Неудачники во вселенной

ГЛАВА 5

Горячий воздух, поднимавшийся от раскаленного бетона, полностью искажал окружающий мир. Все вокруг двигалось, плыло и постоянно меняло свои очертания. Вокруг была тишина. Жара стояла невыносимая, и все живое пряталось в прохладе малочисленной тени, но раскаленный ветерок доставал и там. На пальмах, небольшой кучкой сгрудившихся возле здания терминала космопорта, даже не шелестели ветви.

Мои коллеги, участники посадки, сидели на корточках в тени корабля. Обычной в таких случаях болтовни не было, у всех слишком пересохло в горле, чтобы попусту трепать языками, даже заядлые курильщики отказались в этот момент от своей порции счастья. Наши парадные, белые рубашки безжизненно висели, как паруса на бригантине в полный штиль.

Я взглянул на часы, они показывали два пополудни, посадка должна была начаться в двенадцать, то есть «какое-то время назад». Два часа под двумя раскаленными солнцами. «Какого черта нас выгнали на позиции так рано?» – пыталось взбунтоваться мое сознание, но попытки эти были вялыми и ленивыми. Жара пагубно влияла даже на революционный, бунтарский дух.

Но вот вдалеке, от здания порта отделился предмет. Из-за движения раскаленного воздуха было тяжело определить что это. Несколько десятков глаз жадно впились в приближающийся объект. Через некоторое время с уверенностью можно было разглядеть контуры автобуса, везущего долгожданных пассажиров. В один момент, как по команде, все ожило. Мы начали подниматься на ноги, разминая затекшие конечности. Сонное начальство в белоснежной униформе засуетилось, пытаясь выстроить нас в одну линию. Закашляли радиопереговорные устройства на поясах у офицеров. В воздухе появился некоторый азарт охоты. Да, мы были как настоящие охотники. Ведь от того насколько «жирного» пассажира ты выберешь из толпы, как хорошо ты его затем обработаешь, зависела сумма чаевых, которую сможешь положить в свой карман.

Как у любого охотника, у бывалых членов команды были на этот счет свои методы и теории. Кто-то считал, что семья с тремя маленькими детьми и с шестью сумками, каждая из которых походила скорее на шкаф, чем на чемодан, – это лучше всего. Кто-то предпочитал просто молодые пары, которых было не так много. Кто-то брался за обслуживание двух старушек. Каждый выбирал своих пассажиров в надежде выжать из них максимум.

Грузчики порта доставили багаж сюда немного раньше. К стоящим, как боевые роботы в ряд, чемоданам весело подкатился автобус. Створки дверей с шипением раздвинулись и из открывшегося прохода повалили пассажиры.

Линия, которую так старательно выстраивало из нас наше командование, моментально рассыпалась. Охота началась. Мои коллеги хищными птицами выхватывали из толпы ошалевших от такого напора пассажиров, громко предлагая им свои услуги. Я слегка замешкался на старте и упустил добычу. Но расстраиваться было некогда, потому что уже подъехал второй автобус, под завязку забитый богатыми толстосумами. Наученный еще свежим опытом, я не стал мешкать и врезался в самую гущу, сходу атаковав солидного, очень прилично одетого гуманоида с каким-то аквариумом в руках. В емкости плавали две экзотические рыбки, лениво двигая яркими плавниками. Я подошел к нему с широкой улыбкой на лице, и бодрым голосом произнес: «Добрый день! Ваш билет, паспорт и посадочный талон». Гуманоид молча уставился на меня своими фасеточными глазами.

«Видимо межгалактическим не владеет», – отметил я про себя. А вслух, но уже без особого энтузиазма, повторил: «Билет, паспорт, чемоданы», сопровождая свою речь мудреными жестами в надежде, что он поймет. После еще двухсекундной паузы существо, не сводя взгляда с меня, полезло в карман и достало три паспорта, три посадочных талона и один билет, а затем на чистом межгалактическом добавило:

– Вот, пожалуйста.

Я взял паспорта и спросил, где остальные.

– Здесь, – сказал он, поднимая на уровень моих глаз аквариум, – господин и госпожа Штольц.

Я перевел изумленный взгляд с гуманоида на двух рыбок в аквариуме.

– А меня зовут Эл-ки, я служу в доме семьи Штольц.

– Да, да, хорошо, – пробормотал я не в силах отвести взгляд от толстогубой четы, тоже уставившейся на меня через тонкое стекло аквариума. Затем, взяв себя в руки, спросил:

– Чемоданы?

– Вон те два желтых, – вытянув подбородок в сторону расставленного на асфальте багажа, сказал Эл-ки.

