Гром над Араратом

Царь изрек:

– Из‑за вашего непомерного обогащения значительная часть свободных крестьян разорилась.

– Государь, ты провел налоговую реформу, и теперь денежные налоги зависят от размера территории, плодородности земли и количества крестьян. Эта реформа опять привела к снижению наших доходов. Налоги нас просто разоряют!

Тигран стал сердиться:

– Я должен быть справедливым и поддерживать вечный порядок вещей!

– Вот римская знать, – не обращая на сердитый тон царя старый аристократ продолжал, – выкачивает из всего мира огромные богатства, а нам ты запретил заниматься поборами и ростовщичеством в завоеванных странах.

Царь гневно посмотрел на Аравеляна:

– Рим рассматривает покоренные земли лишь как объект безудержного грабежа. Нам это не подходит!

Аравелян решил высказаться до конца:

– Мы не проявляем враждебность к твоим порядкам, но, отдавая две трети своих доходов в царскую казну, многие из нас на грани разорения. Мы всего лишь просим тебя уменьшить бремя, наложенное на нас. Как в Риме…

Тигран встал. Произвол римских наместников, злоупотребления чиновников, хищничество публиканов были хорошо известны. Даже если те царства, которые Рим делал своими союзниками, поднимались в развитии, все равно римские порядки вызывали сильнейшую ненависть у населения. Царь Армении не раз говорил, что это не наш путь. Его управление имеет одну цель – всех привести к благоденствию.

Аудиенция закончена. Просители, понимая, что диалог продолжаться не может, поклонились и вышли.

Приближенным царь сказал:

– Меня беспокоит усиление знати здесь, в Тигранакерте, и ее проримские настроения. Полагаю, нужно выкорчевать у аристократов подобные мысли.

Глава 9. Сонное царство Каппадокия

В сердце Малой Азии расположилось царство Каппадокия. Оно как пограничная полоса: на западе римские владения, на востоке Великая Армения. Царем Каппадокии был Ариобарзан I Филороман, ставленник Рима. Прозвище Филороман дал ему народ, и означало оно узкую привязанность монарха ко всему римскому, но знающие люди говорили, что римляне раскатали этого полного человека до тонкого и прозрачного послушания, словно пресное тесто фило для пахлавы. Ариобарзан при первой же опасности сбегал в Рим, где его снова уговаривали вернуться в Каппадокию и править, а сенат даже принимал специальное постановление, в котором указывалось, что Ариобарзан имеет более других право на власть в царстве. Конечно, Рим заботила не личность царя Каппадокии, хотя закон требовал, чтобы зависимые царства управлялись наследными династами, а стабильность восточных границ и подконтрольность монарха.

Дважды в страну вторгался армянский царь Тигран II, за спиной которого маячил Митридат VI, желавший посадить на трон Каппадокии своего сына Ариарта, но оба раза римские войска входили в Каппадокию, а армянский царь уходил.

Ариобарзан обедал, когда ему донесли, что к столице царства Мазаке идет римский отряд во главе с наместником Рима проконсулом Лукуллом. Трусливая душа Ариобарзана ушла в пятки, кусок дичи застрял в горле, а жирные пальцы застыли в немом оцепенении. Жить спокойно не получалось. Придя в себя, он весь сжался, волна испуга пробежала по всему телу, а в округлившихся глазах появился немой вопрос: «Меня хотят сместить?»

Его главный советник Аретий, мудрый старик, зная трусливую натуру своего царя, произнес:

– Мой государь, я не думаю, что возникла опасность, хотя внезапный приезд наместника необъясним… Правда, ты не выполнил его дополнительные требования по провианту и рекрутам. Но думаю, он просто хочет попугать.

Орлиный нос Ариобарзана почуял опасность, а значит, нужно что‑то предпринять. Выскочив из-за стола, он бросился к статуе бога Митры в виде прекрасного, как Аполлон, юноши в развевающемся плаще, фригийской шапке и ореоле лучей вокруг головы. Спрятавшись за скульптурой, царь затаился, однако тучное тело, выпирающее с обоих сторон тощей статуи, выдавало убежище монарха. Придворные смотрели в его сторону озадаченными взглядами и пожимали плечами.

