Гаргантюа и Пантагрюэль

ГЛАВА XLIX. Как Пантагрюэль делает приготовления к морскому путешествию, и о траве, названной пантагрюэльон

Немного дней спустя Пантагрюэль, распрощавшись с добрым Гаргантюа, который помолился о путешествии сына, прибыл в порт Таласс, близ Саммало, в сопровождении Панурга, Эпистемона, брата Жана, телемского аббата, и других из благородного дома, а именно Ксеномана, великого путешественника, исследователя опасных путей, который явился по приглашению Панурга, потому что находился в неизвестно каких вассальных отношениях к владельцу замка Сальмигонден.

Прибыв туда, Пантагрюэль организовал судовой экипаж в числе, равном тому, – которое некогда Аякс повел из Саламина в походе греков на Трою. Матросов, кормчих, штурманов, переводчиков, ремесленников, солдат, съестных припасов, артиллерии, боевых снарядов, одежды, денег было захвачено в достаточном количестве для продолжительного и рискованного путешествия. Между прочим, я видел, что он велел погрузить большой запас своей травы – пантагрюэльона, – как зеленой, в сыром виде, так и засушенной.

Следует ботаническое описание этой травы, которая восхваляется некоторыми учеными. Трава эта не что иное, как конопля, хотя и огромного размера.

Из особенных свойств растения Раблэ отмечает свойство конопляного семени убивать производительную способность в человеке, имеющем к нему пристрастие. Лепешки из пантагрюэльона расстраивают пищеварение, портят кровь и одурманивают мозг. У пантагрюэльона есть мужское растение, не цветущее, но обильное семенами, и женское, покрывающееся совершенно бесполезным беловатым мелким цветом. Листья его шире, мягче, чем у мужского растения, и ростом оно ниже. Пантагрюэльон сеют, когда прилетают ласточки, и вырывают из земли, когда цикады перестают петь.

ГЛАВА L. Как следует приготовлять пантагрюэльон и в каком виде потреблять

Пантагрюэльон, пишет Раблэ, приготовляют так: очищают стебель от листьев и семян и погружают в стоячую, непроточную воду – в случае сухой погоды на пять дней (если вода теплая), а если погода пасмурна и вода холодна, то от девяти и до двенадцати дней. Высушив на солнце, его надо в тени расщипать на волокна (в которых вся суть) и отделить их от ненужной древесины, годной только как горючий материал да для забавы детей, накладывающих ее в свиные пузыри. Впрочем, некоторые гастрономы пользуются древесиной как сифоном для высасывания молодого вина из бочки. Есть и такие пантагрюэлисты, новейшей формации, которые избегают ручного труда и пользуются для отделения волокон особыми инструментами, напоминающими сложенные пальцы разгневанной Юноны, которая с помощью их хотела помешать Алкмене родить на свет Геркулеса. Таким инструментом разминают древесину, приводя ее в негодность, чтобы сохранить лишь одни волокна. Этим способом пользуются те, кто добывает свой хлеб пятясь задом – канатчики, прядущие из этих волокон пряжу, то есть занимающиеся тем же времяпровождением что три сестры Парки, или Цирцея по ночам, или Пенелопа, оттягивавшая ответы женихам таким способом во время отсутствия мужа своего Улисса.

Названия растений можно классифицировать, разбив на шесть групп. Одни называются по имени тех, кто их открыл, изучил и вырастил первый среди людей и богов. Имя «Artemisia» происходит от Артемиды, то есть Дианы, «Gentiana» – от короля Славонии Генция, «Alcibiadion» – от Алкивиада и т. д.

Некогда так ценилась прерогатива давать свое имя вновь открытым травам и злакам, что между Нептуном и Палладой возник спор из-за того, чьим именем должна быть названа земля, открытая ими обоими вместе, которая была названа впоследствии афинской, от Афины, то есть Минервы (Паллады); также Линкус, скифский король, приложил усилия, чтобы изменнически убить юного Триптолема, которого Церера послала показать людям еще неизвестную им пшеницу, убить для того, чтобы, воспользовавшись его смертью, дать свое собственное имя этому злаку и добыть себе бессмертную славу открывшего столь полезное и необходимое в жизни человеку растение. За такое предательство он, однако, был превращен Церерою в рысь, жадного хищника. Равным образом некогда велись продолжительные и кровопролитные войны между каппадокийскими царями из-за спора, чьим именем назвать некое растение, которое в конце концов было названо «полемонией», то есть растением войны.

