Бобби поднялся с раскладушки, подошел к кухне и облокотился о дверной косяк. Ирландец не обращал на Бобби никакого внимания.
– Кто же ты такой? – спросил Ваня, пристально глядя на Ирландца.
– Я из комитета по концам света, – серьезно ответил Ирландец, не отводя взгляда с яичницы.
Доев завтрак, Ирландец молча встал из-за стола, вымыл тарелку и поставил на место.
– А вообще я Коля, – Ирландец улыбнулся и протянул руку Бобби.
– Ваня, – Бобби пожал руку Коли. – Оля называла тебя вчера Ирландцем.
– С детства сохранилось прозвище, за рыжие волосы.
– А меня с детства Бобби звали.
– Будем знакомы, – улыбнулся Коля.
Ирландец прошел в комнату и начал собирать вещи.
– Благодарю за гостеприимство, не смею вас больше обременять, – сказал Коля, одевшись.– Можно ключи от машины? Бобби вынул ключи из кармана и кинул их Ирландцу.
Коля достал из кармана бумажку и ручку, приложив к стенке, быстро написал набор цифр.
– Деньги тебе явно не помешают, так что звони в любое удобное время, правильным людям поможем, – Ирландец улыбнулся и положил мятый листок на стол.
Надев кеды, Коля покинул пределы квартиры. Бобби стоял посреди комнаты, пытаясь осознать произошедшее. На диване мирно сопел Июль, на раскладушке – Оля.
Весь день прошел крайне лениво, а если вернее, то все спали. Июль не приходил в себя с ночи, Бобби размышлял о том, что происходит в его жизни, а Оля просто наслаждалась моментом и крепко обнимала Ваню сквозь сон.
На улице люди текли бурными потоками. Знакомые синяки сшибали копейки на этиловый Грааль, матери тащили отпрысков в детские сады, работяги вылезали из нор, нехотя двигаясь в сторону заводов и офисов. После того как солнце забралось в зенит, тротуары опустели. Их посещали лишь пенсионеры, бесцельно бродящие по дворам, и лентяи, не имевшие занятий. Ближе к вечеру в пятьдесят шестой квартире началось движение. Проснулась Оля, которая, умывшись и приведя себя в порядок, отправилась в кухню готовить.
– Как вы тут живете?! – послышался голос Оли из кухни.
– Тихо да мирно, – буркнул Бобби.
– У вас из продуктов только масло, кетчуп и пиво! – возмущаясь, кричала Оля на всю квартиру. – Так не пойдет. Одевайся и пойдем в магазин за продуктами.
– Да у меня денег-то немного осталось. До следующей подработки нужно дотянуть, – отнекивался Бобби.
– Бери все, что есть, – и за продуктами. Все равно так будет дешевле, нежели питаться чем попало, – строго приговаривала Оля собираясь.
Бобби нехотя натянул серые спортивные штаны, надел борцовку. Из заначки вытянул деньги и отправился вслед за Олей. Дверь в квартиру хлопнула, и в ней воцарилась окончательная тишина, которую прерывало только сопение Июля.
На улице было приятно тепло. Небо чистое, с парой симпатичных облачков. Ярко светило солнце, припекая макушки бегающих по земле муравьев. По улице, шаркая ногами, брел Бобби, рядом, держась за его грубую руку, вприпрыжку шла довольная Оля.
– Вот иду я и понять не могу, – начал Бобби.
– Чего ты опять не понимаешь? – радостно спросила Оля.
– Почему ты сейчас идешь со мной под руку, а не едешь домой?
– А ты хочешь, чтобы я уехала или, может быть, не держала тебя за руку?
– Как ни странно, не хочу. Мне приятно, – смущенно проговорил Ваня.
– Вот и хорошо, раз приятно. Когда тебе хорошо, лучше не задумываться о причинах счастья, иначе можешь упустить сию тонкую нить.
– Какие умные мысли для такой глупой девочки, – ухмыльнулся Бобби.
– В жизни мы порой ведем слишком умные разговоры и совершаем слишком глупые действия, – многозначительно сказала Оля.
– Ты всегда разговариваешь цитатами или только со мной пытаешься умничать? – улыбался Бобби.
– А вам что-то не нравится? – улыбнулась Оля.