Царь выглянул:

– Что делать?

Со словами «меня нет!» он семенящим бегом принялся носиться взад-вперед, видимо, соображая на ходу, какая кара ждет его на это раз, потом, остановившись у своего главного советника, вонзил в него вопрошающий взгляд. Тот произнес:

– Есть такой прием – быть прозрачным и незаметным для других людей.

– Это как?

– Достаточно закрыть глаза или накрыться чем не будь.

Ариобарзан быстро подбежал к своему первому министру, резким движением сдернул с него манишку и, убежав в дальний угол, сел на стул и накрылся тряпкой.

Возвестили о прибытии наместника. Советник Аретий приблизился к Ариобарзану:

– Государь, тебя зовут государственные дела.

Царь стянул тряпку с одного глаза и посмотрел на царедворца:

– Надо идти?

– Да!

Тяжело встав, он поплелся в тронный зал, как на плаху.

Когда правитель и его свита заняли места в великолепном тронном зале, где колонны и стены были украшены необыкновенно белым мрамором, причем разработки этого мрамора велись только в Каппадокии, и римляне закупали его в огромных количествах для своих вилл, в зал вошел наместник Рима в провинции Азия проконсул Лициний Лукулл. Ариобарзан поднялся с трона и с видом приговоренного к казни двинулся ему навстречу. Сделав несколько шагов, он остановился, ожидая своей участи. Лукулл тоже остановился и торжественно произнес:

– Великий царь, Рим приветствует тебя!

При этих словах лицо Ариобарзана преобразилось, царь стал соображать живее, а увидев, что Лукулл еще и поклонился, самообладание окончательно вернулось к монарху. Немного заикаясь, он произнес:

– П-приветствую тебя, император! Ты давно не посещал мой дворец. Для меня честь принимать такого важного гостя.

Лукулл добродушно пошутил:

– Жаль, что много времени уходит на срочные дела, а на важные, как эта встреча, совсем не остается. Я бы хотел переговорить с тобой наедине.

Царь указал куда идти, и они перешли в диванную. Усевшись поудобнее напротив друг друга и обложившись подушками, они начали разговор.

Лукулл жестко отрезал:

– Ты не поставил тысячу рекрутов для службы во вспомогательных войсках.

– О император, набор рекрутов продолжается, но есть трудности. Ты же знаешь, что армянский царь, напав на мое бедное царство, увел почти всех трудоспособных мужчин и скот в свои земли.

– Да, знаю, и он за это ответит. Но во время войны ничто не снимает с тебя ответственности за своевременные поставки рекрутов. Я не люблю, когда меня дурачат.

– Император, не пройдет и десяти дней, как я все исправлю! – скороговоркой выпалил Ариобарзан.

– Хорошо, – Лукулл высокомерно смотрел на него.

Рим не требовал от дружественных царей уплаты налогов или дани, не вмешивался во внутренние дела этих государств, но интересы Рима должны соблюдаться превыше всего. Шла война, и царь обязан помогать Риму всеми своими ресурсами и, в первую очередь, предоставлять войска в распоряжение наместника.

Подали вино, фрукты и сладости.

Ариобарзан, получив от Рима зримые символы верховной власти – золотую корону со скипетром из слоновой кости, курульное кресло и почетное одеяние высших римских магистратов, – помнил, что власть, данная Римом, может быть и отобрана. Для ее сохранения он готов был из кожи лезть, понимая, что патрон ждет ответных благодеяний.

– Я обратил внимание, – отпивая вина из кубка, сказал Лукулл, – твоя столица Мазака совершенно лишена воды, земля бесплодна и не обработана.

– Мое царство бедное, воды мало.

– Обложи свой народ новыми налогами или возьми нужную сумму у меня в долг под двенадцать процентов годовых.

Двенадцать процентов годовых – высшая норма процентов, признаваемая римскими законами.

Лукулл иронично усмехнулся:

– Все равно ты взыщешь эти деньги со своих подданных.

– Ты предлагаешь мне грабительские проценты! У меня нет столько денег, чтобы брать кредиты. Я умру прежде, чем расплачусь.

