Ведьма Агнета

Вот они какие, черти

На протяжении последних десяти лет я мечтала каждое утро делать зарядку. Но почему-то моя мечта каждый раз разбивалась о мою утреннюю лень. Я упорно продолжала мечтать и даже иногда делала какие-то новомодные упражнения из Ютуба. И вот, пам-парам, моя мечта осуществилась. Но не так, как я хотела: у меня завелось маленькое хозяйство. У кого-то вши заводятся, тараканы там, а у меня курочки с козочками. Упражнения на все группы мышц, и даже кардио есть (правда, не знаю, что это такое, но точно есть). Метлой помахала, яйца собрала, воды принесла (обязательно разлить надо по дороге, как же без этого), еды дала, присела, подоила, перепрыгнула через лужу. Красота, лепота: и наклоны тут, и силовые тренировки, все, что душеньке угодно.

Домой принесла молока и думку думаю чего с ним делать-то. В холодильнике четыре с лишним литра, в ведре четыре литра, да в бутылке еще литр. Вечером еще четыре будет, куда же его девать, не выливать же. Да и яйца что-то не уменьшаются, а только увеличиваются. Можно из одного литра блинов настряпать, ну, пол-литра выпить, а остальное куда. Не было печали, да купила баба порося. Порылась в интернете: йогурт можно сделать из покупной сметаны или промышленной кисломолочки. Пойду в магазин за молочкой, может, там ферменты продают для сыра, да и хлеб кончился, купить надо.

Подхожу к калитке, а около нее валяется такой длинный ржавый гвоздь. Это что еще за новости. Оглядела конструкцию, откуда выпасть мог. Оказывается, по всему периметру входа вбито несколько таких гвоздей, и, судя по цвету дерева, сделано это было давно. Я гвоздь подобрала. Смотрю, а там еще один в деревяшке сам по себе раскачивается, как будто его кто-то невидимый дергает, и вытащить пытается. Я калитку как дерну на себя, как она откроется, а там бабка стоит скрюченная такая в драной фуфайке, в коричневом платке, в серой юбке чуть ниже колен, в теплых гамашах и галошах на шерстяной носок.

– Здрасссе, – просипела она. – Дай мне, – начала она.

– Ничего я тебе не дам, а ну пошла отсюда, старая карга. Еще раз к моему дому с такими намерениями придешь, я тебе этот гвоздь в крышку твоего гроба вобью, – и со всей силой вогнала гвоздь в деревяшку, так, что он наполовину в нее вошел.

Бабка от испуга подпрыгнула и рванула по дороге в далекие дали. Я ей вслед еще и плюнула. Глянула мельком, вроде у нее на загривке как будто кто-то сидит, что-то черное да мохнатое. Проморгалась, вроде нет никого, померещилось. И чего меня так понесло, может, бабка молока купить хотела, может ей есть нечего и она пришла попросить еды. Вот что со мной творится, непонятно, видно, меня моя семейная жизнь подкосила, стала злая, как собака.

С такими мыслями дошла до магазина, а там эта бабка уже стоит и ей какая-то полная тетка непонятного возраста и непонятной национальности жалуется, что у нее ночью летняя кухня сгорела со всем добром. Только я к прилавку подошла про йогурты всякие у Марины спросить, так меня эта тетя своим обширным жизненным опытом подвинула, буркнув, что она тут типа первая стояла. Я возражать не стала, пусть берет. Бабулька та на меня своими глазками зыркнула, да из магазина вышла, ничего не купив. Странная какая-то, или я ее так напугала. Тетка набрала целый пакет покупок.

– Марина, запиши в долг, у меня ведь летняя кухня сгорела, восстанавливать надо, лишних денег нет.

– Мы с тобой вроде договорились: я у тебя самогон в долг не беру, а ты у меня продукты, – хмыкнула продавщица.

– Какая ты все-таки бессердечная, на чужом горе наживаешься, – ответила тетка, вынув из кармана пятитысячную купюру.

