Сделать правильный выбор

– Если бы ты была работодателем, то могла бы уже принять меня на работу. Выложил тебе всю свою биографию. А ты… Кроме того, что ты продаешь сумки и чемоданы, я о тебе ничего не знаю.

– Прямо-таки ничего? – улыбнулась Маша.

– Ну, немного по мелочам – то, что ты любишь горы и фруктовое мороженое, не любишь загорать и плавать. У тебя есть дочь и даже внучка, которая не очень любит темноту, но обожает наряжаться в открытые сарафаны. Тебя не укачивает в машине даже на серпантине и – самое главное – у тебя в подругах Людмила – одна из успешных дистрибьюторов компании. Вроде все.

Он вопросительно посмотрел на Машу.

Она пожала плечами.

– Ну, я даже не знаю, или это будет тебе интересно. Закончила филфак. Уже здесь выучилась на ассистента зубного врача и даже отработала несколько лет. Не пошло, настолько не мое. И вот нашла чисто случайно этот бутик. Помнишь, как у Чуковского: умывальников начальник и мочалок командир?

Он непонимающе кивнул.

– Ну, а я командир чемоданов, сумок и кошельков. Магазин полностью в моем распоряжении. Открываю – закрываю, заказываю товар и даже перед праздниками оформила витрину. Сама, – с гордостью произнесла она. – По-моему получилось удачно. Во всяком случае, неплохо для первого раза. Хозяйку вижу редко, она мне не докучает. Приятная такая полячка, немного нудная, но не катастрофично.

– Ну, насчёт твоего профессионального становления в Израиле мне все понятно. А что вообще? – он запнулся.

– Ты имеешь в виду – на личном фронте?

Он молча кивнул.

– Здесь все менее интересно. Живу одна на съеме. Квартирка небольшая, но уютная, да и место прекрасное – тихо и недалеко от центра. Одно плохо – дочка и внучка далеко, осели в мошаве, прямого автобуса туда нет, только с пересадкой. Если ехать – то в пятницу с ночевкой. Это жутко неудобно, поэтому Викулю вижу совсем не так часто, как хотелось бы.

– А дедушка Вики?

– А, это ты про моего мужа? Он уже почти десять лет бывший. Мы разошлись, сразу после того, как Лялька вышла замуж. Ушел к другой. Служебный роман. Спокойно так расстались, без истерик.

– Ну, то, что он спокойно – это понятно, – осторожно произнес Аркадий. – А ты?

– И я абсолютно спокойно. Даже самой странно. Наверное, это была уже давно видимость семьи, никаких точек соприкосновения. Такое несовпадение, знаешь, как это бывает?

– Догадываюсь, – он кивнул и больше не поднимал эту тему, переключившись на принесенные блюдо с мороженым, ягодами и бельгийскими вафлями.

– Вот взял разное, всего понемногу. Угощайся, Маша. Хотя, подожди, такую красоту стоит сфотографировать и послать нашим девочкам. Да, и продиктуй свой номер, надо сбросить тебе сегодняшние фотографии, – заметил он небрежно.

В отель они вернулись за два часа до ужина. И снова был тук-тук, правда водителем была молодая девочка, видимо новичок, которая везла их медленно, аккуратно и даже бережно.

Он помог Маше слезть с машинки, задержав ее руку в своей ладони чуть больше, чем это требовалось. А потом прикоснулся к пальцам лёгким, чуть ощутимым поцелуем.

– Огромное спасибо за такой прекрасный день, один я бы вряд ли поехал.

– Ну, что ты, Арик, это тебе тысяча благодарностей. Я эти виды никогда не забуду: и Тимну, и озеро.

– А ты и не сможешь, – улыбнулся он. – Забыть не сможешь. Сейчас приму душ и скину тебе фото.

– Жду, пока.

Люда уже была в номере.

Она отложила электронную книгу и с интересом посмотрела на подругу.

– Ну, ты загуляла сегодня. На часы смотрела?

– Счастливые часов не наблюдают, – беззаботно ответила Маша словами Аркадия.

– Ну-ну, – понимающе хмыкнула Людмила. – Счастливые – это хорошо. Это, в конечном итоге – смысл нашей жизни.

– А ты что так рано? – перевела тему Маша.

