– Прошу взгляни на этого человека, ты узнаёшь его? Тебе знакомо его лицо? Подумай хорошенько.
Сюда приставил своё лицо вплотную к старику, тяжело вдохнул воздух и облизнулся.
– Вкусный, – изрёк он.
– Что я и говорила, – сказала мама. – Думаю второго проверять тем более нет смысла.
– Сюда, попробуй вспомнить свою жизнь до трансформации, у тебя получится, – не сдавался папа.
Иди тоже заглядывал через спины, но признаков узнавания (да и вообще понимания происходящего) не выказывал. Сюда упорно всматривался и принюхивался. Мне показалось, что ещё немного и у него пойдут слюнки.
– Ма…мммма....
– Ма? Кто?
– Маааас…мааастер
– Мастер? – образовался отец и с вызовом посмотрел на супругу. – Отлично, Сюда, значит, ты его узнал, это кто-то из мастеров?
– Мааастеер Обкин, – выдал Сюда и упал, если бы можно было сказать, что у этого существа остались чувства, без чувств.
На конец дня у нас было зарезервировано время для ликвидации одного пожилого господина, бывшего профессора, очень интересующегося редкими книгами. Дядя Фробишер вызвонил его заранее, якобы в фондах обнаружилась необычайная редкость – первое издание Брэма Стокера на вепском языке. Однако настроения для убийства у меня совсем не было, поэтому профессор получил свою книгу и был таков. С наступлением сумерек я наконец-то смог подойти к окну и временно приладить вместо стекла фанеру. Чтобы она не так бросалась в глаза Камила нарисовала на ней смеющуюся книгу, которая получилась довольно зловещей из-за кроваво-красного цвета обложки и острых клыков.
У Клары хорошее настроение всё не проходило, она пела, танцевала, расставляла и переставляла книги и, что совсем невероятно, была любезна и учтива с читателями. Конечно, она меня жутко раздражала. Серебряные болты, торчащие из стены, я вытащить не мог, нужно было просить одного из упырей, поэтому повесил на них две отцовские шляпы. Картотека вместо сломанного компьютера меня доконала окончательно. Поэтому только чудом я дождался восьми, никому не оторвав голову и не свернув шею (а кандидаты, поверьте, были, чего только стоил один студент, искавший несуществующую книгу).
Библиотека закрылась. Иди и Сюда отправились с довольным, вероятно, урчанием на уборку помещений и коридоров. А отец собрал всех нас за ужином в комнате отдыха.
Он сидел справа от пустующего места во главе стола. Деревянное кресло с вырезанным на спинке символом Ордена Блаженных Воинов – российская корона, заключённая в круг и с двумя скрещенными шашками внизу – предназначалось Домоседу.
– Артур, ты его позвал?! – через стол прокричал глуховатый дядя Фробишер.
– Да, Фро! – крикнул в ответ папа.
Мама удовлетворённо кивнула. В семье именно она отвечала за взаимодействие с ним.
– Папа, так что будем делать? – оторвавшись от разбавленной крови, спросила Клара.
Я разрезал треску.
– Андерс должен незаметно через задний ход выбраться наружу и обследовать всё вокруг, если за нами установлена слежка.
Хребет вон.
– Камила, ты завтра после работы съездишь по указанным в читательских билетах этих двоих адресам.
Треска нежная и будто таит во рту.
– Надо установить на окна решётки. Альбина, займись, пожалуйста.
– У нас хватит средств на это? – спросила тётушка Фру.
– У госзакупок хватит, – успокоила её мама.
Кусок рыбьего хребта врезается мне в нёбо.
– Чёрт побери! – воскликнул я, привлекая к себе недовольные взгляды родственников. – Извините.
Папа хотел сказать что-то ещё, однако дверь тихонько открылась и в проёме показалась фигура в халате, свисающим до колен. Мгновение фигура осматривала притихшую семью.
– Сидите, Артур, – властно остановил приподнявшегося отца Домосед. – Вы не против моей компании?
– Проходите, Денис Юрьевич, – ответила мама, – мы будем очень рады.