Любовь по завещанию

Глава 5. Аня

У деда я квартире я пару раз бывала, но с ночёвкой ни разу. Сразу видно, что квартиру вниманием не жаловали, все в пыли, хорошо ещё, что мне Ромочка привёз свежее постельное белье. Наводила порядок в комнате я пару часов, Аверин все это время пьянствовал, потом припёрся, сожрал мой салат и уснул не выдвигая диван и прямо в пальто. А потом, уже ночью в дверь позвонил наш сосед, я даже не удивилась.

– Как первая брачная ночь? – спросил он, и даже руки потёр, словно предвкушая грязные подробности.

Я вздохнула, провела его в гостиную и указала на тело Захара.

– Идеально, о большем и мечтать не смела.

Ночью, свернувшись под тёплым одеялом – от окна дуло, задумалась, что собственно произошло? Тут же убедила себя – ничего страшного. Я два года с Ромочкой прожила, он конечно хороший, но зануда страшный. Уж год продержусь как нибудь, особенно если Захар будет каждый вечер напиваться и спокойно засыпать. Пусть даже храпит. Сейчас вот чуть-чуть похрапывает, мне даже нравится – спать в чужой квартире так спокойнее. Что ни говори, живой человек, пусть и терпеть меня не может.

– Сплю на новом месте, – прошептала я в темноту. – Приснись жених невесте.

Нет, в это я вовсе не верила, но традиция же… уснуть никак не получалось. Среди ночи просыпался Захар, ходил гремел, один раз споткнулся, выматерился, потом ушёл в душ. Как-то дико – привыкла уже одна жить. Под шум струй воды я и уснула.

Сон был просто на заказ. Стою я такая, в свадебном платье. Оно не белое – нежное такое, цвета топленого молока, все же, третий раз уже замуж иду. По декольте отделка кружевом, волнами в пол. Идеально, короче. В руках букетик явно не за шесть сотен деревянных. Туфли чутка жмут, но красота требует жертв, я это с детства усвоила, мама приговаривала, когда волосы плела больно дёргая. И чётко понимаю, что это сон, головой верчу, где у нас там жених?

– Хорошенький, – довольно сказала мама рядом. – Он мне всегда нравился. Смотри, глазастый какой…

И вздохнула мечтательно. И тут я его увидела. Ко мне навстречу улыбаясь шёл… Захар.

– Это неправда! – обиженно сказала я. – Это вообще сон!

– Ущипни себя, – посоветовал он.

Я ущипнула. Потом ещё раз. Больно, зараза! Точно синяк будет. И не просыпается никак!

– Я десять лет назад о таком мечтала! – едва не взвыла я. – А теперь я почти старая и смотрю на вещи реалистично! Нет!

– Да, – спокойно улыбнулся он.

– Неееет, – закричала я.

И проснулась наконец. Лежу в дедовской постели, одна одинешенька, правда все равно за Захаром замужем. А сон то глупость – отголоски пережитого ужаса. Посмотрела на руку – синяк возле сгиба локтя. Видимо, и правда, щипала. Тихонько ноги спустила с кровати, сунула в тапки – квартира ужасно пыльная. Выглянула в гостиную – спит. Только уже не в пальто, а в одних трусах. Лежит задницей кверху, ноги длинные раскинул, одна свисает, упирается в ковер. И нужно как-то привыкать видеть ЭТО каждое утро. Пошла, умылась, оделась, накрасилась. На работу сегодня не нужно, но я же не смогу весь день сидеть дома с ним… Значит нужно куда-то сбежать. Он проснулся когда я завтракала. Зашумела вода – я напряглась. Сейчас явится. Но пока умывался, я успела осторожно, салфеткой собрать окурки из под фикуса и отнести ему под подушку. Аверин явился, но как и спал – в одних трусах.

– Может, оденешься? – максимально нейтрально спросила я.

– Да я всегда дома так хожу, – улыбнулся Захар. – Хорош, правда?

И похлопал себя по плоскому животу. Вот тут я и заподозрила неладное. Дело в том, что Аверин тоже… зануда, притягивает их ко мне, что ли? И без рубашки я его видела только раз, на том самом турнике. Он даже на речку с нами не ходил. С детства был ужасным педантом, единственная слабость которого – меня изводить. На основании всего вышесказанного делаю вывод – он просто хочет меня выбесить.