– Ну, во-первых, не рано, а во-вторых, с двух последних лекций я просто ушла. Один нудный невероятно и говорит всегда об одном и том же, а другую я совершенно не перевариваю – сталкивались пару лет тому назад.

– А ты тоже выступала? – Маша вспомнила, как отзывался о Людмиле Аркадий.

– Естественно, как же без этого. Но моя лекция была до обеда. Рассказать ничего не хочешь?

– Ой, Люд, сначала в душ.

Она долго стояла под упругими струями прохладной воды, потом вымыла голову. Нанесла увлажняющий крем на тело, мягко массируя руки и плечи.

Глянула в зеркало. На нее смотрела женщина самой обыкновенной внешности: волнистые каштановые волосы до плеч – на солнце они отдавали рыжиной. Карие глаза, брови совсем немодной формы, светлая кожа и россыпь веснушек. От этих веснушек она мечтала избавиться чуть ли не с детства, но они оказались упрямее, чем она. Правда, зимой они бледнели и почти исчезали, чтобы вернуться летом.

– По твоим веснушкам можно определять время года, – как-то пошутила Люда и добавила серьезно:

– И не думай от них избавляться – это твоя изюминка, твой шарм.

– Женщина с шармом, – прошептала она, глядя на свое отражение, потом решительно взялась за фен.

До ужина еще есть время, можно поваляться и даже вздремнуть, а ложиться с мокрыми волосами – себе дороже.

– И что это ты так долго? Телефон тут твой разрывается: ватсап за ватсапом.

Маша заглянула. Фотографии. Много фотографий. А ведь она фотографировалась буквально несколько раз. Оказалось, что многое снято без ее ведома, скрытой камерой. Без позирования и дежурной улыбки. А вот и их фото вдвоем – то, что сфотографировали девчонки возле Соломоновых столбов. И ещё одно селфи – возле озера. Опять вдвоем. Она совершенно не помнила про это фото. Мистика.

– Дай-ка посмотреть, – Людмила протянула руку. – Не рассказываешь ничего, хоть на фото полюбуюсь.

– Тимну узнала, а это вы где? – она ткнула пальцем .

– А это озеро. Исчезнувшее озеро. Совершенно необыкновенное место. Волшебное. Тебе точно понравится, – задумчиво протянула Маша. – Место для медитации и молитвы.

– Странно, но не была.

Людмила вернула телефон.

– Ты вечно плачешься, что не фотогеничная, а посмотри, какие удачные фото.

– Фотограф хороший, – улыбнулась Маша.

– Фотограф, может, хороший, но женатый, – отрезала Люда. – И с этим фактом не поспоришь.

– Людочка, так никто и не спорит, – Маша нырнула под простыню. – Да, женатый, он сам мне это доложил. Они с женой живут в разных странах. Так сложилось. Не брак, а фикция.

Ей хотелось рассказать про предстоящий развод Аркадия и Алины, но она вспомнила его просьбу.

– И потом, какое это имеет значение для меня? Я что, замуж собралась, мне что, детей рожать? Ну, провели вместе два дня и дальше что?

– Вот тут я тебе не в помощь. Увидим, что будет дальше. А пока, – Люда ещё раз прошлась по фотографиям. – Могу поделиться своими наблюдениями. Вот, к примеру, твои фото. И кто мне пел длинную и нудную песню о своей нефотогеничности? Нет, ты посмотри, посмотри! Если ты нефотогеничная, то кто да? Да ты просто светишься. И это ещё минимум макияжа. А если тебя накрасить, как положено?

– Как тебя, Людочка? – Маша рассеянно пробежала глазами по фотографиям. Да, действительно, на двух-трёх она получилась вполне себе неплохо. И эти фотографии, где они вместе, тоже очень удачные.

– Ну, насчёт макияжа каждый решает для себя, – философски заметила Люда. – А вот, на что ещё я обратила внимание. Найди ваши фото, там где вы вдвоем. Нашла?

– Ну, да, а что там особенного? Фото, как фото, девочки предложили нас сфотографировать возле Соломоновых столбов.

– Девочки, мальчики, разве в этом дело? Ты на позу посмотри, на вас глянешь – не случайные знакомые, а сложившаяся и абсолютно счастливая пара. И моя эзотерика тут не при чем. Тут чистая психология. У меня за плечами море вебинаров и парочка курсов по психологии, разбираюсь, можешь мне поверить.

