Глава 31
– Как могло случиться, что покушение на принца произошло в обед, а курьер эстафеты прибыл только вечером? – спросил Лишней. – Я совершенно уверен, что вначале убили Ива, а потом занялись его наследником. У заговорщиков выросли крылья? Или они протянули из Сотхема свою эстафету?
– Мне приходит в голову только одна мысль, – сказал Сатарди. – Гонца могли пустить через гарь. Прошло уже немало времени, поэтому наверняка там можно проехать, хоть такая поездка не доставит удовольствия. Путь в таком случае сокращается чуть ли не втрое. Если ехать одвуконь и не спать, вполне можно уложиться в два дня.
– Надо послать кого-нибудь с проверкой, – предложил Джолин. – Если там нормальная дорога, это можно использовать самим. Мы можем узнать в общих чертах содержание письма герцога? Что он думает делать?
– Он просил не говорить принцу о смерти отца. Сюда выехала герцогиня, она скажет сама. Людей в столицу Барни он не отправлял. С заговорщиками уехала треть армии, и тракт оказался блокирован. Скорее всего, Камил потерял и мать, а в Барни уже новый король. Герцог прислал список главарей заговора. Это семь графов. Все они главы родов из южных провинций.
– Семь графств, – задумчиво сказал Сатарди. – Немало, но это только десятая часть королевства. Что пишет герцог об окончании войны?
– По его мнению, до дождей союз должен уйти.
– Значит, победа, – продолжил свою мысль Сатарди. – Дворяне Барни много потеряли на этой войне, и известие о её победоносном окончании добавит среди них популярности Аликсану и, наоборот, уменьшит поддержку мятежникам. Но если срочно ничего не предпринять, всё равно придётся воевать и делать это по уши в грязи. Что думает делать герцог?
– В письме прямо не сказано, – ответил Джок. – Из намёков я понял, что он хотел бы избежать войны и использовать бойцов Пармана. У него есть неплохие специалисты, но у нас они лучше. Аликсан оставил за мной право решать, поэтому я хочу послать туда Салана и дать ему в помощь несколько волчар. Нужно убить как можно больше главарей мятежников, а если удастся, то и выбранного ими короля. Есть предположения, кто это может быть?
– Кто-нибудь из герцогов или их сыновей, – сказал Джолин. – Вряд ли у кого-то из графов хватит наглости надеть корону. Могут выбрать Ингара Ронгарна. Он двоюродный брат короля и уже стар, поэтому подойдёт заговорщикам.
– Как себя чувствует принц? – спросил Сатарди.
– А как он может себя чувствовать? – сказал Джок. – Он умный парень и прекрасно понимает, какой опасности подвергаются его родители. А тут ещё заперли в комнатах. Хорошо, что рядом с ним Лани.
– А они не наделают глупостей? – спросил Джолин. – Вроде уже могут.
– Даже если и так, я не могу этому помешать, – ответил Джок. – Не посажу же я вас туда третьим. Будем надеяться на их благоразумие. Сейчас я туда схожу и скажу им, что отправляю людей в Барни, а вы найдите Салана и скажите, чтобы подбирал себе команду. И пусть возьмут с собой больше золота. За столичной лигой Барни есть должок, так что кого-нибудь из заговорщиков можно попытаться убрать с их помощью. Затягивать с устранением нельзя. Если начать убивать одного графа за другим, они быстро поймут, что происходит, и так прикроются, что не подберёшься. Поэтому всё нужно сделать максимально быстро.
Принца переселили из его комнат в комнаты Лани, у дверей в которые вместо гвардейского караула стояли люди Лишнея. Джок постучал в дверь, немного выждал и вошёл. В гостиной никого не было, поэтому он подошёл к дверям спальни и постучал в них.
– Это я, – громко сказал он. – Вы можете выйти, или мне прийти позже?
– Вы можете войти сами, Джок! – услышал он голос Лани и открыл дверь.
Принц с герцогиней сидели в сдвинутых креслах и вопросительно на него смотрели.
– Извините, если помешал, – обратился к ним Джок. – Пришёл сказать, что сегодня в столицу Барни выезжают мои люди, а герцогиня Альда возвращается в Ордаг. Из письма герцога можно понять, что война скоро закончится.
– Значит, отца убили! – понял Камил. – И вы не успеете спасти маму! Кто это сделал? Ну что вы на меня так смотрите, граф? Если бы отец был жив, вы мне об этом так и сказали бы, а раз промолчали, значит, вам не велел говорить Серг. И Альда уехала одна раньше времени из-за этого. Так кто?