Встала, стаканчик из под йогурта выбросила, прошла мимо него совсем рядышком. Поневоле оценила – хорош. Нет, у меня и Ромочка был выше всяких похвал, только несколько перекачан. А у Аверина все такое… естественное, словно такой и родился, хотя я то знаю – лет пятнадцать назад он был длинным и тощим.

– Видала и лучше, – хмыкнула я. – И мне все равно, в каком ты виде будешь расхаживать, хоть голышом, да ради бога.

И вышла из кухни. А потом над моей головой что-то просвистело, плюхнулось в нескольких метрах впереди. Гляжу, а это, блядь, Аверина трусы.

– Придурок, – пробормотала я.

– Да брось, – протянул сзади Захар. – Давай же, обернись. Любопытно?

Если честно, любопытно страсть, но как-то… не готова. Даже одним глазком. Захар довольно рассмеялся, стукнула, открываясь оконная рама, потянуло сигаретным дымом.

– Пиписечку не застуди, – посоветовала я.

А потом все же… обернулась. Стоит спиной ко мне, в окошко курит. Задница отменная, но я что, отличных задниц не видела? Пффф. Позалипала ещё пару секунд, потом собралась мыслями, взгляд отвела. Перешагнула через трусы. Подумала. Потом их подобрала.

Сколько времени он курить будет? Ну, пару минут, наверное. Я уже готова, торопливо обулась, накинула куртку, схватила сумку. Заглянула – курит ещё, сверкая идеальной задницей. Огляделась. На спинке дивана висят штаны. Насколько знаю – единственные, вещи он ещё не привёз. И трусы, и штаны я забрала с собой, выброшу в ближайшую урну. Нравится ему ходить голым – пусть ходит.

В самой глубине меня все же обитала рачительная хозяйка, поэтому отправить дорогие штаны в мусорку рука не поднялась. Повесила на краешек мусорного бака – вдруг кому-то пригодится. Задумалась – куда теперь ехать? К маме точно не вариант, по подружкам не хотелось, свою тайну я скрывала от всех. Поехала домой и сидела там до самого вечера, заодно вещи нужные собрала, а нужно мне их много. Вернулась в центр города, а в квартиру – страшно. Все же пакостить гораздо проще, чем получать за пакости откат. Да ещё и суббота… Снежинки с неба падают огромные, мне – грустно. Напьюсь, решила я. Чем я Аверина хуже? Правда напиться не тянуло, но оттянуть время возвращения хотелось очень. Ближайший бар нашёлся быстро.

– Что-нибудь вкусненькое, – попросила я присев у стойки.

Бармен был ну, очень хорошеньким, в былое время я бы на него запала, а теперь вообще никакого азарта. Мне выдали коктейль в красивом бокале, я посмотрела на цену, сосчитала в уме остатки зарплаты и решила – впредь буду осмотрительнее в своих желаниях. Закажу невкусное и дешевое.

– Время восемь вечера, – задумчиво сказал парень, вытирая бокалы. – Основные движения только через час полтора пойдут. У вас проблемы?

А мне очень, ну очень нужно было выговориться, скрывать тайну от всех ужасно тяжело. А Ромочка, который все знает, в ответ на мои жалобы предложит свое крепкое плечо, но это я уже проходила. За плечом дальше пойдут отменные сексуальные утехи, причём большая их часть без моего участия.

– Замуж вышла, – вздохнула я.

И залпом выпила свой липко-сладкий розовый коктейль. Бармен посмотрел на меня задумчиво, почесал затылок, взворошив укладку.

– Вчера?

– Вчера, – со вздохом согласилась я.

– Вы его ненавидите?

Тут я посмотрела на него с подозрением, но симпатичный парниша невинно захлопал голубыми глазками.

– У вас просто на лице написано, – пояснил он. – Вы вся такая… одухотворенно грустная.

Я кивнула, да, я такая, попросила ещё выпить, только подешевле. За полчаса просадила две тысячи, но зато выговорилась, вроде легче стало. Не напилась, но немного похрабрела. Взяла сумку со своими вещами и пошла «домой». По лестнице поднимаюсь так медленно, словно сумка моя весит тонну. В квартиру дверь открыла тихонько и стою. Может, соседа позвать? При нем убивать точно не станет. Но так тихо, что я вдруг надеюсь, что муженька просто нет дома. Захожу.