Позже я узнал, что понятие цвета и формы у многих пассажиров совершенно не совпадает с моим. Когда они мне говорили, что у них зеленая сумка, в ходе долгих поисков это оказывался синий чемодан или вообще ярко-оранжевый рюкзак. Через пару посадок я перестал удивляться чему-либо, касательно поиска предметов багажа при посадке пассажиров.

А вес у этих сумок был просто запредельный. Как-то раз я подошел к огромному чемодану и, поднатужившись, попытался его поднять, от чемодана с хрустом оторвалась ручка, а сам он не сдвинулся с места даже на миллиметр. Потом я с ним еще долго мучался. Вы когда-нибудь таскали большой пластмассовый, отчего-то очень скользкий, чемодан без ручки и с поломанными колесиками?

Но довольно воспоминаний. Среди огромного нагромождения всевозможных сумок и чемоданов, я быстро нашел два желтых, взял их и, предложив семье Штольц и их верному слуге следовать за мной, повел клиентов в каюту. В конце концов, Эл-ки дал мне очень хорошие чаевые. Узнав сколько мне заплатили, Дим прокомментировал это в своей традиционной манере.

– Новичкам и дуракам везет! А в связи с тем, что в тебе сейчас совмещаются два этих образа, тебе повезло в двойне.

Просто пожав плечами, что еще можно было ожидать от Дима, я усмехнулся и побежал развлекаться дальше, первые чаевые лежали в кармане и приятно грели душу.

Я помог еще нескольким пассажирам найти дорогу и устроиться в их каютах, за что все они были мне очень благодарны и, не скупясь, повышали мое материальное состояние. Ну, а я был искренне им за это благодарен.

Позже в тот же день ко мне на кухню заглянул Дим и сказал, что сегодня мы собираемся, чтобы отметить начало сезона.

– Где? – спросил я.

– У Рубильника, – хрипло со своей фирменной улыбочкой ответил он.

– Хорошо, во сколько?

– После работы, часов в двенадцать, – сказал Дим, а затем добавил, – с тебя хавка.

– Не проблема, – заверил его я, – какая?

– Да не знаю, принеси чего-нибудь съедобного.

– Ладно, посмотрю.

– Ну, все понял?

Я утвердительно кивнул.

– Давай, до встречи, жрачку не забудь. Он повернулся и зашагал прочь, грубо отпихнув в сторону попавшегося ему на дороге повара.

Я вернулся к работе, прикидывая, что из еды можно взять на вечер. Выбор был не маленький. На кухне для пассажиров, съедобного добра было полно, и качеством оно значительно отличалась от помойки, которую руководство называло едой для экипажа. Поэтому я был слегка озадачен, но немного поразмыслив, решил не париться и взять то, что останется после ужина.

ГЛАВА 6

На вечеринку я слегка опоздал, но, по-видимому, ничего интересного не пропустил. Первое, что было мной сразу отмечено, войдя в каюту – это стол, на котором ничего не было, кроме стаканов. Я понимаю, что принести еду – моя обязанность, но пойло было закреплено за ними.

– А где выпивка? – спросил я, – Или вы только пожрать собрались?

– Бухло, салага, всегда надо прятать, – ответил за всех Дим, доставая откуда-то из недр пузатую литровую бутылку с янтарной жидкостью.

– Почему? – не понял я.

– Да потому, – взялся за объяснение Дим, – что по правилам корабля, да и вообще космического флота, за пьянство на судне можно запросто получить билет в один конец, поэтому лучше не давать повода.

– А какая разница, – не успокаивался я, – все равно сейчас понапиваемся и располземся по всему корыту. Кто в поисках девчонок, кто в поисках свободных ушей, а некоторые вообще в поисках приключений.

– Короче, Алан, заткнись и бери стакан, – бесцеремонно прервал меня Дим.

Я взял протянутый им стакан, поднес к носу и понюхал.

– Оу! Виски, – расплылся я в широкой, довольной улыбке и еще раз втянул носом приятный аромат.

На что Дим ответил стишком: «К коксу привык буржуйский злодей, пойло налили, не нюхай, а пей».

– Ну, за что пьем? – поинтересовался Валера-Рубильник.

Эта кличка всегда казалась мне очень странной и слегка неуместной. Я никак не мог понять, почему его так называют, а спросить всегда забывал.

– За наше случайное знакомство, – подал голос Майки, который тоже присутствовал на этом празднике спирта.

– Ну, на хрен, – сказал Дим, – за хороший сезон! Чтобы он прошел быстро, гладко, и чтобы карманы в конце были забиты деньгами под завязку.

– Это точно, – согласился Валера, – ну вперед!

