Глава 3. Не чужие
– Ты говорил, здесь редко, кто гуляет? – обратился он к Ивану.
Тот сглотнул.
– Бомжи… наверное.
Алёна сразу представила жуткую картину, как одичалый и обезумевший от голода и одиночества бездомный кидается на них, как собака, и рвёт на куски. Мозг даже запах дикаря почувствовал и остроту сточенных сырым крысиным мясом зубов. Мурашки неприятно защипали спину. Она схватила второй рукой запястье Игоря.
– Может, обратно пойдём? – проскулила.
Он обернулся и напоролся на тревогу в серых глазах.
– Вдруг кому-то нужна помощь, – уверенно заявил Игорь.
Иван завертел головой.
– Как бы она нам самим не понадобилась.
– Надо проверить.
Алёна с гидом переглянулись, оба сразу согласились, что спорить бесполезно, знали Игоря.
– Держись за мной.
Он подвинул её за плечо, чтобы полностью скрыть за широкой спиной, а сам осматривал землю и цеплялся взглядом за каждую штуковину, которая могла стать оружием. Перепробовал много булыжников и палок, наконец, остановился на отрезке чугунной решётки со рваными краями. Алёна одобрила выбор. Иван тоже вооружился куском арматуры.
Темнота в тоннеле сгущалась и напирала со всех сторон, словно воздух уплотнялся, набиваясь страхом. Протяжный вой, противный, скрипучий, ударялся о круглые стены и царапал неспокойную душу. Пахло сыростью и одиночеством.
Игорь шёл впереди медленно, но твёрдо. Алёна каждый шаг делала, как подскок, трусливо, резко, хотя старалась, напротив, быть плавной и тихой. Раскалённые нервы не позволяли. Дыхание то и дело перебивалось зашуганным сердцем. Только крепкая мужская хватка спасала от паники. Иван шёл последним, постоянно оглядываясь назад, в другую темноту, бесшумную и ещё более страшную.
Алёна выглядывала из-за широких плеч, пытаясь высмотреть во мгле очертания невидимого. Сама взвинчивала в себе страх, но при этом испытывала неясную уверенность, что с ней ничего случиться не может, только не тогда, когда она с Игорем. Она знала, более того, была убеждена, что он будет её защищать до последнего, хотя сама себе не могла объяснить такую убеждённость.
Вой становился отчётливее. Все трое шли медленно, но расстояние до источника звука стремительно сокращалось. За поворотом кто-то заунывно сипел. Игорь остановился и обернулся, приложив палец ко рту. А вторая рука разжала Алёнино запястье, но она успела перехватить его сама и отчаянно замотала головой, показывая, что не отпустит. Игорь улыбнулся, едва сдержав смех.
«Придурок, нашёл, над чем смеяться», – ворчала про себя Алёна. Фонарик на его лбу слепил глаза до слёз. Или они подступали от страха. Ей мерещилось, что за поворотом ждёт зло, от которого не сбежать, чудище, которое не знает жалости, пропасть, из которой не возвращаются. Темнота, страшный скрипучий голос, тоннельное эхо, затхлость воздуха – всё это наводило на самые ужасные мысли.
Игорь ловко выдернул руку и приложил к её лицу, погладив по щеке большим шершавым пальцем. На мгновение сердце успокоилось.
– Даже не мечтай, я умирать не собираюсь, – прошептал он с сарказмом.
Алёна скорчилась, бесясь на его любовь к выпендрежу. Иван сзади нервно хмыкнул. Игорь переглянулся с ним и кивнул.
– Ждите здесь, я проверю, – шёпот почти приобрёл силу голоса.
Игорь двинулся вперёд на звук, который резко стал очень громким, словно тот, кто его издавал, чуял приближение чужаков.
Когда натянутая фигура Игоря заворачивала в тоннель, Алёна не выдержала и рванула следом вприпрыжку, громко и неуклюже, забыв обо всём. Только теперь ей стало яснее ясного, с кем она хочет умереть, даже если умирать не собиралась.
– Ааа! – завопил Игорь, резко дёрнувшись, когда она коснулась его плеча сзади.
