А единороги будут?

Ухмылка, промелькнувшая на лице Рикиши, была из серии: «Ну, давайте, режьте меня тупым ножиком!». Пока наши отношения были ограниченны рамками «Учитель–ученица», такой богатой гаммы разнообразных улыбок, усмешек, взглядов и других невербальных знаков не наблюдалось. За две недели балансирования, пусть даже и с диагнозом о полной потере памяти, я научилась считывать целые фразы буквально по одному движению бровей. Правда, ухмылки являлись самыми информационно несущими.

– Я бы хотела сначала на нее посмотреть, – почему–то просто сразу послать этого мужика через Альпы пешком и без карты я не смогла. Хотя Рикиши намекал именно на данное действие.

Это массовое помешательство на чистокровных истейлах, являющихся жутким дефицитом, меня интриговало. С момента завоевания прошло всего пять сотен лет, а в учебниках писали, что из–за очень привлекательной внешности хозяева старались не смешивать их с другими расами.

– О, конечно! Пойдемте… – мужчина схватил меня за руку и тут же отпустил, наткнувшись на многообещающий взгляд Рикиши. – Простите, леди!

Всю дорогу, довольно недолгую, я выслушивала хвастливую историю о том, как удалось добыть такую редкостную красавицу. И что она чиста, как вода в роднике за городом. Вообще, распеваемые дифирамбы были уместнее для невесты, чем для рабыни, которой только что добыли мужчину для… эм. Я резко обернулась на слегка подотставшего Рикиши. Вот кому выражение полной невозмутимости удавалось на сто десять процентов. Правда, мне показалось, что на самом деле мой нетопырь напряжен и даже раздражен, не знаю почему. Но, на всякий случай, я, не прекращая шагать впереди, ухватила его за пальцы и переплела их со своими. Ненадолго.

Рики вдруг прижался ко мне сзади резко и неожиданно, как будто переместился на полметра за секунду и прошептал в ухо:

– От нетопыря забеременеть очень сложно, леди.

Вот, козел неприятный, не мог сразу сказать! Хотя… Решение идти смотреть возникло у меня спонтанно, и я его озвучила, не учитывая мимику своего ручного вампира.

– Вот! – мужчина остановился возле двери в один из домов и приоткрыл ее для меня. Подсознание вдруг завопило дурным голосом и ударило по тормозам. Я остановилась буквально в полушаге от этой открытой двери и тут же почувствовала, как Рикиши схватил меня за руку, чтобы удержать.

– Выведите ее сюда, – приказала я и уставилась на мужчину. Он – на меня. Похоже, ситуация была патовой.

Я не успела понять, какое дальнейшее развитие событий планировал хозяин истейлы, потому что мой нетопырь решил, что уже достаточно долго побыл хорошим послушным мальчиком и заслужил небольшое развлечение.

Неуловимое скользящее движение тени, и мужчина с Рикиши исчезают за дверью. Всхлипы, хлюпающие звуки, тихий едва слышный вскрик… резко распахнувшаяся пинком ноги дверь, и на тротуар выходит победитель с призом на руках. Красивым призом, только еще совсем юным. Девочка, не старше пятнадцати с виду. Но это не все. За камзол моего героя держатся еще двое мальчишек пяти–семи лет от роду. Детский сад…

– Ярмарка накрылась, – констатировала я.

Но Рикиши отрицательно помотал головой:

– Вы же не собираетесь тащить их в академию, леди? – ну, и взгляд соответствующий, типа: «Вы выиграли приз года за наитупейшую идею, высказанную вслух».

– Но ведь ты же…

– Я предотвратил нападение на свою леди, а также обезвредил и связал преступника, скрывающего у себя нескольких нигде не зарегистрированных чистокровных истейлов. Нам еще приз от бургомистра положен, – ухмылка Рикиши из скептической стала ехидно–довольной.

– Значит, нам в мэрию? – обреченно поинтересовалась я.

– Это рядом с банком, – незаметно подмигнул мне мой нетопырь. Он вновь расцвел, сразу, как только вся эта непонятная ситуация перешла под его ответственность.