Далее Раблэ заимствует у Плиния примеры растений, называвшихся по имени местностей, из которых они вывезены, – так, ревень (Rhabarbe) получил свое название от имени варварской реки Rha (Ра), как о том свидетельствует Аммиан, – а также растений, названных «от противного», как-то: абсент, дающий отвратительный напиток, назван так от слова «пинта» (питьевая мера); слово «holosteon» по-гречески означает «весь состоящий из костей», а растение под этим именем как раз самое нежное и хрупкое из всех известных в ботанике.

Есть цветы и травы, названные в соответствии с их качеством и действием на организм: Callitrichum – по-гречески – «прекрасноволосое» (употребляется как средство, помогающее росту волос), и др. Гелиотроп, по-гречески, означает: «обращающийся к солнцу». И действительно, этот цветок, когда солнце встает, расцветает; солнце подымается – и он тянется; солнце прячется – он смыкается. Цветок Adiantum, хотя и растет близ воды, никогда не задерживает влаги, – даже если его опустят надолго в воду.

Есть цветы и другие растения, названные по имени превращенных в них мужчин и женщин; пример – нарцисс.

Называют растения по сходству: назван так за свое сходство с хвостом лисицы Alopecuros; ирис походит на радугу (Ирида). Бывает и наоборот, что люди получают свои родовые имена от растений: Фабий от слова, «Faba» (боб).

Цицерон от слова, «Cicer» (дикий горошек).

Наконец, просто по форме: трилистиник имеет три листа: trefeuil; pentaphyllon имеет пять листьев, согласно тому, что означает его название по-гречески, и т. д.

ГЛАВА LI. Почему растение названо пантагрюэльон

Удивительные свойства этого растения Пантагрюэль, по словам Раблэ (который утверждает, что богопротивных басен он никогда не вставляет в эту правдивую историю), открыл если не самую траву, то такое применение ее, которое для грабителей ненавистнее, чем плевелы для пшеницы, чеснок для магнитов, лук для глаз, папоротниковое семя для грешных монашек, аконит для барсов и волков и т. д.

Иные из потреблявших эту траву по способу Пантагрюэля лишались ни много, ни мало – жизни, как-то римский император Бонос, фракийская царица Филлис, Арахнея, Леда: всем им казалось, что их болезнь состояла в том, что пантагрюэльон сдавливал им проходы для их острых слов и вкусных кусков хуже всякой ангины и дифтерита. Иные, умирая, прямо утверждали и жаловались, что их держит за горло Пантагрюэль. Но это был вовсе не Пантагрюэль, а именно пантагрюэльон. Так что те, кто говорил это в прямом смысле, делали грубую ошибку; это допустимо лишь в качестве синекдохи, стилистической фигуры, когда называют имя изобретателя вместо предмета, изобретенного им, как, например, называют вино Бахусом, а хлеб – Церерой. Благородный.

Пантагрюэль брал за горло тех, кто пренебрегал утолением своей жажды.

Пантагрюэльоном траву называли также и за сходство ее роста с величиною новорожденного Пантагрюэля. В этой траве было столько же энергии, как в нем самом. Впущенный в уши сок этой травы убивает всяких паразитов, проникших в них. Налитый в ведро с водой – превращает последнюю в сыворотку, чрезвычайно полезную для лошадей при коликах. Сваренный в воде корень пантагрюэльона мягчит жилы и сухожилия и помогает от ревматизма и подагры. Сырой пантагрюэльон лечит ожоги (от кипятка и от огня одинаково). Надо его только почаще менять на свежий: как только высохнет. Без этого злака кухня и стол были бы отвратительны, хотя бы состояли из изысканнейших блюд; и постели самой роскошной, драгоценной отделки были бы не сладки для сна. Мельники не могли бы возить ни хлеба, ни муки, каты – своих дел в суд, всякая переписка и регистрация у нотариусов прекратилась бы. Книгопечатание погибло бы, колокола бы не звонили, и не во что бы было одевать армию. Благодаря ему вошли в употребление и сформировались фасоны башмаков, ботинок, туфлей, пантуфлей, ботфортов и т. д. Он дает тетиву для луков и арбалетов. Без пантагрюэльона, как травы вербеновой почитаемой манами и лемурами, тела умерших нельзя было бы предавать земле.