На кухне пусто, в гостиной тоже, в ванной и туалете тоже никого не наблюдается, кабинет пуст. Зато в моей комнате, прямо на моей кровати… Аверин собственной персоной. У меня даже дыхание перехватило. А потом ещё раз.

– Ты что, в моих штанах? – не в силах поверить глазам своим спросила я.

Это были мои любимые штаны, восхитительно огромные и тёплые, с мягкой резинкой, которая не давила на кожу. Они были идеальны, черт побери!

– Да, – с готовностью кивнул он. – Знаешь, удивительно удобно. Яйцам так… просторно. Они как заново родились.

– Можешь не возвращать, – застонала я и глаза закрыла.

Семейная жизнь это компромисс, напомнила я себе. А штаны после рождения в них яиц мне точно не нужны. Я бросила сумку на пол и только потом увидела здоровый чёрный чемодан на колёсиках, который нахально стоял у стенки. У моей стенки! Повернулась к Захару. Смотрит на меня, ждёт, в моих штанах, на моей кровати, в глазах – смех. Надо мной его глаза смеются!

– Пошёл вон из моей кровати, – четко проговаривая сказала я. – Немедленно.

– Было ваше, – потянулся он, из под резинки штанов показался плоский живот, с тонкой полоской волос, сбегающих от пупка вниз. – Стало наше.

И тогда по его довольной, как у нагулявшегося кота морде я поняла – не уступит. Можно истерить, можно выбросить всю его одежду, но вытурить его из кровати я не смогу, хотя бы потому что он мужик на полторы головы меня выше. А я… не смогу. Мне нужно личное пространство. Чтобы Аверин ходил и так же по утрам разглядывал мою беззащитную спящую задницу? Нет, увольте. Не настолько мне и нужны эти миллионы. И так обидно стало, по настоящему, я даже не помню, когда последний раз настолько обижалась. Я замуж вышла, согласилась перекроить всю жизнь на целый год и сломалась…из-за кровати. Причём на второй день брака.

Блин, во мне слишком мало алкоголя чтобы пережить эту драму. Я спокойно вышла из комнаты, тихонько за собой дверь закрыла. Села на диван, уставилась на тёмный экран телевизора. Вот и закончилась эпопея. Дедушка, наверное, будет разочарован. Он один из немногих, кто верил, что я не просто хорошенькая куколка. Наверное и это испытание предназначалось для того, чтобы сделать меня сильнее. А я похоже слабая…

– Барби, – крикнул из комнаты Захар. – Ты куда делась?

– Никуда, – равнодушно ответила я. – Сижу.

И правда же – сижу. Борюсь со слезами, которые настоящие, а не одна идеальная слезинка. Нужно уехать, до того как разревусь окончательно и совсем опозорюсь. Или хотя бы в туалете закрыться, только сил встать нет, силы словно разом оставили меня, все. Я пуста до самого донышка.

Заскрипел, заворчал под Захаром матрас, звук шагов. Я терплю, я не плачу.

– Ты чего, реветь собралась? – подозрительно спросил он.

– Нет, – всхлипнув ответила я.

А потом… прорвало. Я уткнулась лицом в пахнущую пепельницей подушку и таки разревелась. От того, что мир так не справедлив. От того, что если ты маленькая и красивая, никто не считает тебя за человека. От того, что дедушка предатель, а Захар не выносим. От того, что у меня забрали кровать, наконец. Захар кричал что-то, вроде даже матерился, но я с таким упоением рыдала, что больно его не слушала. Наконец, первая волна слез пошла на спад.

– Блядь, – кричал Аверин. – Барби, это нечестно!

– Мир несправедлив, – согласилась я и громко высморкалась в кружевную пыльную салфетку с трюмо. – Я знаю, как никто другой.

И снова всхлипнула – похоже, вторая волна на подходе. Слишком давно я не ревела, как следует, теперь, пока все не выплачу, не уймусь.

– Перестань рыдать немедленно! – приказал Аверин.

– Я не могу, – честно призналась я. – Мне было слишком обидно.

Он сел рядом со мной на диван и дал салфетку, чистую, слава богу, я кивнула в благодарность и снова высморкалась. Нос наверное распух, красавица. Ничего, я же всегда мечтала стать страшной для Захара, пусть любуется теперь.

– Ты теперь всегда так будешь?

– Да, – согласилась я. – Жизнь без отдельной комнаты для меня невыносима.

