Средневековая история. Чужие дороги

Альдонай не одобрит…

Стража, которая шла по обе стороны – не стоит все же под катафалк бросаться, да и коням под ноги тоже не стоит, щедрой горстью разбрасывала монеты. Медь, серебро…

Кое-где и золото блестело.

Люди не дрались за монеты, они даже не поднимали их, пока не проезжала процессия.

Эдоарда любили.

При его царствовании страна не воевала, была спокойна и благополучна, не было голода, болезней… что еще надо?

Практически, ничего. Еще б и налоги не повышали… Эдоард, кстати говоря, не повышал. Даже отменил парочку. И соль подешевела, что тоже приятно. Было за что любить старого короля, было.

Как-то оно еще с Ричардом сложится?

Для обычного человека смена царствования с одной стороны вроде как и где-то там, далеко, король-то на троне, а репа – вот она. И ее посеять и собрать надо. И хлеб сам себя не пожнет и не смелет. Повседневные заботы они куда как важнее, чем какой-то король, ты может, его ни разу в жизни не увидишь, а увидишь – не обрадуешься.

А с другой стороны – кто его знает, что ждать?

Страна застыла, как монета на ребре, но в какую сторону она упадет? Орел? Решка?

Этого не знал даже сам Ричард. Он-то хотел править мирно, спокойно и мудро, но все помнят, куда ведет дорога, вымощенная благими намерениями?

Ричард, вот, теперь знал. Просветили.

Зеленая лента вилась между домов, пока не дошла до храма.

Альдон Роман уже ждал. Ждал, чтобы провести службу.

Потом тело Эдоарда опустят в подземелья храма. Именно там, в родовой усыпальнице лежат все короли Ативерны. Со времен самого первого короля.

Так было заведено, так будет, пока стоит Ативерна.

***

Лиля тоже плакала, не скрывая слез. Они как-то сами катились по лицу, пропитывали кружевной платочек…

Джес поддерживал ее, и это было кстати. И Лиле так было легче, и Джерисону – чем скорбеть, лучше о ком-то заботиться. К примеру, о супруге. Она женщина, хрупкая, трепетная… понимать надо! Дамская натура более слезливая…

Лиля могла бы многое сказать супругу. И про то, сколько тянут на себе женщины – лошади сдохнуть впору. И про «сопливо-истеричный» дамский характер.

Могла бы.

Но не станет. Если здесь такие правила игры, что проще – принять их или переламывать?

Муж прекрасно знает, чего от нее ждать, у них равноправный брак, партнерский, можно сказать, они ценят друг друга и уважают, чего еще надо?

А что они там изображают на людях, их личное дело.

Видят все, что граф Иртон поддерживает супругу, вот и пусть. А то, что на самом деле Лилиан позволила себе расклеиться, чтобы еще больше не рассыпался на кусочки ее супруг – ну так что ж? Дело житейское! Да и кому это интересно?

Из-под вуали, закрепленной на кокетливой зеленой шляпке с белой лентой, Лиля оглядывала храм. А что?

Похороны – тоже место для наблюдения за людьми. Его величество первый бы это одобрил.

Мертвым – могила, а живым те пакости, которые устраивают другие живые. И если их можно как-то предвидеть, предотвратить – грех не воспользоваться!

Действуйте, ваше сиятельство!

Лиля разглядывала придворных, подмечая мельчайшие нюансы в их поведении. Кто как стоит, кто как слушает, кто-то ждет конца церемонии, кто-то переминается с ноги на ногу…

Хороший докторус и в людях разбирается неплохо. И разговаривать с ними умеет. А как иначе анамнез собрать? Как поставить правильный диагноз?

Уж такая это профессия.

Не стоит забывать, что прообраз знаменитого Шерлока Холмса как раз и был медиком. ³

Ричард горюет искренне. Равно как и ее супруг.

Мария поддерживает мужа, примерно так же, как и она Джерисона. Разве что выглядит потверже. Но это и понятно, королева должна выглядеть оплотом для своего супруга.