Марина молча отсчитала ей сдачу. Как только за теткой закрылась дверь, продавщица наклонилась ко мне.

– Слышала, у Бугульчихи летняя кухня сгорела вместе с ее аппаратом, бражкой, тарой, сахаром и запасами. Так ей и надо, – хихикнула она.

– Это местная алкозаводчица? – кивнула я на дверь.

– Она самая. Народу кучу споила. Самое интересное, что если один раз у нее продукцию возьмешь, то так ходить к ней и будешь. Знаешь, Агнета, я сама чуть не спилась из-за нее. У меня еще магазина не было тогда. Друзья в гости из города приехали, ну, посидели, отметили, показалось мало, а все уже закрыто, я к ней за добавкой и побежала. Очнулась я через три месяца в грязи под забором. На заборчике черт сидит и говорит мне: «Айда, Маринка, за добавкой». Я ему отвечаю: «Денег-то нет», – а он мне: «А ты дочкин комбинезончик продай, он почти новый, и купи бутылку». Вот что ты ржёшь, черт такой реальный сидел.

– Зелененький? – хихикнула я.

– Нет, как положено, черный, с рогами, с языком красным, размером с десятилетнего мальчишку. Я тогда послала матом его, он обиделся и ушел. Я домой приползла, говорю мужу, чтобы он меня к кровати привязал.

– А муж что, не пил?

– В тот раз ему надо было срочно на работу ехать, он и не пил. Все три месяца со мной боролся. Потом мы вместе за меня боролись. Ох, и тяжко мне было. Этот черт еще ко мне несколько раз приходил, звал и даже наливал стопочку. Я тогда ему пообещала, что, если он еще раз ко мне придет, Бугульчихе плохо будет. Теперь такое пойло на дух не переношу, сама торгую хорошим, чтобы люди за самогонкой к ней не шли лишний раз. Видно, долетели до кого надо наши молитвы, хоть на время производство прекратится, – порадовалась Маринка. – Ты подожди, я сейчас проверю кое-что.

Она отодвинула прилавок и прошлась по маленькому помещению магазинчика, заглядывая в разные укромные уголки и что-то проверяя под и над витринами.

– Бабку видела? – спросила она меня.

– А то.

– Приходила, что ли, уже к тебе? Ты ей ничего не давала, у нее ничего не брала?

– Нет.

– Молодец. Она у нас чернушница. Пакостит всем с помощью черной магии. Бабушка моя рассказывала, что эта баба Нина по молодости влюбилась в одного городского, а он женатый. Мужик красивый, да ходок тот еще был, совратил ее, а жену не бросил. Так она его через кладбище и приворожила. Сначала они, вроде, ничего так жили, а потом он пить начал, бить ее стал. Детей у них так и не было, она забеременеет – он ее изобьет, она и скинет. Пять лет так прожили, а потом он взял и повесился. Она, видно, с кем-то не рассчиталась за такого «хорошего» мужа, а может, злоба на людей гонит ее всем пакостить.

Если птица дохнуть начала, то баба Нина постаралась, если убытки идут, то ее рука. Ее как-то мужики так отходили, что она своими черными делами месяца три не занималась. А потом снова-здорово. Вот только промышлять на трассе стала. Да не то, что ты подумала, торгует она там со своего огорода. Может к ведру яблок еще в «подарок» яблочек накинуть или типа забыть денег за яблоки взять, или сдачу дать больше, чем должна. Вся торговля с «подарками» да с «добрыми» пожеланиями. Вот и едут люди домой, везут себе с деревенскими дарами проблемы да болячки, а кто-то и далеко не уезжает.

– Откуда знаете, что это ее рук дело?

– Сначала думали, совпадение, а потом и за руку ловить стали. Она особо и не отпирается, говорит, что сильно ее покойный муж мучает, если она зла какого не натворит.

Вот и сходила за хлебушком, не зря я бабку-то прогнала, чутье сработало, а я еще себя корила за это. Прямо не деревня, а шкатулка с чудесами.