– Так я и не сомневаюсь, Люд, я просто не очень понимаю, что ты там такого нашла. То, что мы улыбаемся? Так на фотографиях все улыбаются.

– Улыбки тут вообще не при чем. Обрати внимание на положение ваших голов – они соединены в верхней своей части, словно намагничены. Обе, причем, – торжественно провозгласила Люда, назидательно подняв указательный палец. – Плюс его рука на твоём плече. Хотя это менее важно для анализа. Ибо жест этот вполне себе сознательный. Общепринятый такой жест, который ни о чем особо не свидетельствует. А вот ваши головы – это работа подсознания, это знак, что что-то уже там закрутилось и завертелось, хотя, возможно, вы об этом ещё и не подозреваете.

Маша ещё раз перелистала фото – а ведь Люда права. Она никогда не обращала на это внимания.

– Вот-вот, – отреагировала Люда на Машино замешательство. – А что я тебе говорила? Не залипай! Я понимаю, конечно, сказать легко, а на деле… На деле всё идёт иначе.

Маша молчала, понимая что ее лучшая подруга права. Она залипла, насколько можно было употребить это выражение по отношению к человеку, с которым она знакома так мало, но к которому ее так тянуло. Когда это началось?

Когда он купил ей, практически незнакомой женщине, в подарок рапан? Или тогда, когда рассказывал про свою жизнь? А может, в тук-туке, когда она на крутом повороте почувствовала нечто? То, что романах это называют ударом молнии. Или в горах, возле этого волшебного озера, когда он взял ее за руку и ее накрыло теплой волной и ощущением, какое бывает у затерянного в океане и вдруг увидевшего землю. Или когда спросил ее разрешения называть ее Маруся и поинтересовался, готовы ли она к переменам. Для чего? Чтобы заказать эту необыкновенную плату с мороженым, ягодами и бельгийскими вафлями?

– Тяжёлый случай, – с сочувствием произнесла Людмила, прищурившись.

Ей хотелось возразить, что все намного проще, что Арик разводится со своей успешной женой, и что они даже консультировались у адвоката.

Но вместо этого она вздохнула:

– Люд, на ужин скоро. Одевайся.

– Одеваюсь, одеваюсь. Да, сегодня вечером после ужина у бассейна будет представление. Наше руководство решило нас побаловать. Обещали фокусника, пожирателя огня и покорителей огромных мыльных пузырей. Будет весь бомонд. Так что, давай-ка мы тебя накрасим, как положено. И волосы уложим, в общем, сделаем из тебя принцессу. Надеть-то есть что? Ну, не вот эти твои джинсы-кроссовки, а что-то более, – Людмила выразительно закатила глаза.

– А чем джинсы не подходят? – робко спросила Маша.

– Маруся, не морочь голову. Есть такое понятие – дресс-код. И на прощальный вечер не приходят в одежде, в которой ты гуляешь в горах. Посмотришь, как наши будут одеты.

– Прощальный? – растерянно произнесла Маша.

– Ну, ты даёшь, подруга. Действительно потеряла счёт времени. Завтра в 12 освобождаем наш номер и пока, Эйлат! Так что, прошу на процедуру превращения Золушки в принцессу.

Процесс превращения удался. На Машу из зеркала смотрела совершенно другая женщина. Про такую можно было сказать"женщина с шармом". Откуда-то появились скулы, изменилась форма глаз и губ.

– А тебе идут стрелочки, – Люда критично оглядела свою работу. -Подколоться бы неплохо. Лобик разгладить и носогубки.

Она встретила недоуменный взгляд Маши.

– Что так смотришь? Или ты поборник естественного старения? Лицо надо поддерживать. Всеми доступными средствами.

– И ты…

– Так я уже давно.

– А мне не говорила никогда, – обиженно протянула Маша.