Ричард для нее щит и меч, Мария для него – палатка и миска горячей еды. Долго ли провоюет воин на одних красивых словах? Каждому нужен отдых, защита, немного душевного спокойствия… пока молодой королеве это удавалось.

Ладно.

Пока еще принцессе, королевой она станет через несколько часов. Когда пройдет коронация.

Да, в тот же день, даже в том же месте.

Опустится в могилу тело его величества Эдоарда, и альдон проведет второй ритуал. Так это заведено в Ативерне.

Страна не должна оставаться без короля дольше необходимого. Примерно сутки и ни минутой больше.

Анжелина плачет искренне, не скрывая слез. Бран поддерживает жену под локоть, вот, он забрал у нее совершенно мокрый платок и протянул сухой. Анжелина даже не заметила, но Лиля понимала, что девушка в хороших руках.

Такие люди, как глава клана Гардрен, влюбляются крайне редко. Пожалуй, что белые вороны и черные овцы встречаются чаще, чем влюбленные хищники. Но если уж полюбят…

Лиля была полностью спокойна за принцессу. Та оказалась в хороших руках. Она и сама не будет о себе все знать, а Бран – будет. И пылинки лишней на нее не упадет.

Любовь остынет? Уйдет?

Э, нет. Не таков глава Гардрена, чтобы упустить сокровище, упавшее к нему в руки. Все у них будет хорошо.

А вот Джолиэтт…

Герцог Леруа стоит, словно ему кол вколотили страшно сказать в какое место. И что на его лице – не разобрать. Человек в себе, человек-маска, и поди, разбери, где он настоящий. Жену он даже не поддерживает – Джолиэтт застыла, словно статуя. Но лицо принцессы искажает настоящая боль.

Отца она любила.

Наконец тело закрыли крышкой саркофага. Прозвучали последние слова, служители отодвинули каменную плиту и под звуки музыки гроб начал опускаться в склеп.

Лиля еще раз подумала – плохо, что физику она не знала вообще. Сейчас можно бы лебедку сконструировать или еще что…

Увы.

Не ее. Вот медицина, биология, химия – это она все знала, ночью разбуди – ответит. Математику на уровне арифметики – тоже. Высшую математику она не слишком уважала – зачем медику интегралы?

А физика вообще никак не приживалась в уме девушки. Никогда.

***

Коронация.

Освященное масло, которое оставляет полоску на лбу Ричарда и Марии.

Короны, которые опускаются на светлую и темноволосую головы.

И благословение альдона.

Красиво, ярко, торжественно.

Зеленый – цвет траура, но это ведь и цвет жизни?

Жизнь продолжается, дамы и господа, жизнь продолжается, несмотря ни на что. И процессия выходит из храма.

Обратная дорога во дворец тоже на своих двоих. Без повозок, карет и лошадей. Но люди не жалуются. Это – честь, поучаствовать в таком мероприятии. Ричард, кстати, нескольких человек из списка вычеркнул по тем или иным причинам.

Лиля лишний раз порадовалась, что на ней удобные туфли. И зашагала рядом с мужем.

Такой уж сегодня тяжелый день…

Жаль, что съесть ничего нельзя. Эх, дура она, дура! Надо было хоть бутерброд в карман платья сунуть! Да хоть сыра кусок!

Или горсть орехов, как она делала во времена оны. Покупала арахис, насыпала в карман, и когда на лекции становилось голодно… поди, разгуляйся на стипендию. Родители хоть и помогали, но что они могли?

А арахис отлично утолял голод, не портил зубы и был дешев.

Не сообразила!

Вот и голодай теперь, идиотка!

Или жди до приема.

Хотя какой есть выход?

Лиля мрачно обозвала происходящее «разгрузочным днем» и в очередной раз промокнула слезы. Интересно, как обходятся дамы, с естественной косметикой из сажи и свеклы? И белилами из свинца?

Наверное, они не плачут. А она вот…

Прощайте, ваше величество.

Прощайте…

***

Во дворце уже все было готово.

И зала, в которую все набились, и трон, и музыканты, и стол…

По традиции – первый тост пили за ушедшего короля. Чтобы принял его душу Альдонай.

Второй – за нового короля.