– Графы с юга.
– Все смуты и мятежи, которые у нас когда-либо были, всегда зарождались там, – сказал Камил. – Можете ответить, для чего вы посылаете людей?
– Нужно наказать мятежников и постараться избежать войны, – ответил Джок, восхищаясь выдержкой мальчика. – Для этого все главные лица заговора должны умереть.
– А кто убил отца?
– Это сделал капитан гвардии. Его пока нет в списках на ликвидацию. Он не ключевая фигура, просто прельстился очень большими деньгами. Если его не уберут сами заговорщики, позже им займёмся мы.
– Никогда его не любил! – сказал Камил. – В Барни уже давно никто не покушался на королевскую власть, поэтому отец был таким беспечным. А ведь Серг его предупреждал, я сам слышал! Что будет со мной?
– Придётся вам быстрее взрослеть, – ответил Джок. – Через полгода вам исполнится пятнадцать. С этого возраста лиц королевской крови можно объявлять совершеннолетними и короновать. Если не передумаете, можете пожениться. Отец хотел забрать вас с собой, чтобы учить управлению королевством. Теперь же останетесь здесь, здесь же и научитесь всему, что необходимо, а в Барни отправим наместника. Его кандидатуру подберёте вместе с Аликсаном, но я советую герцога Эдгара Ольмара. Я неплохо разбираюсь в людях, и, по-моему, это очень достойная кандидатура.
– Согласен, – кивнул Камил. – Когда приедет Альда, надо объявить о том, что наша с Лани помолвка состоялась перед уходом отца на войну. Граф, у меня просьба…
– Я слушаю, принц.
– Я понимаю, что вряд ли такое может быть, но если мать не убили, а только заточили…
– Я сделаю всё возможное, чтобы она не пострадала и оказалась на свободе, – сказал Джок. – Даю вам слово!
Когда Лишней удалился, Лани опять перебралась на колени Камила, откуда согнало его появление. Девочка обняла друга, прижалась головой к груди и тихо сказала:
– Когда у меня убили всю семью, поначалу не хотелось жить! А потом появился Серг. Горе осталось, но уже не было мыслей о смерти, и я поняла, что для любого человека очень важно, чтобы рядом был кто-то близкий, кто тебя любит и кого можешь любить ты. И неважно, родной он по крови или нет. Первое время мне часто снились родители и брат, но после появления Серга эти сны прекратились. Одна графиня сказала, что умершие снятся, когда человеку плохо, и нет якоря в жизни. Я хочу стать для тебя таким якорем! Пусть все думают, что у нас с тобой только дружба, но я-то знаю, что это любовь! Дружбу терять больно, но любовь… Мои мысли только о тебе, о том, как мы будем с тобой жить и любить друг друга. Ты не раздумал брать меня в жёны?
– Ты же знаешь, что я тебя люблю, как я могу раздумать? – сказал Камил, целуя её макушку.
– Не так! – она подставила ему губы и закрыла глаза. – Поцелуй, как целовал в прошлый раз! Было так приятно! И ты сразу на меня отреагировал!
– Давай не будем так целоваться, – ответил покрасневший принц. – Нам с тобой осталось немного. Какие-то полгода, и ты будешь моей!
– Я готова стать твоей хоть сейчас, – прошептала она, опять прильнув к его груди. – Я же знаю, что ты этого хочешь и уже можешь. Вот и сейчас…
– Это из-за того, что ты ёрзаешь! – сказал он, став совсем красным. – Лани, я что-то могу только месяц. Это ничего не значит, и как мужчина я ещё слаб. И тебе пока рано. Я только опозорюсь, а потом не смогу смотреть в глаза твоей семье. Полгода пролетят быстро, а в нашем возрасте это время много значит. Знаешь, как ты изменилась за последние полгода?
– Груди выросли! – сказала Лани. – Не такие, как у Альды, но таких у меня, наверное, не будет. Если хочешь, можешь погладить, мне это приятно.
– Опять ты за своё! – возмутился Камил. – Слезай с коленей. Ты думаешь, я железный?
Сделав жалкое лицо, Лани усилием воли вызвала у себя слёзы и пошла плакать на кровать. Своими приставаниями к другу она добилась того, чего хотела. Он бросился её утешать, на время забыв о своём горе.