– Ты зачем пришла? А то я стою тут, болтаю всякое, а работать не работаю, – поправила фартук Марина.

– За хлебом да за йогуртом для закваски. У тебя закваски для сыра нет? У меня теперь козы появились, молоко куда девать – ума не приложу.

– Объявление повесь на дверь магазина, продавай излишки. У нас козы только у дяди Жени, но он их как собак держит. У него такой козел злющий, как сам хозяин, – засмеялась Марина.

– Спасибо за совет, я подумаю над вашим предложением.

– За ферментами для сыра к Ольге фермерше обратись, они сыры варят на продажу. На работу еще тебя к себе не звала? Она всегда платит, но и требует.

Купила у Марины все, что хотела, и в раздумьях пошла домой.

Когда любит только один

Я шла медленно домой, переваривая все сказанное Мариной. Прыгала с кочки на кочку, выбирая место посуше, между глубокими лужами и валунами грязи.

– Тетенька, тетенька, подождите, – послышался тоненький детский голосочек.

Интересно как, давно не слышала, чтобы так обращались ко взрослым. Обернулась – за мной бежала худенькая девочка лет двенадцати-тринадцати в огромных резиновых сапогах на голые ноги, в старенькой короткой курточке, из-под которой торчал домашний халатик. Я остановилась.

– Тетя Марина сказала, что вы козье молоко продаете. Мне для маленького братика надо, – кричала она на бегу.

– Здрасьте, – добежала она до меня.

– Здравствуй.

– Вот, у меня есть деньги, – она протянула пятьсот рублей.

– Сто рублей полуторалитровая бутылка. У тебя полторашка пустая есть?

– Дома есть. Сейчас я быстро сбегаю и принесу. Мне нельзя надолго из дома уходить, у меня там братик один.

– А родители твои где? – поинтересовалась я.

– Папа на вахте, а мама в больнице. Она что-то съела, и ей стало плохо, ее скорая увезла в город.

– А братику сколько?

– Два месяца. Я его кормила смесью, но она кончилась, а в магазине такой нет. Я его напоила коровьим молоком, и он покрылся сыпью. Алевтина Максимовна, врач, сказала, что надо кормить его козьим молоком.

Я представила, что у девочки дома сейчас криком исходится младенец.

– Идем, сейчас найду тебе какую-нибудь тару, молока возьмешь.

Мы направились к дому.

– Ой, – девочка остановилась. – Мне мама не разрешает к бабушке Семеновне ходить, говорит, она злая.

– Бабушка умерла недавно, теперь я тут живу. Когда твою маму выпишут?

– Не знаю, она сначала лежала в одной больнице, а потом ее перевели в другую. Она мне звонила, сказала, что у нее телефон забрали, и теперь общаться со мной сможет только раз в три дня.

Мы зашли в дом. К нам навстречу вышла Катюшка, Проша и Маруська, последняя оглушительно лаяла. На собаку прикрикнули, и она замолчала.

– Я Наська, – девочка протянула руку моей дочери.

– Катя, – смущенно сказала та.

– Настя, ты есть хочешь? У меня плов есть, правда вчерашний, – предложила я ребенку.

– Не, мне бы молока, и я побегу.

Налила в стакан молока и поставила перед ней на стол. Стала искать подходящую бутылку, откуда-то сверху с кухонных шкафчиков упала полторашка. Сполоснула ее под проточной водой, окатила кипятком, отчего она некрасиво сморщилась, ничего, для ребятенка ведь.

– Настя, молоко не кипяченое, сразу предупреждаю.

– Ага, понятно, – отхлебнула она немного из стакана. – Ой, как вкусно.

– А ты бабушкам своим не звонила?

– Бабе Люде звонила, но она у нас молодая, еще работает, сказала, что я уже большая, сама справлюсь. Но я ее не очень люблю, она вечно все везде проверит, что понравится, себе возьмет. А папина мама далеко живет, приезжает раз в год на папин день рождения. Не надо мне никого, от взрослых одни проблемы, – она на меня внимательно посмотрела.