Что удивительно, в мэрии нас только что не расцеловали. Охраняющие вход двое мужчин пропустили сразу и без вопросов. Слетевшиеся как наседки женщины тут же куда–то утащили малышню и девушку, а спустившийся по лестнице со второго этажа величественно–круглый бургомистр внимательно выслушал мою речь под суфлирование Рикиши. Затем пара стражников удалилась, чтобы объявиться минут через десять, когда мы уже сидели в одном из кабинетов мэрии и распивали чай с пирогами. Вернее, я и бургомистр – распивали, а Рики стоял у меня за спиной.

Доев пироги, мы втроем спустились в подвал, служивший камерой предварительного заключения, как я понимаю.

Прямо при нас выяснилось, что мужчина, приставший ко мне в банке, сразу определил, что я неместная, к тому же аристократка, а они, обычно, на слова «чистокровный истейл» реагируют как на редкостную замануху. И я предсказуемо повелась. А он ничего такого не хотел, кроме как, действительно, использовать моего истейла для оплодотворения… Мать этих троих не так давно скончалась вместе с нерожденным четвертым малышом, а он за ее беременность заплатил кучу денег. Поэтому рассчитывал, что аристократка много не запросит, ну, и опять же, ей можно было продать одного из мальчишек. Короче, по его словам выходило, что леди и ее слуга все не так поняли, и зла он никакого совершать против них не собирался. А о том, что слуга леди – нетопырь, даже не догадывался. У него нулевой магический потенциал, можете проверить!

После ощутимого щипка за задницу, я топнула ногой и настояла, что от этого человека исходила угроза. Тогда его обыскали чуть более тщательно, чем вначале… и нашли в сапоге отравленный нож.

Правда, мужчина тут же принялся доказывать, что он чуть ли не кухонный и, вообще, только для защиты, а против меня он его применять не собирался… Но, как я поняла, вместо штрафа за укрывательство в своем доме трех незарегистрированных истейлов, мы только что выписали мужику покушение на третью ветвь древа семьи Тарнизо.

– Его повесят, – пояснил мне довольным шепотом Рикиши и, наткнувшись на мой испуганно–жалостливый взгляд, скептически поджал губы: – В следующий раз позволить вас убить, леди?

Я горестно вздохнула. Бургомистр оценил мой вздох по–своему и тоже горестно вздохнул:

– Какая жалость, что знакомство с моим городом вы начали с подобного отброса общества, леди Элис.

Я заверила, что мое разочарование не коснется всего города, так как у него прекрасное управление, а встреча с таким благородным и вежливым господином, как бургомистр, затмевает первое негативное впечатление. Хотя, конечно, обидно, что пришлось начать наше общение с такого неудачного повода.

Удивительно, но после всего случившегося мы все же пошли на ярмарку. Правда, настроение у меня было отвратительным. Как можно обсуждать качество вина, вкус овощей и фруктов, какие из сладостей стоит попробовать обязательно, и какие из тканей подойдут благородной леди на покрывала для кровати и дивана, а какие – на занавески?.. Как можно радоваться, зная, что завтра будет повешен человек, который только собирался сделать тебе что–то плохое? А может, и не собирался? Вдруг у него оружие было только для защиты, мало ли…

– Леди, учитесь быть жестокой и убивать заранее, иначе, наше с вами знакомство будет слишком коротким. В Ноакиндомской империи отравленными могут быть не только ножи в сапоге.

– Тебя это расстроит? – сорвалась, рыкнула, просто потому что прав он, прав. И надо не рефлексировать, а собираться в кучку и учиться еще и такой сложной науке, как безжалостность с расчетливостью.

– Конечно, леди. Я только начал к вам привыкать, – усмешка на лице Рикиши сигнализировала о том, что мы по тонкому льду топчемся, и тема затронута не самая приятная.

– А что с тобой произойдет, если я погибну? – хруст льда под ногами я даже услышала, и смешинки в его глазах заиндевели.