В последнее время Лону по ночам стали мучить кошмары. Мало того что надолго лишили сына, так теперь и муж уехал на войну, и приходилось подолгу ждать от него вестей, мучаясь неизвестностью. Королева и раньше мало времени уделяла придворным, а сейчас и вовсе почти не выходила из зимнего сада. В парке было лучше, но в нём трудно избежать назойливого внимания дворян, а ей не хотелось никого из них видеть. Сегодня, сразу после завтрака, она опять пришла сюда на любимую скамейку. Когда распахнулись двери, и в небольшое помещение сада ворвались мужчины с мечами наголо, она сразу же всё поняла. Они не пришли бы за её жизнью, если бы перед этим не забрали жизнь мужа. В один миг всё в этом мире стало безразличным. Она любила сына, но эта любовь меркла по сравнению с чувствами, которые испытывала к мужу. Он был для неё всем, и вот его больше нет! Зачем жить?
– Зря вы так, право! – недовольно сказал граф Стеф Жармо идущему рядом дворянину. – Мы пришли только убить, зачем было издеваться?
– Откуда в вас эта чувствительность, граф? – засмеялся его спутник. – Лучше скажите, какой ответ дал герцог Герт Ольмар? Он согласился?
– Ни мгновения не сомневался в его согласии, – буркнул Стеф. – Вот вы бы, Сандр, отказались от такого предложения?
– Я – нет, но это не примет его отец, и Герту придётся выбирать между семьёй и короной. Он, конечно, честолюбив, но хватит ли его честолюбия для такого выбора?
– Он уже сделал свой выбор, – пожал плечами граф, – как и мы все. У кого из нас есть возможность его поменять?
– Мы запятнаны кровью, а он ещё чистый. Вот если бы он убрал отца…
– Вы слишком многого от него хотите. Я оставил возле их замка своих людей. Они примут меры, если герцог после разговора с сыном бросится в столицу. Семью брата короля пока трогать не будем, но за ними нужно присмотреть.
– По-моему, всё это лишние сложности, – недовольно скривился Сандр. – Уничтожить всю их проклятую кровь было бы спокойней и надёжней. Но вам, конечно, виднее.
– Вы были правы, герцог, – сказал Эмилу Борже генерал Соргайл. – Противник большими силами атаковал нашу базу. Если бы мы не отправили туда подкреплений, остались бы без продовольствия. Атака отбита, но от снарядов загорелись три склада из восьми. Сейчас вывозим сюда продукты из уцелевших складов. Одновременно был атакован и участок тракта поблизости от базы. Похоже, что это наступление носило отвлекающий характер. Никто не ставил себе цели отрезать нас от побережья, хотели лишить подмоги защитников складов.
– Не тревожьтесь о продовольствии, Борес, – сказал герцог. – Пока вас не было, прибыл гонец с пакетом. Порт частично очищен, и через три дня в него начнут приходить корабли. Есть повеление короля заканчивать боевые действия и всем эвакуироваться. Славы мы с вами не добыли, но опыт тоже многого стоит. Сегодня пришли первые подразделения генерала Мана. Сейчас их выводят из Рогова. По моему приказу выводить будут на тракт. Пусть первыми идут в порт и возвращаются домой. За ними отправим тех, кто в Братоше, а потом уйдём сами. Последними будут егеря. Когда начнём ломать свою оборону, Аликсан может сильно осложнить нам жизнь, поэтому я хочу с ним договориться. Мы оставляем ему целые города и ещё живых жителей, а он не мешает нам уйти. Пришлите ко мне одного из ваших знатоков местного языка. Писать они не умеют, поэтому я напишу на нашем языке, а кто-нибудь из них переведёт герцогу моё письмо.
Ревнитель, которому вручили письмо, добирался до ставки герцога Аликсана весь день. Помимо письма, герцог Эмил Борже вручил ему ещё один лист бумаги.
– Здесь мои инструкции для вас, Род, – сказал он. – Я примерно представляю, какие вопросы могут возникнуть у герцога Аликсана, и на этом листе написал, что вам на них отвечать.
Добраться до герцога оказалось непросто. Сначала он часа два ехал под охраной своих солдат в сторону расположения противника. При этом старались выбирать открытые места, чтобы не получилось внезапного столкновения. Такая тактика себя оправдала. Отряд противника увидели на большом расстоянии, после чего Род отделился от охраны и поскакал в сторону вражеских кавалеристов. Как он и ожидал, в одного человека не стали стрелять.