– Ну зачем ты так? Как же мама с папой?

– Папа не любит маму, женился на ней из-за меня. Мне кажется, мама с ума сошла. Она ведь не что-то съела, а горсть таблеток. До этого все ходила с кем-то, разговаривала, а потом взяла и так сделала.

– Может у нее родовая депрессия, – предположила я.

– Не знаю, что у нее там, – она пожала плечами и тяжело вздохнула.

– Давай я тебе плова наложу в баночку?

– Давайте. У вас случайно чистотела нет? Алевтина Максимовна сказала, Андрюшеньку в ванной с чистотелом купать, чтобы сыпи не было. Только вот у нее этой травы в аптеке нет.

– Мне поискать надо. Ты мне адрес свой назови, и я тебе его принесу, если найду.

– Вы деньги возьмите за молоко, – опять она мне протянула пятисотку.

– У меня сдачи нет.

– Телефон тогда свой дайте, папа вам на карту скинет попозже.

Написала Насте свой номер телефона на бумажке. Она назвала адрес, поблагодарила, забрала бутылку с молоком и баночку с пловом.

– Вы про чистотел только не забудьте, а то Андрюшка так чешется от сыпи и плачет.

Проводила Настю до калитки. Девочка махнула мне рукой на прощание. Грустно стало оттого, что маленький ребенок вынужден решать свалившиеся на нее проблемы. При этом родные взрослые просто самоустранились.

Ладно, вернемся к нашим баранам, вернее, к козам. Отлила в небольшую кастрюльку молока, чуть-чуть подогрела и плюхнула туда целую баночку несладкого йогурта. Завернула в полотенце и поставила доходить. Сама делаю, а в голове все вертится, как так, это же ребенок, а на нее оставлен младенец и целый дом. Червячок все точит и точит, плюнула на все и полезла в подвал искать чистотел да облепиховое масло. Порылась в шкафах, нашла огромный пакет травы, отсыпала одну четверть, скоро новый пойдет, самый первый вылезает, как сорняк по всему огороду. Нашла и пол-литровую бутылку с облепиховым маслом, отлила в маленькую бутылочку, много его и не надо, только болячки помазать. Насыпала еще фенхеля на всякий случай, он от колик помогает.

Поднялась наверх, а молоко-то глаза мозолит, и что мне, как той обезьяне, разорваться, что ли. Отправила сообщение Ольге, что ее мазь готова, и спросила про ферменты для сыра. Вижу, что прочитала, но не отвечает, думает, поди. Минут десять прошло, я уже и место под молоко в холодильнике нашла. Если уж прокиснет, то творог сделаю, а из него плавленый сыр, в инете рецептов куча, один веселей другого, найду подходящее. Оля прислала ответ: «За мазь спасибо, после пяти зайду, заберу. Ферменты сама покупаю, могу дать ссылку на магазин». Пишу ей, что не за так у нее прошу, а за денежку, а то молоко пропадает. Она назвала цену за маленький пакетик, я и согласилась.

Собралась и потопала травки относить Настасье с Андрюшкой. Прошла половину деревни, пока нужную улицу нашла. Оказывается, что асфальта нет только у нас, а на остальных улицах он себе вполне неплохо так лежит, местами, правда, в ямах, кое-где с трещинами, но он есть. Дошла до места, дом такой у них хороший, кирпичный, большой, телевизионная тарелка на улице висит, забор новый. Позвонила, слышу, кричит: «Открыто». Захожу, двор ухоженный, пес из будки мне навстречу вышел, я встала, жду. Настя на крыльцо вышла с младенцем на руках, качает его.

– Идемте в дом. Шарик старый, он вас не тронет.

– Что же у тебя все открыто?

– Я вас ждала, да и лазить особо некому. Вот Васька ногу сломал, теперь далеко не убежит. А правда, что вы на него порчу навели, и он поломался?

– Неправда. Я ему ногу гипсом намазала, вот это правда, а остальное – происки империализма.

– Происки кого?