– Нет, просто интересно слушать.
– Вот и наслаждайся, пока есть возможность, – радостно хихикнула Оля и стала припрыгивать еще выше.
– А ты предпочитаешь не думать о будущем?
– Ты много думал? Поэтому живешь в однушке без работы?
Слова Оли задели Ваню. Он перевел взгляд в сторону домов.
– Ваня, не обижайся, – Оля обняла Бобби, уткнувшись ему в грудь, и сжала руку, насколько было сил. – Я просто не хочу думать о том, что вновь будет время, когда я не смогу рассказать человеку все, что на душе лежит.
– У меня никогда не было такого человека, – погрустнел Бобби.
– Почему? У тебя разве нет друзей? – удивилась Оля.
– Есть. Спасибо Богу, но у меня лучшие друзья, которые мне как родные братья, с ними забываются все печали, – оживился Ваня.
– В чем тогда проблема?
– Когда мне нужна поддержка, когда по каким-то причинам мне нужна поддержка, я сижу один на балконе, и никто не знает о моей буре в душе, кроме меня, спальников и неба. Все мои проблемы всегда уходили куда-то в атмосферу вместе с дымом. Иногда я чувствую себя очень грубым – морально, потому что моя душа давно не ощущала нежности.
– Хочешь, я буду тем человеком, которому можно все рассказать? – смущенно спросила Оля.
– Я знаю тебя один день, – усмехнулся Ваня.
– Это только начало.
– Но я не против, – Ваня улыбнулся и взглянул в глаза Оли, которые были наполнены неподдельным счастьем.
Переглянувшись, пара пошла дальше. В магазине Ваня подметил, что он давно не покупал домой крупы и овощи – того, что нужно долго готовить. После продуктов Оля заставила Ваню купить разную бытовую химию, а также полотенца, скатерть, посуду и столовые приборы. Назад они возвращалась с огромными пакетами.
На пороге квартиры Ваню с Олей встретил проснувшийся от шума Июль, смотревший на них с явным непониманием дела. В его глазах просматривался шторм алкогольных смесей, которые явно мешали ему выдавить хоть какую-нибудь фразу. Увидев пришедших, Июль покачнулся и снова плюхнулся на диван.
– Если ты съезжаешь, меня не забудь забрать, а то я не могу идти, – пробурчал Июль.
– Он никуда не съезжает, просто сегодня вы будете нормально питаться, – важно сказала Оля, разбирая пакеты.
– Какой-то праздник? – продолжал хрипеть Июль.
– Нормально питаться нужно не только по праздникам, – голос Оли доносился уже из кухни, где она начинала греметь посудой.
– А Ваня говорил, что стол накрывают только в случае праздников или важных гостей.
– Я важный гость в вашей жизни.
– Как скажешь, – отмахнулся Июль и лег вниз лицом. Ваня сворачивал постель, посмеиваясь над происходящим.
Квартира неожиданно ожила. Оля суетилась, развешивая полотенца, расставляя разные бутылочки и пакеты в ванной. На плите кипела вода в чайнике, из духовки пахло чем-то приятным. На потертом столе появилась скатерть, добавившая уюта быту. Шкафчики занимались крупами и посудой. Пиво и соусы в холодильнике потеснили полезные продукты. Квартира заливалась уютом вместе с приятными запахами из кухни. Было жарко от плиты. Щеки Оли покраснели, волосы были заплетены в мощную косу. Пока еда готовилась, она убралась в кухне, потом старательно сервировала стол. Июль сидел на диване еле живой и аккуратно пил сладкий чай, крепко держа кружку двумя руками. Ваня старался навести порядок в одной-единственной жилой комнате.
Оля пригласила всех за стол. Друзей ждала запеченная картошка с мясом и скромный салат. Этот стол еще не видел подобной роскоши за всю свою долгую жизнь, а кухня Вани никогда не видела такой работы. Розовощекая Оля стояла у стола, ее волосы слегка растрепались, широкая счастливая улыбка радовала друзей, которые не спеша сели за стол. Оля засуетилась вокруг них, подавая столовые приборы и разливая чай. Когда все было готово, она пожелала приятного аппетита, поцеловала Ваню в щечку, потрепала Июля по голове и удалилась из кухни. Бобби с Июлем переглянулись и приступили к трапезе. Тем временем Оля, подобно пчелке, закружилась по комнате, наводя порядок. Она быстро отыскала ведро с тряпкой и первым делом выдраила всю комнату, и это стало настоящим подвигом. После сделала легкую перестановку по последнему слову домашнего уюта. Вытащила все из шкафов, откуда добрую часть вещей сослала в стирку, а то, что каким-то чудом уцелело, было аккуратно сложено назад в шкафы.