Третий, если так получалось – за королеву. А дальше кто во что горазд.

Лиля пить не собиралась вообще. А искусством выливать выпивку она овладела давно, еще в студенческое время. Ах, эти золотые годы!

Кого не пытались подпоить, взяв «на слабо»?

Кого не провоцировали на студенческих вечеринках, иногда и не с самыми добрыми намерениями? Лиля точно знала свою меру, но на голодный желудок? После целого дня на ногах?

Ей сейчас и кефира хватит, чтобы окосеть!

А потому вес три тоста благополучно отправились под стол, а Лиля принялась за мясо в сложном соусе.

Лакеи скользили вокруг столов, обслуживая знатных гостей. Тихо наигрывали какую-то мелодию музыканты.

Ричард и Мария сидели во главе стола. Обычай есть обычай.

Им предстоит просидеть ровно час. Потом можно уходить.

Собственно, никому сегодня король и не нужен особо. И поинтереснее есть занятия.

Потанцевать, отдохнуть, поесть разных вкусняшек – дворцовые повара превзошли себя сегодня. Есть даже особое коронационное меню.

Лиля с мрачным юмором подумала, что эти традиции придумал чертовски умный человек.

И королевство не разоряется на торжествах, все слито воедино, и похороны, и коронация, и придворные после целого дня на ногах просто падают, сейчас все быстро напьются, и можно будет понаблюдать пристальнее, кто чем дышит. Что у трезвого на уме, у пьяного на языке. А силы рассчитать после такого дня сложно. Вот хвост готова дать на отсечение, здесь полно людей Ганца. И это правильно.

Мало ли кто, мало ли что…

Компромат набирать надо в любых обстоятельствах, а эти ничем не хуже.

А завтра…

Завтра все уже пойдет, как люди привыкли, разве что вместо короля Эдоарда будет король Ричард. И вся разница.

Хотя и для Ричарда тоже. Он уже давно перенимал дела у отца, фактически, он почти правил страной последние два года.

Э-эх…

Не всесильна медицина. Но как хочется!

Лиля посмотрела на супруга, и поняла, что сегодня они ночуют во дворце. Джес уже был навеселе. А через несколько рюмок его и совсем развезет…

Да, никуда она его сегодня не потащит. Хорошо, Ричард им отвел покои во дворце. Только вот сейчас там все дети. Лиля их привезла, чтобы они могли потихоньку попрощаться с королем. Все же дедушка, пусть даже они об этом не знают. И Эдоарду было бы приятно.

Мири даже плакала. Искренне. Короля она любила.

А, ладно. Дети – и дети. Ничего страшного. Они как-то всемером в палатке ночевали – одноместной, и ничего, все живы. А тут шесть комнат на двоих взрослых и четверых детей. Не страшно.

Да, еще собаки и мангусты.

Лиля вздохнула, и потянула Джерисона танцевать. Пока он опять себе не налил. Пусть сделает перерыв.

***

Горацио Альден потянул Энтони Лофрейна за колонну.

– Полагаю, сейчас ваше знакомство будет несколько преждевременным?

– Д-да… это – графиня Иртон?

– Да. И граф рядом с ней.

Тони впился взглядом в показанную ему блондинку.

Альдонай!

Спасибо тебе, эта женщина действительно достойна его усилий.

Высокая, крупная, с шикарной грудью и формами, которые легко просчитывались под пышным платьем, с роскошными золотыми волосами, с симпатичным, хотя и заплаканным сейчас лицом…

Что ж.

Это объяснимо.

Умер его величество, а как там будет мести новая метла – никому не известно. Хотя вроде бы граф дружен с Ричардом?

Но кто его знает, это надо уточнять.

А что еще можно сказать о Лилиан Иртон?

Ей безумно идет зеленое платье. И прическа. И маленькая шляпка на волосах.

Изумруды в украшениях – она богата, это видно. Кружевная вуаль, кружевная лента в прическе…

Рядом – граф.

Тони пригляделся… однако?

Можно сказать, ее сиятельство сейчас опекает его сиятельство. Вон, как смотрит, поддерживает под локоть, следит… не мешает напиваться и горевать, не лезет с сочувствием, но присутствует рядом. Интересно…

– Вы были правы, сейчас не время и не место для знакомства.