– Тогда я конфискую пустующие земли, принадлежащие тебе лично, и пущу их в оборот.

– О великая матерь Кибела! – взмолился Ариобарзан. – Когда хочешь наказать, ты всякий раз испытываешь мои честность, неподкупность и воздержание!

Греческую богиню материнской силы и плодородия Кибелу очень чтили римляне. Однажды бессрочный диктатор Рима Сулла, изобретатель репрессий, захвативший власть якобы до тех пор, пока Рим, Италия и вся держава, потрясенные междоусобными распрями, не укрепятся, рассказывал сторонникам сон. Ему приснилось, будто богиня, представ перед ним, протянула молнию и повелела поразить врагов. Ариобарзан, в надежде, что богиня Кибела и ему ниспошлет удачу, обещал подумать о займе, впрочем, понимая: Каппадокия находится на задворках Римской державы и слабо поддается влиянию романизации, поэтому его удача – это Лукулл, и то когда у того хорошее настроение. Поэтому царь никогда не скупился на дорогие подарки.

Трусливый монарх похвастался:

– В твою честь, император, и в благодарность за наставления, я воздвигну в Мазаке храм, и обязательно установлю в нем твою статую в полный рост.

– Не забудь послать в сенат благодарственный адрес, – ухмыльнулся Лукулл. Вдруг став серьезнее, затронул щекотливую тему: – Вскоре мне потребуется плацдарм для римского наступления на твоих непокоренных соседей. Подготовь две тысячи рекрутов, тысячу лошадей и провиант на легион!

Царь тяжко вздохнул:

– Участь моя печальная, но не безнадежная. Как человек добродетельный, я смиряюсь, – монарх поднес ладонь к сердцу и чуть поклонился.

Теперь Лукулл увел разговор в другое русло. Ариобарзану Рим давно поручил чеканить серебряную монету, благо в его царстве имелись залежи серебряной руды. Царь изготавливал самые красивые монеты в Европе, что приносило ему немалый доход, кроме основного источника существования – работорговли.

– Я хочу, – многозначительно произнес Лукулл, – чтобы ты организовал чеканку золотых монет лично для меня. В ближайшем будущем начнутся поставки золота в больших количествах. Договорились?

Ариобарзан всегда проводил выжидательную политику, но на этот раз сообразил быстро:

– Я возьму заем под шесть процентов годовых.

– Договорились!

Разговор закончился, наместника препроводили в отведенные ему покои, огромную охрану Лукулла разместили во дворце и в соседних зданиях, а царь Ариобарзан, вдохновленный и успокоившийся, поспешил к трапезе. Вдруг доложили, что со стороны Армении движется отряд, видный уже из окон дворца. Первое, что пришло в голову Ариобарзану, – армяне решили взять его в плен и надо срочно прятаться! Он заметался по залам, укрывался за статуями, садился в кресла, набрасывал на голову тряпки, даже заглянул в сундук. Не разбирая дороги, он налетел на постамент со старинной коринфской вазой, и та начала падать, а Ариобарзан, пытаясь ее поймать, проделал головокружительный пируэт, но у него ничего не вышло – ваза упала и, наделав много шума, разбилась вдребезги. В конце концов царь спрятался за персидским ковром неземной красоты.

– Государь, – ласково позвал Аретий, как всегда спешивший на помощь своему повелителю, – отряд армян состоит всего из десяти человек.

Ариобарзан выглянул из‑за ковра. Стрельнув глазками налево-направо, спросил:

– Что им нужно?

– Не знаю, наверное, едут на переговоры. Тебе следует принять их, как подобает правителю. Бояться нечего – во дворце двести римских легионеров.

Осмелев, Ариобарзан вышел из убежища, важно проследовал в зал и уселся на трон. Вскоре известили, что министр Великой Армении Васак просит аудиенции.

Васак вошел в тронный зал, за ним внесли сундук с подарками. Министр с почтением поклонился:

– Царь Каппадокии, я министр Великой Армении Васак! Царь царей Тигран II передает пожелания процветания тебе и твоей стране!

– Приветствую тебя, Васак, и благодарю царя царей Тиграна II за добрые пожелания.

– Мой царь хочет и дальше поддерживать мир и покой на границах наших государств. Прими эти подарки в знак уважения и примирения.