В квартире Вани оказалось довольно много книг, которые до этого момента были похоронены под грудой вещей, но Оля решила дать им вторую жизнь и выделила под них всю единственную навесную полку, место на которой до этого занимали какие-то безделушки. Теперь на этой полке красовались «Мертвые души» Гоголя, толстый сборник Булгакова, стихи и песни Высоцкого, четыре тома «Войны и мира», «Преступление и наказание», «На дне», «Идиот» и многое-многое другое. Обилие книг приятно удивило Олю.
После уборки выяснилось, что места в квартире не так уж и мало. В ванной тем временем пробудилось древнее зло. По крайней мере, так казалось по звукам, а на самом деле это от многолетнего сна отходила стиральная машинка, которая была гораздо старше Оли. Она жадно жевала одежду, которую Оля только и успевала закидывать. На балконе отыскались гладильная доска и утюг. Процесс был налажен: то, что выплевывала машинка, тут же попадало на следующий круг ада – под утюг.
Друзья тем временем закончили трапезу, помыли за собой всю посуду и со всей своей старательностью восстановили равновесие на кухне, поставив посуду на место. После этого медленно выползли в комнату, которую Ваня сразу и не узнал. Оля не обращала никакого внимания на друзей, она старательно утюжила вещи. Друзей заинтересовала новая в их жизни полочка, полка с книгами, которую они с изумлением изучали.
– Ты все это читал? – спросила Оля, не отвлекаясь от глажки.
– Да было дело, – скромно ответил Бобби.
– Ты, оказывается, начитанный, – продолжала Оля.
– Даже больше, чем требуется для моей жизни.
– А про что книги? – спросил Июль, с интересом разглядывая толстые переплеты.
– Это художественное описание нашей жизни, – многозначительно сказал Бобби. – Нужно будет дополнить в ближайшее время.
– А можно я почитаю? – скромно поинтересовался Июль.
– Конечно, – улыбнулся Бобби.
Друзья устроились на диване с книгами в руках. Июля заинтересовала пьеса «На дне», Бобби перечитывал сборник Высоцкого.
Оля закончила легендарную уборку. Стиральная машина затихла, жалея о том, что пробуждалась. Гладильная доска на пару с утюгом отправилась назад, в ссылку на балкон, аккуратно свернутые вещи – на полки или же на вешалки. После чего Оля, не чувствуя усталости, села между друзьями и, лучезарно улыбаясь, обняла обоих, прижав к себе.
– Женщина, ты чего?! – удивился Июль.
– Я счастлива. Не рушь момент, а то огребешь, – сквозь улыбку проговорила Оля.
– Весомо, – подметил Июль и обнял Олю.
– Вань, а ты не хочешь обратиться к Ирландцу? – тихо спросила Оля, не отпуская от себя друзей.
– Я, кстати, думал над этим. Как-то жить дальше нужно. Если ты меня отпустишь, я позвоню ему. Время пятый час. Думаю, он уже проснулся.
Освободив Ваню от объятий, Оля схватилась за Июля обеими руками. Бобби нашел мятый листок с номером.
– Да, слушаю, – из трубки послышался расслабленный и протяжный голос Ирландца.
– Ало, это Ваня, у которого ты ночевал. Ты сказал, что у тебя работа бывает. Мне сейчас лишняя копейка вовсе не помешает.
– А, да, конечно, без проблем. Подъезжай сегодня в восемь к бару «У Луи», там все и решим.
– Спасибо, я приеду, – Ваня удивился тому, как быстро все решилось.
– Буду ждать. Удачи, – ответил Ирландец и сбросил трубку.
Ваня положил телефон на подоконник и в легком смятении посмотрел на друзей.
– Что сказал? – обеспокоенно поинтересовалась Оля.