Я решила не говорить, что только вот собиралась просто уйти и послать куда дальше все миллионы – игра внезапно решила повернуться другим боком.

– Если я отдам тебе комнату, ты обещаешь не плакать весь год?

Я подумала – обещать то можно, но зачем лишать себя такого оружия?

– Нет, – решила быть честной я. – Год это слишком много.

Захар снова выругался и мы принялись торговаться, когда он наседал слишком сильно и начинал орать на меня, я снова начинала плакать – это не требовало от меня никаких усилий, вообще сложно остановиться, коли уже начала рыдать в полную мочь, а нынче я разошлась до икоты.

– Два месяца, – наконец сказал он. – Я уступаю тебе комнату, а ты не плачешь два месяца.

– Идёт, – кивнула я, судорожно всхлипнула, и спрятала улыбку.

А потом с огромным удовольствием вытащила в гостиную здоровенный Захара чемодан – нечего ему у меня делать. И подумала внезапно – побрыкаемся ещё. Правда, я девица честная, поэтому теперь придётся и вправду два месяца не пользоваться слезами. Ничего, я ещё найду его другие болевые точки, у меня на это целый год.

Глава 6. Захар

Воскресенье прошло удивительно тихо, я ожидал боевых действий и был поражён. Днем Барби куда-то сбежала, а все остальное время сидела в своей комнате тихо, как мышка в норке и не отсвечивала. Я даже приободрился – если все так пойдёт, то год я протяну бед хлопот. Сосед заглянул на огонёк вечером, долго пил чай без ничего – я так и не купил ничего, заказав пиццу, а еды Барби не было. Сказал, что в понедельник принесёт нам первый конверт с того света.

В понедельник я проснулся первым и с чистой совестью занял ванную. Барби стучала, пока я принимал душ, к тому моменту, что я брился, уже долбилась в дверь и ругалась, я даже не знал, что милые блондинки знают такие слова. Я же брился не торопясь и с удовольствием – было бы куда спешить, подумаешь, Барби гневается. Она исчезла а потом вернулась.

– Я умылась на кухне, – сказала она. – Но имей ввиду, ты пожалеешь.

Я фыркнул – прям испугался. Спокойно добрился и пошёл пить кофе. Выкурил сигарету, только бычок выбросил в мусорку – находка ночью была не очень приятной, и больше я на такое не согласен. Затем решил перед работой навестить туалетную комнату. Занято. Ну, сколько можно торчать в туалете? Я не особо взволновался, и поэтому сел ждать. Но прошло пять минут. Потом ещё пять.

– Барби, ты там сдохла? – любезно поинтересовался я.

– Не дождёшься, – отозвалась она мрачнее обычного.

Прошло ещё пять минут. Тишина. А потом я услышал мяуканье. Из туалета, блядь. Она сидела на унитазе и кормила свою розовую электронную кошку!!!

– Я сейчас выбью дверь, – любезно предупредил я. – Это уже не смешно.

– Мне тоже не смешно, между прочим! Я стесняюсь! Я так не могу! Ромочка вот всегда уходил в другую комнату.

Я вздохнул, стиснул зубы. Даю ей ещё пять минут и нахер ломаю дверь. В следующий раз так посидеть уже не выйдет, не запрется.

– Барби!

– Я не смогу, пока ты не уйдёшь в кабинет и не закроешь уши.

– Я в курсе, – зарычал я. – что принцессы тоже какают! Америку ты для меня не откроешь!

Тишина. Я на часы посмотрел – пора уже выходить. А тут надо отметить, что я терпеть не могу общественные туалеты. Барби пусть и бесит, но знакома с детства, а на работе, пока не закончат ремонт один унитаз на весь офис. И куча народу. Гадость. Я сдался и пошёл в кабинет, и дверью трахнул, как следует, чтобы услышала. В итоге она просидела в туалете около получаса в общем. Совпадение? Не думаю.

Спускались вниз мы одновременно, но подчёркнуто не вместе. Я, а следом Барби, с уже привычно алыми губами. Она села в игрушечную машину и уехала, а я поплелся выносить мусор, добропорядочный, блядь, отец семейства. В мусорном бачке задницей кверху ковыряется мужик, с таким упоением, только шелест пакетов и лязг бутылок стоит на всю округу. Я пакет свой закинул в соседний бак, а потом понял, что меня смущало.

