Перед выходом поцеловала иконку: "Господи, помоги, чтобы все сложилось. Хоть бы счастье постучалось и вновь осветило мой дом…".
Но счастье не постучалось, хотя все напоминало его шаги и присутствие: шикарный номер, шампанское, цветы и аромат клубники и даже казавшийся счастливым в атмосфере всего этого симпатичный низкорослый Вей… И полное отсутствие влечения на фоне всего этого к нему.
Елена Васильевна списывала свое настроение, а точнее полную апатию, на волнение, на неготовность и даже неверие в то, что ее коснулась удача найти такого богатого, успешного и благородного мужчину, влюбленного в нее по уши. Но в душе будто выросла стена, об которую, как горох разбивались все чаяния. Дело клонилось к интиму, и после трех бокалов шампанского она легла в постель к Вею, пусть не из чувства любви, но долга за оперу, цветы, клубнику, отель и потраченные им деньги на сваху…
И обнаружила у любовника вместо органа любви какую-то пуговицу. Елена Васильевна даже оторопела, пытаясь разглядеть или нащупать причинное место, но так ничего и не поняла, притворившись, что испытывает неземные ласки. Хотя перед глазами явственно запечатлилась кожаная пуговица.
Так продолжалось часа два, и женщина сама не верила в свое терпение, успев за это время охрипнуть от вскриков и составить план побега. Наконец, Вей остановился, Елена Васильевна поняла, что пора действовать, уже хотела рвануть в сторону платья, как ее сильной мужской рукой перевернули на живот, на кривом русском предлагая продолжить, но уже сзади.
В Китае нет мустангов, их, правда, нет и в России, а все же Вею и соседям по номеру удалось услышать грозное ржание дикой кобылицы, которая чуть не укусила от злости голого любовника:
– Ах, ты, говно сраное, что задумал?! – орала не своим голосом Елена Васильевна, чьи волосы из пучка, словно змеи Горгоны, стали выбираться и расползаться в разные стороны. – Еще чего?! Мерзость какая! – женщина принялась собираться, не прекращая истерику и разнос, в душе будучи вполне даже удовлетворенной. Во-первых, пропало чувство вины перед китайским мандарином за растраты на оперу и подарки. Во-вторых, апатия окончательно сгинула. Только при одной мысли, что подобное измывательство в постели повторится, становились не нужны все деньги мира. Мечты о прогулке по коридорам фабрики канули в лету.
– Мразь, тварь, падла, сука… – уходя ругала ошарашенного богача Елена и под конец показала кулак. – Вырвать бы с корнями тебе эту пуговицу. Маньяк!
Домой бежала, хохоча, как сумасшедшая. Жизнь стала похожей на карусель с осоловевшими лошадями, летящими с безумной скоростью, скорее всего, в пропасть. И как только голова коснулась подушки, Елена Васильевна упала в тяжелый сон, где продолжала сниться та же карусель: от ее огонечков, гирлянд, веселых лошадок невозможно было оторваться. Звучала цирковая музыка, хотелось хлопать в ладоши и радоваться, как дитя. Но Елену Васильевну будто кто-то звал и все время дергал за плечо. Она недовольно оборачивалась, искала зануду, что отвлекал от этого чудесного действа, но никого не находила. Тогда она вновь возвращалась к карусели и, как те лошадки, продолжала кружиться-кружиться, чувствуя, как покидают силы. Из-за громкой музыки и головокружения голос кого-то невидимого звучал все тише.
Он звал покинуть этот смертельный аттракцион.
– 9 -
На утро злая, невыспавшаяся из-за тяжелого сна Елена Васильевна решила вернуться в брачное агентство, где ей отказались возвращать деньги, так как «все было».
– Тогда возьмите меня на работу! – в угрожающей форме напросилась на трудоустройство молодая пенсионерка, и, к ее великому удивлению, она была принята в тот же час. Как выяснилось позже, мало кто хотел идти в такую непростую отрасль, как официальное сводничество. Но узнав сумму, которую важный китаец заплатил за встречу с Еленой Васильевной, она на мгновенье заколебалась, гордясь собственной стоимостью, выходящей в один год и девять месяцев пайка молодого пенсионера. Но только на мгновение.
– Ваша задача, обзвонив эту базу данных, – секретарь Тоня, что еще недавно встречала ее с хлебом-чаем, сухо описывала должностные обязанности новому сотруднику, молодому пенсионеру, – найти желающих на вип-обслуживание. С «холодных звонков» вы получите 10%, но если захотите вести клиента и дальше, например, доведя до «безлимитного пакета»…
– Это сколько Вей за меня заплатил?
