Глава 23
Баронесса Лиара Буше не перенесла родов, но ребёнка удалось спасти. Барон принял у повитухи мокрый кричащий комок плоти, отдал его кормилице и ушёл. Его можно понять: замена красавице-жене была явно неравноценной. Но шло время, девочка росла и уже к двум годам превратилась в весёлую и очаровательную малышку, отличавшуюся редким здоровьем. Альду любили все, начиная от слуг и кончая бароном и её старшим братом Рамоном. Любили за красоту, за добрый весёлый нрав, за ум и сообразительность, более свойственные мальчишке. Девочке необыкновенно везло, словно Ньора* задалась целью подтвердить правильность данного ей имени.**
(* Ньора – богиня судьбы, ** альда – счастливая)
Так в возрасте семи лет, играя зимой на реке со сверстниками, Альда провалилась под лёд, но сумела выбраться из воды и добежать до замка. Попавший в ледяную воду годом раньше старший сын кузнеца Гнор целый год сильно кашлял, похудел и к следующей зиме помер. Девочка же после такого купания даже не чихнула. Бойкая, склонная к проказам Альда постоянно попадала в передряги, но там, где другие калечились, теряли здоровье, а то и жизнь, маленькая баронесса выходила, что называется, сухой из воды. С девяти лет её начали учить этикету, письму и всему тому, что должна знать благородная леди. Для этих целей барон привёз из ближайшего города учительницу благородных манер госпожу Равиль. «Благородной леди» больше нравилось уйти на весь день на охоту с одним из деревенских мальчишек, чем зубрить заумные правила со старой грымзой, но барон проявил твёрдость, и Альда научилась манерам и письму, и даже языку империи, которому госпожа Равиль обучила за дополнительную плату. Баронство у них было не из богатых, поэтому период ученичества оказался коротким и через год учительницу отправили в город на радость молодой госпоже.
Жизнь благородной девицы одиннадцати лет отроду в отцовском замке скучна и однообразна. Альда давно поняла, что если она сама о себе не позаботится, то судьба ей коротать время за вышиванием или в библиотеке, где все интересные книги были прочитаны не по одному разу. Самой большой страстью для неё стала охота. Зверья и птицы в окрестных лесах водилось немало, и всё это постоянно попадало на стол в жареном виде, внося приятное разнообразие в питание крестьян и обитателей замка. Поначалу барон позволял дочери охотиться только с братом, но тот был старше на восемь лет и не рвался бродить по камышам в поисках уток или искать на полянах куропаток. Парня привлекала настоящая дичь, поэтому он свёл сестру с двумя деревенскими мальчишками, которые любили бить птицу, и уговорил отца доверить им Альду. Ребята потратили много времени, обучая молодую баронессу охотничьим премудростям, и вскоре она уже охотилась сама, научившись бесшумно подкрадываться к дичи и бить птицу влёт, не тратя попусту стрел. Альда хотела учиться владеть мечом, но отец запретил. Девочка обиделась и тайком от него научилась метать ножи, кинжалы, двузубые вилки и вообще всё, что могло лететь и втыкаться, за исключением топоров и секиры, на которые не хватало сил. Старый конюх учил госпожу этой премудрости, не зная о запрете барона.
Другой страстью Альды стали лошади. Этому отец не противился и даже сам съездил в город и купил для неё молодую кобылу. Альда влюбилась в Бри – так она назвала свою четвероногую подругу – и часто совершала конные прогулки в окрестностях замка, придерживаясь совета отца ездить только по дороге.
– Пойми, дочь, – говорил он, – на дороге пыль, а в лугах цветы и свежесть, но вы обе не умеете медленно ездить, а вечно несётесь стремглав. На дороге это не страшно, а вот в поле или на лугу может привести к неприятностям. Достаточно твоей Бри попасть копытом в нору суслика, как вы обе кубарем покатитесь по земле. При этом кобыла сломает себе ногу, ну а ты – шею. И кому это нужно?
В четырнадцать лет Альду начали интересовать парни. Она знала, в чём разница между мужчиной и женщиной, и то, что через год-два сама покинет замок отца с мужчиной, которого определят ей в мужья. Любовные романы были читаны не по одному разу, а молодые служанки расспрошены, но одно дело читать или слушать, и совсем другое, когда тебе самой снится такое, что просыпаешься с пылающими от стыда щеками.