Сундук открыли. Засверкали сделанные руками талантливых армянских мастеров золотые и серебряные кувшины, кубки, чаши и ювелирные изделия. Глаза царя забегали, жадность преодолела страх, алчное сердце не могло насытиться.

– Ваши ювелиры славятся усидчивостью и мастерством. Эти изделия поражают воображение, – только и сказал монарх. – С благодарностью подарки принимаю.

В проеме двери появился Лукулл.

– Государь, – сказал он, – нам с тобой нужно кое‑что обсудить с министром.

Все трое прошли в диванную, расселись. Лукулл поинтересовался, какая позиция царя Тиграна по Галатии, и получил сдержанный ответ. У Великой Армении в Галатии имеется интерес. Кельты добывают тяжелый шпат, которого нет в Армении, и поставляют в Египет. Армения также хотела бы закупать его в больших количествах. Из этого минерала делают эмаль, нужную ювелирам. Проблема тут же разрешилась. По словам Васака, в таком случае, царь Тигран не видит препятствий, чтобы Дейотар занял трон Галатии.

После вкусного обеда Лукулл пригласил Васака прогуляться в саду. Они шли по ухоженным дорожкам, а на почтительном расстоянии их сопровождала охрана из легионеров.

– Меня просили влиятельные люди в Риме встретиться с тобой, – произнес римлянин.

– Слушаю тебя, проконсул, – слегка поклонившись, сказал Васак.

Наместник римской провинции Азия и главнокомандующий войсками Лукулл контролировал всю политическую ситуацию на полуострове Малая Азия. Он часто посещал союзные царства и, как арбитр, регулировал непростые взаимоотношения между династами. Но царь Тигран его беспокоил. Об этом он откровенно говорил. На его взгляд, царь проводит в регионе слишком независимую политику, не считаясь с интересами Рима. Отношения республики с Великой Арменией серьезно испортила поддержка Тиграном Митридата VI. Тигран рискует также испортить отношения с собственной знатью, слишком прагматичной, чтобы рвать связи с Римом. И вообще, в перспективе партнерство с этим царством проконсул видел проблематичным. Как известно, армянский вопрос – одна из самых сложных проблем внешней политики Рима в течение последних ста лет.

Васак осторожно высказался:

– Тиграну не нравится, что вы всех поучаете.

– Васак, ты умный человек, и понимаешь, что Рим не прощает никому и прощает всем одинаково жестко!

Васак пристально взглянул на военачальника:

– Тигран говорит, что Армения – противовес растущему влиянию Рима.

Проконсул остановился и грозно произнес:

– Рим – центр мироздания! Боги дали нам право повелевать народами. Рим настолько силен, что перед ним не устоять ни одному государству. Я надеюсь на твое благоразумие. Сотрудничая с нами, ты получишь царство. Будешь править от имени Тиграна Младшего, так как мы не можем нарушать династические законы, но ты, как друг Рима, будешь иметь небывалые полномочия, а если захочешь, то и римское гражданство.

– Что я должен делать?

– Устранить Тиграна и привести к власти его младшего сына. А если не получится, то способствовать продвижению римских войск в глубь территории Армении.

– Но сенат не давал санкцию на войну с Великой Арменией.

– Сенат совсем потерял контроль над внешней политикой. Войны теперь ведутся по личной инициативе полководцев. Уверяю тебя, сенат молчаливо одобрит эту войну.

– Поглотив Армению, вы обязательно увязните в Азии и захлебнетесь в противостоянии с бесчисленными варварами.

– Это неважно. Армения не должна сравняться с Римом ни по мощи, ни по влиянию. Вот главная задача!

– Тигран любит повторять, что алчность сената, диктаторские замашки полководцев и мания власти консулов приведут к краху Римскую республику, – осторожно сказал Васак.

– Рим вечен! Он выше и сильнее всех. Верь в это! Наше сотрудничество даст, я уверен, прекрасные плоды. Ну как, ты согласен?

– Да, проконсул.

Они разошлись в разные стороны.