– В лучшем случае вернусь в поместье Тарнизо, – и мхатовская точка. Жирная. Все, тема закрыта, запечатана. Будет увиливать, острить, отвлекать, но правды не скажет.

Да и так понятно, что, скорее всего, погибнет вместе со мной, – он же защищать меня должен вроде. Наверное. Или нет? Вообще, с чего я вдруг так решила? Вторую жизнь ему подарила Марими, а я лишь кормушка, приятная, но…

– Рикиши, а…

– Леди, давайте сразу проясним один момент, – холод вокруг нас стоял такой, что у меня кончики пальцев замерзли. – Я живу на свете уже очень давно, привык и не собираюсь ничего менять, – фразу сопровождал колючий, пробирающий до мурашек взгляд. – Если мне удастся вас спасти без риска для жизни, то я сделаю это, не задумываясь. Но мне сложно будет вас защищать, если вы продолжите влипать во всякие опасные истории из–за своей наивности или станете оставлять врагов в живых из жалости.

Я даже не успела надуться, как воздушный шарик или, наоборот, сдуться и начать оправдываться. Сильные руки сжали меня, чужое сердце опять забилось где–то близко–близко, а на ухо нежно прошептали:

– Только не надо обижаться на меня, леди?

Фраза была сказана с такой интонацией, что я даже удивилась, когда в конце вместо «малышка» или «деточка» все же прозвучало уважительное «леди».

– Так какие вы орехи выбрали, леди? Или возьмем всех понемногу? – я отстранилась, чтобы посмотреть на довольную усмешку и изучающий интерес в глазах. Как будто и не было только что этого странного разговора. А может, и правда, не было? В конце концов, никто и не ожидал, что меня вампиры будут грудью прикрывать. Вот целовать мою грудь – это да, это они с радостью.

Но все равно потом надо будет попытаться выяснить про истейлов, любопытно же.

Про нетопырей я попыталась найти хоть что–то буквально на второй день пребывания в академии. Здешняя библиотека послала меня туда же, куда и библиотека в поместье Тарнизо. Рикиши объявил, что информация об истейлах и нетопырях – коммерческая тайна. В смысле, не может он мне рассказать, и все тут, хоть ты тресни. Я бы треснула, но ведь без толку… Оставалась надежда на закрытые архивы, куда пробраться без пропуска было невозможно.

Однако в конце каждого месяца здесь было принято устраивать контрольные опросы по всем предметам и писать рефераты, вот я и рассчитывала получить допуск, выбрав тему позаковыристее.

– Возьмем всех понемногу, – кивнула я Рикиши и продавец кинулся насыпать ореховое разнообразие в маленькие отдельные мешочки.

Глава 11

Все покупки Рикиши складывал в мою сумку с «двойным дном», которую я зачем–то схватила с собой, собираясь в город. Как оказалось – правильно сделала, а то хороши бы мы были, груженые, как вьючные буйволы. Правда, такие же сумки продавались здесь буквально на каждом углу, но своя, проверенная, казалась привлекательнее и надежнее.

Напоследок мы посетили лавку, где продавали иномирные сладости и напитки, и я чуть не спустила сразу все деньги на шоколадки и сидр. Скрепя сердце пришлось согласиться, что лучше купить килограмм шоколада и десять бутылок сидра сейчас и вернуться в следующее воскресенье.

Но едва мы ушли с ярмарки, настроение снова слиняло, правда, на этот раз виной была не жалость, а кое–что другое.

– Рикиши, а это нормально – знакомиться на улице с аристократками, у которых есть истейлы и зазывать их на…

– Случку? – хотя в голосе парня звучало исключительно легкое подтрунивание над моей стеснительностью, я все равно резко затормозила и гневно на него зыркнула.

Рики посмотрел на меня наивно–невинно с трогательно–милой улыбкой мальчика, не понимающего, чем рассердил свою хозяйку, однако, уверенного, что та не сможет долго злиться на такую няшную прелесть, как он.

С этим выражением лица я встречалась впервые, и оно меня искренне развеселило, но от поиска логики в поведении странного горожанина не отвлекло.