Штаны. Долбаные штаны на этом алкоголике. Я их в штатах купил, здесь эта марка не очень распространена, и мужику явно не по карману. А лейбл видно очень хорошо – куртка задралась, даже тощая спина виднеется. И на боку возле задницы маленькое пятнышко, это я в баре вискарем плеснул. Однозначно мои. Мужик же внезапно бросил своё занятие, вынырнул, поймал мой взгляд направленный на его торчащую кверху пятую точку.

– Эй! – сурово сказал он сдвинув кустистые брови. – Я не поэтому делу, можешь даже не смотреть!

– Окей, – покладисто согласился я. – Занятные у вас штанишки.

– Аааа, это, – мужик улыбнулся, показав отсутствие минимум трех передних зубов. – Тут на мусорке и нашёл. Зажрались совсем эти новые русские. Лучше бы водки бутылку выкинули…

Я развернулся и пошёл прочь – бессмысленный разговор слишком затянулся. Подумал, что увести взамен огромные штаны Барби, как-то мелковато для мести. Они конечно жутко удобные, но мои были дорогими и любимыми, а теперь вон на маргинале… Нужно составить план.

– Эй ты! – крикнул мне дядька из мусорного бака. – Вообще то я и по этому делу могу. Полторы тыщи, слышишь?

В этот момент я понял, что месть будет жестокой. Иду к машине, в голове миллион планов один другого страшнее, а сзади орёт отчаявшийся мужик, пытающийся торговаться.

– Восемьсот последняя цена!

Я захлопнул за собой дверь машины и пожалел о том, что мировоззрение не позволяет мне убивать людей вообще и прелестных блондинок в частности. А прибыв на работу я презрев все дела заперся в кабинете и позвонил Вовчику. Он передо мной имел одно бесспорное преимущество – женился и успел развестись.

– Вов, – сказал я. – Скажи мне, что больше всего ненавидят жены.

– Мужей, – ответил он без раздумий.

– Этот пункт уже есть, давай дальше.

Теперь он задумался. А потом начал перечислять – друзей мужа. Хобби мужа. Всех баб, что знают мужа, а также всех баб, которых мог знать он. А, ещё баб из тв и интернета, муж же их видит. Он перечислял так долго, что я даже утомился.

– Слушай, – удивлённо спросил я. – А зачем люди тогда вообще женятся?

– Идиоты, – с чувством сказал он.

– А чем выбесить жену для начала?

– Моя терпеть не могла все, что мне нравится. Возьми на вооружение громкую тяжёлую музыку. Ещё я вчера фильм смотрел, такой знаешь, кровь-кишки жесткач, я тебе ссылку кину, включи ночью на всю громкость, и пиво пей. А там посмотрим, куда двигаться дальше.

Секретарша позвонила и договорилась о подключении интернета в квартиру – давно нужно было этим озаботиться, а я составил план из нескольких пунктов. Первый – просто бесить Барби. Это у меня получается без труда. Мешать ей спать идиотскими фильмами, это прямо сегодня. Включать по утрам короля и шута. Ходить в трусах всегда, только носки купить потеплее, не май месяц. Затем в выходные устроить пьянку прямо в квартире, Вовчика вон позову, он как раз в настроении выпив рассказывать, какие бабы коварные сучки. Для начала пойдёт, а дальше надо будет смотреть на реакцию Барби, понять, что её бесит больше.

Затем я постарался выбросить её из головы и занялся насущными делами, то есть работой. Домой попал только к семи вечера, поставил в холодильник пиво, попкорн в шкаф. Телевизор у деда слава богу приличный, и шумит дай боже. Я был почти готов. Барби явилась в восемь вечера, не поздоровавшись протопала в душ, а потом к себе. Так и живём. А в девять пришёл сосед.

– Готовы? – спросил он. Улыбнулся. Весь сверкает, и лысина сверкает тоже. – Дед не знал, в каком месяце умрёт, но вам повезло, что это случилось во второй половине ноября, это задание на декабрь легчайшее, самое то, для разминки.

– Ну же? – поторопил я.

Барби надула огромный розовый пузырь из жвачки, что за привычка, Господи? Сергей Васильевич зашуршал конвертом и наконец вынул маленький квадрат бумаги. Пузырь Барби кстати в этот раз не хлопнул, а сдулся медленно и печально.