– Да. Позднее.

Альден исчез, а Тони продолжал наблюдать.

Графиня ему нравилась, хотя и тревожило нечто…

То ли поворот головы. То ли взгляд из-под длинных ресниц. То ли… нет, не понять. Но охота будет интересной, а добыча – достойной. Что еще надо?

Ничего.

Поохотимся!

Лилиан словно ощутила пристальный взгляд, повела плечами, отгоняя назойливую муху, и Тони едва не задохнулся от восторга.

Такая грудь!

Да, женщине с такой грудью можно простить многое, господа. Очень многое…

Пальцы барона зашевелились, словно ощущая упругую теплую тяжесть. Ах, хороша…

Интересно, какова она будет в постели? Тихая – или крикунья, охотница или дичь?

Он с удовольствием это проверит. Не часто бывает так – получаешь удовольствие, и при этом тебе еще платят, и расположение короля гарантировано…

Кажется, в этот раз ему повезло.

Какая великолепная женщина!

***

– Перерыв, мать вашу…

– Ми-лая! Д-рагая!

– Блин, почему я чувствую себя не графиней, а женой пьяного слесаря Васи? – вопросила в пустоту Лилиан.

Джерисон юмора не оценил, потянулся поцеловать супругу, промахнулся и едва не загремел носом на пол. Лиля вовремя подхватила.

– Пойдем, дорогой.

– Д-да! А м-жет ще п–танц-вать?

– Обязательно, – пообещала Лиля, таща супруга к своим покоям.

Благородный граф напился до такой степени, что сознание уже ушло погулять. Так, осколочки остались.

А ноги, слава Альдонаю, еще кое-как слушались. Не то пришлось бы звать лакеев на помощь, и получилось бы некрасиво.

Ладно.

Надо еще рассольчика потом на кухне взять. Повара нальют без вопросов, знают, чем хорошо похмеляться. Не ругать же Джерисона?

Эдоард ему был, как второй отец. Любящий и любимый дядя – официально, но тут важны не существительное, а прилагательные. Вот и напился супруг, в попытке хоть как-то позабыть.

Ладно.

Лиля подумала, что надо бы одного из детей назвать Эдоардом, если Ричард и Мария их не опередят. А может, и не опередят. Были у нее подозрения…

Хотя проверить еще надо, надо.

Вот и покои.

Лиля сгрузила супруга на кровать, стянула с него сапоги, подумала, и избавила его от части верхней одежды. И камзол ни к чему, и штаны… вот так. Нормально.

Хорошо иметь медицинское образование, в него входит и такая важная вещи, как ОСД. Основы сестринского дела, если расшифровать. Уход за больными.

Врач там, не врач, а Лиля это все знала и умела. И как правильно ворочать тяжелые тела, и как правильно переодевать, чтобы не сорвать себе спину – на все есть свои ухватки.

Она и сделала все, как учили.

На кухню за рассолом Лиля решила все же послать лакея. И так умоталась за сегодняшний день.

Понятливый парень слетал мухой, получил монету в качестве благодарности и исчез. Явится, как позовут.

Лиля поставила графин на столик рядом с супругом, улеглась рядом и провалилась в сон.

***

Мария сидела на кровати, у себя, в спальне.

Что делать – она пока не представляла. С одной стороны, сегодня у них с Ричардом состоялось более, чем официальное обручение.

Коронация.

Ее отец короновал только Милию, когда та подарила ему сына. Только. Ни одну из предыдущих жен он не сажал рядом с собой на трон, только у подножия. И корону та же Альбита надела не по праву, она короновала себя сама.

С другой стороны, свадьба у них с Ричардом состоялась, еще когда ей исполнилось шестнадцать. Мария помнила, как сидела во главе пиршественного стола, как провожали их с песнями и танцами в спальню, как раздели ее и уложили в кровать, как втолкнули к ней Ричарда…

И всю эту ночь они провели, играя в нарды!!!