– А ты и не спрашивала. И вообще, эти темы никто особо не афиширует. К тому же, я была уверена, что ты в курсе. Ну, да ладно! Какие наши годы! Захочешь – порекомендую чудесного врача. Мужчину. Я в таких делах только им доверяю. Хотя, положа руку на сердце, ты и без уколов прекрасно смотришься. Генетика, – Люда покачала головой, словно констатируя факт, который не изменить. – Ну, и подачу правильную никто не отменял. Макияж, прическа, одежда , обувь правильная. Да-да, обувь, не шпильки, конечно, но и не кроссовки твои вечные и бесконечные. А вишенка на торте знаешь что? Твоя осанка, походка и улыбка. Эти три составляющие могут заменить многое. А потому – подбородок выше, спинку держим, не сутулимся, улыбка такая рассеянная, никому и ни о чем. Как будто улыбаешься чему-то, известному только тебе.

– Люда, откуда все это? Да ты уже курсы можешь открывать.

– Я подумаю, – Людмила шутливо присела в реверансе.

– На ужин можешь идти в джинсах, – милостиво разрешила она. – И так все попадают от такой красоты, ну а на вечернее представление, сама понимаешь.

Маша кивнула: конечно.

К ужину подали вино, были речи, и вообще обстановка была праздничная и приподнятая.

– Я чужая на этом празднике жизни, – шепнула Маша.

– Не робей, Маруся. Ты со мной. И вообще, надо стараться быстро приспосабливаться к любой обстановке и вливаться в любую компанию, даже незнакомую. А пока – какое вино предпочитаешь?

– Белое полусладкое.

– И что это я спрашиваю, и так понятно, вино филологов. А вот я буду красное сухое. Начальство расщедрилось, продажи на праздники были на высоте. А вон и твой турист, – Людмила повела глазами в сторону стола с салатами.

Маша подняла глаза и встретилась взглядом с Аркадием. Он улыбнулся и легко ей кивнул.

Что за чертовщина! Она опять почувствовала это новое для себя ощущение: теплая волна, постепенно окутывающая каждую клеточку ее тела.

Видимо, это заметила и Люда, но ничего не сказала, прищурившись и покачав головой.

Представление начиналось через час, и многие пришли на ужин уже одетые весьма нарядно.

– Так, давай по-быстрому, нам еще переодеться надо, ты не забыла?

Они спустились к бассейну прямо к началу представления. Люда была права – джинсы бы здесь не вписались.

Народ был одет красиво, элегантно и изысканно: вечерние платья из тонких, струящихся тканей, дорогие украшения, брендовые сумочки

Им в глаза сразу бросилась Алина: темно-бутылочного цвета платье с открытыми плечами выгодно сочеталось с цветом тщательно уложенных волос, которые, словно шелк, ниспадали на плечи. Правильная обувь, крошечная сумочка на цепочке, изящное, не кричащее ожерелье и неожиданно крупные замысловатые серьги.

И все остальное – точь в точь, как ее учила Люда – прямая спина, гордая посадка головы и лёгкая улыбка.

– Интересно, она натуральная блондинка? – шепнула Маша.

– Я ее и брюнеткой успела застать, и шатенкой. Но мне кажется, что блонд идет ей больше всего. Как говорится, многолетние поиски образа увенчались успехом, – подмигнула Люда и добавила уже серьезным голосом:

– И вообще, она сделанная женщина, во всех отношениях. Женщина, которая сегодня выглядит лучше, чем лет пятнадцать назад. А это говорит, прежде всего, об интеллекте.

А Маша подумала, как все обманчиво, и как эта женщина, кажущаяся окружающим эталоном и примером для подражания, оставила мужа, да что там мужа – дочку оставила. Да, не одну, с папой и бабушкой, но для Маши это было непонятно и совершенно неприемлемо. И вот она блистает здесь, как царица на балу, в сопровождении мужа, совершенно непринужденно чувствуя себя под прицелом восхищенных взглядов окружающих.

Возле бассейна была воздвигнута небольшая импровизированная сцена, а для публики приготовлены круглые столики и неизменные пластиковые стулья со спинками. Ничего подобного Маша не ожидала.

– Как в лучших домах Европы, – пробормотала она, когда они с Людой приземлились за столиком сбоку, в отдалении от сцены – все лучшие места уже были заняты.

– Да, – согласилась Людмила. – У нас пыль в глаза умеют пускать.Ты думаешь, кто за это великолепие заплатит? Покупатель и заплатит. Так оно. Ой, смотри, Маша, что делается, по-моему, нам ещё и фуршет готовят. Но это потом, после представления.