– Я парламентёр, посланный главнокомандующим наших войск к его светлости герцогу Аликсану! – сказал ревнитель, немного не доезжая до всадников. – У меня с собой письмо и полномочия отвечать на вопросы вашего командования. Прошу помочь добраться до вашей ставки. У меня нет оружия.
Ему выделили в сопровождение два десятка кавалеристов, которые довели до самой ставки и сдали генералу со смешным родовым именем Парман. Смешным в генерале было только имя, встретившись с ним взглядом, Род непроизвольно передёрнул плечами и отвёл глаза. Аликсан не стал специально затягивать встречу, а принял Рода почти тотчас же.
– Что вам приказали передать? – не здороваясь, спросил герцог.
– У меня для вас письмо, ваша светлость, – почтительно ответил Род. – Оно написано на нашем языке, потому что ваш изучили только для разговора. С вашего позволения, я его переведу.
– Читайте! – сказал герцог.
– «Командующему войсками королевства Сандор герцогу Сергу Аликсану от командующего войсками союза королевств герцога Эмила Борже, – прочёл Род. – Милорд, я хочу предложить вам соглашение. Его суть в следующем. Мы уходим к побережью, откуда кораблями возвращаемся домой, оставляя вам занятые нами три города с уцелевшим населением и тракт, а вы на срок пять дней прекращаете все свои действия против нас».
– И много осталось населения? – спросил герцог.
– Не очень, – признался ревнитель, – примерно треть. Но должен сказать, что не все пострадали по нашей вине, очень многие бежали при нашем приближении. Население уничтожалось только в самом начале и только в деревнях.
– Мне трудно заключать с вашим герцогом подобное соглашение, – сказал Аликсан. – Мы только союзники короля Мехала, и подобные соглашения надо было бы заключать с ним. Но я понимаю, почему вы пришли не к нему, а ко мне. С одной стороны, скорейшее окончание войны всех устроит и уменьшит число жертв, а с другой – найдётся немало людей, которые станут упрекать меня сделкой с врагом и тем, что я дал вам безнаказанно уйти. Поэтому предлагаю сделать следующее. Вы выполняете всё, что предлагает ваш герцог, а я на указанное вами время лишь воздерживаюсь от проведения крупных наступательных операций. Мелкие рейды и стычки отрядов могут продолжаться. Это обычное состояние на линии нашего соприкосновения, и ни у кого не возникнет вопросов. Только имейте в виду, что такую пассивность я могу гарантировать только со своей стороны и со стороны войска Барни. Полки короля Мехала мне не подчиняются.
– Нас это устроит, – ответил Род. – Войска короля Мехала сосредоточили свои силы на обороне и неспособны к быстрому наступлению.
– Не думал, что буду договариваться с ними о перемирии, – сказал Сергей Парману, после того как парламентёра увели на ночлег. – С другой стороны, пусть об этом болит голова у Мехала. Мы и так потеряли в этой войне целый полк только убитыми.
– Что было в письме, которое утром пришло от Строга? – спросил Альбер.
– Не знаю, – усмехнулся Сергей. – Письмо не мне, а нашему патрицию. Отец Севера прислал для передачи. А на побережье всё нормально. Золото получили, пленных отдали, а Ортисия повесили. И золота только мы получили столько, сколько я получаю налогов с четырёх провинций за три года, а ещё третью часть отдали остальным. При бережном расходовании нам его хватит на все мои проекты лет на десять. Корабли из дальних бухт перегнали в порты, и пленные моряки занимаются с нашими парнями. Обрадовал сотхемский адмирал. Его флот захватил у своего побережья два больших грузовых корабля союза, перевозивших лошадей, и он привёл их в Гонжон мне в подарок вместе с экипажами и грузом.
– А где же базируется их флот, если захвачен единственный порт? Нашли удобную бухту?
– Конечно, – чему-то засмеялся Сергей. – У нас таких бухт много, а у них поменьше, но найти можно. Чему смеюсь? Адмирал рассказал Строгу, что они выбрали для стоянки бухту, в которой обосновались дворяне из Сандора, ищущие яйца демов.
– Зачем им это? – удивился Парман. – Что в этих яйцах такого ценного, чтобы из-за них рисковать головой?
– А вот это самое смешное. Когда я был в дружине графа Продера, рассказал всем сказку о том, что на моей родине этих демов приучили к верховой езде и используют в битвах. Конечно, не диких, а выведенных из яиц. На самом деле они у нас вымерли несчётное число лет назад. Так вот, отец того графа принял мои слова всерьёз и поселился со своими людьми на краю пустыни, чтобы найти и вывести яйца демов и приучить взрослых животных к верховой езде. Всё это время его считали чокнутым.