Благодаря этому растению, надуваемому воздухом, снимаются с якоря и движутся просторные фрегаты, галеры, бриги; благодаря ему неизвестные народы добрались до нас, а мы до них. Исландцы и гренландцы благодаря ему будут пить из Евфрата. Силы небесные, боги земные и водные испугались того, что благодаря благословенному пантагрюэльону арктические народы проплывают по экватору и охватывают оба полюса своим зрением на горизонте. Боги-олимпийцы в ужасе изрекли: «Пантагрюэль снова ввергает нас в досаду и раздумье применением свойств растения его имени. Он собирается жениться и иметь от жены детей. Этому жребию помешать мы не можем, так как он прошел через руки и веретена роковых сестер – дочерей необходимости. А дети его, быть может, откроют другую траву, обладающую подобной силой, – и благодаря ей человечество проникнет к самим истокам града, в бассейны дождя, в лабораторию молний; сделают нападение эти люди на луну, войдут в территорию небесных знамений и там обоснуются; одни в созвездии Золотого Орла, другие – Овна, третьи – Короны, четвертые в созвездии Льва, пятые в созвездии Лиры. Воссядут за трапезу с нами, богами, а наших богинь возьмут себе в жены, и через это сами достигнут обожествления».

В конце концов они принялись в чрезвычайном совете обдумывать средства, как бы воспрепятствовать этому.

ГЛАВА LII. Как известный вид пантагрюэльона не горит в огне

То, что я вам рассказал, велико и удивительно. Но если бы вы решились поверить еще одному божественному свойству этого священного растения, – я мог бы вам про него порассказать! Поверите вы или нет – для меня все равно, лишь бы я говорил правду. Правду я вам и скажу. Но в качестве введения к ней (ибо подход к ней крут и труден) я у вас спрошу:

Если я волью в эту бутыль две пинты вина и одну воды, хорошо смешав их, как вы их разъедините? Как разделите, чтобы вернуть мне воду отдельно от вина, и вино отдельно от воды, и в той же мере, в какой я их налил? Или иначе: если бы на лодках и на подводах вы бы доставили к себе на дом про запас несколько бочек, боченков и ведер разных вин, как-то: гравского, орлеанского, мирвозского, затем откупорили бы их и наполовину выпили, остальное дополнили бы водой, – как лимузинцы, перевозчики вина из Аржантона, – то как бы вы удалили эту воду? Как бы очистили вино? Я знаю, вы мне скажете о воронке из плюща, которая не раз описывалась. Правильно. Это проверено тысячами опытов. Вы это знаете. Но тот, кто не знает про воронку и не видел ее никогда, вряд ли поверит возможности этого.

Пойдем далее. Если бы мы жили во времена Суллы, Мария, Цезаря и других римских императоров или в эпоху наших древних друидов, которые заставляли сжигать трупы своих родных и вельмож, – если бы вы захотели испить пепла ваших жен или родителей, в виде настойки на хорошем белом вине, как сделала Артемида с прахом своего мужа Мавзола, или же сохранить прах в целости в какой-нибудь урне или в ковчеге, то как бы вы смогли отделить пепел, оставшийся от мертвого тела, от пепла погребального костра? Отвечайте! Клянусь честью, это вам было бы очень трудно!

И вот я говорю, что, взяв этого небесного пантагрюэльона столько, чтобы покрыть тело умершего, и хорошо обернув его в эту траву, обвязав и зашив, бросьте в какой угодно сильный огонь. Сквозь пантагрюэльон огонь сожжет и превратит в пепел тело и кости покойного, причем самый пантагрюэльон не только не будет сожжен, но не потеряет ни одного атома пепла, находящегося внутри его, и не пропустит в себя ни одного атома пепла от костра, но когда вы извлечете его, наконец, из огня, он будет еще прекраснее, еще белее, еще чище, чем до того, как вы его кинули в огонь. Потому-то он и называется асбестом. Его в изобилии и недорого можете найти в Карпазии, в широтах Диасиены. О, это великая вещь! Удивительная вещь! Всепожирающий огонь, портящий и уничтожающий все предметы, – тот же огонь очищает и белит только пантагрюэльон, карпазийский асбест!