Алёна от переизбытка эмоций тоже закричала. Они так несколько секунд орали, слепя друг друга фонариками, а потом расхохотались. Иван застыл, как будто повис в воздухе, словно привидение. Вой превратился в гавканье. И всё опять затихло.
Все трое выглянули из-за стены и увидели щенка, валявшегося в луже. Он не мог подняться, потому скулил и вытягивал рыжую мордочку на свет, который излучали их лбы. Слабое рычание перебивалось отчаянным лаем и быстро превращалось в страдальческое скуление.
Игорь первым пришёл в себя и подбежал к животному. Алёна двинулась за ним. Оба присели и стукнулись лбами, отчего опять рассмеялись.
– Видимо, кто-то из наших люк забыл закрыть, – цокнул Иван, задрав голову.
В потолке зияла дыра, сквозь которую валил яркий солнечный свет, но по пути рассеивался и давал слабый эффект внизу. Щенок пытался огрызаться и рычать, видимо, не был приручён, или люди его запугали.
– Интересно, давно он тут лежит? – спросила Алёна у круглого клочка неба.
– Не думаю, что сильно. Раз крысы пока не обглодали, – Иван пожал плечами и с сожалением глянул на собачонку, истощавшую, но ещё не растерявшую дикую бойкость.
– Бездомный, – заключил Игорь, щупая хрупкое тельце.
Поводка не было. А шерсть сбилась в комки вперемешку с грязью.
– Лапки сломал, если не весь таз, – курносое лицо сморщилось, как будто само болело. – Надо его отсюда вытащить.
Игорь осмотрелся круго́м. Иван уставился на него.
– И куда ты его потом?
Их взгляды встретились.
– Только не ко мне, – Иван отпрянул и замотал головой. – Светка тебя еле терпит. С полудохлой дворнягой она нас обоих выставит.
Алёна посмотрела сначала на гида, потом на Игоря и сдвинула брови к центру.
– Тебе что, жить негде?
– Временно, – быстро ответил он, бегая глазами по кругу, и остановил поиски на собственной футболке. – Его к ветеринару надо срочно.
Стянув её, он разложил ткань на земле перед щенком и попытался поднять его за шкирку, но животное зарычало и задёргалось.
– Аккуратней! – взревела Алёна.
Игорь сразу убрал руки. Она подсунула ладонь под тельце. Щенок ещё кусаться толком не умел, а челюстями недовольно хлопал. Придерживая сверху другой рукой, она поволокла его на футболку, приговаривая неутешительное «Потерпи, хороший». Игорь поправил футболку под щенком так, чтобы ничего не торчало, и схватился за два нижних конца. Алёна взялась за верхние. Носилки оказались неудобными, потому что щенок проваливался в мягкую ткань и выл от боли, но ничего лучше не нашлось.
Обратно к своему люку шагали быстро. Иван шёл решительно, но то и дело мотал головой и еле слышно матерился. Игорь с Алёной, пару раз встретившись взглядами, перестали поднимать глаза и глядели только под ноги. Она краснела и ругала себя за это, ворча в душе: «Тебе тридцатка, а ты как… наивная малолетка».
Самым сложным оказалось поднять щенка наверх, потому что вдвоём это никак нельзя было сделать. Игорю пришлось прижать больное и очень этим недовольное животное к голой груди, чтобы подняться. На земле его переняла Алёна и стала поглаживать по мокрому лбу от немощности. Щенок скулил и брыкался, а она всё приговаривала: «Потерпи, малыш. Скоро тебе будет хорошо».
– Спасибо, Ваня, – Игорь пожал другу руку.
Тот ответил, но глядел исподлобья, а потом покосился на дворняжку.
– Серьёзно, Игорёк, его, куда хочешь день, только не домой, – Иван поджал сухие губы и выдавил тихо. – Мы со Светкой и так на шипах сейчас.
– Не бойся, не приведу, – грустно улыбнулся Игорь. – И сам завтра съеду.