– Людей плохих. Я тебе чистотел принесла, фенхель и облепиховое масло.

Мы зашли с ней на кухню; чисто, на столе только бутылочка стоит с остатками молока. Настя унесла ребенка в другую комнату.

– У вас молоко, наверно, волшебное. Поел и тут же уснул. Чаю хотите? – вернулась она ко мне на кухню.

– Нет, спасибо. Вот, смотри – это чистотел, кипятишь пол-литра воды и туда столовую ложку травы. Как закипит, выключаешь, накрываешь крышкой. Постоит немного, и в ванну выливаешь или в тазик, и детеныша ополаскиваешь. Ты одна его купаешь?

– Алевтина Максимовна вечером приходит, помогает, когда не сильно устает.

– Облепиховым маслом мазать болячки, только ты сначала посмотри, какая реакция на него будет. Ватную палочку намочи и в одном месте на чистую кожу чуть-чуть помажь. Фенхель, чтобы живот не пучило. Его совсем немного надо на стаканчик с горячей водой.

– Спасибо вам большое.

– Папа когда приедет?

– Через две недели, а мама неизвестно когда. Папа от нас еще в прошлом году уходил, мама тогда бегала к бабе Нине. Он потом вернулся, мы так хорошо жили, он маму на руках носил. Она вот Андрюшкой забеременела, а потом они стали снова ругаться. Папа уехал на полгода и приехал, когда ее в роддом забрали. Побыл с нами месяц, сам готовил, сам продукты покупал, маме даже на кухню не разрешал заходить.

Девочка, опустив голову, говорила куда-то в пустоту.

– Я не хочу, чтобы она возвращалась. Орет на меня постоянно, иногда бьет. А то впадет в ступор и сидит, не двигаясь, смотрит по полдня в одну точку, Андрюшка криком кричит, а она словно и не слышит его. Страшно с ней.

Мне нечего было сказать, да и неизвестно, как тут помочь. В опеку позвонить? Хорошо ли в интернате будет ребенку? Забрать к себе на время? Да разве она пойдет. Хоть и ребенок, а как взрослая уже.

– Вы меня простите, пожалуйста, что я со своими разговорами лезу, вам наверно домой пора. Я папе напишу, он вам заплатит за молоко. Завтра за свежим приду. Спасибо большое.

Она проводила меня до калитки и закрыла дверь. А я потопала в свои владения, работа сама себя не поработает. Через полчаса звякнуло сообщение на телефоне: пришли деньги, пятьсот рублей от некого Игоря Петровича. Затем пикнул Вайбер: «Доброго дня. Спасибо за молоко и травы, дочь мне написала. Перевел пятьсот рублей: сто за молоко, сто за чистотел, двести за облепиховое масло, еще сто аванс на завтра. Цены на травы посмотрел в интернете, если мало, то скажите, я добавлю».

Ответила ему: «Спасибо за денежки, этого хватит». Ну и отложила телефон в сторону, о чем мне с человеком общаться. Он и так все про свою ситуацию знает, да и деревенские ему, вероятнее всего, уже позвонили.

Через пять минут снова пиликнуло сообщение: «Вы меня простите, конечно, если я вас обижу, но у меня вопрос есть. Вы же вместо Семеновны? Вы меня на наличие приворота посмотреть не можете?» Вот честно, уже достало вот это – вместо Семеновны, я сама за себя, а не вместо кого-то. «Нет, я такое не умею», – отвечаю ему.

Через полчаса прилетело новое сообщение от Игоря: «Мы с женой плохо живем, и с ней не могу, и без нее не могу. Нашел работу вахтами, так там меня крутило со всей силы, мог посреди ночи уйти с рабочего места в сторону железнодорожных путей. Сколько раз меня напарник ловил, не перечесть. А домой приеду, рад, а через сутки видеть ее не могу, убить готов. Пить пробовал, еще хуже становится.