– Сегодня в восемь встреча с Ирландцем.
– Я же говорила, что он хороший, – улыбнулась Оля и пуще прежнего сжала Июля, словно мягкую игрушку.
19
Бар «У Луи» – не самое пафосное заведение в городе, но и у него есть свои постоянные клиенты. Настоящее имя владельца известно лишь узкому кругу людей. Это пожилой мужчина с татуировками, несколькими шрамами на лице и глубокими морщинами. Седые длинные волосы, зачесанные назад, густая длинная борода. Одет Луи был всегда примерно одинаково: белая рубашка с длинными закатанными рукавами, жилетка, классические брюки и начищенные ботинки. О его лихом прошлом ходили легенды, а сейчас он был просто тихим владельцем бара.
В небольшом, но атмосферном баре предлагался скудный выбор закусок, редкий в городе качественный алкоголь и пиво собственного приготовления. Бар имел Г-образную форму, за барной стойкой – закуток со столиками, который не было видно при входе. На стене – флаг Конфедерации и «Веселый Роджер», множество картин, изображающих морские пейзажи, корабли, а также вырезки из газет с интересными статьями политического окраса. Фоном тихо играл блюз. Это заведение было самым настоящим баром со старой закалкой, видавшим и забивные драки, и шумное веселье.
Появление компании Бобби на пороге бара не осталось незамеченным: редко в подобном заведении доводилось видеть людей в костюмах. И только Луи, стоя за барной стойкой, не покосился на вошедших. В дальнем углу бара сидел Ирландец с распущенными волосами в свободной белой майке.
За столом с Ирландцем сидел парень с короткой стрижкой, сбритыми в ноль висками. Одет он был в полосатое черно-белое поло, джинсы, белые кеды. Спортивное телосложение, невысокого роста, а в общем довольно симпатичный.
Ирландец, увидев компанию на пороге бара, свистнул и рукой подозвал к себе.
– Рад тебя видеть, – Ирландец встал из-за стола, чтобы поприветствовать пришедших. – Это Гарри, мой хороший друг, – Ирландец указал на своего товарища, вставшего из-за стола, чтобы поздороваться.
– Представляешь, – продолжал Ирландец, обращаясь к Гарри, после того как все уселись за столом. – Этот парень приютил меня, когда я не был в состоянии даже раздеться. Это многого стоит. Он не боится быть открытым перед незнакомыми людьми, а ведь люди с моей внешностью кем только не оказываются.
– Чаще всего они оказываются кончеными людьми, – усмехнулся Гарри. – А чрезмерная доброта порой плохо кончается.
– Зато ты остаёшься чист перед собой, – подметил Бобби.
– Это верно, – радостно подвел итог Ирландец. – Но ты же сюда не просто так пришел? Я тебе обещал подработку. Можешь быть уверен: если ты будешь держаться меня, будешь честным, ты взлетишь до небес.
– Мне не нужно до небес. С небес падать далеко. Мне чуть выше уровня моря достаточно будет.
– Человек должен жить мечтой. Он должен уметь кормить собственных демонов. Тогда его признают сверхчеловеком при жизни, – Ирландец заговорил тише, почти шёпотом, немного наклонившись к Бобби.
– Сверхчеловек? – усмехнулся Ваня, переглянувшись с Июлем.
– Сверхчеловек не только повелевает другими людьми, но также знает, как подчинить своему абсолютному господству свои инстинкты, развитые до стихийной, страшной силы, и не в смысле их удушения, а скорее их удержания, почти как диких животных, готовых вырваться тогда, когда он пожелает, – увлеченно объяснял Ирландец.
– Начнем с малого, а дальше, может, и буду стремиться к сверхчеловеку.
– А парень неплох. Не пытается взять все нахрапом. И он прав, двигайся тихо, тогда о тебе скажут громко, – подметил Гарри.
– Спокойствие – хорошее качество, – улыбнулся Ирландец. – Но будем ближе к делу. Суть в том, что я занимаюсь музыкой, только недавно аппаратура на студии погорела. Я нашел новую, ее привезли в город, сейчас она стоит в распределительном центре. Тебе всего лишь нужно будет «Газель» с аппаратурой пригнать к моей студии. Дело плевое.