Если вы не верите и, подобно евреям и прочим неверным, требуете доказательств и знамений, то возьмите свежее яйцо и оберните его этим божественным пантагрюэльоном. И обернув, положите в какой угодно жаркий огонь и оставьте на сколько хотите времени. В конце концов вы вынете яйцо сварившимся, испекшимся, сгоревшим, – между тем как священный пантагрюэльон не подвергнется никакому изменению и даже не нагреется.

Меньше чем за пятьдесят тысяч бордосских экю, уменьшенных на одну двенадцатую часть су, вы сможете произвести этот опыт. Не сравнивайте этого с саламандрой. Это вздор. Я признаю, что она способна весело вынести какой-нибудь маленький огонек от горящей соломы. Но уверяю вас, что в большой печи саламандра, как всякое другое животное, задохнется и сгорит – мы это видели на опыте. Гален давно подтвердил и доказал это в третьей книге своего труда «О темпераментах», и то же самое вы найдете у Диоскорида, в книге второй. Не ссылайтесь мне ни на квасцы, ни на ту деревянную башню в Пирее, которую Люций Сулла никак не мог сжечь, потому что она была покрыта квасцами по приказанию местного наместника Архелая при короле Митридате Понтийском. И не сравнивайте пантагрюэльона с тем деревом, которое Александр Корнелий называл «Эонем» и говорил, что оно похоже на обвитый омелою дуб, и что оно будто бы ни в огне не горит, ни в воде не тонет, как и омела с дубом, и что будто бы из этого дерева построен был знаменитый корабль «Арго». Найдите того, кто этому верит, а меня извините.

Не сравнивайте также другого дерева, хотя и удивительного, которое растет в горах Бриансона и Амбруна, из корней которого получается хорошая губка, а из ствола – превосходная смола, которую Гален сравнивает даже со скипидарною смолою.

На изящных листьях этого дерева копится тонкий небесный мед, манна небесная; и хотя оно смолисто и маслянисто, но огонь его не сжигает. По-латыни и по-гречески дерево это называется,Larix». На Альпах его зовут мелезой; антенориды и венецианцы называют его ларег; от последнего названия происходит имя пьемонтской крепости,Larignum», обманувшей Юлия Цезаря во время похода его на галлов.

Юлий Цезарь приказал всем жителям Альп и Пьемонта подвезти съестных припасов и всякого снабжения к этапам, намеченным по военной дороге, для его проходящего войска. Все повиновались этому приказу, кроме жителей Ларигнума, которые, полагаясь на неприступность места, отказали в контрибуции.

Чтобы наказать их за отказ, Цезарь приказал армии идти прямо на крепость. Перед воротами последней стояла башня, выстроенная из толстых лиственничных балок, наложенных одна на другую, точно поленица дров, и такой высоты, что с верха из катапульт легко можно было бить камнями и тяжелыми бревнами в осаждающих.

Узнав, что у осажденных других средств к обороне, кроме камней и бревен, нет, и что они могут бросать их только на близком расстоянии, Цезарь приказал своим солдатам набросать побольше хворосту вокруг башни и поджечь. Приказание немедленно было исполнено. Огонь охватил дрова, и пламя поднялось на такую вышину, что покрыло всю крепость. Все думали, что башня скоро будет сожжена и уничтожена. Но когда пламя прекратилось и дрова сгорели, – башня оказалась целой и невредимой. Увидев это, Цезарь приказал, чтобы вокруг крепости вне пределов досягаемости для камней с башни – была вырыта Линия рвов и фортов. И тогда ларигнианцы сдались на капитуляцию. Из их рассказов Цезарь узнал о необыкновенной природе этого дерева, которое ни горит, ни пылает, ни обугливается. По этому своему качеству дерево это достойно быть поставлено рядом с подлинным пантагрюэльоном. Более того, сам Пантагрюэль хотел заказать из этого дерева все решетки, двери, окна, водосточные трубы и крыши своей обители. Он хотел также обшить им нос и корму, палубу и кубрик, марс и прочие части всех своих судов: галер, лодок, бригантин, фрегатов, шхун и прочих кораблей своего морского арсенала в Талассе. Это он сделал бы, но оказалось, что лиственница – хотя и устойчивее прочих древесных пород в отношении пламени – все же в конце концов подвергается порче и ломке под действием огня, как камни в известковой печи. А асбест-пантагрюэльон от огня скорее обновляется и очищается, чем меняется или портится. А потому:

 
Не хвастайтесь, арабы и индусы,
Своим эбеном, миррою своей!
Идите к нам, узнайте наши вкусы,
У нас берите семена с полей.
Когда у вас они взрастут – воздайте
Благодарений небу миллион.
И Францию счастливой почитайте,
Откуда вышел пантагрюэльон.
 

