Quotes from 'Серпентарий'

двигателя. Они мягко тронулись, а Нура вся съежилась, не зная, что говорить соседу, с которым внезапно оказалась наедине.

– Я буду трахать тебя, пока ты не устанешь. Но даже когда ты уже не сможешь терпеть, я все равно сделаю это опять. И опять. Пока ты не скажешь, кому принадлежишь. Кому ты принадлежишь, Пташка? – зашипел он. – Никому. – Неправильный ответ.

то, как она разделась, как сладко звала его Змеем. Она – все, что ему было нужно. Его приз за все муки, через которые он проходил; его драгоценность, которая оплачивала любую

поводу того, чем совсем скоро предстоит заняться… Впрочем, разве

надеясь, что на Одержимого он тоже сработает. – Однако

дернулся, будто от пощечины. – Ах! Забыл представиться

Солгать? Или сказать правду в надежде, что Коронелла все объяснит? – Кея умерла… неожиданно, – старательно подбирая слова заговорила Нура, – не все, что ей удалось выяснить, она успела передать. Из-за этого мне приходится копаться во всем дольше… Но я знаю про Дракона, про Бабочек. И знаю про Хрута Ярпа. – Ярпа? – Ранвейг нахмурилась. – Это имя, под которым скрывался Од Повет. – Ха! Вот, значит, откуда твоя сестра выяснила информацию о Драконах и их появлении, – хмыкнула Коронелла. – Од был

рот сладковатой слюной. И это вызывало болезненную зависимость. Сущность Иного буквально

. Змей повернулся. Он двигался так же, как говорил – тягуче, и напоминал настоящую змею. Плавные движения гипнотизировали и держали

учила Даяна. Она была ведьмой, знающей тайны Иных, и с ее подачи Вир стал весьма умелым чародеем и метаморфом. А смена обличия сопровождалась