– А куда мы денем такое количество людей? – возразил Владлен.
– Ну, во-первых, это можно сделать не сразу, а в течении нескольких лет. А во-вторых… Ну не впишутся эти люди в новые условия. Вам-то что? Всё это можно представить как благо для будущего страны. У вас и так с кадрами плохо. Пропаганда – сильное оружие. Народу вообще необязательно всё знать. Точнее, ему это даже вредно, а для нас опасно, – Генри рассмеялся. – Представьте, овцы сообразят, что они нужны лишь для шерсти и мяса… – он подозвал официанта и заказал два бокала вина. – Людей и так стало слишком много. И, как я и говорил, рано или поздно эту проблему придется тоже решать, – глаза американца стали холодными и даже безумными. – Когда мы перестроим мир по нашим проектам, то для большинства населения мы планируем применить давно проверенные методы. Методы большого концлагеря. Мы сделаем так, что люди уже не будут понимать, что они заключённые. Мы сами им будем говорить, что такое свобода, а что нет. Что хорошо, что плохо. Даже колючая проволока станет ненужной.
– И вы надеетесь, что люди добровольно придут в ваш лагерь?
– Они даже не поймут куда пришли, – с улыбкой ответил Генри. – Лет за тридцать мы научим их думать так, как нам нужно. Уже сейчас в Риме готовят научную базу, обосновывающую необходимость сокращения производства и установления контроля над рождаемостью. Китайцы уже приняли наши условия: одна семья – один ребенок. Но этого мало. Чтобы сохранить планету… Чтобы оставить её нашим внукам такой же прекрасной, на ней должно остаться не больше одного миллиарда безликих гомо сапиенсов. Управлять которыми будем мы с вами. Голод, войны и эпидемии… Всадники Апокалипсиса, несущие смерть, уже приближаются. Наша задача – сократить и смешать. Рабы не имеют права на национальность.
Он взял бокал, который принёс молоденький юноша в белой рубашке, второй подвинул Владлену.
– Надо выпить за сотрудничество, которое скоро закончится нашей окончательной победой, – торжественно произнёс Генри, подумав, что не за горами тот день, когда «пятая колонна» в СССР станет основной властью, и тогда эту страну можно будет захватить без единого выстрела. А этого парня можно будет продвинуть в руководители того, что останется от СССР.
Они кивнули друг другу, чокнулись бокалами и выпили. Генри Киссен был доволен. Всё прошло даже лучше, чем он предполагал. Ещё один советский чиновник попал в его сети.
«Этот парень хотел узнать, кто за мной стоит… Наверное, мечтает занять моё место. Наивный… Он всегда будет играть только ту роль, которую я ему отведу, и при этом даже не понимая, что он лишь жалкая тряпичная кукла-марионетка».
Конечно, ничего такого он Владлену не сказал. Но пооткровенничать ему хотелось.
– Народы и нации – это лишь придуманные ярлыки, которые когда-то были нужны правителям, чтобы отделить своих данников от чужих. Нам это деление не потребуется. Скоро мы добьёмся своей цели. И тогда не будет никаких итальянцев, никаких русских, немцев и китайцев. Мы поделим мир гораздо проще: на нас, избранных, и на всех остальных.
– Думаете, никто не возразит? – продолжая сомневаться, ещё раз спросил Владлен.
– Вы так и не поняли главного. Давно уже не существует тех, кто играет в свою игру. Не все народы способны к государственному строительству. Вот вы, русские, потеряли свою страну в семнадцатом году, значит, потеряете её ещё не раз. Кто-то теряет, кто-то находит, – Генри вдруг вспомнил слова Дмитрия о патриотизме. – У человека, у народа должна быть черта, которая отличает его от животного: ответственность. Ответственность за себя, за близких, за страну. Она не может появиться сразу, откуда ни возьмись. Это передается от отца к сыну из поколения в поколение. Без неё народ – стадо. Которое любой пастух с дудочкой и хлыстиком может загнать к пропасти…
Владлен обратил внимание на двух мужчин, которые подъехали к кафе на мотоцикле. Они отличались от праздношатающейся публики тем, что приехали на площадь явно по какому-то делу. Один остался сидеть, а другой, не снимая тёмного шлема, спрыгнул с заднего сиденья мотоцикла и быстро направился к ним, по пути что-то доставая из-под куртки. Генри ещё продолжал говорить, когда ему в затылок попала первая пуля. Владлен увидел, что мотоциклист выстрелил в толстяка ещё раз и направил пистолет на него…
Глава 20
О Меморандуме об исследовании национальной безопасности США NSSM-200:
Он был принят в качестве официальной политики Соединенных Штатов. Меморандум NSSM-200 был двухсотым аналитическим документом, поданным советником по национальной безопасности Генри Киссинджером президенту США. 26 ноября 1975 года он был утверждён президентом Джеральдом Фордом и оставался засекреченным до начала 90-х.
Меморандум и последующая политика рассматривались как способ, с помощью которого Соединенные Штаты могли бы использовать контроль численности населения для ограничения политической власти неразвитых стран, обеспечения легкой добычи иностранных природных ресурсов, предотвращения рождения молодых людей, выступающих против американской политики. Для защиты американского бизнеса за рубежом от вмешательства со стороны стран, стремящихся поддержать своё растущее население.