– Хорошо, пусть будет случка, – кивнула я, и повторила, наблюдая за промелькнувшим облачком разочарования на лице Рикиши: – Так это тут нормально?

– Если бы у него были в наличии документы, подтверждающие его право владеть истейлой, то почему бы и нет? Чистокровные сейчас большая редкость, и подсечь там, где встретились – правильное решение.

– Но… – тут я снова заскрипела извилинами и выдала: – А откуда ты знал, что у него нет на них документов?

– Иначе, он предъявил бы их сразу и попросил бы сделать вас то же самое. А не рассказывал бы сказки всю дорогу, – пояснил Рики. Правда, меня этот ответ не убедил.

– Ну, вот у меня нет на тебя документов…

– Я – нетопырь, и мое послушание как раз и является документом, означающим, что я с вами на законных основаниях, – снисходительность в голосе Рикиши была заслуженной. Обрядами поинтересоваться у меня ума хватило, а вот про подтверждение права собственности для окружающих даже в голову не пришло.

– Ну, все равно, мало ли… Может, у него документы в доме были?

– Не было, – в голосе Рики одна непоколебимая уверенность.

Конечно, он прав. Не было, иначе бы мужик их предъявил, отмазываясь от штрафа.

– Но могли же быть! – я даже голос чуть повысила, потому что начала злиться.

– А могло и не быть, и, как оказалось, их не было, – взгляд у Рикиши тоже стал серьезным, смешинки и ехидство пропали.

– Ну… ну…

– Леди, если вы прыгнете с балкона второго этажа, то, возможно, все обойдется. Возможно, вы сломаете ногу, а это очень больно. Возможно, вас найдут и отвезут к лекарю, а, возможно, вы потеряете от боли сознание, и вас ограбят или убьют. А еще, возможно, – Рики выделял эти «возможно» голосом, надавливая на них, впихивая их в мою голову чуть ли не силой, – вы упадете настолько неудачно, что расшибетесь насмерть сразу.

Я остановилась, глубоко дыша от возмущения, потому что тон, которым все это говорилось, был менторски–воспитательным, а я ненавижу… ненавижу, когда меня поучают, как девчонку… И… Пусть он трижды прав, все равно… Все равно обидно.

Но долго дуться мне не дали, подхватив на руки, прямо на тротуаре. Народу, правда, вокруг почти не было, так что мы никому не мешали.

– Вы же не полезете прыгать со второго этажа, правильно? Вот, и в гости к незнакомым мужчинам тоже ходить не надо, а то я ревную.

Все это было сказано заботливо–ласково и сопровождалось нежным поцелуем в щеку, потому что шляпка вновь сползла с моей непутевой головы. Поэтому, само собой, как–то получилось, что я позабыла и о причине обиды, и что обижалась, вообще, и о… мужике этом загадочном…

А, нет! О мужике я не забыла!

Обняв Рикиши за шею и глядя ему в глаза, я спросила:

– То есть, по–твоему, он собирался сделать мне что–то плохое?

– Леди! – кривая ухмылка сообщала, что я снова лидирую на конкурсе тупости. – Когда вы увидите тигра, вы тоже будете стоять и раздумывать, сделает он вам что–то плохое или мимо пройдет? Он мог… мог сделать, понимаете? Вы шли в логово тигра непонятно зачем, не зная, зачем он вас туда позвал, не зная, что вас там ждет. Там вообще могло и не быть никаких истейлов! Он мог оглушить вас, запереть в подвале и потребовать выкуп от дома Тарнизо.

– И ты бы за меня не вступился? – у меня даже голос задрожал от обиды.

– Леди! – по интонации сейчас было бы уместнее что–то типа «Мать вашу!», но Рикиши крепился. – Если вы не заметили, я – вступился. Даже несколько заранее. Но очень вас прошу воздержаться от походов к тиграм и прыжкам со второго этажа. И, вообще, леди, вас не понять. – Тут Рики снова меня поцеловал, уже не в щечку, игнорируя завистливые взгляды охранников у ворот города. – То вы переживаете за тигра, то за то, что я не спас вас от тигра. Загадочные вы все же создания, женщины…

Вечером, укладываясь спать, я привычно закуталась в уже родные объятия, но мне все равно почему–то было холодно. Мне мешали согреться загадки, холодными булавками протыкающие нежный шелк моей любви. Ну, это если на витиеватом языке дамских романов выражаться.

