Мальчик сильно покраснел. Он вытащил из-под блузы переписанного Канта, и от сильного смущения выронил из-за пазухи на землю несколько других томов. Баронет поднял их.

– А! – сказал философ, – это что такое? В твоя лета читаешь также «De Senectute» Цицерона? Эпиграммы Марциала, комментарии Цезаря? Ты изучаешь классиков?

– Е pluribns unum. Nnx vomica. Nil desperandom. Nihil fit! – сказал восторженно мальчик.

Философ пристально глядел на ребенка. Что-то странное казалось в нем. На бледном челе мальчика можно было прочесть труды ученика.

– А, и «Разбойники» Шиллера тут же? – допрашивал философ.

– Das ist ansgespielt, – сказал скромно мальчик.

– Так ты читал мой перевод баллад Шиллера? – продолжал баронет с выражением участия.

– Читал, и без сравнения предпочитаю их оригиналу, – сказал мальчик, видимо понимая прочитанное. – Вы показали, как в Действительной жизни мы боремся из-за Цели, которой не можем достичь; как в мире Идеальном Цель достижима, как там усилие все побеждает. Вы представили нам Противоположность, которая есть ключ в остающемуся, и постоянно колеблет перед нами положение Действительности перед преимуществами Идеала.

– Честное слово, – сказал баронет: – удивительно, удивительно! – и он с любовью глядел на маленького итальянца, снова принявшагося за свое скромное ремесло. Увы! крылья идеала были сложены. Ученик был поглощен мальчиком – чистильщиком сапог.