Составляя 6% мирового населения, США потребляют треть расходуемых в мире ресурсов, а они в основном расположены в регионах с быстро растущим населением. Поэтому в интересах США поставить под контроль рост их населения, угрожающий непредсказуемыми последствиями. США рекомендовалось начать долгосрочную программу снижения рождаемости во всём мире всеми доступными методами, подключив для этого различные международные организации: ВОЗ, ЮНИСЕФ, ЮНЕСКО, Всемирный банк, международную федерацию «Планирование семьи» и так далее.
Глава 21
Всю ночь к Дому дружбы подъезжали неизвестные граждане. Сомнительные личности, больше похожие на бездомных хиппи, просили охранника у ворот вызвать «товарища Судохватова». На территорию никто пройти не соглашался, и выходивший Павел Иванович вёл с ними короткие горячие переговоры прямо на улице. Поспать ему так и не удалось. Но о сне он даже не думал.
К грандиозным событиям, которые должны начаться этим утром, он готовился несколько лет.
По сути, это была уже не просто забастовка, а начало большой европейской революции. Если его план будет реализован полностью, то большинство стран на планете встанут на социалистический путь развития. Банковский капитал, как первородная причина всех войн, всех несправедливостей, будет уничтожен. Без этого создать на Земле условия для гармоничного развития всех регионов невозможно. Так считал Павел Иванович Судохватов.
Всеобщая забастовка начиналась по всей Италии в восемь утра. Как минимум, её должны поддержать в Испании, во Франции, в Греции и в Германии. В других странах рабочие лидеры так крепко срослись с действующей властью, что уже не хотели никаких перемен, опасаясь потерять сытную кормушку.
В любом случае европейские протесты такого масштаба должны сорвать все кулуарные переговоры Запада и советских чиновников из лагеря приспособленцев – соглашателей. Не дать возможность этим червям сожрать страну изнутри тоже стоит не мало.
В ожидании машины, которая должна была приехать с минуты на минуту, Судохватов ходил из угла в угол, вспоминая, не упустил ли он что-нибудь.
Было предложение перенести штаб руководства забастовкой в офис итальянской коммунистической партии, но Павел Иванович решил, что будет лучше, если он останется на том же заводе, где проходила первая встреча.
«Если что-то пойдет не по плану, завод сможет стать крепостью, где рабочие будут сдерживать полицию и военных, дав время остальным на перегруппировку, на создание палаточных лагерей на площадях в больших городах. Хорошо, если эти уличные лагеря-митинги станут бессрочными. Попытки вытеснить их полицией ещё больше разозлят граждан и приведут в наше движение новых людей, – рассуждал Судохватов, стараясь не думать о возможной неудаче. – Если у нас получится, мы перетряхнём этот мир. А потом и в Москве, у себя дома, наведём порядок…»
Он знал за собой склонность к излишним метанием и всегда пытался вовремя себя остановить.
«А если дело провалится? – задумавшись, он вспомнил прошедшую войну. – Выше крыши не прыгнешь. Я сделал всё, что мог. Эх, если бы можно было хотя бы на пару дней попросить у бога вернуть тех друзей, с которыми воевал в сорок первом… Но их нет. Может, пришёл и твой черёд? Может, и пришёл. Но бояться мне нечего: я прожил жизнь так, как учили родители, как сам понимал. Для чего родился, для того и пригодился. Может, что-то и не успел… Но всё разве успеешь… Принципам своим не изменял никогда. А уж прав был или не прав – не мне судить».
Через пару минут позвонил охранник от ворот:
– Павел Иванович, подъехал какой-то старенький «Фиат». Водитель говорит, вы в курсе.
Судохватов присел «на дорожку», осмотрел комнату:
– Вроде ничего не забыл. Пора.
Он быстро спустился, вышел за ворота и открыл дверь поджидавшего автомобиля. В этот момент ему что-то крикнул охранник. Павел Иванович оглянулся и не увидел, а скорее почувствовал какое-то движение в окне на четвёртом этаже Дома дружбы.
Интуиция никогда его не подводила его. На войне часто случалось, когда он ещё не успевал проанализировать ситуацию обычными мозгами, а что-то подсознательное внутри него уже начинало действовать. Но что можно успеть сделать, когда до твоего сердца пуле остаётся лететь всего метров десять? Можно успеть сжать зубы или, наоборот, попытаться улыбнуться…
Судохватов успел подумать о том, что погиб как солдат и даже, когда кровь уже пошла горлом из пробитого сердца и легких, смог прошептать:
– А ведь красивая была идея – Народная Империя.
Глава 22
Охранники пришли после обеда.
«Наверное, опять заявился тот настойчивый американец», – подумал Дмитрий. Как ответить на его предложение, он не знал.
В этот раз выбирать между Родиной и любовью не потребовалось. Диму ждал Вико Пилини.