Известие о том, что граф Мартин убил брата и всю его семью и занял герцогский трон, дошло до них очень быстро благодаря знакомому купцу, который ехал из Ордага и остановился переночевать в замке барона.
– Он сошёл с ума! – в гневе говорил барон, меряя шагами зал. – Король никогда его не признает! И что тогда? Идти на поклон к Мехалу?
– Купец говорил, что король подослал к нему убийц, – возразил Рамон.
– Говорить можно всё! А если и прислал, значит, было за что! В таких случаях нужно брать казну и бежать, а не поднимать мятеж и втравливать нас в войну с Сотхемом!
– А я верю герцогу! – не соглашался Рамон. – Если он это затеял, то наверняка всё тщательно взвесил. Уж герцогу известно больше, чем вам, отец!
– Тебе бы только помахать мечом, а думать не хочешь! Нам война с Сотхемом всегда обходилась большой кровью. Воевал я с ними в прошлый раз, знаю. У них вся власть у короля, а у нас каждый герцог сам себе голова. Потому нас всё время и били!
Такие споры всё чаще приводили к ссоре отца с сыном, и Альда не удивилась, когда однажды брат облачился в выправленные доспехи и уехал в армию герцога Мартина.
За спорами и ожиданиями неприятностей отец забыл о её дне рождения, и своё пятнадцатилетие Альда провела в одиночестве, впервые без праздничного стола и подарков. То ли отец на следующее утро сам вспомнил о празднике дочери, то ли ему об этом кто-то напомнил, но за завтраком он выглядел смущённым, а по его окончании пригласил Альду следовать за ним. Они пришли в комнату матери, которая не использовалась со дня её смерти.
– Сядь, дочь, и послушай, что я тебе скажу. Я не всегда был бароном. Больше двадцати лет назад я покинул отчий кров, потому что мне, как младшему сыну, там ничего не светило. Неплохой конь, доспехи, которые увёз твой пустоголовый брат, и храбрость – вот всё, что было тогда у молодого шевалье Рона Буше. Я подружился с таким же молодым рубакой, и мы вместе шесть лет служили королю. То было смутное и тяжёлое время войны с Сотхемом и мятежей. Всё, что мы получали от короля, песком уходило сквозь пальцы. Однажды, уже в самом конце службы, нам повезло после штурма города попасть в нетронутый другими богатый дом, из которого хозяева по какой-то причине не успели вынести самое ценное. Мы нашли и по-братски поделили золотые и серебряные монеты, украшения и просто камни. После войны отец нынешнего короля даровал мне баронство, и вскоре я взял в жёны твою мать. Друг не получил ничего, кроме положенного жалования, и не скрывал обиду. Как я его ни уговаривал, он бросил службу и подался в наёмники. Больше я о нём ничего не слышал. Баронство мне досталось не из богатых, только с одной деревней. Мы выкрутились, потому что я пустил в оборот захваченное в бою золото и приданое твоей матери. Остальное серебро и украшения с камнями на всякий случай спрятал в замке. Шли годы, но при нашей жизни хватало доходов баронства, и я не трогал спрятанные ценности, решив добавить их к твоему приданому.
– А что изменилось, отец?
– Мне страшно, дочь, – признался барон. – Если его величество приведёт сюда войска… Я сам давил мятежи и знаю, чем они заканчиваются для их участников.
– А что ты мог сделать? У Рамона своя голова на плечах!
– Я мог отцовской волей запретить сыну в этом участвовать, но проявил малодушие. Рамон был настроен решительно, и я испугался, что если попробую задержать его силой, то лишусь сына. Если бы Рамон меня ослушался, пришлось бы от него отречься. А теперь для нашей семьи всё может окончиться очень плохо. Именно поэтому ты сейчас здесь. Я хочу отдать тебе то, что прятал все эти годы, чтобы в случае беды ты не осталась с пустыми руками. Считай это подарком ко дню рождения, который я так бессовестно пропустил.
Барон достал из ножен кинжал, присел в стенной нише и стал подрезать раствор между двумя кирпичами. Ему пришлось работать минут десять, прежде чем один из кирпичей начал шататься. Расшатав ещё больше, отец вынул его и засунул руку в образовавшееся отверстие.
– Крепкая ткань, – сказал он, извлекая увесистый мешочек. – Столько лет в сырости, а по-прежнему целый.
Барон развязал завязки и высыпал на столик монеты, золотые украшения и голубые камни.