Как-то к нам мужик местный на буровую приехал, рыбу всякую привез, мяса, сала, варений, солений. Ему мой напарник и пожаловался на меня, дескать, по ночам убегает, а сам потом и не помнит ничего. Он на меня глянул и говорит, поехали, мол, к шаману нашему, пусть тебя посмотрит. А мне жизнь не мила, да и терять нечего, напарник обещал прикрыть, я и поехал. Привез, я думал, будет там дед древний, а там мужик молодой, смотрит на меня и смеется. Идем, говорит, выпьем моего фирменного зелья, и настойку какую-то достает. Ну, выпили, ядреная вещь, забористая, мышами воняет. Выпил три рюмки и больше ничего не помню. Все обрывками: как в снегу голышом катался, как по лесу бегал и орал, как около огня вместе с тем шаманом скакал, да в какой-то землянке в лесу парился.

Через три дня только очухался у шамана в доме, также за столом, только мы с ним уже чай пили. Я себя другим человеком почувствовал и увидел тогда все со стороны. Вернулся на буровую, ни напарник, ни начальник ничего не сказали. Я, когда в город попал, то шаману всю зарплату свою перевел, никаких денег не жалко было. Домой приехал, а жена на меня с кулаками кидается, а я вижу, человек передо мной чужой стоит, незнакомый. Поесть мне поставила, а меня выворачивает только от запаха, ни пить там не смог, ни есть. А она уже беременна вторым была. Я вещи тогда собрал и уехал к матери. Приехал только тогда, когда дочь написала, что жена рожает. Сам тогда все готовил, не пускал ее на кухню. Уехал на работу, а она такое с собой сотворила. Звонила до этого, кричала, требовала, чтобы я вернулся, иначе она детей порешит и сама с собой чего сделает. Вот хотел узнать, есть ли на мне новый приворот или нет».

Написала ему ответ: «Если нет навязчивого состояния, одержимости женой, то значит, все чисто». Снова сообщение прилетело: «Делать-то мне что? Я жить с ней не хочу, а детей жалко. А вдруг, когда я на работе буду, она с ними чего сделает?». Я ему ответила: «В таких вопросах я советчик плохой. Сам решай, дядя взрослый, не стоит перекладывать на кого-то ответственность». Ответ от него прилетел: «Спасибо вам за все. Всего доброго».

И как после такого работать, как на чужой исповеди побывала.

Золото в подвале

Еще полчаса потыкала карточки, но голова была забита девочкой и ее отцом. Сколько событий за эти несколько дней произошло, что моя прошлая жизнь казалась такой далекой и чужой. Чего сидеть, глазами монитор прожигать, пойду-ка я лучше блинами займусь. Напеку большую стопочку, разделю ее на две части, в одну заверну сладкого творога, а другую со сметаной и с вареньем поедим. Меня готовка всегда успокаивает, так бы готовила и готовила. Люблю вот открыть холодильник, а там чтобы всякая всячина стояла, что хочешь, то и ешь.

Развела тесто на блины на литре молока. Поставила на полчаса, чтобы клейковина набухла и комочки, какие не промешала, разошлись. Сама полезла искать сковородку блинную. У меня в городской квартире их две штуки осталось, надо будет в следующий раз забрать. Роюсь в шкафчике, аж по пояс туда залезла. Слышу, телефон пиликает, кто-то сообщениями меня забрасывает. Нашла подходящую сковороду и пошла смотреть, кому там неймется. Оказывается, муж активировался, интересуется моей жизнью, как я устроилась на новом месте, чем занимаюсь. Пишу ему, что блины пеку, и он мне мешает. Обрадовался, говорит, как замечательно, значит, на ужин у нас блинчики будут. Ой, какой наивный чукотский мальчик, думал, что нашел свою наивную чукотскую девочку. Нет, говорю, это у нас на обед блинчики будут, а на ужин мы в гости идем.

Замолчал телефон, на том конце воздушной связи кто-то сильно обиделся на меня, надулся, как мышь на крупу. Но я же не со зла, я счастья ему желаю. Пусть его новая пассия отростками бобов кормит и читает лекции о вреде копченого сала и пирогов с рыбой. Пущай организм свой оздоравливает и живет с ней в мире и согласии, нечего рушить новую ячейку общества блинами.