Представление было не длинным – не более часа, но очень насыщенным. Был и обещанный фокусник в старомодном цилиндре и бабочке, и молодой парень в блестящем обтягивающем трико, который ловко управлялся с горящими факелами, и приятная пара – мужчина и женщина, которые вытворяли чудеса с огромными мыльными пузырями. Маша с сожалением вспомнила о внучке – ей бы точно понравилось.

Артистов проводили дружными аплодисментами, и народ двинулся к беседке, где был накрыт фуршетный стол.

– Сиди, Маш, я принесу шампанское.

Люда ушла, и в это время к Маше подошёл Аркадий. Он тоже был наслышан о дресс-коде: никаких джинсов: тонкие светло-серые брюки, красивая рубашка в тончайшую полоску.

– Маша, я не мог не подойти и не выразить свое восхищение. Ты выглядишь прекрасно, нет, не прекрасно, а просто умопомрачительно.

Маша растерянно развела руками:

– Спасибо. Или как надо говорить в столь презентабельном обществе?

– Благодарю, – с улыбкой подсказал Аркадий. – Хотя и спасибо тоже нормально звучит.

Он поставил на столик маленький поднос с двумя бокалами шампанского.

– Вот, принес для вас. И знаешь, что бы я хотел сейчас больше всего?

– Что?

– Выпить с тобой на брудершафт.

– Ну, вряд ли это здесь возможно, – тихо произнесла Маша, чувствуя, как загорелось ее лицо.

– Да, конечно, но я не теряю надежды, что это случится в ближайшем будущем. Я позвоню, с твоего разрешения.

Маша молча кивнула. Она совершенно не ожидала такого стремительного развития событий.

Аркадий отошел и примкнул к группе что-то оживленно обсуждающих женщин. Судя по всему, он нередко бывал на подобных мероприятиях с женой и не был здесь чужим.

Людмила принесла два бокала с шампанским, фрукты и крошечные шоколадные печенья.

– Опа! – она округлила глаза. – Я там, в толпе, добывала этот напиток богов, а тут – такие дела! И кто это меня опередил?

– Аркадий решил поухаживать, – коротко ответила Маша.

– Смело с его стороны, весьма смело! – было непонятно, чего больше в тоне Людмилы – удивления или осуждения. – И…?

– Что и?

– Ой, Маруся, давай без интриги. Вот прямо так, подошёл, поставил бокалы и ушел? И это после моих трудов тяжких?

– Отметил он твои труды, не волнуйся. Сказал, что я выгляжу не просто прекрасно, а умопомрачительно.

– Мужчина с интеллектом и манерами, такого сегодня днём с огнём… А что ещё?

– А ещё сказал, что мечтает выпить со мной шампанское на брудершафт. И надеется, что это случится в ближайшем будущем.

– Лирики много, романтика бьет ключом, а конкретика?

– Сказал, что позвонит, с моего разрешения.

– Ну, я так понимаю, что разрешение он получил.

– Ну, да. Боже! – Маша в смятении посмотрела на подругу. – Как же он позвонит? А номер телефона?

– Таак, – протянула Люда. – Давай-ка выпьем. Что-то ты поплыла совсем, тебе точно не повредит расслабиться. Лэхаим!

Они чокнулись , и бокалы мелодично отозвались тонким звоном.

– Закусывай, – заботливо произнесла Людмила. – Виноград красный, мой любимый. Бери, не стесняйся. А насчёт телефона – кто это тебе кучу фотографий послал на ватсапп? Да ты ему ещё вчера свой номер дала, а он внёс в контакты, и не сомневайся даже. И то, что он женат, ты конечно, помнишь?

Маша кивнула. Как ей хотелось выложить Люде все то, что поведал ей Аркадий, но она лишь молча взяла в руки второй бокал.

– Лэхаим!

Люда посмотрела изумлённо – это ее Маша, которая к алкоголю относилась равнодушно и даже более, чем равнодушно.

– Лэхаим, – улыбнулась она. – За дружбу, любовь и понимание!

Вечер выдался прохладным, насколько вообще может быть прохладным вечер в Эйлате. С моря дул свежий ветер, и лёгкое, едва ощутимое дыхание осени ощущалось даже в этом южном городе.