– Здесь триста монет серебром, – сказал он, – и примерно на столько же украшений. Я не знаю, сколько стоят камни. Если придётся срочно уходить, это будет единственным, что сможем забрать с собой. Дома только два десятка монет, остальное забрал с собой Рамон. Есть драгоценности твоей матери, ты знаешь, где они лежат. Собери всё в этот мешочек, положи в тайник и прикрой отверстие кирпичом. Теперь ты знаешь, что надо делать в случае опасности.
Прошло несколько дней, и к ним в гости приехал ближайший сосед и приятель отца барон Алекс Гарт в сопровождении двух воинов в броне.
– Приходится ездить с охраной, – смущённо сказал он отцу. – На дорогах стало неспокойно. Ты тоже, Рон, не вздумай ездить один. Если что, я не оставлю одну твою девочку, но из меня по нынешним временам плохой защитник, сам не знаю, что со мной будет.
– Давай выпьем по кувшинчику вина и поговорим, – предложил отец. – За твоими людьми присмотрят и накормят, можешь не сомневаться.
Мужчины поднялись в трапезный зал, куда им принесли хлеб, жареное мясо и вино. За едой говорили мало, а после Рон увёл гостя к себе. Альда специально перебралась в соседнюю комнату, откуда можно было слышать их разговор, для вида занявшись рукоделием.
– Твой направился к Мартину? – спросил Алекс.
– Направился, – ответил отец. – До сих пор корю себя за то, что не проявил твёрдости и не заставил его остаться. И сам может погибнуть из-за чужой гордыни, и погубит семью.
– Ты не веришь в успех герцога?
– Не верю. Самовольный захват герцогского трона – это пощёчина королю, а ему только пятнадцати лет. Его отец мог признать нового герцога, чтобы потом как-то его убрать без риска ввязаться в войну с Мехалом. Я не сомневаюсь в том, что сейчас вмешательство короля приведёт к войне. Мехал давно к ней готов, а тут такой удобный момент!
Они долго говорили, и когда барон Гарт покидал замок, вид у него был озадаченный и угрюмый.
Отец как в воду глядел. Прошло несколько дней, и их проездом навестил один из дальних родственников матери Альды – шевалье Рошак, имение которого располагалось где-то в районе Сакских гор.
– Пусть Мартин и дальше бодается с королём, но уже без меня, – заявил он Рону после угощения. – Новый герцог захватил столицу и, по слухам, собрал большое войско. И это без поддержки короля, а она ещё будет. Кто бы сейчас ни победил, лучше держаться подальше от Ордага. Мехал наверняка воспользуется мятежом, а драться с сотхемцами, когда половина герцогов готова ударить королю в спину… А твоего сына я не видел. Теперь заберусь к себе и буду тихо сидеть. Может и пронесёт: не такая уж я важная птица, чтобы попасть в коронные списки.*
(* списки лиц, уличённых в преступлении против короля)
Шевалье уехал, и потянулись дни, наполненные тягостным ожиданием. Ещё больше волнений принёс визит представителя магистрата города Паршин Ставра Кроне. Он приехал в сопровождении отряда стражи и зачитал обитателям замка указ нового герцога, в котором тот призывал всех, принимавших участие в мятеже, сложить оружие и отдаться на герцогское правосудие.
– Мой вам совет, господин барон, как можно скорее заканчивать этот бунт. Право, ничего хорошего из этого не выйдет.
– Я его и не начинал, – ответил Рон, – а сын… Если жив и до сих пор не вернулся, как я могу на него повлиять?
– Это да, – с сочувствием сказал Кроне. – Тогда готовьтесь к неприятностям. Те, кто не изъявит покорности, не попадут под указ об амнистии. Раз вы лично не принимали участия в мятеже, вам грозит только лишение титула и имения.
– А что можете сказать об имуществе?
– Этот вопрос решит новый хозяин имения. Обычно оставляют личные вещи, оружие и лошадей. Казну вы должны оставить.
На следующий день во двор замка въехала карета с гербом графа Севоржа в сопровождении десяти хорошо вооружённых всадников. Гостей встречал отец, а Альда увидела их уже в замке.
– Это моя дочь Альда, – представил Рон девушку рослому молодому человеку и опиравшейся на его руку пожилой женщине. – Альда, это баронесса Алисия Лоран и сопровождающий её шевалье Крон.
– У вас красивая дочь, барон, – благосклонно кивнула Алисия.