Сковородка оказалась вполне себе приличной, блинчики легко отлеплялись и переворачивались. Дело спорилось, а горка все росла и росла. Развела творог со сметаной и сахаром, завернула его в уже остывающие блины. Половину сразу отложила, уберу потом в морозилку, маме возьму с собой в город. Так она деревенский творог отказывается есть, брезгует, так, может, от блинов не откажется.

– Мамуль, – в дверях появилась Катюшка, – А я когда в новую комнату перееду?

– Дочь, давай через полторы недельки. Не надо пока тебе там жить, пройдет сорок дней, и дух бывшей хозяйки из дома уйдет. Вот тогда и ремонт будем там делать.

– Ну ладно. Я блинчик возьму? – она потащила с тарелки аппетитный круг блина, разорвала его пополам, половинку сунула мне в рот, а половинку утащила в комнату.

Каждый день заботы какие-то, и времени нет, чтобы домом заняться. В кладовке в подполе нужно ревизию провести в первую очередь, там продукты, все перебрать и пересмотреть, чего выкинуть, а что побыстрее съесть. Может, излишки отдать кому. Пообедаем, и полезу гляну, что к чему. Оля только к вечеру подойдет, надеюсь, успею до нее. Карточки свои тогда вечером буду писать.

Обед удался на славу, половина блинов еще осталась. На ужин у нас вчерашний плов. Посидела пять минут, отдышалась, взяла ведро, пару пакетов да полезла вниз на винные погреба. В кладовке чего только нет: и соленья, и варенья, и овощи, и даже яблоки с виноградом, завернутые в пергаментную бумагу. Достала ящик, яблоки еще не испортились, а вот у винограда кое-где порченые ягодки попадаются. Виноград весь перебрала, порченое убрала, отложила нам с дочерью пару хороших веточек, добавила несколько яблок. Полезла по полкам банки смотреть, учет запасам делать. Надо будет пару банок огурцов тетке отвезти, она их любит.

Двигаю банки туда-сюда и что-то рукой задеваю, глаза прикрыла, приготовилась услышать «дзынь», ан нет, упало глухо. Посмотрела сначала одним глазом, затем другим – мешок какой-то, заглянула и обалдела. Накидала быстро в ведро картошки, кинула туда три морковки, в пакет сунула яблоки и виноград. Подхватила мешок с добром и поднялась наверх, рассматривать находку. Поставила его на кухонный стол и опустила края, и дрожь у меня по всему телу пошла, неприятный такой озноб. В мешочке было золото, да не простое, а обручальные кольца, печатки, колечки, перстни, крестики нательные, цепочки и серьги, все, видно, хорошо ношенное. Килограмма полтора, а может, и больше, добра лежит. Вот так бабушка Семеновна.

Пошла за телефоном, чтобы Петру сообщить о найденном «кладе». Сначала сфотографировала все, а потом написала, а то опять будет отмахиваться, что ему ничего не надо. Через пять минут спрашивает: «Что это?». Отвечаю: «Золото, килограмма полтора, в погребе нашла». Тишина в ответ. Мешочек завязала и назад в погреб отнесла. Не надо мне такого добра, не мое оно, вон пусть наследник сам разбирается, что с ним делать.

Вот весь день сегодня наперекосяк, как начался в магазине с чертями, так и пошло и поехало. Золото это вконец мне настроение испортило, и времени до вечера еще куча. Значит, нужно заняться карточками, хватит рефлексировать. Села за ноут, завела будильник на пять вечера и принялась мужественно сражаться за интернет-магазин. Не заметила, как втянулась и перевыполнила дневную норму. Тут и Ольга мне звякнула, что она пришла и ждет. Я взяла банку с мазью и вышла на улицу. Стоит, вся лохматая, на лице печать забот. Сунула мне пакет с продуктами, забрала мазь.

– Ты меня прости, разговаривать особо некогда, новую породу кур привезли, вернее, цыплят.