И он опрокинул содержимое стакана себе в глотку. Не отставая, я тоже громко выдохнул и одним залпом опорожнил свой. Жидкость веселым ручейком заструилась по пищеводу и, достигнув желудка, разлилась по нему приятным теплом. Есть люди которые пьют виски со льдом, есть те которые разбавляют колой, я же всегда предпочитал чистый жгучий напиток и получал от этого некоторое эстетическое наслаждение.

Поставив пустую посуду на стол, я повнимательнее пригляделся к присутствующим. Факт, что среди нас нет представительниц противоположного пола меня, конечно же, очень расстроил. «Через пару часов совершенно определенно все двинутся искать девок», – отметил я про себя.

Мы опрокинули еще пару стопок, некоторые закурили. Хмель начал потихоньку расслаблять и мягко обволакивать и затуманивать мозг. Пошли разговоры. Я прислушался к тому, как Валера что-то объяснял Диму.

– Хвост кометы всегда направлен от звезды. Когда расстояние велико, он отсутствует или очень мал, хорошо видно только кому. Хвост начинает расти при сближении со звездой. Силы, отталкивающие хвост кометы от солнца, это световое давление и корпускулярные потоки. Эти потоки несут с собой магнитное поле, и так как ионы не могут двигаться поперек силовых линий…

От изумления у меня отвисла челюсть. Никогда, даже на секунду нельзя было допустить малейшей мысли, что из уст такого маргинала, как Валера, можно было услышать речи, подобные этой. Он скорее был похож на людей, от которых быстрее услышишь что-то вроде: «лукать», «правилка», «ботало», «дупель», но никак не такое: «Под действием ультрафиолетового излучения выделяющиеся молекулы диссоциируются и ионизируются, и в спектрах кометных хвостов наблюдаются линии излучения ионов».

После очередной глубокой высоконаучной фразы Валера глубоко и многозначительно затянулся сигаретой и, выпустив густое облако сизого дыма, с видом профессора продолжил:

– Среди молекул, обнаруженных в спектрах комет, много радикалов, которые в лабораторных условиях обычно не наблюдаются из-за большой химической активности, – он наполнил стакан только себе, опустошил его и опять глубоко втянул дым. – В кометах они проявляются в результате диссоциации, – снова наполняя стакан, – более сложных молекул, и могут до-о-о-олго, – опустошил, лениво прикурил следующую сигарету, – сохраняться благодаря низкой плотности.

Вот, он замолчал, откинулся на спинку стула и продолжил наслаждаться курением, глубоко затягиваясь и выпуская струю дыма под потолок.

Придя в себя, я посмотрел на реакцию окружающих, но, как оказалось, удивление и недоумение проявились только на моем лице. На остальных присутствующих речь Валеры никакого особого впечатления не произвела.

– Ну что? – Уже слегка заплетающимся языком спросил Майк, – еще по одной?

Он взял бутылку и разлил алкоголь по стаканам. Я потянулся за ножом, чтобы отрезать себе кусок сыра.

– Ты на кого заточку поднял фуцан? – очень нехорошим тоном спросил меня Валера.

Я повернулся и посмотрел на него округлившимися от удивления и неожиданности глазами.

– Не на кого, просто сыра отрезать, – растерявшись, ответил я. А сам подумал, что мои опасения начинают сбываться.

– Че-то я не догоняю, ты, овца, в конец оборзел? – Продолжал Валера, поднимаясь со стула, зло глядя на меня уже остекленевшими от выпитого глазами. – Да я тебя, козла, щас без волыны так уделаю, ты у меня враз ласты склеишь!

Несмотря на серьезность сложившейся ситуации где-то глубоко внутри меня мое озорное Я хотело спросить: «Ты типа определись в своем стаде, кто же все-таки перед тобой? Овца или козел?».

– Кажется, началось, – сказал Дим, вскочил и побежал к двери.

– В сторону, – скомандовал мне Майк и, упершись двумя руками в спину Валере, изо всех сил начал толкать его вперед. Несмотря на оцепенение, я быстро отступил в сторону. В это время Дим уже открыл дверь каюты за моей спиной, а Майк вытолкнул не ожидавшего коварного нападения сзади Валеру в коридор. Затем они с Димом захлопнули дверь, защелкнули замок, глянули друг на друга и залились диким хохотом.