Ричард отказался ложиться с ней в кровать. Мария до сих пор помнила его слова: «Мария, я не хочу рисковать. Ты стала мне дорогим и близким человеком. Я знаю, что ранняя беременность и роды вредны для женщины, поэтому, поженились мы сейчас, но вместе будем, когда тебе исполнится восемнадцать лет. Пойми меня правильно, ты чудесная девушка, и я… я бы хоть сейчас. Но потерять тебя не хочу. Слишком много я уже потерял в жизни.»

Он много говорил тогда.

Мария поняла, прониклась и поверила.

А потом Ричард поцарапал себе руку, чтобы на простынях осталась кровь. И до утра они сидели, и играли в нарды. Таскали с большого блюда засахаренные фрукты, пили вино, смеялись, шутили… это была очень интимная ночь. Очень личная. Мария и сейчас краснела от одного воспоминания.

Ложиться в одну кровать Марии почему-то казалось ужасно нескромным, да и смотрел Ричард на нее…

Он – смотрел.

И девушка ощущала себя желанной, привлекательной, такое не подделаешь…

Но близости у них не было.

У них были совместные покои, у них были смежные спальни, и проверенные слуги, которые держали язык за зубами, обо всем, что происходит в этих спальнях. И еще…

Мария точно знала, что у Ричарда не было любовницы во дворце. Такое не скроешь. Она знала, и радовалась, и ей это было важно. Ее уважали.

А еще Ричард регулярно приходил в ее спальню с тех пор.

И всегда приносил с собой что-то вкусное. Пирожки, кусок торта, те же фрукты… они все делили на двоих, смеялись, во что-нибудь играли, разговаривали…

Но дальше поцелуем Ричард не заходил.

А Марии хотелось.

Что именно происходит в постели она знала, спасибо той же Лилиан Иртон. И не боялась. Ну… чуть-чуть.

Немножко.

Так… едва-едва.

Но Ричард не торопился, а как его самой соблазнять? Мария не знала, а Лиля ее учить отказалась. Сказала, такому муж должен обучать.

А он – будет?

Мария чувствовала себя откровенно неуверенно.

А потом из спальни Ричарда послышался грохот.

Мария подскочила и кинулась туда, забыв обо всем.

– Ричард!!!

Его величество сидел на полу, среди осколков вазы.

Вазу Мария не любила, ну да ладно…

– Рик, ты не поранился?

– Н-нет…

Пьян Ричард был до той стадии, когда ноги еще держат, а голова уже работать отказывается. Мария это поняла, и решила действовать.

– Давай, я тебе помогу встать.

– Я и с-м могу! – возмутился король всея Ативерны. И даже попробовал подняться, как гордый лев, на четвереньки.

Мария едва не хихикнула, но поняла, что смех будет некстати, и протянула Ричарду руку.

– Давай,, поднимайся…

Кое-как ей удалось дотащить Ричарда до кровати. И Мария опустилась перед ним на колени.

– Дай сапоги сниму!

Ричард откинулся назад, на локти, и смотрел, как Мария стягивает с него один сапог. Потом второй…

Пеньюар распахнулся, открывая тоненькую ночную рубашку. Производство таких штучек Лиля наладила в первую очередь,, понимая, что их будут покупать и мужчины, и женщины. И на Марии сегодня красовался один из комплектов.

Бордовый шелк с черным кружевом, безумно идущий к ее темным волосам и матовой коже. Глубокий вырез показывал полную грудь, кожа словно светилась под тонкой тканью, а глаза были огромными и загадочными… и кто бы устоял?

Может, выпей Ричард чуть меньше…

Или реши Мария сопротивляться…

Но увидев, как на нее смотрит муж, она пискнула, засмущалась, покраснела… и окончательно решила свою участь.

Ричард ловко поймал ее за руку.

– Жена моя,, неужели вы меня бросите?

– А…

– Одного. Больного! Несчастного!!!

Мария засомневалась в болезни, но решила пощупать Ричарду лоб. Ага. Губами….

Как-то незаметно губы сползли со лба на нос, на щеку, потом ниже…

А потом…

Потом оно как-то само собой получилось.

***

Поздно ночью, в самый темный час перед рассветом, Мария лежала без сна.

