– Вот пойдём колодец и проверим. – Даша отобрала у меня топор и засунула за пояс. – Так спокойнее. Бегемот, ты что-нибудь чуешь? Ну, кроме кошачьей мяты?
– Мыыр? – котяра вышел из-за наших спин на открытое пространство, прошёл туда-сюда, замер на месте, долго нюхал воздух. Выглядел он озадаченным, но не встревоженным. Повернулся к нам. – Мя?
– Ничего не понимаешь? – Даша вздохнула. – Мы тоже. Но что-то мне уже не хочется переносить сюда лагерь.
– Мне тоже не хочется. Давайте осмотрим всё, что ли.
Сначала мы обошли поляну по периметру. Я двигался впереди, пялясь во все стороны и сжимая обрез потными руками, сзади шла подруга, проверяя детектором всё, что возможно, поминутно переключаясь с биорадара на металл, с него на Гейгера и обратно. Бегемот прикрывал тылы. Замкнув круг у прорубленного входа и не обнаружив ничего подозрительного, мы немного расслабились, но всё равно последовательно проверили сад-огород, руины хутора и вышли к зарослям вокруг старой бани. Ничего. Но лезть в стоящую стеной сухую чащобу всё равно решительно не хотелось. Выручил Бегемот, который, грозно зарычав, вдруг двинулся вперёд и исчез в траве. Пришлось идти за ним. Впрочем, хаотичные блуждания в зарослях, как и последовательные – вокруг бани и колодца, ничего не дали. В кленовой роще, кроме этих строений и собственно клёнов, не нашлось решительно ничего интересного. В итоге мы собрались вокруг колодца.
– Что-то не так. Вчера было по-другому. – Даша осторожно заглянула в колодец. Отошла на пару метров, вернулась. – Акустическая аномалия действует.
– Вчера цепь скрипела… А сегодня – нет. – я взял рассохшееся ведро, снятое накануне с цепи, и повесил обратно, на его законное место. Чуть толкнул, заставив качаться. Раздался едва слышный скрип, и давящий полог рухнул.
Ощущение было такое, словно я вынырнул из-под воды на поверхность и глотнул воздуха. Окружающая действительность вдруг наполнилась красками, звуками, запахами, жизнью! И, вроде как, секунду назад оно всё присутствовало, но теперь с него словно сорвали предохранительную плёнку, не дававшую ощутить в полной мере.
– Какой занятный колодец. – я обошёл конструкцию кругом. Разумеется, это ничего не прояснило. – Друзья мои, а вы заметили, что вчера ведро качалось и скрипело, когда мы пришли? Хотя ветра здесь так же не было…
– Вася, хватит нагнетать! Ну подумаешь, старое ведро висит-качается, все за него хватаются! Как будто тут других странностей нет.
– Действительно. Знаешь, мысль о переносе сюда лагеря мне нравится всё меньше и меньше. Из источников воды здесь – только этот колодец. И последнее, что я сделаю – это попробую из него напиться…
– Ну, до берега не очень далеко. – подруга продолжала продвигать свою идею, хотя я и видел, что она от неё уже тоже не в восторге. – Пойдём развалины поближе осмотрим?
Каменные руины, на проверку, оказались не такой уж и удачной основой для долговременного жилья. Прямоугольник примерно шесть на восемь метров был внутри разделён на четыре неравные части, причём одна из перегородок обвалилась, а внешняя стена по узкой стороне отсутствовала вовсе – видимо, она изначально была деревянной, и либо сгорела в общем пожаре, либо просто рассыпалась от старости.
– Не годится. – резюмировал я. – Даже если занимать только половину, придётся делать полноценную четвёртую стену. Крышу наводить будет крайне проблемно, верхняя кромка стен сильно разрушена, местами осыпи по полметра, наращивать их до Нового Года будем. И окна здоровые.
– Может, проще не наращивать обвалившиеся участки, а снести оставшееся? – инженер в Дарье никак не желал сдаваться. – Ну, чтобы ровно было?
– Верхняя часть стен не очень прочная, я бы взялся. Если бы была кувалда… – меня осенило. – Бегемот, как твоё мнение? Перенесём сюда лагерь?
Котяра задумался. Потом одним прыжком взлетел на гребень разрушенной стены, замер, как изваяние, и простоял так, наверное, минуты две. Задумчиво прошёлся по периметру, спрыгнул вниз и отрицательно замотал башкой.