КОНЕЦ ТРЕТЬЕЙ КНИГИ ГЕРОИЧЕСКИХ ДЕЯНИЙ И СКАЗАНИЙ ДОБРОГО ПАНТАГРЮЭЛЯ

ЧЕТВЕРТАЯ КНИГА ГЕРОИЧЕСКИХ ДЕЯНИЙ И СКАЗАНИЙ ДОБРОГО ПАНТАГРЮЭЛЯ
СОЧИНЕНИЕ М. ФРАНСУА РАБЛЭ, ДОКТОРА МЕДИЦИНЫ

1552 год

Книга начинается длинным посланием «преславному князю и достопочтенному монсеньору Одэ, шатильонскому кардиналу». В послании Раблэ сравнивает искусство писателя с искусством медика. Посредством последнего доктор Раблэ облегчал страдания больных, которых пользовал лично; своими писаниями он старался облегчить страдания таких больных, которые жили вдали. Многие писатели подробно наставляют врача относительно манер и костюма: ясное и приятное лицо врача радует больного и вселяет в него надежду, – отталкивающая же и неприятная наружность лишает его бодрости и сил. Подобно тому как дочь Августа, Юлия, надевала соблазнительный наряд, чтобы понравиться мужу, так и врачу надлежало бы приходить к больному в пышном и богатом наряде. Врач ни в коем случае не должен огорчать больного ни видом своим, ни словами. Вот потому-то в книгах Раблэ так много веселых шуток.

ПРОЛОГ АВТОРА

Писатель обращается к благосклонным читателям со многими сентенциями, которые мы перечисляем вкратце.

Каждый врач должен помнить изречение: «Врачу, исцелися сам». Раблэ приводит несколько примеров медиков, действительно пользовавшихся до самой смерти завидным здоровьем. Своим читателям он советует неустанно молиться о сохранении их здоровья, а в случае потери его – о возвращении. Приведя несколько примеров силы искренней и скромной молитвы, Раблэ далее рассказывает случай с одним дровосеком, который хотел молитвой добиться от богов возвращения ему потерянного топора. Юпитер в это время собрал совет богов для обсуждения важнейших государственных дел. Вопли несчастного дровосека достигли слуха богов. Тем не менее боги, естественно, не задержали совещания ради того, чтобы помочь бедняку.

Приап на совете как раз рассказывал сказку о волшебной собаке и волшебной лисе. Первая была заколдована Вулканом так, что не могла упустить никакой попадавшейся ей на пути добычи; вторая, заколдованная Вакхом, не могла быть поймана.

Совет богов, в виду явного противоречия фактов существования двух таких животных, долго просидев над рассмотрением этого дела, решил превратить и собаку и лису в камни…

После речей Юпитера и Меркурия о разных предметах боги наконец обратили внимание на вопли, доносившиеся до них с земли, и решили немедленно бросить к ногам дровосека три топора, равные по весу, но один золотой, другой – серебряный, и третий – его собственный.

Юпитер постановил, что если человек выберет свой топор, ему будут отданы два других. Если же не свой, Меркурий должен отрубить ему голову. Дровосек отбросил от себя оба драгоценных топора и, обрадовавшись, схватился за собственный, за что и получил два остальных.

В восторге бедняк прицепил топоры и стал гулять в таком виде. На следующий день он обменял подарки богов на деньги и купил себе несколько усадеб, став первым богачом в округе.

Завистники-соседи узнали от него, каким образом достался ему клад, и решили поступить по его примеру. В скором времени ни у одного сына честной матери не осталось не потерянного топора.

Все принялись вопить во весь голос, взывая к Юпитеру: «Мой топор, мой топор, мой топор! Го-го-го! Го-го-го! Мой топор!» Всем им Меркурий приносил по три топора, и так как все хватались за золотой, рубил им голову.

Мораль – следует быть умеренным в своих желаниях. Больные должны просить только здоровья. Его-то и желает им Раблэ, предлагая выпить и выслушать рассказ про благородного Пантагрюэля.