– Хорошо-то как, – мечтательно потянулась Людмила. – И вечеринку организовали удачно, и вообще – поездка получилась плодотворной.

– Да, – согласилась Маша. – Надо иногда позволять себе вот так выбираться ненадолго и даже неважно, куда. Спасибо, что вытащила меня.

– Вот-вот, я тебе об этом сколько твержу и все безрезультатно. И я действительно рада, что ты отдохнула и получила удовольствие.

Маша задумалась. Ей нравилось ее место работы, ее маленький магазинчик, в котором она наводила чистоту и красоту, Нравилось встречать покупателей и помогать им с покупками. Но как же отличался ее крошечный мирок от этого мира красивых и успешных людей, которые пересекались на таких тусовках, обменивались опытом, общались. Которые прекрасно одевались, следили за осанкой и не забывали улыбаться. Люда заметила ее настроение.

– Ты не думай, что все так радужно. Это праздник, а есть каждодневные будни, полные забот. В общем, в каждой работе есть своя рутина. А праздник надо себе позволять. Иначе в этих буднях можно просто завязнуть, как в болоте.

Количество гостей потихоньку редело – народ расходился по номерам.

Люда посмотрела на часы:

– Пора, поздно уже. Завтра после завтрака тронемся. Дорога дальняя, ну, да ничего – доберёмся.

3

На следующий день после приезда Маша вышла на работу, окунулась в привычные заботы. В ближайшие выходные выбралась к Ляльке – наготовила, как всегда, отвезла подарки.

– Хорошо отдохнула? – спросила дочь за обедом.

– Прекрасно. Ты же видела фото. Очень красивые места – и Тимна, и озеро в горах. При случае поезжайте, только не летом.

Они с Викой привычно погуляли по мошаву, поболтали на разные темы и Маша, отметив, как повзрослела ее внучка, с горечью подумала: ну, ещё несколько лет – и ей нужна будет другая жизнь, другое окружение, выходы с друзьями, другая школа. Ей было странно, как ее дочь этого не понимает. Хотя, кто знает, может, через пару лет они все же поменяют место жительства. Говорить об этом, советовать и настаивать она и не пыталась. Взрослые люди должны ко всему приходить самостоятельно.

Первые пару недель после приезда она ждала звонок. Понимала, что это смешно и глупо, но заглядывала в ватсапп.

Людмила ни о чем не спрашивала, руководствуясь своим девизом: кто хочет рассказать – расскажет сам.

Аркадий позвонил тогда, когда она перестала ждать. Вполне себе нейтральная беседа ни о чем: как дела, как жизнь, что на работе. Спрашивал в основном он, а она отвечала: коротко, без эмоций. Какие эмоции могут быть с человеком, с которым судьба столкнула ее на пару дней? И о чем она может спросить его – о его шикарной жене? О том, как продвигается развод? О работе? Какой смысл спрашивать о работе, если она даже не знает, где и кем он работает? Он почувствовал ее настроение. Попрощался как-то неловко и скомкано. Обещал позвонить.

Маша долго сидела с телефоном в руках, пытаясь успокоиться. Что с ней происходит? Чего она ждала в свои годы? Она, которая все это время после развода жила спокойно и, наверное, счастливо. Если бы ее дочь и внучка жили бы с ней в одном городе, она не знает, о чем бы ещё ей мечталось.

Почему же сейчас так гулко бухает сердце и предательски дрожат пальцы? Чужой, абсолютно чужой мужчина, с которым она провела всего лишь два дня. Так ничтожно мало, а оказалось – так много, чтобы понять – вот оно, то, что она подсознательно ждала, отвергая попытки приятельниц познакомить ее с кем-то.

Она не хотела. Не хотела идти на эти дурацкие свидания, о которых была достаточно наслышана. Не хотела слушать про чьих-то детей, непременно успешных и устроенных, про внуков – самых гениальных детей на планете.

Не хотела привыкать к чужому человеку, тянущему за собой воз и тележку сложившихся привычек и устоявшихся понятий. И совсем необязательно, что эти понятия совпадут с ее системой ценностей… И что эти привычки не будут ее бесить – это тоже совсем не факт.

И что тогда? Бесконечные уступки и компромиссы? Она совсем не была уверена, что готова на все это.

Ее размышления прервал звонок.