Бобби немного расстроился подобной подработке, но делать было нечего, нужно было заработать хоть что-то, по– этому он согласился. Ирландец выдал ему конверт и приказал отдать его человеку в администрации при центре. Затем компания Бобби покинула бар, оставив Ирландца с Гарри. Нужно было направляться к распределительному центру на улице Льва Термена.
– Ты думаешь, что тут все так просто? – грозно спросил Июль.
– В плане? – не понимая, Бобби покосился на Июля.
– Этот тип очень мутный. Сомневаюсь, что тут все так просто, как он говорит.
– В любом случае это хороший вариант заработать, причем без особых усилий. А если мы увидим опасность, то просто не повезем ему аппаратуру, – уточнила Оля.
– Мне не нравится эта затея, – буркнул Июль.
– С деньгами совсем беда, так что посмотреть, что там такое, необходимо, – после недолгого раздумья решил Бобби. Заказав такси, компания отправилась по адресу. Всю дорогу Июль внимательно наблюдал в окно за меняющимся пейзажем. За время пребывания на Земле Июль уже привык к подобным видам и даже находил в них некую романтику. Бетонные заборы, скрывающие непонятные технические бараки, похожие друг на друга высотки. Приглядываясь, Июль начал замечать большие граффити на некоторых многоэтажках, на бетонных заборах – то, что расписывали уличные творцы. Все это придавало серым саваннам неподражаемую атмосферу. Оля всю дорогу крепко прижималась к Бобби, а тот не обращал никакого внимания на нее, погруженный в собственные размышления.
Ему не давали покоя мысли о таких людях, как Ирландец и Кипа. Они горят жизнью, живут молодостью без остатка и, кажется, рассчитывают только на нее. Их мало волнует будущая семья и благополучие. Им важно то, что сейчас они короли, и они не боятся потерять корону вместе с головой. Слабоумие и отвага не раз превращали человека в легенду. Не лучше ли прожить короткую яркую жизнь, нежели долгую и никчемную? По итогам все короли, выжившие в молодости, становятся замечательными семьянинами, за которыми семья – как за каменной стеной, а дети воспитываются на примерах отцов. А мирным обывателям о своих молодых годах и вспомнить нечего, кроме парочки историй, пересказанных тысячи раз.
Вскоре компания подъехала к большому зданию, позади которого раскинулась территория с несколькими ангарами, огороженными забором. Бобби попросил Июля с Олей остаться снаружи, а сам вошел в центр. Перед ним открылся просторный зал с людской суматохой, а прямо перед собой он увидел стойку администратора. Он с серьезным видом подошел к стойке, за которой стояла симпатичная блондинка с широкой натянутой улыбкой, и очень неестественной она показалась Ване.
– Добрый день, – колокольчиком раздался голос блондинки.
– Добрый. Тут посылка должна прийти моему другу, он попросил забрать ее, – Ваня неуверенно протянул конверт блондинке.
Администраторша приоткрыла конверт и заглянула внутрь.
– О, так вы от Николая, – все с той же неестественной улыбкой, все тем же звонким голосом интересовалась блондинка.
– Именно, – Ваня внимательно и даже немного испуганно смотрел на собеседницу.
– Тогда пройдемте за мной.
Девушка вывела Ваню во внутренний двор, где копошились работяги, таская ящики. Водители же просто отдыхали от дороги, наблюдая за чужой работой. Подавляющий контингент обладал смуглой кожей, жесткой щетиной, крайне грубыми руками и печальными глазами. Будто бы это были не ящики, а их собственная тяжелая жизнь, которую они пытались хоть как-нибудь поднять. Девушка подвела Ваню к «Газели» и вручила ему ключи.
– И советую побыстрее доставить машину Николаю, – улыбнулась девушка и удалилась.
Ошарашенный Ваня поспешил сесть за руль и покинуть столь странное место. Ворота отворились, выпустили машину, за которой тут же и захлопнулись. В «Газель» резво прыгнули Июль с Олей, Ваня прижал педаль газа и поспешил доставить машину в указанное место.
– Как вы думаете, что мы везем? – рассуждал Июль. – Может быть, оружие?
– Думаю, даже если Ирландец и связан с бандитами, то не так серьезно, – пробормотала Оля.