Открыла она банку, понюхала, пальцем потыкала.

– Вот точно оно самое, – улыбается стоит, – На, – протягивает мне пакетик с ферментами.

Я ей обратно деньги в руки кладу – посмеялись.

– Там один бройлер, колбаса домашняя и масла килограмм, как договаривались. Прости, некогда было второй курицей заниматься.

Открыла пакет, а на меня как пахнуло копченым, да так вкусно запахло, что аж голова закружилась и слюна сама собой, как у собаки Павлова, побежала.

– Пакетик ферментов рассчитан на пятьдесят лит-ров. Открытый можно хранить несколько дней в холодильнике, хотя производитель не рекомендует этого делать. Как варить, в интернете найдешь. Все, давай, покеда, я поскакала. Спасибо за мазь, – быстро объяснила она мне и побежала к своим птичкам и коровкам.

Посмотрела на пакетик с ферментами – а вечер-то обещает быть томным. Пойду коз кормить, доить да сыр варить из имеющегося молока. Хорошо, что вечером готовить ничего не надо. Пока туда-сюда ходила, прилетел ответ от Петра, предлагает мне продать золото и получить с этого тридцать процентов. Предложение, конечно, заманчивое с учетом всех моих финансовых обстоятельств, но, пожалуй, откажусь, больно уж риски высокие. Как представила себе, что я с этим мешком в автобусе в город поеду, и буду по нему шарахаться по всем ломбардам и светить своим паспортом везде. Ну уж нет, увольте меня от такого удовольствия, сами как-нибудь обходитесь. Отказалась, пусть сам приезжает и забирает, или жену свою отправляет за золотом.

Вчерашнее молоко вылила в большую кастрюлю и стала подогревать, а оно начало сворачиваться. Хотя говорят, что оно долго не скисает. Расстроилась немного, ну ничего, творог откину. Взяла кастрюльку поменьше и налила свежего, что утром надоила и вечером. Чуть подогрела и влила разведенные в воде ферменты. Перемешала и накрыла крышкой, газ выключила. Пусть само теперь доходит. Ушла пеструшек в курятник загонять, да яиц собрать. Пока туда-сюда ходила, да воздухом дышала, да на огород любовалась, на молоке и сырное кольцо образовалось. Стоим с дочей, любуемся на такую красоту, порезали и оставили там мариноваться. За это время творог откинула из прокислого молока. Сыворотку решила козам отдать, ну не пропадать же добру. Интересно, можно из нее что-нибудь сделать?

Поужинали, я опять к кастрюльке с сырной заквас-кой. Помешала его активно. Через минут пятнадцать сыворотку слила, опять помешала. Затем нагрела его чуть-чуть. Потом уже откинула. Чуть-чуть повисел будущий сыр, и я утрамбовала его в специальную форму – нашла у бабушки в шкафчике. Надеюсь, все правильно сделала, и не придется его выбрасывать.

Весь вечер читала про сыры да видео смотрела, как и что. Спать решила лечь в кабинете, там хоть и диван узкий, зато никто не пинается и не разговаривает во сне. Дочь у меня еще та болтушка, любит поговорить, когда спит, раньше даже песни пела. Постелили себе постель да спать улеглись. Уснула мгновенно, вот что значит воздух свежий да нагрузка умеренная физическая. Снится мне дом этот, народу в нем много, кто-то приходит, кто-то уходит. Благодарят бабушку, руки целуют, кто денег дает, кто продукты приносит, а кто-то так уходит. Но есть те, кто отдает последнее, потихоньку складывает в ящик стола цепочки, крестики, снимает с себя обручальные кольца и серьги. Бабушка уже и ящик в столе заколотила, так они стали в кухонные шкафчики класть. Рука у нее не поднималась выкинуть такое золото или продать. Вот и складывала их в мешочек, авось хозяева одумаются и вернутся за своими вещами, ведь нельзя обручальные кольца и крестики отдавать и терять, к беде это, нехорошо.