– В декабре, – начал он наконец. – Вам всего лишь нужно нарядить вместе ёлку. Обычную ёлку обычного размера. А потом встретить новый год вместе.

Барби сегодня весь день непривычно мрачная, я даже не узнаю её, от этого день грядущий пугает. Квест и правда, фигня, правда я ёлок не наряжал лет двадцать. А встретить новый год с Барби… переживу. В конце концов значение праздников сильно переоценено.

– Дедушка! – воскликнула Барби, уставилась наверх и всхлипнула.

– Два месяца, – напомнил я.

– Сухарь чёрствый, – откликнулась она, ушла к себе и дверью хлопнула.

Ничего, лишь бы не ревела, мне её слезы поперёк горла. Сергей Васильевич понятливо хихикнул, прикрыв рот ладошкой – хер знает, что он там себе нафантазировал. Привычно расселся в кресле, никуда не торопясь, порой косился взглядом в сторону кухни, намекая на чай. Я намёков не понимал. В конце концов, что за радость ему пить наш пустой, без ничего чай, если напротив своя квартира? Затем он ушёл, а я принялся выжидать время, попутно размышляя о том, что новый год ещё не скоро и пока на квест можно забить.

Тихо в квартире стало после одиннадцати. Я пока ждал, сам утомился, с удовольствием бы поспал, но план есть план. Сходил за бутылкой пива, попкорном. Выключил свет, зато включил тв. Погромче. Соседям должно быть не слишком слышно, стены тут толстенные и изоляция норм. А вот нашей бедной Барби, которая только вот уснула, через деревянную дверку слышно все. Пошли заставки, а затем сразу же, без ненужных прелюдий душераздирающий вопль.

И дверь Барби открылась. Покосился – стоит. В ещё одних огромных штанах, только мои ярко голубые, а у неё салатовые. Волосы всклокочены, точно спала. Я замер в предвкушении – сейчас что-то будет. Может сорвётся и кричать начнёт. Ставить ультиматумы. Может даже полицией погрозит – время то позднее. Я даже подготовился к тому, что она заревет, морально настроился на обращать внимания на её слезы. А она…

– Ого, круто, – сонным голосом отозвалась она. – Всю неделю хочу этот фильм посмотреть, и то замуж выхожу, то переезжаю, времени нет совершенно.

Подошла и… плюхнулась рядом со мной на диван. Затем вовсе запустила руку в пластиковое ведёрко с попкорном, причём ещё рассыпала, а мне тут спать. Ноги закинула на журнальный столик рядом с моими. Эй, ребята, что происходит???

– Пиво есть ещё?

– На кухне, – хмуро ответил я, не представляя, что делать дальше.

– Принесёшь?

Воистину, наглость второе счастье!

– Не наглей вконец, Барби.

Она вздохнула, поплелась на кухню. Хлопнула там холодильника дверцей, потом минут пять искала открывашку, затем вернулась, а я не смотря на этот тайм аут так и не придумал, как быть дальше.

– Пиздец! – вскрикнула Барби на особо напряжённом моменте и вцепилась в мою руку.

Я руку осторожно забрал – нечего тут, и так половину попкорна съела. А потом и сам фильмом увлёкся, он конечно идиотский, но увлекательный, зараза. Я даже не заметил, в какой момент Барби уснула, причём умудрилась же, под грохот из динамиков. Прислонилась к моему плечу головой, лица из-за волос не видно.

– Эй, – сказал я, выключив телевизор. – Давай просыпайся, ты чего.

Ноль внимания. Я даже растерялся. Тут оставить и уйти спать в её комнату? Разбудить? Спихнуть с дивана на пол? Осторожно высвободился, встал. В комнате темно, только из прихожей свет струится еле-еле. Решился и подхватил её на руки.

– Положи где взял, – сонным голосом велела она.

– Тогда тебе придётся спать со мной. Или как вариант я уйду в твою комнату.

– Тогда неси дальше…

И вырубилась дальше, невозможная просто женщина. Я открыл дверь ногой, внёс свою ношу в комнату, устроил на постели. Накрывать одеялом не буду, обойдётся, уже совсем перебор. Барби что-то ещё сонно пробормотала, перевернулась на другой бок, свернулась калачиком. Жесть, что с моей жизнью творится? Ничего, вот устроим с Вовчиком пьянку, она точно с ума от бешенства сойдёт, Вовчика вообще бабы не любят, а уж пьяного тем более.