Ричард лежал рядом. Он то ли дремал, то ли нет, такое сумрачное состояние, между сном и явью. А юная женщина лежала и вслушивалась в себя.

Было совсем не больно. Чуть-чуть.

И не страшно.

И так хорошо… и Ричард обещал, что будет еще лучше.

Ее Ричард.

Ее муж. Ласковый и любящий. И Милия говорила, что пьяные мужчины гораздо хуже трезвых? Что они меньше прислушиваются к женщине, что не думают о ее желаниях…

А Мария ничего такого не почувствовала.

Ричард о ней заботился.

Значит, потом все будет еще лучше…

Она коснулась пряди волос, упавшей на лоб мужа. И…

Ричард повернулся на бок и сгреб жену вы охапку.

Глаза его были закрыты. А потом…

– Спи, Тира. Спи, любимая…

***

Мария не устроила скандал просто потому, что сил не было. Она словно в вате оказалась.

Вот кругом – облако. И не преодолеть его никак, не развеять…

Тира?!

Любимая!?

КТО!!!?

Ладно.

До утра осталось совсем чуть-чуть, а потом… потом она знает, у кого спросить. Несколько человек наверняка знают все ответы.

Кто. Это. Такая?

Тира…

***

Поутру слуги, убиравшие белье за их величествами, улыбались друг другу.

Спокойно так, понимающе…

Наконец-то.

Случилось.

Альдонай даст, еще и детишек понянчить удастся вскорости? Власть – она наследниками крепится, это всем известно. Скорее бы…

***

Утром, когда Лилиан проснулась, Джеса уже не было.

Рассола в графине – тоже. Зато рядом на кровати дремала здоровущая туша.

– Нанук! Свин мохнатый!

– Врррр, – сказал, не просыпаясь, свин, и вместо умывания, вылизал ее сиятельству лицо – от подбородка до лба.

Перевернулся и захрапел. Очень по-мужски.

Лиля рассмеялась, взъерошила густую шерсть и отправилась умываться.

Начинался новый день.

***

Джес появился примерно через час, к завтраку.

– Лиля, Ричард просил нас задержаться. Ты не против?

– Нет, – отозвалась Лилиан. – Я только детей отправлю домой, ну и сама съезжу за вещами.

– И мне захвати что-нибудь. Сегодня очередной прием…

Лиля кивнула.

Официально, сегодня его величество будет представляться послам сопредельных держав.

Своим его вчера показали, чужим – сегодня. Все и так в курсе, но протокол такая штука, с ним не перекрутишься. Соблюдать надо.

– Захвачу.

– Ты у меня чудо.

– Как приятно, когда тебя оценивают здраво.

Джес улыбнулся, поцеловал супругу – и удрал. Надо полагать, к Ричарду.

Королю наверняка вчера пришлось еще хуже, так что…

Друг ему нужен. Лиля решила, что задержится на столько, на сколько понадобится приятелям, и принялась жевать. Доедаем – и поехали домой.

Миранда не возражала, а мелкие были еще слишком мелкими, чтобы учитывать их мнение. Да и лучше им дома будет. Там двор, там сад, там и побегать, и поползать, и воздухом подышать, а во дворце что? Сиди в покоях и сиди…

Домой и только домой.

Но и дома дела нашли Лилиан.

***

Выдержка из протокола.

Составлено Ганцем Тримейном

Девушка (Женщина?)

На вид лет пятнадцать – двадцать.

Волосы светлые, глаза серые, среднее телосложение.

Тело находится в переулке. Лежит на спине. Руки раскинуты в стороны, левая нога поджата, правая вытянута.

Одето в коричневое платье, белый передник, чепец. На ногах – башмаки и чулки.

На руках порезы, видны следы веревок. На теле порезы, платье разрезано. Оружие предположительно длинный кинжал.

Живот вскрыт.

Мизинец отрезан.

На щеке след от поцелуя.

Объединить с делами №№ 1-5.

Г. Тримейн.

Протоколы №№ 1-5 не сохранились за древностью лет, но данный документ очень долго хранился в музее милиции Ативерны.