Тем временем Валера начал бешено тарабанить в дверь, требуя, чтобы его впустили, «или он нам все рога поотбивает». Я все еще рассеяно стоял посредине каюты с ножом в руке. Дим и Майки глянули на меня и опять начали заливаться неистовым смехом. Валера же, убедившись, что преграда перед ним достаточно крепкая и открывать ему никто не собирается, притих. Выждав какое-то время, Майк слегка приоткрыл дверь и выглянул в коридор. Затем жестом подозвал нас. Осторожно высунув голову наружу, я увидел Валеру нетвердой походкой бредущего по длинному коридору, что-то бормоча себе под нос.

Бах! И его здоровенный кулак с размаху врезался в светильник и разбил его. Он с тупой улыбкой на лице начал топтать осколки, также продолжая что-то приговаривать. Закончив, Валера поднял голову и осмотрелся, увидел, что стоит рядом с чьей-то каютой, подошел к двери и тихо постучался. В каюте послышалась возня, звякнул запор. Валера терпеливо ждал под дверью, пошатываясь. Наконец дверь открылась, и оттуда появилось заспанное лицо твиглянина, гуманоида похожего на человекообразную обезьяну. Но твиглянин ничего не успел толком увидеть и даже понять. Валера с криком «Джихад!!!» сильно ударил его кулаком в нос, и с неожиданной прытью для такого здорового пьяного кабана заскочил в каюту к твиглянам. Послышались глухие звуки ударов, ругань и просто яростные крики.

– Пора сваливать, чуваки, – сказал Дим, – по-моему, вечеринка закончилась.

Мы тихо вышли в коридор и, пошатываясь, разбрелись по своим каютам. Больше приключений в этот вечер искать не стоило. Перед тем как заснуть, я попытался прокрутить события этого вечера. Неожиданно ко мне пришло понимание. Я наконец-то уразумел значение клички Валеры. Теперь для меня он стал рубильником, и только рубильником. Улыбнувшись своему открытию, я крепко уснул.

ГЛАВА 7

Голова раскалывалась, во рту было сухо, в желудке тяжело. Именно с этих неприятных ощущений началось следующее после вечеринки утро. Но, несмотря на тяжесть моего состояния, на работу я вышел, и даже не опоздал. Только завтрак пропустил, о чем не сильно сожалел, он бы не влез все равно, организм бы его не принял. Не успел я появиться на кухне, как сразу же был завален вопросами по поводу вчерашнего вечера. Прикинувшись эдаким деревенским парнем с самой отдаленной планеты во вселенной, я сам на все вопросы только удивленно поднимал брови и делал вид, что не верю, в то, что мне рассказывали.

– Говорят, вчера была драка, – сказал один повар, – твой друг Валера подрался с твиглянами. Мы думали, что ты там был! Кто-то сказал, что там были ты, Майкл и этот, он сделал гримасу отвращения, – Дим.

– Ничего себе! – подумал я. Вот это да! Мне казалось, что никто ничего не знает. Оказывается, я был очень наивен и сильно на этот счет заблуждался. На корабле секретов не бывает. Стукачи везде, здесь совершенно ничего невозможно скрыть, ни одного события. Однако, в случае чего-либо своих друзей и тем более себя, я выдавать не собирался, пусть доказывают, а я не так воспитан.

– Во-первых, Валера мне не друг, – возмутился я, – во-вторых, раз он мне не друг, то какого черта я должен был там делать?

В ответ повар только хитро улыбнулся.

– Вали работай, – рассердился я, – хотя нет, постой. Чем все закончилось-то? А?

Он остановился и с напускной неохотой начал рассказывать.

– Ну, двух он вырубил, – деловито ковыряясь в ухе, сообщил повар, – но каюта была восьмиместная и все ее обитатели в этот момент сидели дома, плюс пара гостей, поэтому численный перевес был на стороне твиглян. Они всей толпой накинулись на Валеру и колотили чем попапло, доведя до бессознательного состояния. Ну, потом они выкинули его, обессиленного и потерпевшего сокрушительное поражение, в коридор. Что было дальше, я не знаю.

– Ясно, – сказал я, принимаясь за работу.

Утром на работе Рубильник не появился, но, понятное дело, его прикрыли, и никто из начальства не обнаружил отсутствия персонала на рабочем месте.

Здесь на кухне, по сравнению с другими департаментами, всё было не так строго. Главное, чтобы выполнялась работа, а кем – не имеет особого значения.

Рубильник появился только на обеде в столовой. Ха, выглядел он прекрасно. Там где было лицо раздулась сплошная синяя, почти черная опухоль, в которой тонул даже его не маленький нос, от глаз остались только щелочки. Правое ухо было больше левого, как минимум, раза в два. На бритой голове множество мелких царапин и ссадин. Он подошел к нам, прихрамывая.

– Блин, пацаны, че вчера было? – Без тени вчерашней агрессии спросил он, кряхтя, присаживаясь за стол, – кто это меня так, вы что ли?