– Тогда, может, наркотики? – продолжал Июль.
– А вот это уже возможно, – согласилась Оля.
– Да будет вам. Сказано же, аппаратуру везем, – встрял Ваня.
– Сам-то в это веришь? – усмехнулся Июль.
– Проверять не имею желания.
– То-то же, – победоносно закончил Июль.
«Газель» юрко бороздила просторы серого города. На улице вечерело. Те, кто ехал с работы, уже давно были дома, так что на дорогах было свободно. За полчаса Ваня пригнал машину к необходимому месту. Это был самый обычный гаражный кооператив на задворках спального района. У одних из ворот Ваню ждали трое: Ирландец, Гарри и еще один очень крупный, не известный Бобби персонаж.
– Я же говорил, что получится, – радостно крикнул Ирландец.
– Это было слишком, – буркнул полный парень в широкой рубахе.
– Да ладно тебе гундеть, Лок, – улыбнулся Ирландец.
– А теперь можно узнать, что мы провернули? – возмутился Июль.
– Меньше знаешь, крепче спишь, – пригрозил пальцем Лок.
– Хватит уже суету наводить. Они этого заслуживают, – возразил Ирландец.
Лок только отмахнулся и ушел открывать двери гаража. Сняв массивные замки, он аккуратно загнал «Газель» в небольшой гараж.
– Это аппаратура одного владельца клуба, на концерте которого его криворукий диджей спалил нашу технику. Возвращать деньги он отказался, так что пришлось забрать таким образом. Я, кстати, даже рад такой сделке. Нужно признать: его аппаратура будет лучше, – улыбнулся Ирландец.
– А как же нам ее так просто отдали, да еще вместе с машиной? – удивился Бобби.
– Вам ее показала улыбчивая блондинка? – усмехнулся Гарри.
– Да, – ответил Ваня.
После ответа Бобби Гарри рассмеялся.
– Она уже полтора года сидит на химии, – улыбнулся Ирландец. – А так и не скажешь, порядочная дама.
– М-да, чего только в жизни не увидишь, – цокнула языком Оля.
– Ах да, это тебе за помощь, – Ирландец протянул Ване несколько свернутых купюр по тысяче рублей.
– Тут слишком много, – пересчитав, воскликнул Бобби.
– Ты недооцениваешь себя, дружище, – Коля похлопал Ваню по плечу. – Видишь ту многоэтажку? Завтра подойди часам к пяти. Второй подъезд, семьдесят седьмая квартира.
20
Шикарный ресторан «Робеспьер» собирает все сливки города. Кучка напыщенной фальшивой интеллигенции изображает из себя богему. Лениво ковыряют шикарное мясо, небрежно фыркая, цедят сквозь столь же настоящие зубы, сколько их собственное поведение, старинные вина. А великолепно пошитые костюмы отлично скрывают жалкие душонки. Среди этих показных столов затерялся столик смущенного Евгения Матвеевича и обворожительной Ани.
Евгений Матвеевич был в черном классическом костюме, белой рубашке с темно-синей бабочкой. Аня – в голубом платье в пол, на шее – элегантная бижутерия, пышные волосы распущены.
– После чего его увезли в больницу. Сейчас он в реанимации, мы все за него сильно переживаем. Всё ждем, когда разрешат его навестить, – заканчивал свой рассказ Евгений Матвеевич.
– Стало быть, ваша жизнь опасна? – увлеченно расспрашивала Аня.
– Получается, что так, – грустно признал Евгений Матвеевич.
– Это же прекрасно. Без риска нет жизни, – сделала неожиданное заключение Аня. – Стыдно признаться, но моя жизнь совсем не увлекательна. В ней нет места подобным историям, а я бы так хотела. Ведь именно в эти моменты понимаешь, насколько прекрасна и ценна жизнь, потому что она непредсказуема.
– Возможно, вы правы, – смущенно улыбнулся Евгений Матвеевич.
– А вам доводилось путешествовать? – с горящими глазами расспрашивала Аня.
– Путешествовать – громко сказано, – смущенно отвечал Евгений Матвеевич. – В Турции бывал, в Египте. По стране немного ездил.
– Ах, вы тоже не путешествовали, – расстроилась Аня.
– Ездил только по общеизвестным маршрутам.