– Рики, а если я расскажу Карен, что в мэрии есть три чистокровных истейла…

– Она обрадуется, – выдал мой нетопырь спокойным голосом неоспоримую очевидность.

– Нет, ты не понял, а они…

– Кто?

Улыбается, или мне кажется? Я даже попыталась обернуться, но меня тут же посильнее зафиксировали, прижав покрепче и положив подбородок на мою макушку.

– Этим детям будет лучше у Карен или хуже?..

– А вам не все равно? – точно улыбается…

– Нет! – я даже заерзала от возмущения. – Там же три ребенка… Что я изверг, что ли?

– Возможно, что в мэрии им лучше, чем у прежнего хозяина. Возможно – хуже. Возможно, им станет еще хуже у новых хозяев, возможно – нет. Неоспоримый факт только один: леди Карен обрадуется, если вы ей сообщите про истейлов. Вам выгодно, чтобы леди Карен обрадовалась?

– Я хочу…

– Ну, тоже вариант, – перебил меня Рикиши, целуя в макушку и переворачивая на спину. Его губы впились в мои, затыкая и перекрывая все попытки еще подискутировать. Нет, так продолжаться не может! Я взбунтуюсь… позже… не сегодня – точно.

Тэлефия, первое время бурчавшая и пытающаяся объявиться у меня в комнате то с утра, то вечером, полностью смирилась и занималась только тем, что ей было поручено – уборкой помещения и стиркой одежды. Правда, с тем, что она будет стирать еще и одежду Рикиши, она боролось долго и упорно. Целых три дня! Но, в итоге сдалась после того как я поинтересовалась, принято ли здесь менять прислугу. Наверное, принято, а вкус свободных вечеров уже распробован. Лень – двигатель консенсуса.

Поэтому просыпалась я от бархатного вкрадчивого баритона, объявляющего мне, что чай подан, и зачитывающего вслух расписание, пока я, наскоро умывшись, запихивала себя в платье.

Делая последние глотки, я как раз окончательно переносилась в реальность и была готова к подвигам на ниве поглощения знаний.

Вот сегодня, в понедельник, у нас как раз был выбор темы реферата…

Но выбрать у меня в очередной раз не получилось, потому что классная дама Флоринда вручила мне приглашение во Дворец, на встречу с делегацией из Ноакиндомской империи мира ТинНигх. В ответ я смогла только слабо икнуть и героически удержаться от падения в обморок. Но к приглашению прилагался допуск в архивы, потому что мне надо было подготовиться к встрече как можно основательнее. Естественно, выданная мне тема была посвящена будущему месту проживания и царившим там порядкам.

Вообще, обычно однокурсницы мне сочувствовали. Ведь меня отдавали в пещеры к страшным дроу, где вся власть принадлежала суровым жрицам, а молитвам их богине требовалось посвящать ежедневно по несколько часов…

Мало того, у меня были каждодневные индивидуальные занятия магией, просыпающейся рывками от стрессов и слушающейся меня тогда, когда ей было удобно (я на нее не обижалась, потому что мой раб вел себя точно так же). Полтора–два часа в день дополнительных занятий – это же кошмар какой–то, с точки зрения нормального студента.

Но сейчас, все то время, что я с ужасом смотрела на приглашение, все остальные смотрели на меня с завистью. У меня был пропуск в святая святых, в место, куда мечтает попасть каждая благородная леди… во Дворец!