– Да не, ты чё? – голос Ивана резко поднялся, а плечи опустились. – Я же не это…
– Всё нормально, – Игорь хлопком по локтю успокоил его.
Тот глянул осторожно на Алёну и кивнул молча.
– Рад был познакомиться, – сказал он на прощание и быстро прошёл через детскую площадку к чёрному универсалу.
Они тоже заторопились. Опять вдвоём на футболке понесли щенка к дороге, где ждал белый «Лексус». Пока шли, Алёна успела подумать о положении Игоря. На анализ времени не хватило, но факты обозначила: «Бизнес не успел развиться, прогорел, ищет работу, живёт у друзей, а ездит на «Лексусе». Явно новом. Кредитная, наверняка. Выпендрежник. Ни черта не изменился».
Писклявый звук сигнализации грубо прервал её мысли. Щенка они аккуратно положили на заднее сиденье и сели сами спереди, не снимая комбинезонов. Игорь заводил автомобиль, а Алёна искала ближайшую ветеринарию, которая нашлась всего в нескольких километрах по прямой.
Ехали молча. Каждый смотрел в лобовое стекло на широкие полосы серого бетона впереди и думал о своём. Впрочем, приехали всё равно быстро. Поговорить толком было некогда.
Ветеринары действовали хладнокровно и расчётливо. Первым делом дали подписать договор и взяли плату. Оставили хозяев в холле, а щенка увезли в операционную. В клинике почти никого не было, лишь одна женщина привела питомца на груминг. Игорь с Алёной сидели на трёхместном кожаном диване, заняв крайние сиденья. Среднее пустовало. И первые минут тридцать молчали.
Алёна украдкой поглядывала на выпирающие кости и мышцы голого мужского торса. Худоба перестала казаться спортивной, выглядела теперь болезненной, стрессовой, неестественной. Игорь упёрся локтями в колени и смотрел в одну точку на полу. Кожа между рёбрами проваливалась. Жилки на руках набухли.
Полчаса ожидания дали возможность прийти в себя, вернуться к собственным мыслям и, наконец, решиться задать вопросы.
– Тебе негде жить, ты ищешь работу с зарплатой в пятьдесят тысяч, а сам отдал за никому не нужного щенка сорок, – Алёна не сумела скрыть упрёк в голосе.
– Он мне нужен, – буркнул Игорь, опустив лицо, а остальное проигнорировал.
Алёна покачала головой. Хотелось язвить острее, чтобы выщипать из него правду.
– Надеешься, с ним тебе милостыню будут больше подавать?
– Хотя бы так, – усмехнулся Игорь и откинулся на спинку дивана, руки сложил перед собой, ноги скрестил в лодыжках.
Ещё минут десять помолчали. Женщину с собачкой пригласили в кабинет. Администратор клиники отвечала на телефонный звонок умильным голосом. Игорь сидел в спокойном ожидании уже не в напряжённой, а сжатой позе. Глаз не поднимал, лица не поворачивал, плечи и спину округлил. Утреннее нахальство пропало без следа.
– Расскажи, что у тебя в жизни происходит, – произнесла Алёна искренне, без раздражения и высокомерия.
Серые глаза впились в его профиль. Игорь зажмурился на секунду и отвернулся совсем. Она продолжала смотреть в то же место, теперь разглядывая тёмный затылок.
– Игорь, мы же… не чужие… – Алёна протянула к нему руку непроизвольно, но сиденье между ними оказалось слишком широким, чтобы она могла спокойно до него дотянуться, не двигаясь корпусом.
Игорь обернулся и пронзил её ненатурально зелёным взглядом.
– А кто мы друг другу? Нас ничего не связывает, – обычно мягкий баритон стал колючим. – Вот если бы ребёнок был…
Алёна закатила глаза и недовольно вздохнула, убрав руки подмышки.
– Огх…
Старая рана раскрылась, нарвалась, как фурункул, долго копивший гной в себе, чтобы взорваться мощно, с невыносимой болью и оставить тяжёлые последствия. В груди до этого всё словно висело на ниточках, а теперь легко оборвалось и попадало в кучу на дно. А со дна, наоборот, едкая грязь полезла наружу.