– А разве не чокнутый? – засмеялся Альбер. – Наверное, у вас талант рассказчика, если все поверили.
– Самое интересное, что, когда адмирал привёл туда свой флот, у старого графа уже была куча яиц и один вылупившийся детёныш, который не слезал с графских коленей и вылизывал «папочке» лицо.
– Ничего себе! – поразился Альбер. – Может, адмирал врёт? За моряками такое водится.
– Не похоже, – сказал Сергей. – Он клялся Строгу словом дворянина, что говорит правду. Зачем ему врать, в чём смысл?
– Вы очень необычный человек, милорд, если даже ваши выдумки обретают жизнь!
– Вы, Альбер, в моём мире тоже не выглядели бы обычным. Что там с нашими диверсантами? По-прежнему не появились?
– Жду, должны вот-вот подойти.
– Если придут не слишком поздно, скажите Северу, чтобы зашёл ко мне.
Отряд майора Эжена Логара пришёл ночью, поэтому разговор герцога с графом Лораном состоялся сразу же после завтрака.
– Присаживайтесь, – показал Сергей Северу на одну из неказистых табуреток, стоявших в штабной палатке. – Мне уже коротко рассказали о вашем геройстве. Сначала прочитайте письмо отца, а потом продолжим разговор.
Минут пять юноша потратил на чтение письма, после чего его отложил и повернулся к герцогу.
– Вы знаете содержание письма?
– Откуда? Не имею обыкновения читать чужие письма.
– Я не подозревал вас, милорд, – сказал Север. – Просто вам могли сказать при передаче письма. Император и Сенат хотят поручить мне должность посланника при дворе вашего короля.
– Поздравляю, это выгодно для вас и удобно для Сената. Вы здесь уже свой человек, прекрасно знаете язык и обросли связями. А от клятвы я вас освобожу.
– Я этого не хочу!
– Из-за моей жены? Ну что вы ведёте себя, как мальчишка! Я знаю, как Альда действует на мужчин, и мне вас жаль, но помимо чувств должен быть и разум! Вы прекрасно понимаете, что ваше чувство безнадёжно, и растравливаете свою рану, вместо того чтобы её залечить. На свете много прекрасных девушек, которые могут принести счастье любому мужчине, так зачем вам лишать себя счастья?
– А вы сами, милорд? Если бы герцогиня в своё время не ответила вам взаимностью?
– Я был бы несчастен, как вы сейчас, и страдал, но рано или поздно связал бы свою судьбу с другой женщиной. Наверное, чувство к Альде осталось бы в моём сердце на всю жизнь, но это не значит, что я не принял бы любовь другой девушки и не подарил бы ей свою. И я нашёл бы с ней счастье, Север! Вы не знаете, но в Альду была влюблена половина моей армии. Это я из скромности говорю, что половина, на самом деле они все её обожали. Некоторые и сейчас вздыхают, но остальные женаты, а кое у кого уже есть дети. И они счастливы! Я всё равно не позволю вам ходить хвостом за женой. Откручу голову и буду прав! А вы на моём месте поступили бы иначе? Сами же прекрасно всё понимаете. Жизненного опыта у вас немного, но голова светлая. Пишите письмо в Сенат со своим согласием, а когда пришлют людей, деньги и инструкции, я отправлю вас ко двору короля. Это не значит, что вас изгоняют и я не приму в своём доме. Приезжайте, ради всех богов, но в гости или по делам. И обратите внимание на других девушек. Я где-то слышал или читал, что от любви к одной женщине может вылечить только другая. Война фактически закончилась, поэтому вы со своими людьми можете на время уехать в империю, а следующей весной вернётесь уже как посланник императора и Сената! Кстати, участники рейда, в том числе и вы, награждены орденами, и сегодня я их вручу. А вам ещё и дворянскую грамоту на право графа королевства Сандор. Вам, помимо текста на нашем языке, напишут то же самое на имперском.
– А где герцогиня? – спросил Север. – Говорят, она уехала. Это не из-за меня?
– Дело не в вас. В армии Барни был заговор, из-за чего погиб король, а у нас на воспитании его сын. Наверное, убили и его мать, а принцу нет пятнадцати. Я вас убедил?
– А нельзя остаться до окончания войны?