В Яхолии проще было стать женой иномирного принца, чем фрейлиной при королеве, – отбор был очень жесткий. Это я еще из учебников уяснила, ну и потом, во время болтовни с однокурсницами то тут, то там, звучали подтверждения. Оказаться выбранной во фрейлины – мечта почти такая же несбыточная, как и стать королевой Яхолии. Но вот попасть во Дворец во время присутствия иностранной делегации было уже не так сложно, однако, окружающих меня девушек это все ожидало лишь через три–четыре года, когда им начнут подбирать мужей. А меня уже сейчас пригласили.

И как–то резко забылось, что еду я не просто так, а для знакомства с тем, за кого мне придется выйти замуж, хочу я этого или нет.

На перемене я даже не смогла заставить себя выйти из аудитории, чтобы хоть немного проветриться. Абагэйл и Рикиши уселись рядом со мной, и если подруга старательно пыталась изобразить на лице сочувствие, то нетопырьская зараза внимательно покрутил в руках приглашение, выдав, что до назначенной даты у меня осталось еще шестнадцать дней, и надо срочно посетить поместье и озаботиться платьем.

Черт! Про платье я как–то совсем не подумала, но ведь надо же выбрать ткань, фасон… туфли к нему… украшения, наверное, какие–то…

– Так, сегодня портал уже не работает, вам следует воспользоваться почтой и предупредить леди Сонолу. Хотя, я уверен, она уже в курсе.

Абагэйл энергично закивала:

– Конечно, опекунам тоже присылают приглашение!

Настроение, и так стоящее на нулевой отметке, резко покатилось ниже. Ехать в поместье, решать проблемы с нарядами, причем уверена, что платье потребуется не одно – аудиенция у короля, знакомство с будущей родней… программа явно не на пару–тройку дней должна быть рассчитана. И наслаждаться все это время обществом Сонолы. А, главное, не прибить ее! Не прибить! Р–р–р–р! Зато, может, хоть какие–то подробности удастся выяснить?

В архив я отправилась в этот же день, почти сразу после занятий магией, злая, как рой пчел.

Мы с преподавателем использовали уже кучу способов разбудить дремлющий во мне потенциал, который оказался безразмерным. Не в смысле, что его много, а в смысле, что его как бы по всем показателям нет. Нет во мне магии, не видно ее никакими магическими УЗИ, но при этом она есть. Обычно, небольшая: взмах и пара свечек горит, щелчок – и трескается стеклянный шарик в руках у учителя. Это, если я спокойна, сосредоточена, сконцентрирована… на чем–то левом! Рикиши мне, например, что–то рассказывает, а потом я, не задумываясь, делаю этот клятый взмах. Если я сосредоточена на свечах и на том, чтобы их зажечь, – ничего не выходит. Но если меня разозлить, – всем прятаться–бояться. Предсказать, как и чем я запульну невозможно, только вдарю так, что мало не покажется!

Кстати, в спокойном состоянии у меня получалось связать принятую здесь последовательность действий из слов и жестов с конечной магической реакцией. Так что мне еще в конце первой недели выдали три тома бытовых заклинаний, которые следовало выучить и потом демонстрировать свое умение перед преподавателем. Тогда же, взволнованный моей непредсказуемостью учитель настоятельно предложил надеть браслет, блокирующий магию. Я согласилась, потому что самой страшно же: рыкну на Рикиши и все, новое блюдо – нетопырька жареная. А рыкаю и злюсь я довольно часто…

Из–за этих чудес с магией легенда о моем странном заболевании с потерей памяти трещала по швам, потому что здесь раньше ни у кого ничего подобного не происходило. И да, все бы поняли, если бы я лишь забыла, как пользоваться бытовыми заклинаниями, знакомыми каждой благородной леди чуть ли не с рождения. Ну, или у меня бы снизился магический потенциал… от стресса, например, или в связи с ослаблением организма. Но такой вот странный выверт моего преподавателя очень беспокоил, и он настойчиво допрашивал меня обо всем, что я помню до болезни, что я помню о самой болезни, что вообще помню…

Я старательно прикидывалась ветошью, тупила, умоляюще смотрела то на него, то на Рикиши, строила глазки и изображала страдающую невинность, которая сама в шоке от случившегося. Про себя я уже многократно прокляла всех Тарнизо вглубь до десятой ветки, после каждого занятия рычала на Рики, пытающегося меня успокоить, иногда убегала в огромный крытый бассейн и плавала до изнеможения, или носилась, как укушенная, по саду. Попадись мне в тот момент Сонола или Марими – втоптала бы в тропинку! Но, при этом идея связаться с ними и устроить скандал с разборками казалась мне очень непривлекательной. Сама… без них… справлюсь!