– Итак, нас двое «против».
– Да я, в принципе, и не настаивала. – подруга моментально переобулась в воздухе. – Мне это место тоже не очень… Атмосфера здесь странная. Но это не отменяет того факта, что нам нужно укрытие понадёжнее!
– Да я согласен! – я досадливо скривился. – Рассмотреть стоило все варианты. И я один сейчас озвучу. Пойдём.
Я привёл заинтригованных компаньонов к разрушенной бане. Обошёл её вокруг, обстукивая обухом топора, потом попытался просунуть лезвие между брёвен в нескольких местах.
– Короче, я предлагаю перенести эту конструкцию – а точнее, стены – в наш лагерь, а там подвести под крышу. И у нас будет вполне надёжное жилище, где можно, по крайней мере, запереться в случае опасности.
– И как ты это видишь? – Даша опешила. – Оно же неподъёмное! Ааа, ты хочешь сруб разобрать?
– А потом собрать, но уже в другом месте. – я поднял входную дверь, валявшуюся в проходе, стряхнул с неё мусор и аккуратно приставил к стене. – Вполне целая, даже петли живые. Видишь ли, поставить свежий сруб «с нуля» я навряд ли смогу – опыта нет совсем, провожусь до Нового Года, и без гарантий результата. А вот пересобрать готовый – совсем другой коленкор. Главное, все брёвнышки подписать, чтобы порядок соблюсти. При этом, они небольшие и вполне подъёмные, мы вдвоём всю это конструкцию за полдня перетащим, и даже не особо упаримся. Только нужно будет проход в Рыжем Лесу прорубить поближе.
– Вот, эта мысль мне уже нравится! – просияла подруга. – Эта коробка у нас где-то три на четыре метра получается, хоть можно будет развернуться! Когда начинаем?
– Ну не сейчас же. Мы ведь планировали раскопками заняться, верно? Я не оставляю надежды, что на пожарище удастся найти что-то реально полезное.
По остаткам фундамента мы выяснили, что дом был немаленький – где-то метров десять на пятнадцать. Сначала пытались копаться наобум, но быстро оставили эту затею – грунт был откровенно плохой, изобиловал камнями, битым кирпичом и фрагментами обгоревшего дерева. Пришлось расчехлять КПК и врубать «металлодетектор». Благо, там есть функция настройки отображения находок по мощности выдаваемого сигнала, и мы отсеяли совсем мелочь, вроде гвоздей, пуговиц и тому подобной дряни. И это дало результат: около кухонной, предположительно, печи, я выделил с десяток заслуживающих доверия сигналов. Через полчаса раскопок мы стали счастливыми обладателями: почти целого «чугунка» – только чуть отбита верхняя кромка, ёмкостью литров на пять, двух небольших плоских сковородок, а так же гвоздя программы – здоровенной сковороды с высокими бортами и длинной ручкой, впрочем, немного погнутой. Понятно, что всё это было в чудовищном состоянии, чугуний изрядно проржавел после пожара и один Один ведает скольких лет во влажной земле, и покрыто толстым-претолстым слоем – нет, не шоколада – а грязищи. Но подобные мелочи нас уже не могли напугать и как-то омрачить нашу радость. Отмоем! Зато, сколько посуды!
Более возле печей ничего достойного не нашлось: ещё несколько чугунков были разбиты, а куча ложек-вилок сплавилась в один бесформенный ком. Даже ухват для чугунка оказался сломан. Столовая посуда, судя по куче черепков, была керамическая либо фаянсовая, и тоже вся побилась. Пара беспроводных утюгов для нас были бесполезны. Последним на белый свет был извлечён здоровенный мясницкий тесак, но он находился в настолько чудовищном состоянии, что я даже не стал рассматривать возможность его восстановления.
Побродив по пожарищу ещё немного, мы наткнулись на место, где, по-видимому, складировали разный хозяйственный инвентарь. По крайней мере, на это прямо намекали уцелевшие фрагменты кос, граблей, лопат и прочих тяпок. Всё это добро было в совершенно непотребном состоянии, однако нашлись и вполне целые вещи: приличная кувалда, топор-колун (две штуки), и здоровенная мотыга. Естественно, только металлические части, но это-то не проблема? Так же нарылась крайне нужная нам вещь: два железных лома, один поменьше, а второй совсем неподъёмный.