Глава 10. Ночная охота на львов

Царской забавой в Армении считалась ночная охота на львов. Загонщики с факелами и собаками выгоняли львов из росших вдоль рек и каналов зарослей, жгли костры, шумели, не подпускали зверей ни к воде, ни к местам их обычной охоты. Голодные хищники, потревоженные в логове, лишенные возможности выслеживать добычу, свирепели и могли наброситься людей и лошадей, чтобы растерзать, и не совсем было ясно, кто на кого охотится – азартный человек на льва, подвергая себя небывалой опасности, или свирепый зверь на человека, чтобы сразиться в смертельной схватке.

Большая территория охотничьих угодий уже оцеплена отрядом охраны, но до захода солнца царь и свита оставались в специально разбитом для них лагере. Повара постарались на славу: приготовили замечательный ужин. Тигран и его гость царь иберов Артак за трапезой обсуждали важные темы.

– По моим данным, Рим присматривается к Иберии, – говорил Тигран. – Твоя земля, Артак, лежащая в Южном Кавказе, богата и красива.

– В мою страну ведут всего четыре горных прохода, – отвечал Артак. – Они защищены крепостями. Рим считает, что ему дозволено больше, чем остальным, но в отношении Иберии его желания несбыточны.

До лагеря донесся оглушительный рев голодного зверя.

– Львы близко, – сказал Тигран. – Слепая сила зверя или ум охотника: кто победит? Брат, скачем туда, откуда доносится рык! – с воодушевлением воскликнул государь.

Вскочив на лошадей, цари пришпорили их, а вся свита – сыновья Тиграна, Меружан, Гнуни и другие приближенные – с луками и стрелами в колчанах устремилась за ними в заросли. Оруженосцы с копьями и запасными лошадьми еле поспевали за монархами. Егерь – он впереди – приказал спустить собак, удерживаемых слугами на привязи.

Тигран нагонял страху:

– Артак, предстоит опасная схватка с хищником!

– В моем царстве львы не водятся, – без энтузиазма проговорил Артак.

– Лев – властитель животного мира!

Стемнело. Царь и его спутник остановились и прислушались к звукам охоты.

– Количество львов необычайно увеличилось, – сообщил Тигран. – Львы бродят в этих горах в таком количестве и так осмелели, что их жертвами стали люди.

Артак поежился. Меружан подтвердил:

– Это так, мой государь.

Царь с нетерпением ждал вестей от разведчиков, выслеживавших зверя. Наконец донесли, что хищник где‑то недалеко.

Меружан предупредил:

– Похоже, это тот самый лев, взявший привычку похищать коров и овец, пасущихся на лугах.

Злобный рык раздался совсем рядом. На мгновение в свете факелов охотники увидели силуэт царя зверей.

– Огромный, и, несомненно, не один, – сказал Тигран. – Крупные хищники живут группами.

– Этот лев чрезвычайно изобретательный и известен как людоед, – предостерег Меружан, дабы побудить людей к осторожности.

Всадники, вокруг которых суетились псы, разделились на три группы, приступив прочесывать местность в поисках зверя. Первую из групп возглавлял царь, вторую – Артавазд, третью – Тигран Младший. Огромный зверь был где-то рядом, бежать некуда, команда загонщиков беспрерывно шумела и била в барабаны, с факелами в руках гнала зверя под стрелы охотников.

Группа – Тигран, Артак, егерь и начальники охраны царей – шла по поросшему зарослями плато. Рычание льва прекратилось; охотники замедлили движение. Егерь, держа в руке факел, ехал на лошади впереди. Свет выхватывал из темноты неясные очертания деревьев, камней и темных силуэтов.

– Он где‑то здесь, – полушепотом произнес начальник охоты.

Лев, оставаясь незамеченным, близко подкрался к людям. Всадники, озираясь и негромко переговариваясь, подошли к нему почти вплотную. Метнулась тень! В стремительном броске лев напал на егеря. Профессиональный охотник от боли пронзительно закричал. Хищник вцепился ему в горло и повалил на землю. Лошадь егеря встала на дыбы, и вдруг неудержимо понесла. Нога всадника застряла в стремени. Обезумевшая лошадь волочила в темноту поверженного егеря и вцепившегося в добычу зверя. Собаки, учуяв запах льва, обратились в бегство, и только два матерых пса повисли на хищнике.