– Это ерунда, – отмахнулась Аня. – Да, это хорошо, что вы хотя бы куда-то ездили. Но это курорты для любителей набивать пузо на пляже среди таких же планктонов. Не в обиду вам.
– На правду не обижаются, – вздохнул Евгений Матвеевич. – Именно таким планктоном я и был долгое время.
– А как же ваши рассказы про гонки и лихие приключения?
– Это правда, не сомневайтесь. Только это все произошло в последнюю неделю.
– А что же вас побудило заняться этим?
– Помните, когда вы впервые увидели меня в больнице?
– Да, помню.
– В тот день я попал в аварию, рядом со мной лежал молодой человек. Тоже после аварии. С ним у меня состоялся интересный разговор, который перевернул мою жизнь. После выписки я уволился с работы и оставил прежнюю жизнь. А Глеб… Он был бомжем, когда я его встретил, но судьба повернулась неожиданной стороной. Так и начались в моей жизни приключения, – простодушно улыбнулся Евгений Матвеевич.
– Ого! – Аня округлила глаза. – А я, кстати, не помню, что случилось с вашим соседом.
– А его не выписали? – забеспокоился Евгений Матвеевич.
– Я не помню, чтобы его выписывали. Но если хотите, я могу узнать, что с ним.
– Буду премного благодарен. И желательно какие-нибудь контакты. Я бы хотел с ним встретиться.
– Хорошо.
– Давайте наконец-то перейдем на «ты», – застенчиво улыбнулся Евгений Матвеевич.
– Как тебе удобно, – игриво улыбнулась в ответ Аня.
Пара Евгения Матвеевича и Ани сильно выделялась среди присутствующих в ресторане, и это поначалу их смущало. Но спустя время они просто наслаждались компанией друг друга, их уже ничего не волновало и не отвлекало. Глаза обоих блестели, они были полностью увлечены друг другом. Такое бывает только на первом свидании, когда человек – как новая книга, интригующая, не открытая, неизученная. Каждое новое слово открывает ее в новом свете. Неизведанные привычки. Каждое слово собеседника ловится с особенным смыслом. Необычные словесные обороты. Новый, не похожий на других смех. Этот чарующий момент познания прекрасного охватывал пару.
– Ты говоришь, что ушел от прежней жизни. А что в ней было?
– Я для того и ушел, чтобы не вспоминать о ней.
– Я понимаю, но все-таки.
– Все-таки… В моей прежней жизни я был главным бухгалтером одной крупной компании. В моей прежней жизни я знал только маршрут «работа – дом». В моей прежней жизни я жил с людьми, которые были равнодушны ко мне. Я очень жалею те потерянные годы, – погрустнел Евгений Матвеевич.
– А кто эти люди? – Аня пронзительно смотрела на собеседника.
– Эти люди… Это жена и две дочери.
– Ты ушел из семьи?
– Да, но они этого, кажется, даже не заметили. Сколько времени прошло, а меня никто не искал. Я этому даже рад.
– Ты просто ушел? И никому об этом не сказал?
– Да. Я одним днем по телефону уволился с работы, собрал свои вещи и ушел. Для тех людей я погиб в аварии.
– Я, конечно же, прекрасного мнения о тебе. Но нужно прийти к семье и объясниться. И дальше уже идти с чистой совестью. Как бы там ни было, это не чужие люди, с ними нельзя так поступать, – Аня начала собираться. – Я обязательно узнаю, что случилось с вашим соседом по палате. Когда разберетесь с семьей, дайте мне знать.
Аня улыбнулась Евгению Матвеевичу и покинула ресторан. Он остался за столиком один, наедине с собственными раздумьями. На развилке: вернуться к прежней жизни или же рискнуть всем в погоне за счастьем.
На небе не было ни облачка, потому хорошо наблюдались созвездия и очень яркий Юпитер. Люди вокруг были все как на подбор счастливые, улыбающиеся и молодые. То и дело встречались компании весело разговаривающих, смеющихся и таких беззаботных… Мимо проносились машины с глубокими басами и скрипучими шинами. Евгений Матвеевич шуршал по раскаленной земле, погруженный в раздумья. Он уже давно все решил для себя, оставался один разговор. Тот самый пугающий разговор, момент раскрытия карт. Как только Евгений Матвеевич представлял свою жену, все в груди сжималось. Но он шел, нехотя, но шел. Его вело желание лучшей жизни, где, как ему казалось, ждало молодое, яркое счастье. А от этого самого счастья отделял один-единственный мост, который необходимо сжечь.