Десять занятий я помнила поминутно, потому что напряжение не отпускало меня ни на секунду. Даже когда я погружалась в спокойное состояние, в котором у меня получалось почти осознанно обращаться к собственной магии, все равно полного расслабления не было. Я знала, что Рикиши заинтересован в поддержании легенды, но вот преподаватель явно начинал подозревать что–то…

А еще я боялась саму себя. После каждого занятия у меня оставалось ощущение, что именно я – бомба, которая может рвануть в любой момент. Как–то на меня даже что–то типа истерики накатило: «Мы с Рики идеальная пара! Две бомбочки, каждая непредсказуема и загадочна для другой».

Сегодня, на одиннадцатом занятии, неожиданно выяснилось, что блокирующий магию браслет на меня не действует! Выяснилось это в тот момент, когда преподаватель потребовал, чтобы мы остались с ним наедине. Я испугалась и, как следствие, разозлилась, потому что нетопырскому эскорту я доверяла хотя бы в чем–то, а почти незнакомому мужчине–магу вообще никак. Топнула от страха ножкой, махнула от злости ручкой… и только мгновенная реакция Рикиши, оттащившего учителя от извергающейся на него мощной струи воды, спасла последнего от внепланового холодного душа. И это при наличии на мне браслета!

Так что я послала и браслет, и преподавателя… мысленно. В суровой реальности я какое–то время повыбирала между скандалом и рыданиями, поняла, что с рыданиями припозднилась, да и не факт, что конкретный индивид поведется на женские слезы, так что устроила скандал. Подозревая, что ректору академии все равно обо мне все докладывают, я рванула к нему в кабинет, на адреналине даже наличие секретарши проигнорировала и устроила сцену в духе обиженных в лучших чувствах благородных леди. Прошлась и на тему того, что тиранить ребенка в стенах академии, пользуясь отсутствием ее опекуна, жестоко… И на тему того, что я страдала и болела, а меня постоянно допрашивают и только что опыты на мне не ставят. И про то, что приличные мужчины наедине с незамужними женщинами оставаться не должны, в конце концов, и подобное требование, естественно, вызывает негативную агрессивную реакцию у каждой порядочной девушки! Короче, несла ересь, эмоционально, с надрывом в голосе, войдя в роль… Ибо лучшая мера защиты в приличном месте – это нападение. А для меня академия была приличным местом. Под конец объявила, что не желаю служить объектом для изучения и сама уж как–нибудь восстановлю в памяти все бытовые заклинания.

– Понимаете, леди, раз ваша магия нестабильна и не контролируется даже блокираторами, отпускать вас во Дворец – непростительное преступление, практически покушение на жизнь монарха, – ректор, вытирая белым кружевным платочком пот со лба, в основном смотрел не на меня, а на Рикиши. Очевидно, мысль о том, что у такой вот нестабильной барышни есть еще и нетопырь, очень его беспокоила. – Но и не пустить без уважительной причины, зная, что там вас ждет встреча с женихом, мы не можем. Позвольте, я попробую надеть на вас более мощный блокирующий браслет?

Я нервно передернула плечами и согласилась. Далее, исключительно в целях проверки работоспособности браслета, меня пытались вывести из себя… Напугать, разозлить, поднять жизненный тонус… Короче, выяснили, – блокиратор вроде бы работал. Все участники этого развлечения спокойно выдохнули. Мне разрешили больше не посещать индивидуальные занятия по магии и отпустили.