Все прошли в трапезный зал, где слуги уже поспешно накрывали стол. Из завязавшейся беседы Альда узнала, что баронесса была матерью графини Севорж и гостила у дочери, когда в провинции разразился мятеж. Граф не поддержал нового герцога и остался верен королю, из-за чего его замок подвергся кратковременной осаде, а визит баронессы к родственникам затянулся. От неё узнали, что пять дней назад состоялось сражение, в котором войско Мартина было разбито, а он сам погиб. Сейчас Алисия возвращалась домой в сопровождении дружинников графа, а шевалье ими командовал и отвечал за её безопасность. Узнав, в какую переделку попали хозяева из-за выходки младшего Буше, баронесса искренне огорчилась.
– Я сочувствую вам, барон, – сказала она, – и советую обратиться к мужу моей дочери. Новый герцог ценит верных дворян и прислушается к его словам.
– Спасибо за добрые слова, баронесса, – отозвался Рон. – Я виноват в проявленном малодушии и готов понести наказание. Жаль, что вместе со мной пострадает и дочь, но тут уже ничего не поделаешь.
– Если будет совсем плохо, можете найти приют в нашем замке или оставить у нас дочь, – сказала Алисия. – Вам нужно встретиться с герцогом. Это очень умный молодой человек, и он может войти в ваше положение. Имение не вернут, но он может что-нибудь придумать. Я очень недолго с ним общалась, но уверена а том, что это глубоко порядочный и по-настоящему благородный человек.
Баронесса не стала у них задерживаться и уехала сразу же после разговора.
– Собирайся, дочь, – сказал барон, когда проводили гостей. – Нужно съездить в одно место. И оденься потеплее: сегодня холодный ветер.
Прогулка оказалась недолгой. Проехав две леры по дороге, они углубились в лес и через полчаса оказались у неказистого маленького домика. Здесь спешились и привязали лошадей.
– Это охотничья избушка, – объяснил Рон, снимая с коня две перемётные сумки. – Раньше ею пользовался старый лесник. Дело идёт к развязке и скоро за нас возьмутся всерьёз, а мне не хочется полностью зависеть от тех, кто нас выгонит. Поэтому мы с тобой кое-что спрячем. – Он отворил скрипнувшую дверь и внёс сумки внутрь. – Здесь есть небольшой тайник. Вот под этой лавкой надо убрать пару плах и откроется яма. Сюда всё и положим. В сумках те деньги и драгоценности, которые я тебе показывал, два арбалета и много других вещей. Крыша пока не течёт, так что здесь сухо. Надеюсь, что мы уйдём вместе, но теперь ты и сама найдёшь сюда дорогу.
Когда вернулись в замок, отец взялся собирать свои вещи в дорогу, приказав ей заняться тем же самым.
– Лучше всё сделать заранее, – сказал он, – чем потом собираться в спешке. Возьми с собой всю одежду и обувь, из которых не выросла, шерстяное одеяло и плащ матери, он тебе ещё послужит. В дорогу наденешь костюм для верховой езды, в нём будет удобнее, чем в платье. Захвати одну из курток брата. Собери вещи, и пусть служанки увяжут. А ты проверь, чтобы сделали как надо и ничего не забыли.
Альда долго перебирала свои вещи, изредка примеряя платье или туфли. Отобранное положила на свой столик, туда же отправился и свёрток со всякой необходимой в дороге мелочью. Когда служанки уложили всё это в две переметные сумки, Альда зашла в комнату матери, решая, что из находившихся здесь вещей может пригодиться в дороге и что можно взять как память о матери. В результате поисков к собранным сумкам присоединилась дейра, на которой, по рассказам отца, любила играть мама, и отличный кинжал, обнаруженный в ящике стола.
– Уложите отдельно этот плащ и одеяло и можете идти, – приказала Альда служанкам.
Вошедший в комнату отец одобрительно осмотрел аккуратно собранные вещи и взял в руки дейру.
– Ты действительно хочешь забрать инструмент? – спросил он у дочери. – Я помню, что тебя учили игре, но ты никогда не играла на нём сама.
– Хочу, – ответила Альда. – Он лёгкий и не занимает много места. Может, и мне когда сгодится, а если нет, то будет память о маме.
Барон кивнул и положил дейру обратно.
– Бран очень просил взять его с собой, – сказал он дочери, – но я, конечно, отказал.
Бран был их старым слугой, который нянчил обоих детей барона.
– Куда ему, – отозвалась она. – Он едва ходит и постоянно мёрзнет, а скоро похолодает. Только заболеет в дороге да помрёт. Я всё собрала, отец.