– Знаешь, как расшифровывается «лом»? – спросила Даша, рассматривая находки.
– Нет. – растерялся я. – Никогда не думал, что это аббревиатура!
– Очень просто. – засмеялась подруга. – «Лом Обыкновенный Металлический».
– Это настолько нелепо, что даже смешно. – я выковырнул из земли ещё какую-то железку, на этот раз совершенно непонятного назначения. – Но лом нам очень пригодится. Им уже можно попробовать взломать дверь в пещере…
– Это да. – подруга склонилась над экраном детектора. – Не пойму, очень большая отметка аккурат под печкой! Не могли же её на металлическом основании ставить?
– Ну, технически – могли. Только это дорого и бессмысленно. Ни разу такое мне не встречалось.
– Значит, это ПОД печью. Ниже. Мог ведь здесь быть подвал какой?
– Должен был быть с вероятностью сто процентов. Раньше не было холодильников, и продукты хранили в погребе, где было сильно прохладнее. Но ту у нас возникают два вопроса: не засыпало ли этот подвал, и где в него вход?
– И как этот вход найти… – Даша задумчиво постучала по экрану наладонника и принялась орлиным взором осматривать местность. – И при этом, туда сдуру не провалиться!
– Вход мог быть верхний, в виде люка, но тогда он должен быть на территории дома и наверняка обвалился бы от времени. Либо боковой, и тогда он где-то сбоку этого холма. Но я, что-то, ничего подобного не приметил… Пойдём посмотрим?
Сначала, как и ожидалось, план «перехват» результата не дал. Мы обошли холмик по периметру, но не обнаружили ничего, что выглядело бы заваленным входом. Выручил Бегемот.
– Мя. – заявил котяра, подойдя к ничем не выделяющейся осыпи камней и тронув её лапой. – Мя!
– Здесь? – я с сомнением осмотрел предполагаемый вход. – Бег, ты уверен?
– Мяу мя!!! – обиженно заявил котяра. – Мыррр!!!
– Ну давай проверим? – Даша первая взялась за булыжник.
Мне ничего не оставалось, как присоединиться к подруге. Уже через пять минут оказалось, что Бегемот был прав: под осыпью начала проступать верхняя часть кирпичного короба, обрамляющего вход. Мы поднажали, и уже через полчаса было понятно, что засыпано только самое начало туннеля, а дальше проход был свободен. Посветив туда фонарём, мы выяснили, что ход метра через три заканчивается дверью. Запертой. Но до неё ещё надо добраться…
Впрочем, это оказалось несложно. Мы быстро раскопали ход до размера, позволяющего вполне комфортно протиснуться внутрь. И вот мы уже стоим перед добротной деревянной дверью, обитой железом. Запертой на навесной замок.
– Как неожиданно. – Даша принялась водить лучом фонаря по сторонам, пытаясь найти что-нибудь, что могло бы нам помочь. – Видимо, придётся идти за ломом. Настало его время…
– Ну да. Благо, здесь замок хлипенький совсем, да и петли не вызывают доверия. – система защиты действительно не шла ни в какое сравнение с той, что была в пещере. Замок был небольшой, с тонкой дужкой, и изрядно проржавевший. Я даже хотел было попробовать сбить его топором, но в последний момент пожалел инструмент. Не для того я его точил, в конце-то концов.
– Зря ходил. – сообщила мне подруга, помахивая перед моим носом старым ржавым ключом, когда я вернулся с ломом в руках. – Висел за карнизом на гвоздике, представляешь?
– Ну блин. – я прислонил внезапно ставшим бесполезным инструмент к стене. – Давай открывать?
– Давай. – Даша с победным видом вставила ключ в замок и повернула. Тот совершил пол-оборота и наглухо встал. Дальнейшие попытки каких-либо действий с древним механизмом ни к чему не привели: замок намертво заклинило. Пришлось браться за лом, внезапно снова ставший полезным. Буквально через минуту упрямая конструкция сдалась.
– Против лома нет приёма, как известно. – я взялся за ручку. – Пошли?
– Погоди. Давай так: я открываю, а ты стоишь с обрезом наизготовку, дабы подстрелить неведомую хтонь, которая, предположительно, оттуда выскочит.