21
– Ты только посмотри, что делают, – хмуро говорила Оля, глядя в окно.
– Что там? – спросил Июль, не отрываясь от карточной партии с Бобби.
– Они памятник Гагарину убирают, – Оля внимательно наблюдала за действиями рабочих.
– Как Гагарина убирают?! – бросил карты Бобби.
– Да что ты делаешь? – возмутился Июль. – И кто такой вообще этот Гагарин?
– Твой коллега, – буркнула Оля.
– Герой-романтик, – добавил Бобби.
– А кто-нибудь нормально может объяснить? – нахмурился Июль.
– Первый человек в космосе, – мечтательно говорил Бобби. – Когда-то он совершил великий подвиг, кинулся в неизвестность, а сейчас памятник ему убирают.
– Да, космонавты – отважные существа. Он и сейчас живой? – интересовался Июль.
– Нет, это было давно. Смерть его не менее примечательная. Разбился при тренировочном полете на самолете.
– А зачем вы ставите статуи погибшим? – удивился Июль.
– А вы забываете своих погибших? – Оля перевела взгляд на Июля.
– Каждый помнит только дорогих для себя и носит с собой амулеты с их символикой или изображением. Такой амулет в память о жене и у меня есть, – Июль приложил ладонь к груди.
– А как же те, кто сделал что-то великое для всей вашей планеты, цивилизации? – продолжала расспрашивать Оля.
– Их помнят их близкие, если они им дороги.
– Какие вы странные и неблагодарные, – Оля отвернулась к окну.
– Они для вас – подвиги, а вы их даже помнить не хотите? – добавил Бобби.
– Вы только посмотрите на них! Какие благородные, – фыркнул Июль. – Оля, горит же!
Оля кинулась к плите. Бобби провожал грустным взглядом грузовик, в котором увозили монумент герою.
– Июль, собирайся. Оля, к ужину будем.
– Вы куда? – спросила Оля, не отрываясь от готовки.
– Мы куда? – не понял Июль.
– Скоро вернемся, – Бобби вытаскивал из шкафа небольшую сумку, в которой что-то издавало металлический звон. Накинул черный бомбер и ждал на пороге Июля.
Июль накинул пальто, шляпу и пошел за Ваней.
Друзья вышли на улицу, перешли дорогу и ненадолго замерли у черного квадрата на земле, на котором пару минут назад стоял монумент великому человеку. Июль снял шляпу, глядя на черный квадрат. Бобби вынул из сумки баллончик с краской. Раздалось шипение, распространялся едкий запах краски. Ваня ловко вырисовывал буквы с завитушками. Через пару мгновений у черного квадрата появилась надпись: «Юра, прости, мы все потеряли».
– Как емко и точно выражена мысль, – многозначительно сказал Июль.
– И я так думаю, – согласился Бобби, убирая баллончик.
– А кто такой Юра, кстати говоря?
– Юрий Гагарин. Ну и неуч ты.
– Ишь что творите! – неожиданно вставила свое слово бабушка, проходившая мимо.
– Это динозавр? – выпучил глаза Июль, рассматривая крайне морщинистую особу.
– Здравствуйте, а что такое? – Ваня не обратил внимания на обращение Июля, а пожилая леди и вовсе его не услышала.
– Да ты посмотри, ее щеки похожи на дюны в пустыне, – продолжал Июль.
– Зачем на плитке гадишь? Кто это стирать будет? – возмущалась бабушка.
– Так у нее еще и голос, словно крик птеродактиля, – не успокаивался Июль.
– Это мой протест. Я решил выразить его так, – гордо ответил бабушке Ваня.
– Ох ты какой! Протестует он тут. Хулиган, против чего протестуешь? – кричала бабушка.
– Да вот памятник Юрию Гагарину убрали. А я его героем считаю, – терпеливо объяснял Ваня.
– Ну и что? Теперь и плитку надо изгадить, что ли? – продолжала возмущенно плеваться бабушка.