– Маша, это снова я, Аркадий. Как-то странно мы поговорили, тебе не кажется?

– Кажется, – прямо ответила она.

– Я вообще не мастак и не любитель телефонных разговоров. Разве что, нужно что-то срочное сообщить или, к примеру, о чем-то договориться.

– Я тоже, – тихо ответила она.

– Значит, ты редкая женщина. А потому, я бы хотел эту редкую женщину пригласить, ну, скажем… .– он замялся. – В общем, куда бы тебе хотелось? Кино? Театр?

– Ну, если будет дождь, то можно и в кино. А вообще, я в пасмурную погоду очень люблю гулять возле моря. Воздух такой свежий, ветер, волны!

– Ты знаешь, я тоже, – обрадовался Аркадий. – Как у тебя конец недели? Свободна?

– Да, – Маша почувствовала необыкновенную легкость, словно кто разрезал ножницами путы, тянущие ее к земле.

– Отлично, буду следить за прогнозом и строить программу. Договорились?

– Договорились, – эхом отозвалась Маша. – Пока.

Людмила как будто что-то почувствовала. Позвонила, поинтересовалась, как дела и что новенького.

– Да ничего, Люд. Опять кружусь на работе; все, как всегда, разве, что на чемоданы спрос упал – не сезон. Зато получили классные сумки из экокожи. Забегай, может, подберешь себе что-то. Лёгкие, вместительные и есть несколько цветов.

– Забегу, – пообещала Люда. – Ну, а что на личном фронте? Состоялся обещанный брудершафт?

– Ты это о чём?

– Да все о том же. Звонил твой Аркадий?

Люда явно отбросила в сторону свои принципы ни о чем не спрашивать и не лезть в душу.

– Ну, во-первых, он не мой, а во-вторых, да звонил.

– Ага, появился, значит. Знаешь, Маруся, я вот что подумала.

Она задумалась.

– Хотя, нет, не по телефону. Ты как после работы сегодня, занята?

– Танцую.

– Ладно, давай завтра. Я подъеду к концу рабочего дня, сумки посмотрю заодно, а потом посидим где-нибудь. Идёт?

– Конечно, буду рада.

Люда подъехала за полчаса до закрытия, пересмотрела все сумки, одобрительно кивая, но в итоге купила небольшой двухцветный рюкзачок.

– Когда с родителями по врачам хожу, очень удобно – руки свободны, – объяснила она свой выбор. – По-моему, симпатично, нет?

– Как они?

– Как? Как очень старые люди. И нездоровые. Старость вообще здоровой не бывает, – Люда вздохнула. – Но как-то держатся.

– А Алик?

– Аленька тоже обычно, улыбается. Вчера у него была. Меня там вообще встречают чуть ни с цветами, как бывшего члена коллектива. Ладно, поехали. Я тут одно кафе присмотрела, новое, отзывы приятные, можно уже и поужинать там, ты не против?

Кафе оказалось за чертой города. Народу было мало.

– Через часик – другой здесь не протолкнешься , – заметила Люда. – Сначала семьи нахлынут, потом молодежь. Мы удачно приехали.

Они сделали заказ, взяв два разных блюда.

– Знаешь, Маруся, что я тут подумала, – задумчиво начала Людмила. – Я в твоём магазине добавила бы кое-что. Справа от кассы в углу есть место. И вот там вполне можно разместить стеклянную витрину с подсветкой, а там разные аксессуары: не ювелирку, конечно, а дорогую качественную бижутерию. И не очень дорогую тоже можно. Магазин, по сути женский, так почему бы этим не воспользоваться?

– Люда, да ты просто кладезь идей, – восхитились Маша. – Проблема в том, что магазин не мой. Но я поговорю с Ривкой.

– Поговори. И про пять процентов с продаж – за идею – тоже поговори.

– Как приятно, когда у тебя в подругах такая немеркантильная особа, – засмеялась Маша.

– Да, тебе определенно повезло, – согласилась Людмила. – Другая на моем месте запросила бы больше.

Они долго ещё перешучивались, обмениваясь незначительными фразами; потом вспоминали Эйлат, тук-тук, поездка на котором напоминала американские горки в в Луна-парке, их номер с вентилятором на потолке, ресторан у бассейна и прощальное представление.