– А как сама? – спросил Рон, обнимая дочь. – Выдержишь?
– До сих пор не верится, что придётся отдавать всё чужим людям и куда-то бежать. – Она передёрнула плечами и крепче прижалась к отцу. – Но ты не бойся, я выдержу.
А на следующий день к ним приехали уже не гости, а хозяева, и привычный мир рухнул, разлетевшись вдребезги. Приехавших было шестеро: уже знакомый им чиновник магистрата Ставр Кроне с тремя стражниками, жрец и молодой парень с простым грубым лицом. Кроне зачитал указ, согласно которому баронство Буше передаётся присутствующему здесь шевалье Роншару, а бывшему барону, а ныне шевалье Рону Буше надлежит вместе с дочерью немедленно покинуть замок.
– Мы можем забрать с собой свои вещи и лошадей? – обратился Рон к новому барону.
– Да, конечно, – ответил тот, отводя взгляд.
Ему было совестно выставлять прежнего хозяина из замка, да ещё с молодой красивой девушкой.
– Подождите, шевалье, – обратился к Рону Кроне. – Можно узнать, куда вы уедете? Я должен написать вам подорожную.
– Я сейчас затрудняюсь ответить, – сказал ему отец. – Наверное, направимся в герцогство Лазони, где живёт мой старший брат.
– Тогда я просто напишу подорожную, не указывая цели путешествия, – решил Кроне и вписал их имена в заранее подготовленный документ. Отец забрал бумагу и вместе с дочерью направился за вещами.
Чиновник собрал во дворе семерых солдат баронства Буше, и жрец принял у них клятву верности новому господину.
Конюх вывел уже осёдланных лошадей Рона и Альды и оказал последнюю услугу бывшему хозяину, закрепив на них принесённые вещи.
– Послушайте, барон! – окликнул отец парня, который с непривычки не сразу отозвался на новое для него обращение. – В кабинете, на столе, лежат восемнадцать монет серебром. Это вся на сегодняшний день казна баронства. Я помню правила. Владейте этим имением и будьте счастливы. Прощайте.
– Прощайте и вы, – отозвался новый барон, – и не держите на меня зла.
– На вас не за что злиться. Баронство отобрано приказом герцога за нарушение чести семейством Буше. Нам безразлично, кто станет новым хозяином, вы или кто-то другой.
Отец с дочерью сели на лошадей, в последний раз окинули взглядом уже чужой дом и выехали в услужливо распахнутые стражником ворота.
– Давай поспешим, – сказал Рон, с тревогой глядя на собирающиеся тучи. – Надо до дождя добраться до сторожки и устроить лошадей. Переночуем там, заодно решим, что будем делать дальше.
Они успели доехать до домика, перенести в него вещи и укрыть лошадей попонами, которые в скатанном виде крепились позади сёдел. Лошадей привязали напротив небольшого оконца, чтобы за ними присматривать, не выходя из дома. Вскоре после того, как закончили дела, начался моросящий дождь.
– Нам повезло, что до настоящих холодов больше месяца, – сказал отец. – Завтра должна быть хорошая погода. А дождь мы переждём здесь, здесь же и заночуем. До утра много времени, и его надо потратить с толком. Нужно так уложить вещи, чтобы необходимое было под руками, в первую очередь оружие. Ты умеешь метать кинжалы, поэтому повесишь на пояс ещё два, но так, чтобы их прикрывала куртка. Жаль, что я запретил тебе заниматься с мечом, но ты всё равно не будешь с ним соперницей взрослому мужчине. К умению нужно приложить силу. Возьми кошелёк и тоже закрепи на поясе. Там медь и немного серебра. Плохо, что ты совершенно не знаешь жизнь. Сколько стоит ночлег на постоялом дворе, обед, вещи, которые продают в лавках. Кому можно доверять, а от кого лучше держаться подальше. Старайся всё подмечать, а если что-то непонятно, то спрашивай, когда мы одни. Возьми этот мешочек и пришей где-нибудь к одежде с внутренней стороны, чтобы не бросалось в глаза. Там с десяток алмазов, которые я отложил в запас. Остальные обратим в золото в первом же крупном городе.
– А зачем нам его столько, отец? Не проще ли продать камни тогда, когда потребуются деньги?