– Бегемот вроде спокоен… Но ты права, осторожность не помешает.
Сказано – сделано. Я положил фонарик так, чтобы он нормально освещал дверь и то, что окажется за ней, и встал напротив с обрезом наизготовку. Даша заняла позицию слева от двери, и по моей команде со всей дури потянула за ручку. Дверь с жутким скрипом, но неожиданно легко, распахнулась настежь.
– Фуууу! – подруга скривилась. – Ну и вонища! Там что, кто-то сдох?
– Не знаю. – от чудовищного запаха у меня, казалось, в глазах потемнело. Впрочем, оружие я не опустил. – Если там что-то и было, жрало оно, судя по запаху, сюстрёмминг. Посвети, что ли…
Морщась от лютой вони, я заглянул за дверь. Даша вполне профессионально пробежалась лучом фонаря по помещению. На первый взгляд, кроме запаха, никаких опасностей видно не было. Я осторожно вошёл внутрь, с любопытством осматриваясь.
Погребок оказался не таким уж и маленьким – где-то метров шесть на шесть. Стены выложены кирпичом, закругляющийся свод – бетонный, как и лестница, идущая вниз метра на полтора. Пол, правда, земляной, но сухой и чистый. Справа у стены находились стеллажи, заставленные банками, бутылками и коробками, у левой стены стоял ряд деревянных бочек. У дальней стены находились какие-то здоровые ящики и закрытый шкаф, а по центру помещения размещались отсеки, предназначавшиеся, видимо, для картошки и других корнеплодов, судя по мумифицированным останкам на дне. Никаких монстров, совершающих с сюстрёммингом противоестественные действия, в поле зрения не нашлось.
– Бег, ты тут ничего опасного не чуешь? – спросил я и понял всю тупость ситуации.
– Мяяу-мя! – категорично заявил Бегемот снаружи, мол, чего я тут только не чую! И ещё бы сто лет не чуял!
– Да, на котейку надежды нет, он сюда не полезет. – Даша закашлялась. – Да и мне как-то не очень, честно говоря. Давай быстро тащить отсюда всё полезное и валить, а то тебе, боюсь, придётся тащить и меня.
– Да ладно, я уже привыкать начал. Всего лишь испорченные продукты. Но давай осматриваться, действительно.
Осмотр мы начали со стеллажей. Наполнение погреба, в целом, выглядело вполне обычным: куча разнокалиберных стеклянных банок с закрутками – естественно, полностью испорченными. Банки либо вздулись, либо полопались, и содержимое их выглядело, прямо скажем, не очень аппетитно. Впрочем, нашлись две здоровые банки мёда, который, хоть и засахарился вусмерть, всё-таки не имеет срока годности. Нашёлся и воск в брикетах, и восковые свечи, явно самопальные, и два керосиновых фонаря «летучая мышь», и запас керосина к ним в жестяных банках. В рассохшихся картонных коробках нашлась огромная куча консерв – судя по сохранившимся кое-где этикеткам – самых разнообразных, от тушёнки до консервированной кукурузы. Естественно, все банки были вздуты либо взорваны, и в пищу, понятное дело, не годились. Так же на полках громоздилось несколько здоровенных бутылей, наполовину наполненных мутной жижей. Я уже понял, что это было, но всё же вынул пробку из одной из них и аккуратно понюхал. Запах отборнейшей сивухи перебил даже то, что висело в погребе. Прокашлявшись, я заткнул бутылку обратно.
– Что, самогон посредственный? – со смехом спросила подруга.
– Весьма. – согласился я. – Впрочем, спирт там, за давностью лет, выветрился, и остались только концентрированные сивушные масла. А вот бутыли в хозяйстве пригодятся. Если удастся их отмыть, конечно… А это что у нас?
Под стеллажом стояли несколько ящиков до боли знакомого вида. И наполнения. Я нагнулся и вынул из одного из ящиков бутылку. Вгляделся в выцветшую этикетку, засмеялся, показал подруге.
– Водка? Финская? Это сколько же ей лет? Она не испортилась? – обрушился на меня град вопросов.
– Да, это финская водка, если я что-то понимаю из этих надписей. – я встряхнул бутылку. – 1936 год, судя по дате. Неплохо так… А испортиться она не должна, разве что – спирт выветрится. Но уровень жидкости в бутылке не упал, да и пробка залита сургучом, должно быть герметично. Сейчас так не делают. – я откупорил пробку, понюхал. – Пахнет водкой.