– Ты должна была меня спросить, – негромко процедил Игорь.
– Сам видишь, жизнь показывает, я поступила правильно! – не выдержала Алёна и повысила голос до крика. – Если бы я его оставила, сейчас бы втроём побирались! Никакая Светка бы не выдержала…
Серые глаза, чуть влажные, словили беспокойный взгляд администратора, которая только что положила трубку, но деликатно промолчала и села в кресло, скрывшись за высокой стойкой.
– Не побирались бы, я бы тогда остался! – Игорь тоже распалился.
– Конечно, ещё скажи, в декрете бы за меня сидел, – злобная ирония исказила лицо гримасой презрения.
– Сидел бы.
Алёна истерично хихикнула и завертела головой.
– Без ребёнка я тебе, значит, не нужна была? – обида не давала ей заткнуться.
Она закрыла ладонью глаза и судорожно задышала. Спазмы разносились по телу с каждым вдохом. Сцены прошлого всплыли в памяти. Она не собиралась ему рассказывать вообще, потому что и оставлять ребёнка не собиралась, ни капли не сомневалась тогда. Просто была так обессилена, что бросила бумаги по аборту на видном месте, а Игорь их нашёл. Не стал устраивать скандал и спрашивать ни о чём не стал, только посмотрел в глаза с сожалением и вышел. Мыкался по друзьям неделю, пока она не переехала к родителям, а через месяц уже был в Москве. Так они и расстались.
Опять надолго оба замолчали.
– Принимайте вашего любимца. Жить будет. И бегать скоро тоже, – из операционной вышел ветеринар с усталой улыбкой на лице.
Щенок лежал без сознания на столике с колёсиками. Сложная металлическая конструкция штифтами впивалась в маленький таз щенка. А мордочка казалась безмятежной. Алёна не смогла сдержать улыбку. Так и хотелось погладить сморщенный лобик.
Выслушав рекомендации по уходу, Игорь понёс животное к машине в той простыне, которую дали в клинике.
– И куда ты его повезёшь? – спросила Алёна, идя за ним шаг в шаг. – Ему от наркоза надо отойти, а потом ещё долго восстанавливаться.
– Сейчас и подумаю, – он разблокировал автосигнализацию.
Щенка аккуратно положил на переднее сиденье. Она остановилась чуть поодаль.
– Давай, сначала тебя отвезу. Садись.
Игорь кивнул на заднюю дверцу и прошёл к водительскому креслу. Алёна послушно залезла в салон и сразу откинулась на спинку, скрестив руки. Не хотелось его отпускать. Тем более с щенком. Но и самой предлагать ничего не хотелось. Она надеялась, что Игорь попросит помощи, хотя знала его досконально и давно убедилась, гордость и упёртость ему этого не позволят.
– Адрес скажи, – он завёл машину.
Алёна продиктовала улицу и номер дома. Они спокойно поехали. Игорь следил за дорогой, хотя глаза выглядели стеклянными в зеркале заднего вида. Алёна то и дело бросала в него хмурый взгляд, но так и не добилась ответного внимания.
Всю дорогу до её дома они молчали. Алёна вспоминала, как они ругались в последние полгода отношений. Она приходила домой злая, спускала на него всех собак, требовала, теперь сама не понимала, чего. Её нервировали слухи, которые распускали коллеги, о том, какая она мымра, а он – красавчик, достойный большего, чем ходить под её кривым каблуком. Раздражала сама работа и тяжёлый груз ответственности: сверху прессовало большое начальство, снизу жаловались сотрудники, и все требовали то одного, то другого. Она так уставала, а Игорь, казалось, наслаждался жизнью. Был начальником отдела продаж, любимым царьком в собственном мирке, спокойно выполнял план, никто на него не давил, все его обожали. А над ней подшучивали и ещё больше удивлялись, почему она стала руководителем филиала, а не он, ведь именно ему прочили светлое будущее. И у предыдущего руководителя, Павла Семёновича, он в фаворитах ходил, а Алёна была только девочкой на побегушках. Она и сама удивлялась.