– Если мы будем вдвоём, то проще. Но в пути может случиться всё, а идти с этими камнями к ювелирам самой… Разденут и разуют, если вообще отпустят живой. С золотом тебе будет не в пример легче. Да и не всегда можно найти ювелира, который даст за камни хорошую цену.
Некоторое время они молча укладывали вещи.
– Смотри, – сказал отец, когда закончили, – это армейский арбалет. Из своего лука ты сможешь завалить разбойника, если на нём нет брони, но даже кольчуга для него уже непосильная преграда, особенно в руках слабой девушки, поэтому если придётся стрелять, то целься в голову или в ноги. А вот этот красавец с небольшого расстояния прошибёт даже кованый панцирь. Правда, для тебя он тяжеловат, да и взводится долго, но если будем держать на взводе, то легко сможем избавиться от двух противников. Тетива со временем ослабнет, но нам нужно, чтобы они продержались декаду. Взводятся вот этим рычагом. Потом потренируешься. Вот так в канавку ложится болт и крепится скобой. Теперь можно стрелять.
Разобравшись с оружием, барон застелил на лавки сложенные в несколько раз одеяла.
– Сейчас тепло, чтобы накрываться, а так мягче, – объяснил он. – Ложись и отдыхай впрок, в пути не всегда выпадает такая возможность. Заодно поговорим о том, что будем делать дальше.
Альда послушно легла, положив под голову сумку с платьями, и задала вопрос, который уже давно вертелся на языке:
– Ты серьёзно говорил тому чиновнику, что собираешься искать брата?
– Нет, конечно. Мы никогда не были близки, да и не виделись больше двадцати лет. Даже если он жив, нам нечего там делать. Я не искал встречи с родственниками во время благополучия, искать её сейчас будет жестом отчаяния. Уж лучше тогда принять приглашение баронессы Лоран. Но у меня есть мысли получше. Отсюда надо уходить в любом случае. Друзей у меня здесь нет, а те, кого я могу назвать приятелями, участвовали в мятеже и тоже потеряют свои имения. А вот враги останутся. Многие люди по отношению друг к другу не отличаются от волков. Они безропотно готовы терпеть тиранию сильного, но если волею судьбы человек падёт до их собственного положения или ниже, будут рвать его зубами в клочья. Одним словом, нам надо уйти подальше от тех мест, где хорошо знают семью Буше.
– И куда же ты думаешь идти?
– Думаю, что нам с тобой лучше двинуться в Ордаг.
Ответ отца удивил Альду, и она некоторое время обдумывала услышанное.
– Я вижу, что тебе непонятны мои слова, – сказал он. – Как ты думаешь, за счёт чего нам теперь жить? Единственное, что у нас есть, – это благородство рода и немного ценностей. Я буду давать уроки фехтования и начну потихоньку обрастать связями среди состоятельных горожан и офицеров. Для этого нужно устроиться в большом городе, где я смогу набрать учеников. Мы можем поехать на север, в один из городов на побережье, или в Ордаг. Я не хочу жить возле моря. Там хорошо летом, но в остальное время слишком ветрено и сыро, а такая погода уже не для меня. Я думаю, что столица провинции во многом лучше, а если разразится война с Сотхемом, переедем в столицу к королю. Поэтому не будем сразу покупать дом, а снимем где-нибудь жильё и осмотримся. Мы с тобой, дочь, ещё поборемся за место под солнцем. А теперь, пока светло, мне надо поспать. Ночью буду спать вполглаза из-за лошадей. Хотя волки не оголодали, но всякое может случиться, а лишиться коней – это последнее, что нам сейчас нужно.
Альда долго лежала, прислушиваясь к мерному дыханию отца, и незаметно для себя заснула. Ночью она просыпалась от ржания лошадей и от того, что отец выходил прогонять какого-то зверя. Окончательно проснулась, когда стало светать. Вчера она была придавлена свалившимся на них несчастьем. Сейчас в тишине заброшенной сторожки Альда отчётливо поняла, что прежней жизни больше не будет, а что будет – зависит от её отца и благосклонности Ньоры. К своему удивлению, девушка осознала, что ничуть не боится и готова вместе с отцом драться за будущее. Нужно многое узнать и многому научиться? Что же, значит, она узнает и научится! Она не считала себя слабой или глупой. Придётся терпеть лишения и подвергаться опасностям? Ну и пусть! Ради счастья стоило терпеть и бороться! А счастье в её понимании – это большой богатый дом и сильный любящий муж рядом. Поэтому новый день она встретила совершенно спокойно.