Упавший на землю факел егеря ярко освещал сцену поединка. Тигран первым выстрелил из лука. Стрела вонзилась во льва, тот, выпустив жертву, громогласно зарычал, устремив взгляд на стрелявшего. Тигран видел, как большие глаза льва загорелись, зрачки расширились, когти втянулись, и в этих глазах он прочитал смертельную ярость раненого зверя. Стрелу пустил Меружан. Снова раздался злобный рык. Окровавленный зверь с двумя стрелами в боку, сбросив собак, побежал в заросли кустарника.

Группу Тиграна обошла львица. Очевидно полагая, что самец отвлекает внимание добычи, она затаилась в высокой траве и в неожиданный для людей момент выскочила, набросилась на лошадь Меружана, крепко вцепившись ей в горло. Лошадь заржала и вместе со всадником повалилась на землю. Царские лошади испугались и понесли. Тигран уронил боевой лук, Артак чуть не слетел с лошади, Меружан, не теряя самообладания, выхватил меч и вонзил его в тело львицы. Но та все равно продолжала душить свою жертву и отпустила лишь тогда, когда силы дикого зверя иссякли. Львица затихла.

В дубовой роще лошадь Тиграна наконец успокоилась. Нервно пофыркивая, она шла в темноте между деревьев. Светила луна, мерцали звезды, стояла тишина. Тигран, озираясь, пытался разглядеть дорогу. Треск веток заставил его остановиться на поляне. В лунном свете государь увидел раненого льва, непобежденного, гордого и могучего, с двумя стрелами в боку. Зверь стоял на краю опушки и пристально смотрел на человека. У царя внутри похолодело. Тигран никогда не был малодушным, с юных лет был приучен гордо смотреть смерти в лицо. Без спешки вынув из ножен кинжал, он приготовился к схватке.

Внезапно справа от него на поляну выехал всадник. В руках у него был лук, но стрелу он держал, не прицеливаясь. Царь узнал сына Тиграна Младшего. Два всадника стояли и сверлили друг друга глазами. Государь с кинжалом в руке холодно и бесстрастно глядел на сына, а тот, с луком на изготовку, пылающим и ненавидящим взглядом смотрел на отца, и этот взгляд мог означать что угодно. Тиграна Младшего обуял инстинктивный страх: отец читает в его глазах истинные намерения. Юноша потупил взор.

Хриплый рык раненого зверя разнесся над рощей. Лев потряс гривой, оскалил зубы, разинул пасть. Слепая ярость побуждала зверя обрушиться на того, кто причинил ему смертельные страдания. Присев на задние лапы, лев бросился на Тиграна. Его сын в противоречивых чувствах, с мыслью о своей несчастной судьбе, поднял лук, растянул его и, коснувшись тетивой подбородка, выстрелил. В ночной тишине раздался свист летящей стрелы и глухой удар.

Стрела вошла в тело льва строго перпендикулярно, прямо в сердце. Огромный зверь упал замертво.

– Хороший выстрел! – крикнул Тигран…

Страсти охоты улеглись. В ночном лагере пылали костры, радостный гомон оглушал бивак: пьяная компания славила Тиграна по причине удачной охоты. Слуги разносили вино и жареных куропаток, а участники забавы бахвалились подвигами и невероятной храбростью при встрече со львами. Владыка Армении приказал посвятить убитых львов верховному богу Арамазду.

Когда трапеза была в разгаре, царь подозвал Тиграна Младшего:

– Ты спас мне жизнь, но это не повлияет на мое решение о престолонаследнике. Я хочу видеть во главе государства разумного и рассудительного приемника, способного усердно и ревностно служить народу. Готов ли ты? Я жду знак.

Наутро после завтрака царский кортеж под впечатлением острых ощущений минувшей ночи двинулся обратно в столицу. Дорога пролегала мимо водопада. Кристальные струи падающей с высокой скалы воды и искрящиеся на солнце радужные брызги завораживали и околдовывали. Полюбовавшись водопадом, все, дабы взбодриться, искупались и, почувствовав прилив сил, в приподнятом настроении поехали в дворец.