос автоответчика предложил ей пополнить баланс телефона, чтобы вернулась возможность совершать звонки. Точно такой же текст она услышала и по другому телефону, когда решила позвонить мужу.
Инга в панике порылась в сумочке и, найдя несколько мелких банкнот долларов США, поймала такси, чтобы доехать до отеля. У неё ещё была слабая надежда, что всё это какое-то недоразумение, глюк из-за роуминга, но, когда она вошла в номер и увидела ледяное лицо Романа, развалившегося в кресле с рюмкой коньяка в руках, стало понятно, что ни о каком недоразумении не может быть и речи.
Роман молча указал ей на стул перед журнальным столиком, на котором нетерпеливо мигала лампочка ноутбука. Записей на ноутбуке было всего две. Первая – видео их с Олегом кувырканием в постели. Вторая – аудио их разговора о подстроенной аварии.
– Что…Что…
Инга пыталась спросить «Что ты от меня хочешь?», но слова застревали в горле от страха, и кроме первого слова дальше не выговаривались. Но Ромка её понял:
– Я хочу, чтобы ты подписала бумаги о разводе.
И положил перед её носом документы, подготовленные Димкой. Инга долго вчитывалась в пляшущие перед глазами строчки. Ромка её не торопил, хотя ничего особенного вычитывать там было нечего. Инга должна была добровольно подписать согласие на развод и отказ от претензий на Ромкино состояние и любое движимое и недвижимое имущество. Инга это уже предполагала и просто тянула время, чтобы немного прийти в себя и собраться с мыслями.
– А если я это не подпишу? – хрипло спросила она.
Ромка пожал плечами:
– Позволь ввести тебя в курс дела. Я сегодня улетаю. Бронь отеля я уже ликвидировал. Через… (Ромка посмотрел на часы), уже через два с половиной часа мы обязаны освободить номер. Твой обратный билет я аннулировал. То, что ты осталась без денег и без связи, ты уже знаешь…
– Я обращусь в наше посольство! Я всем расскажу, как ты со мной поступил!
– Ну, – усмехнулся Ромка, – до посольства ещё надо добраться! И я бы тебе это настоятельно не советовал делать. Там уже находится информация, что в России на тебя и твоего сообщника Олега Николаевича Нахабина заведено уголовное дело по тридцать пятой статье «Сговор группой лиц с целью совершения убийства». Так что тебя с удовольствием препроводят в Россию за казённый счёт прямиком в камеру предварительного заключения. Надеяться, поверь, тебе не на кого. Твой Олежек сейчас находится в таком месте, которое он бы с бо-о-ольшим удовольствием поменял на место у параши в тюрьме. Все твои так называемые подруги будут шарахаться от тебя, как от прокажённой. Кому ты нужна без моих денег и связей?
Ромка сделал внушительную паузу, чтобы Инга поглубже осознала, что ждёт её в будущем, и продолжил:
– А вот если ты подпишешь, тогда совсем другое дело. Хочешь услышать, что тебя ждёт в этом случае?
Инга нашла в себе силы только утвердительно кивнуть головой.
– Итак, если ты будешь умницей, то, во-первых, я тебе отдам все твои тряпки. Во-вторых, перечислю на карточку пятьсот долларов. Это примерно тридцать тысяч рублей. Даже чуть больше. Ты же сама говорила, что это вполне «приличные деньги», не так ли? Так вот, такие переводы я буду делать ежемесячно в течение трёх лет, то есть до окончания визы. Leela Goa тебе, конечно, уже не по карману, так что придётся где-то пристраиваться, чтобы моего содержания хватило на ночлег, еду и всё остальное на месяц. И да! Вот ещё что: ежемесячное довольствие прекратится в двух случаях – если ты покинешь Индию до истечения срока действия визы или если найдёшь под кого тебе «стелиться». Что ты будешь делать потом, мне всё равно. А что будет, если попытаешься вернуться в Россию, я тебе уже рассказал.
– В гробу я видала тебя и твою грёбаную Россию! – вскричала Инга.
– Ну, я вижу, что мы договорились! – хохотнул Роман.
Инга размашисто подписала все бумаги, безропотно отдала карточки и телефоны, и поволокла два своих тяжеленных чемодана к выходу с территории пятизвездочного отеля, где ещё недавно была полна надежд шикарно провести отпуск с мужем. Напоследок.
А Роман сел в приехавшее за ним такси, и отправился в аэропорт. Домой! В Москву! А потом в Пензу. За женой и дочкой! За своей настоящей семьёй!
16
Ромка вихрем ворвался в квартиру Тони и закружил её по комнате:
– Нам больше ничего не угрожает! Мы свободны! Быстро собирайся! Мы возвращаемся в Москву! А где Полинка?