Несмотря на огромный опыт, комиссар даже предположить не мог, что его старый приятель сможет разобраться с проблемой так просто и быстро. Вико не сомневался, что, обратившись к нему, сделал правильно, но на душе, несмотря на это, остался неприятный осадок. Все-таки он полицейский, а Альберто – глава местной мафии. Поэтому Вико Пилини и приехал сюда: в отдел полиции Миланского вокзала.
– Мы приносим вам извинения за незаконное задержание. Вы свободны, – сразу объявил комиссар. – Девушку мы уже отпустили, – добавил он, – она ждёт вас на улице.
Комиссар вывел Диму из здания на площадь прямо перед вокзалом. София стояла в тени цветущих лип в маленьком сквере на противоположной стороне улицы. Девушка задумчиво смотрела на голубей, суетящихся у её ног, и не видела Дмитрия. Когда он подошёл к ней и дотронулся до руки, София вздрогнула, быстро оглянулась, прижалась к его груди и разревелась.
Они долго молчали. Дима одной рукой гладил её волосы, другой прижимал к себе. Когда плечи девушки перестали вздрагивать, он спросил:
– Ты как?
– Плохо.
– Всё позади…
– Настоящие нацисты не рисуют свастику на заборах, не кричат «Хайль Гитлер» и не маршируют по улицам в кожаных куртках. Это всего лишь ряженые клоуны. Настоящие нацисты сидят в больших кабинетах в дорогих костюмах, – произнесла София, не отрывая заплаканного лица от его груди и даже не пытаясь остановить слёзы.
– Всё уже позади.
– Да. Я знаю, – всхлипнула девушка. – А что дальше? Что мы будем делать?
– Будем жить в маленьком домике под горой. Чтобы из окон было видно море. Чтобы по вечерам мы могли, слушая пение птиц, любоваться закатами, а по утрам радоваться тому, что солнце снова восходит…
– Думаешь, этого хватит для счастья?
– Помнишь, как говорил священник: чтобы увидеть свет…
– Нужно узнать, что такое тень, – продолжила фразу София.
– У нас ничего нет, кроме любви и свободы. Но теперь мы можем попытаться создать свой собственный райский сад.
Девушка грустно улыбнулась и посмотрела на Диму заплаканными глазами. Ей понравились его слова. Именно их она хотела услышать. Но она прекрасно понимала, что это лишь мечты и никакого райского сада на земле не существует.
Эпилог
В 1970 году между Советским Союзом и Федеративной Республикой Германии была заключена сделка века «газ – трубы».
По этому договору ФРГ поставляла трубы большого диаметра и другое оборудование для добычи газа, а СССР был обязан построить из этих труб газопровод и отправить по нему в Западную Европу газ с месторождений в Сибири.
То есть Советский Союз за свои невосполнимые природные ресурсы не получил от Запада даже «бусы и зеркала», которые смогли вытребовать у европейских колонизаторов неграмотные полуголые аборигены с островов Тихого океана.
Европа поставляла трубы для трубопровода, а СССР, фактически став колонией, нефть, газ и рабский труд своего народа.
В новой Конституции 1977 года было провозглашено создание в СССР новой безликой наднациональной «общности» людей – советского народа.
Земли, на которых традиционно много веков проживали русские (государствообразующий народ), унизительно и показательно назвали «Нечерноземьем».
Через несколько лет, в результате предательства правящей элиты, Советский Союз прекратил существование. То, что пятьдесят лет назад не получилось у фашистов, получилось у руководителей СССР.
В декабре 1991 года был совершён государственный переворот. До этого, в августе 1991 года, организована и успешно осуществлена «операция прикрытия» – цирковое выступление под кодовым названием «ГКЧП».
Чтобы народ не встал на защиту своего государства, «советским руководством», с помощью идеологических провокаций и экономических диверсий, был спровоцирован политический, экономический и продовольственный кризис, вызвавший у большинства граждан недоверие, равнодушие и даже брезгливость к «действующей власти».
После уничтожения первой в мире социалистической страны, выполняя договор со своими «теневым хозяевами», новые страны, образовавшиеся на территории СССР, полностью утратили независимость.
Развитие высокотехнологичных отраслей было прекращено. Уничтожены тысячи заводов и фабрик. Выброшены на улицу без средств к существованию миллионы людей.
Новые государства, управляемые менеджерами, назначенными (получившими «ярлык на княжение») в США, стали или сырьевыми придатками Запада, или странами без будущего.
Между колонизаторами и природными ресурсами, поставляемыми с территорий уничтоженного СССР, появилась прослойка из олигархов и чиновников, которой Запад разрешил получать свой процент прибыли в обмен на помощь этих коллаборационистов в сохранении колониального режима в новых государствах.
*****
30 января 2015 года в Москве в библиотеке Института научной информации по общественным наукам РАН произошёл пожар. Тушение длилось 27 часов.
В результате пожара огнём и водой было уничтожено более пяти миллионов важнейших документов современной истории СССР и РФ.
Президент РАН Владимир Фортов: «Для науки это большая потеря, это крупнейшее хранилище подобного рода, похожее, наверное, на библиотеку Конгресса. Здесь были собраны материалы, которых в других местах найти невозможно».
Расследование произошедшего продолжается до сих пор.