– Да, ничего особенного, – сказал Майк, – ты под конец вечера к твиглянам заглянул, сахарку попросить, но они чего-то обиделись, и…

– Что, меня опять понесло? – Понимающе сказал Рубильник, доставая сигарету, – как администрация реагирует?

– Пока никак. Ждем.

– Хреново. Слышь, Майки, помоги прикурить, глаза так опухли, что я сигарету не вижу. – Майк поднес огонь. Рубильник оторвал фильтр, прикурил, сделал три глубоких тяги, сплюнул частички табака, – ладно, пойду на работу.

– Давай, – улыбнулся Майк, – береги себя, Валера.

– Пошел ты, – не оборачиваясь, кинул он через плечо и вышел из столовой.

– Еще под хмелем, – сделал Майкл вывод, – грубит подлец, – и очень весело расхохотался.

Ближе к вечеру все завертелось. Меня вызвали на допрос, по-другому это никак не назвать. Я мыл бесконечные кастрюли и сковородки, когда подошел дежурный пожарный и сказал, что меня вызывают к капитану.

– Ого! – Подумал я, а у самого предательски задрожали колени.

На негнущихся ногах я подошел к офису капитана, громко выдохнул и решительно постучался в дверь. Будь что будет.

– Можно?

– Входи.

Я уверенно открыл дверь и вошел. Офис был маленький, с обшарпанной, кое-где подранной мебелью. В помещении, кроме меня и капитана, присутствовали офицер безопасности и главный инженер. Прямо, как в суде.

– Суд инквизиции, – мелькнуло у меня в голове.

Я нерешительно мялся у самого входа.

– Здрасте.

– Здравствуй, Алан, – теплым отеческим голосом сказал офицер безопасности, – я уверен, что ты знаешь, почему мы тебя вызвали.

– Нет, не знаю, даже не догадываюсь, господин офицер, – пожал я плечами.

Молчание. Инквизиторы внимательно смотрят на меня, а я хлопаю глазами как дурачок.

– Когда ты вчера ушел из каюты Валеры, Майкл еще был там? – Спросил капитан.

Опа, мои подозрения оправдались.

– Не понимаю, о чем вы говорите, – «честно» ответил я.

Опять повисла звенящая и тревожная тишина. Лица у судей каменные, а глаза так и сверлят меня, пытаются заглянуть в самую душу. Да вот хрена вам, уроды! С детства не люблю всякое начальство, капиталистов и буржуев. Они считают, что весь мир принадлежит им, что мы, простые людишки, должны быть безмерно им благодарны только за то, что они вообще обратили на нас внимание и дали возможность на них работать, зарабатывая при этом, а нам выплачивая жалкие гроши. Однажды Майкл сказал мне такую фразу: «Когда игра заканчивается, король и пешка падают в одну и ту же коробку». Так что пошли вы, господа херовы, до встречи в аду!

– Мы знаем Алан, что ты хороший работник, начальство тобой довольно и хвалит, не усложняй себе жизнь и помоги нам во всем разобраться.

– Простите, я бы с радостью, поверьте, но так и не понимаю, чем могу помочь.

– Можешь идти. Если ты нам понадобишься, тебя вызовут, – сказал офицер безопасности с сожалением понимая, что вытянуть информацию из меня не удастся. «Эх, – наверное, подумал он, – его бы сейчас на дыбу, да щипцами раскаленными прижечь, все рассказал бы, вереща».

– Спасибо, – сказал я, уходя.

Обалдеть! Как это они не взяли с меня подписку о невыезде. И что дальше? Пойду, что ли вещи паковать.

Под кабинетом уже стояли Дим, Валера и Майки.

«Значит, я был первый. Вот сволочи, судя по всему эти уроды посчитали меня самым слабым звеном, честно признаться, очень обидно. Гондоны!» – Именно такие мысли роились в моей голове.

– Привет! – Сказал Дим, – как дела? – Спросил он, внимательно глядя на меня.

И он туда же.

– Все нормально, я сдал только тебя.

– Что, сильно налегали? – Спросил Майк.

– Да так, до пыток не дошло, но настроение подпортили.

– Ладно, иди в столовую, а мы чуть позже присоединимся к тебе с тем же настроением, будем на одной волне, – с ехидной улыбкой сказал Майк, похлопав меня по плечу.

Ждать пришлось недолго. Меня опять вызвали к капитану. Там, глядя с упреком, вручили бумагу с выговором для подписи. Еще два – и домой. «Ну, что ж, легко отделался», – подумал я и уверенно, твердой рукой размашисто расписался.