Я быстро шла по дорожкам академгородка в сторону библиотеки, здоровалась с встречающимися однокурсницами и знакомыми преподавателями, кивала девушкам, с которыми часто пересекалась в столовой. И сама мысль о том, что этот мир для меня чужой, казалась дикой. Мне тут нравилось. Здесь было спокойно и уютно, отношения между студентками были дружелюбно–вежливыми, хотя для меня подобное было очень непривычным.

Вот первые три месяца жизни в этом мире казались отдаленными и нереальными. Моя память настойчиво хотела их вырезать, затирая и успокоительно сглаживая острые углы. Я умерла? Бред какой–то. Я же жива, шагаю по дорожке, слышу, как под ногами шуршат мелкие камушки, вижу ухоженный газончик и пробегающую мимо Карен. Вот она – реальна, а какая–то Сонола осталась далеко в поместье Тарнизо. Рикиши здесь, со мной, только руку протяни… Спрашивается, почему я должна думать о какой–то Марими, вдохнувшей в него жизнь? Не хочу я про нее думать! И жених этот мифический… Дроу. Меня выдают замуж за дроу… Бред!

– Леди, с вами все в порядке? – Рики успокаивающе погладил мои пальцы, сжал их легонечко и едва заметно улыбнулся. Удивительно, но мне сразу стало легче, и надвигающаяся истерика очередной раз отступила.

Дойдя до библиотеки, я влетела на третий этаж, провела возле двери пропуском и наконец–то оказалась в столь оберегаемом от лишних глаз архиве. Первым делом я потребовала от местного поисковика все книги про истейлов. Двадцать восемь томов упали мне на стол, открывшись на нужных страницах.

Межмировая война, победа Яхолии. Порабощение лишь одного мира из трех, воевавших на одной стороне. Странно. В учебниках все три мира упоминались мельком, в основном говорилось, что шла война между Истейлией и Яхолией. Так, листаем дальше…

Мир ТинНигх разорвал договор с Истейлией в 1307 году восьмого цикла. Мир КийЛунь разорвал договор с Истейлией в 1307 году восьмого цикла. Решающая битва произошла в 1307 году. Все жители мира Истейлия приговорены к уничтожению… Я раз двадцать прочитала эту фразу, прежде чем беспомощно мявкнуть в сторону своего нетопыря:

– Ри… тут написано, что… вас уничтожили…

– Нас и уничтожили, – спокойно так подтвердил Рикиши. – Нет, официально все звучит не совсем так, нас поработили и признали пригодными для создания нетопырей. Причем нужно официальное подтверждение, что предназначенный для обращения истейл – чистокровный. Такое разрешено только с тремя расами. Двух других уже не существует, а истейлов еще можно найти. Но редко. А когда у аристократов заканчиваются игрушки, они начинают скучать. Так что, по–моему, вскоре будет новая завоевательная война, поэтому так важен союз с Ноакиндомской империей.

– А почему ты не рассказывал мне об этом? – загадка, которая так долго занимала мою голову, оказалась не такой уж и загадочной. Просто слегка… грязной.

– Это входит в общий список пунктов, запрещенных для разглашения. Их зачитывают каждому вновь созданному нетопырю.

Я напрягла извилины и попыталась вспомнить то, что удалось правдами и неправдами выяснить о местных вампирах. Во–первых, они могут принадлежать только магам. Во–вторых, у них есть уровни, наверное, в зависимости от класса мага–создателя. В–третьих, чтобы создать своего нетопыря надо быть магом хотя бы класса L… Да, именно так. А самые распространенные классы аристократов – D, E и F.

На всякий случай я уточнила у Рикиши о взаимосвязи между магами и вампирами.

– Да, леди. Нетопырей второго уровня могут создавать только маги класса А, как леди Марими. Самый распространенный уровень – четвертый. Более ограниченный функционал…

Дальнейших подробностей не последовало. Я махнула рукой, и книги разлетелись по своим полкам. Внутри было пусто и тускло, но надо было садиться и читать про империю эту… важную.

– А ты добровольно согласился стать нетопырем? – мне вдруг вспомнилась красивая романтическая сказка от Марими про влюбленного в нее мальчика.