– Вам и сейчас нелегко уехать. Я напишу генералу Строгу, и вам дадут военный корабль наших купцов. На нём и доплывёте. И спасибо за помощь. Хоть ваши мотивы были сугубо личные, вы единственный гражданин империи, кто пришёл на нашу землю с мечом не грабить, а помочь. Это запомнят.
– Я уеду, но часть моего сердца останется здесь.
– Мы, Север, всю жизнь рвём своё сердце, раздавая его кусочки близким, друзьям и любимым. Уходя, они уносят наше сердце с собой, и это рождает боль и печаль. С печалью можно жить, нельзя жить печалью. А лучше в любой жизненной неурядице стремиться к радости и искать счастье. Это очень трудно, но вы попробуйте. Тогда, может, приедете к нам весной вместе с женой.
– Откуда в вас, милорд, эта мудрость? – уставился на герцога Север. – Вы ведь даже младше меня! А я столько читал…
– Поверьте, что я читал больше! – засмеялся Сергей. – Если когда-нибудь подружимся, я вам много чего расскажу.
– Ты должен отказаться! – потребовал герцог Эдгар Ольмар от сына. – Ты сам не понимаешь, во что ввязываешься!
– А вы понимаете, отец?
– Да, я понимаю! – взорвался Эдгар. – Ты думаешь, что корона – это слава, почести и сколько угодно придворных шлюх? Ты глубоко заблуждаешься! Трон – это огромная ответственность, тяжёлый труд и масса врагов и завистников! Хочешь, чтобы тебя, как Ива, убил твой капитан? Или чтобы твою жену изрубили на куски, как изрубили Лону? Быть всё время начеку, подозревая соратников и не имея друзей? У Аглаи отравили мужа и пытались отравить её саму. А отец Андре и он сам? Ты всегда был болезненно самолюбив и вечно стремился к власти! За это нужно было бы поблагодарить твою мать, если бы она была ещё жива! Я как мог с этим боролся, да, видно, поздно взялся. Я даже не был уверен в том, что ты сможешь дождаться моей смерти, поэтому заранее принял меры. А сейчас я тебя ещё раз спрашиваю, откажешься или нет?
– Вы сами не понимаете, отец, чего от меня требуете! Упустить такую возможность! По-вашему, я идиот?
– По-моему, ты гораздо хуже. Мой сын не идиот, он мерзавец! Если уйдёшь, домой можешь не возвращаться, его у тебя не будет. Мне больно, но я от тебя отрекусь!
– Я ухожу! И смотрите, чтобы я потом не отрёкся от вас!
– Это я тоже предусмотрел! – герцог позвонил в колокольчик, и на звон в кабинет вошли два гвардейца дома Ольмар.
– Возьмите моего сына и отведите в подвалы! – приказал герцог. – Камеру выберите получше. Пусть там посидит, потом скажет спасибо, когда заговорщикам начнут рубить головы!
– Да, ваша светлость! – почтительно отозвался старший из гвардейцев, подошёл к своему господину и по рукоятку вонзил ему в грудь кинжал.
– Милорд! – обратился к сыну второй гвардеец. – Лошади готовы, а ваша охрана вас ждёт. Не беспокойтесь, вашего отца похоронят, как подобает, а о сестре побеспокоятся. Не теряйте времени!
В то время, когда Герт Ольмар с десятком конных гвардейцев выехал за ворота родового замка, в городские ворота столицы королевства Барни въехали Салан и пять волчар Лишнея. Заплатив за въезд, они направились в нижний город, где сняли на время небольшой домик с садом и конюшней. До конца дня успели купить продукты и корм для лошадей и нанять слуг. Один из волчар надолго ушёл и вернулся в компании с низким неприметным человеком в потёртой одежде.
– Он уполномочен решить наш вопрос, – сказал волчара. – Цену назовут, когда узнают клиента.
– Посмотрите список, – сказал Салан и бросил на стол лист бумаги. – Все они являются главарями заговора. Если его не пресечь на корню, сюда придёт армия Сандора. Думаю, что вы в этом не заинтересованы.
– Правильно думаете, – согласился представитель гильдии. – Нам не нужны потрясения, но и бесплатно работать не будем. Это против правил, да и не такие у вас простые клиенты. Мы берём вот этого! Цена – тысяча золотых, половину вы должны заплатить сейчас.
– Возьмите! – Салан вынул из сумки и бросил на стол пять кошелей. – Я должен знать, когда вы проведёте акцию.
– Завтра или послезавтра. Постараемся обставить, как несчастный случай, вы будете довольны.