Машу подмывало спросить, о чем Людмила собирается с ней поговорить, но она выжидала: Люда не из тех, у кого проблемы с памятью: захочет – скажет, а нет – так нет.

Они заказали кофе и тонкие сухие печенья, в которых сухофруктов было больше, чем, собственно, печенья.

– Вкусно, правда? Я что-то похожее ела в Праге. На мой вкус, никакие торты не нужны.

Внезапно Люда посерьезнела, задумчиво помешав кофе.

– Да, Маша, так о чем я хотела с тобой поговорить…

Маша терпеливо ждала.

– Я об Аркадии.

Она опять сделала паузу.

– Мы с тобой знакомы так давно, что уже практически сестры.

Маша согласно кивнула.

– Но я тебе ни разу не рассказывала про Виктора. Знаешь, почему? Потому что даже сейчас об этом не просто вспоминать. Больно. Хотя столько воды утекло, что и подумать страшно. И боль уже не та боль, совсем не та. И все же.

Она пригубила кофе, помолчала.

– А рассказала для того, чтобы тебя предостеречь. Ты тоже далеко не девочка, но жизнь, к счастью, не преподнесла тебе такого опыта. Я же вынесла для себя: роман с женатым – это, как прыжок с неправильно сложенным парашютом. Сначала свободное парение, эйфория и восторг, а потом – падение, после которого тебя нет.

– Красивая метафора, – медленно произнесла Маша.

– Да, – подтвердила Люда. – Только в этом сравнении человек погибает. А в жизни – что-то умирает в тебе. Разбивается на куски и кусочки, которые ты потом пытаешься склеить всю жизнь. Но, видимо, такой клей ещё не изобрели.

– А ты пыталась? – тихо спросила Маша.

– Да, конечно. После рождения Аленьки было не до того. Совсем не до того. Но уже здесь было пару попыток.

– И я не знала? – с обидой протянула Маша.

– Ты бы первая знала про что-то серьезное. Но до серьезного не дошло. Конечно, тут много составляющих: мои семейные дела – родители, Алик. Плюс вечная занятость, особенно после того, как я попала в этот бизнес. Но я понимаю, что это все оправдания. Главное – здесь.

Она легонько постучала пальцем по груди.

– Ты что, по сей день любишь Виктора?

– Ну, ты даёшь! – улыбнулась Людмила. – Нет, конечно. Это период вообще вспоминается, как что-то нереальное в моей жизни, как сон. Волшебный и удивительный сон, который почему-то закончился слезами. Впрочем, ничем другим он и не мог закончиться. Даже, если бы не было его отъезда в Америку. Просто этот урок, который я получила, удивительно отложился здесь, – она указала на голову. – Не знаю, что тому причиной – возможно, это мои личные тараканы, а у других совсем иначе. Скорее всего, это именно так. Во всяком случае, мои немногочисленные попытки оказались неудачными. Я больше не смогла сократить дистанцию, не смогла приблизиться и позволить приблизиться к себе. А если есть дистанция, даже крошечный зазор – настоящие отношения невозможны. Это как пазл – два кусочка должны совпасть. – Людмила помолчала. – Ну, а потом… Потом я научилась наслаждаться свободой. Многочисленные поездки, общение, новые знакомства. И домашние дела никто не отменял. В общем, на сегодня это моя жизнь и нет никаких планов менять ее ни на йоту.

Маша ждала. Она понимала, что все это – лишь предисловие к главному.

– Да, мне удалось переплавить мое одиночество в свободу, – продолжила Люда. – И я абсолютно не ищу и не жду изменений в своей жизни. И, если честно, мне казалось, что ты тоже. Не ищешь и не ждёшь. Но в Эйлате я поняла другое. Я видела, как горели твои глаза, как изменились движения. Это называется языком тела и это все происходит бессознательно. Тело иногда выступает предателем, оно раскрывает все наши тайны. Все наши мысли и желания. В общем, ты для меня была там совершенно прозрачной и легко читаемой. Любовь с первого взгляда? В твоём возрасте? Наверное, бывает, хотя маловероятно. Но то, что он тебя зацепил, было видно невооруженным взглядом. И тогда я рассказала тебе свою историю, о которой предпочитаю не думать и не вспоминать. Зачем? Чтобы не споткнулась ты о мои грабли.