– Погоди! – остановила его поток Тоня, – А можно поспокойнее и всё по порядку?
– Ты, мой любитель порядка! – ласково произнёс Ромка, вспомнив, что она и в прошлый раз, когда он её по-быстрому пытался отправить из Москвы, заставила сначала всё объяснить, и, потёршись носом об её волосы, сказал:
– Покушение устроили Олег Нахабин, мой юрист фирмы, бывший уже, конечно, и Инга. Они были любовниками, как выяснилось. Олег уже в местах си-и-и-льно отдалённых и очень суровых. Инга тоже далеко, но у неё потеплее, – хохотнул Ромка, – Они оба нас больше никогда не побеспокоят. С Ингой я уже оформил развод, так что мы возвращаемся в Москву и можем сразу пожениться. А где, всё-таки, Полинка?
– Полинка на дне рождения подружки в соседнем подъезде, – задумчиво произнесла Тоня.
Высвободилась из объятий Романа и отошла к окну. Ромка, в эйфории произошедших и предстоящих перемен, устремился за ней.
– Ну, ты чего загрустила? Всё же прекрасно!
– Как у тебя всё просто! – с горечью отозвалась Тоня, – Хочу – развожусь, хочу – женюсь!
– А чего усложнять? Да, признаю, накосячил в своё время. Ну, что об этом вспоминать?
– Десять лет прошло, Рома! Лет, а не месяцев!
– Да какая разница, сколько прошло времени! Главное, что теперь мы вместе! Я люблю вас с Полинкой! Я тебя люблю!
– А я – нет! – сказала, как отрезала Тоня, – Спасибо тебе за заботу, но ничего, кроме обычной благодарности я к тебе не испытываю. Всё кончено! Было, не отрицаю! Но всё ушло, отгорело…
Ромка как на ледяную стену всем телом налетел. Вглядывался в спокойные голубые глаза Тони и верил, и не верил услышанному. Если бы не это её спокойствие… Если бы она кричала на него или смотрела с ненавистью, он бы ей ни за что не поверил, а вот это её ледяное спокойствие… Оно придавало её словам какую-то весомость, ощущение правдивости…
Ромка сузил глаза, как делал всегда, когда начинал давить на собеседника, Тоня это прекрасно помнила, и всё внутри у неё сжалось. У неё и так вся душа была в раздрае. И не так уж она уверена была, что всё к нему отгорело… О конце сказала чисто из инстинкта самосохранения. Слишком больно будет, если через какое-то время Ромка опять решит, что она ему не соответствует по каким-то там никому не известным критериям. Тогда, десять лет назад её спасла дочка. Ради неё, ещё не родившейся, она выжила и не позволила себе развалиться на части. А что будет теперь, если опять всё повторится? Ведь больно будет вдвойне – и за себя, и за Полинку! Взрослый может объяснить сам себе, что его любили, а потом разлюбили. А как объяснить ребёнку, что её разлюбил отец? Ну, не верила Тоня Ромке, не могла ему доверять. Лучше, уж, пусть так, совсем без отца… Им и вдвоём не плохо!
Ромка ничего не сказал. Постоял какое-то время, тяжело дыша, развернулся и ушёл. О! Он бы многое мог сказать! Но… Но всё, что приходило в голову, больше походило на угрозы, а не на уговоры: лишу алиментов, отберу дочь, выгоню с квартиры, с работы, из Москвы… Так он привык действовать в бизнесе – методом шантажа и угроз. Но, вдруг, подумал, что не хочет также поступать с Тоней и Полинкой. А хочет… Хочет… Может, это и последствие сотрясения мозга, но он хочет, чтобы в их голубых глазах, обращённых к нему, плескались любовь, доверие и радость. Безграничная любовь… Безоглядное доверие… И искренняя радость… Но какие слова для этого сказать – не знал. И что сделать не знал тоже. Иногда даже в бизнесе было лучше отступить, а не лезть напролом, чтобы посмотреть на ситуацию со стороны, что Ромка и сделал.
17
Мысли о семье крутились в голове весь обратный полёт в Москву. Как вышел из самолёта и сел в машину, Ромка не заметил. Куда ехал – не видел. Очнулся от стука по окну машины. Опустил стекло и с удивлением увидел Ивана Корнеевича. Как его к нему занесло?
– Неужто, опять в аварию попал? – недоумённо спросил мастер, оглядывая вполне себе целый автомобильный кузов.
– Можно и так сказать, – ответил Ромка, вылезая из машины.
– Ну, пойдём, поговорим, – отозвался Иван Корнеевич.
– А ты один?
– Один-один! Что тут всем торчать? Надо будет – вызову.
– Хорош генерал! Сам на посту, а солдаты отдыхают!
