Я опешил – как же так, у меня так много вопросов, кто такие талмыкцы, где они живут, чем теперь занимаются, как эта девушка сюда попала…? Я подался в её сторону:

– Подожди, – и зачем-то ещё произнёс. – Побудь со мной ещё немного.

Девушка улыбнулась, посмотрела мне в глаза очень пронзительно, потом резко отвела взгляд мне за спину. Раздался звон разбившейся посуды, я непроизвольно оглянулся: официант торопливо собирал осколки чашки с пола. Когда я снова посмотрел в сторону девушки, её уже не было – она как будто испарилась, а с ней и морок, окутывавший меня во время нашего разговора. Что это было? Я точно помню, что говорил с ней, не привиделось же всё это… Или привиделось?

Я ещё долго сидел в кафе на том же месте, глядя перед собой, вертя в задумчивости пустой стакан.

Прошло где-то четыре месяца.

Молин, как и обещал, снял-таки свой фильм и, конечно, позвал меня на премьеру. Мой редактор попросил написать статью по этому поводу. Я просидел над ней несколько часов, и наконец, смог создать, как мне показалось, вполне неплохой текст. Начинался он так: "Трудно ли быть Создателем? А трудно ли быть при этом абсолютным гением? Ответить на эти вопросы, как мне кажется, смог мой друг и коллега Антон Молин в своём первом, дебютном кинопроизведении…" и т.д., и т.п.

Времени было в обрез – материал нужно было немедленно сдать в печать, что я и сделал, а затем сразу завалился спать с чувством выполненного долга.

На утро меня разбудил звонок, ничего ещё не соображая, я взял трубку. Меня потряс рёв:

– Алкаш! – это был голос редактора, до неузнаваемости искаженный криком. – Ты что устроил, ты что выпустил, козёл? Один раз доверился, а ты – скотинааааа!!!

Я резко встал:

– Подожди, что происходит? Что случилось?

В трубке что-то пискнуло:

– Что случилось?! А ты открой наш сайт или журнальчик наш купи, гад! И сразу всё поймёшь! Ты меня подставил! Что мне главному говорить?!