– Да, вы были 24-ой, и, кстати, он очень сожалеет, что ничего не вышло, – тем же секретарским сухим тоном продолжала девушка.
– А какие у Вея были параметры насчет невесты?
Секретарь передала папку с 400 ответами китайского фабриканта и, ознакомившись, начала бомбардировку базы данных всех одиноких сердечек и сердец, чтоб получить свои десять или 30 процентов с Вея за полученное им двухчасовое удовольствие.
Задача оказалась не такой простой, как казалась. Если при упоминании статуса «молодой пенсионер» отваливалось 80% респондентов, то при упоминании космических сумм за любовь по вип-контракту – 99%.
Ужаснее всего было возвращаться домой будто отверженной и оплеванной и смотреть на огромный пустой коттедж, которому требовались внимание и деньги. Елена Васильевна начала тратить НЗ на его обслуживание, понимая, что долго так не продержится.
Ночная карусель все раскручивалась и раскручивалась, и даже невидимый незнакомец, пытавшийся остановить и вразумить ее, исчез. Елена Васильевна осталась один на один со смертельным аттракционом на выживание в городе разрушенных надежд.
–
10 -
Позвонили дети, точнее, более решительный из них – Максим, попросился приехать. Елена Васильевна скрестила руки на груди и надула губы, понимая, что сейчас будут просить долгожданное прощение и идти на мировую. Но разговор намечался про другое.
– Продай дом лучше нам, – говорил Макс, сдерживаясь, а за его спиной прятались Антон и обе невестки.
– Но я не собиралась его продавать, – ошалела Елена Васильевна и опустила руки.
– Ну что ж, тогда подумай, куда тебе он? Одна, без денег, без помощи ты его не потянешь. А за 15 миллионов можно купить приличную двушку в Подмосковье и на остаток жить припеваючи много лет. Естественно, мы будем помогать, – все четверо в унисон закивали.
– За 15? – еще больше обалдела женщина. – Да он тридцатку стоит!
– Мам, – сделался серьезным Макс, – может быть, когда-то он и стоил тридцатку. Сейчас времена изменились. Мы все узнали. Ему красная цена пятнашка. И лучше продать своим, чтоб он был в надежных руках, чем чужим. Мы бы зажили здесь, как большая дружная семья, – он указал рукой на троих позади. – Восстановили б его…
– А меня в Подмосковье? – еще не крича, но уже охрипнув от внутреннего возмущения из-за наглости и невероятного бездушия детей, проговорила Елена Васильевна.
– Но с тобой не уживешься, – тихо, но злобно ответил Макс.
– Скажи еще, что это я виновата, что отец ушел… – сквозь зубы, готовая накинуться на него с кулаками, прорычала Елена Васильевна.
– Мы так и знали, что ты это скажешь! – хлопнул себя по голове Макс, а Антон отвернулся. – Так и знали, что все так будет. А ведь хотели по-хорошему!
– По-хорошему три месяца мне не звонили и не писали? – почти в слезах кричала Елена Васильевна.
– Два месяца! И как тебе звонить? – тоже на крик перешел Макс, походя на мать, любившую сразу выразить внутренние катаклизмы. Антон, как отец, предпочитал отмалчиваться до последнего. – Вот мы пришли, и что?
– Что? – орала она. – Могли бы попросить прощения.. Я вас вырастила. Всю душу в вас вложила. Жизнь вам подарила, – горькие настоящие слезы лились рекой, застилая глаза.
– Да! Да! Да! Тысячу раз да! – продолжал орать старший сын, сзади женщины пытались остановить его, но было бесполезно. – Да, ты святая, ты молодец! А мы говно сраное, так же ты нас называешь? И я признаю это. Ты хорошая, а мы такие, какие есть! – он развел руками в стороны. – Ну что поделать? Твоим мерилом мерить, все тогда говно сраное. А ты не мерь по себе! – он пригрозил ей пальцем. – Попробуй и нас понять. Мы как между двух огней.
– Вон отсюда! – вскричала Елена Васильевна из последних сил и выскочила из комнаты, будто спрыгнула с той жуткой карусели, которая ее мучила ночами последние три месяца. А может, всю жизнь.
– Ничего другого и не ожидалось, – тихо, по-отцовски подытожил Антон.
– 11 -
Елена Васильевна позвонила в рекламное агентство и сказала, что выйдет на работу раздатчицей флаеров и расклейщицей рекламных объявлений как только, так сразу. Костюм картошки был готов. Ее ждали в среду. Сейчас был понедельник. Ей больше не хотелось свиданий, приключений, хотя виртуальные и малознакомые женихи продолжали писать, несмотря на то, что в профиле она стояла нынешняя, на фоне своего обплеванного дома.
Писали все: и запойный алкоголи