– А что мне дома одному делать? Супружница моя давно померла, а дети разлетелись.
– Слушай, а ты не хочешь ко мне на работу перебраться? У меня три машины в гараже, будешь за ними приглядывать. И платить я буду в два раза больше. Ты здесь сколько получаешь?
– Нет, извини, Алексеич, но лучше я тут со своими «курлы-мурлы» останусь. Дело не в зарплате. Здесь люди разные каждый день, случаи интересные, есть над чем голову поломать, куда умение приложить. А у тебя я что делать буду?
«Никто ко мне не хочет, – подумал Ромка, – сначала Димка отказался (Роман предложил ему вернуться на фирму в качестве юриста, но Димка сослался на то, что ему нравится то дело, которым он сейчас занимается, он самостоятелен, работа интересная, не тривиальная, живая), потом Тоня выгнала, теперь вот Корнеич…»
Иван Корнеевич с сочувствием смотрел на опустошённое, как в воду опущенное, лицо Романа – гложет что-то мужика, ему бы сейчас стопарик глотнуть для снятия стресса, да нельзя – за рулём же!
– Корнеич, а ты как со своей супругой жил? Дружно? Не изменял? Любил её? – перескочил Ромка на тему, которая его сейчас волновала больше всего.
– Эк, ты! – крякнул Корнеич, – Столько вопросов сразу… Жили нормально, как все. Погуливал, конечно. Бывало, и не раз, особенно по молодости… Любил? Наверное, любил. Только не задумывался над этим. Не осознавал. А понял, только когда потерял… Когда уже не исправишь и прощения не попросишь. Как-то так… А ты это к чему спрашиваешь? С семьёй что случилось?
– Да, с семьей… – протянул Ромка.
И выложил этому, по сути, незнакомому мужику, всё, как на духу, начиная с событий пятнадцатилетней давности. С того времени, как встретил Тоню, и полюбил её. Как строил свой бизнес. Как по пути потерял семью, свернув на другую дорогу в фигуральном смысле этого выражения. И как судьба его долбанула, когда свернул на другую дорогу в реальности. И как после этого наводил порядок в своей жизни и на работе, избавляясь от ненужных людей, налипших как моллюски на днище его корабля8. И как хочет вернуть свою семью, но не знает – как это сделать…
Иван Корнеевич слушал внимательно, не перебивал. Когда человек так подробно всё рассказывает, он больше сам для себя это делает. По ходу рассказа всё по полочкам раскладывает. Чаще всего, ему, в конце концов, чужой совет и не нужен бывает. Сам до сути докопается. Но Корнеич совет, всё-таки, решил дать:
– Ты, это, Алексеич, попробуй с другого бока зайти. Правильные бабы, они деток своих больше себя любят. И, если ты к их дитю с лаской да любовью, то и они к тебе также с любовью и лаской. А как я понял, твоя Антонина баба правильная…
– Это, уж, точно! Правильнее некуда!
– Вот ты к ней со стороны дочки и подкати. Только учти: дети, они нутром человека чуют. Их подарками не купишь. Подарки-то они возьмут и даже порадуются, но вот любви их за это ты не поимеешь. Только на твою любовь их сердечко откликнется. Ты вот себя спроси строго: любишь ты свою дочку или нет? Так, чтоб больше себя? Больше своей жизни, работы, комфорта, баб? Если – нет, то и начинать не стоит. А, если – да, то вот с ней контакт и начинай налаживать. А мать её, Антонина твоя, сама приложится. Куда ей будет деваться? Даже если пофордыбачится первое время, то ещё есть приёмчики…
8 – так называемый, эффект обрастания – это нарост, образуемый на погруженных в воду искусственных предметах поселениями организмов (бактерий, водорослей, беспозвоночных животных) и минеральными частицами. За полгода днище судна может покрыться наростом толщиной до 7 сантиметров и весом до ста тонн (из Википедии)
18
Напрасно Тоня понадеялась, что в их с дочкой жизни Роман больше не появится. Он, как ни в чём не бывало, заявился через месяц прямо к ним домой. О замужестве речи не заводил. Сказал, что хочет познакомиться с дочерью. Если бы позвал Полинку куда-нибудь с собой погулять, Тоня бы не отпустила, но он и не звал. Проторчал в квартире до обеда, общался только с Полинкой. На обед не остался. Договорился, что опять придёт на следующей неделе в субботу. Тоня попыталась ему отказать под надуманными предлогами, но, поскольку заранее не подготовилась, предлоги получились неубедительными. Да и Ромка сразу разгадал её манёвр. Внимательно посмотрел на неё и сказал, что она не сможет ему запретить общаться с дочерью. Пусть даже не пытается!