– Три ящика? Неплохо. Можно просто бухать оставшиеся три недели. И ухой закусывать.
– Но-но! Ты не путай рыбалку с пьянкой! – я закрыл бутылку и поставил обратно. – Давай посмотрим, что в бочках. Я так подозреваю, что вонь как раз от них.
Так и оказалось. В нескольких бочках находилась солёная рыба, частично мумифицировавшаяся от времени, частично – сгнившая, но именно эта мерзкая масса и генерировала чудовищный запах. Ещё в двух бочках когда-то находились солёные огурцы и квашеная капуста, на данный момент просто высохшие в труху. А ещё один бочонок был доверху набит солёным салом, которое, хоть и ссохлось до состояния камня, испорченным не выглядело – бочонок был отлично просмолён, и видимо, доступа воздуха к продукту не было. Впрочем, пробовать я бы его не рискнул. И часть бочек были когда-то наполнены мукой, зерном и крупами, напрочь испорченными. Всеми, за исключением сухого гороха, который, казалось, превратился в камень. Впрочем, можно попробовать его размочить… А ещё было два бочонка каменной соли.
– Отлично. – Я ковырнул соляной слой лезвием ножа. Поддавался тот плохо. – Теперь можно солить рыбу и другие продукты, недостатка в соли у нас нет.
– Ага. – Даша засмеялась и указала на бочки. – Ты ещё старые запасы не съел. Кто рыбу жрать будет? И сало?
– Ты знаешь, я, пожалуй, воздержусь. У меня не настолько крепкий желудок. Давай посмотрим, что в ящиках.
В первом же ящике – скорее, здоровом ларе – обнаружились мясные продукты. Здоровенные окорока и копчёные колбасы были заботливо завёрнуты в холстину, но это не спасло их от полнейшей мумификации. А жаль, даже через смрад тухлой рыбы можно было уловить аромат копчёной свинины, остатки которого ещё каким-то чудом держались в продукте.
В следующем ящике нашлось несколько отрезов грубой ткани разных расцветок, и даже половичок с затейливым рисунком. В следующем – что-то, здорово смахивающее на конскую сбрую или её части, в этом я точно не в зуб ногой. Также обнаружился нехилый запас подков, верёвки и плоской полотняной ленты, из которой раньше делали вожжи. Тут же я, к своей радости, обнаружил огромный запас вполне фабричных гвоздей и скоб, что нам здорово поможет в грядущем строительстве.
– Вась, зацени! – Даша склонилась над сундуком, в котором проглядывали холщовые мешки.
Я заглянул внутрь мешка. Там находились самые натуральные сухари – чёрного хлеба, абсолютно каменные, однако ни следа порчи или плесени! Даже запах ещё остался!
– Вот это вообще удивительно. – подруга попыталась разломить сухарь, не смогла. – За столько лет оно ведь должно было в труху превратиться!
– Солнце моё, ты серьёзно думаешь, что оно здесь лежит с тридцать шестого года?
– А… Ну да, чего это я. – Даше наконец повезло найти тонкий плоский сухарь, от которого она смогла откусить кусочек. – Твёрдый, что трендец! Но вполне ничего, даже вкус какой-то присутствует.
– Тебя мама что, не учила не тащить в рот всё подряд? Дай попробовать. Да, действительно неплохо. Завернуть в мокрую ткань и подержать у огня, почти хлеб получится.
– Ага, и сальца нарезать.
– А вот сало я пробовать поостерегусь. И тебе не советую. Разве что, водкой запивать.
– Ну, это мы всегда пожалуйста. Что у нас тут осталось? Шкаф?
Шкаф выглядел монументально. Скорее всего, сдвинуть его с места я бы не смог при всём желании. Толстые доски морёного дуба подогнаны идеально, ни щёлочки, ни зазора. Никаких украшательств, просто двустворчатый шкаф на коротких ножках, но от него веяло такой основательностью, о который мы, в наш век предметов-однодневок, просто забыли. Разумеется, шкаф был заперт.
– Давай поищем ключ. – предложил я Даше. – По мне, так ломать этот артефакт – немыслимое кощунство и преступление против человечества.
– Давайте поможем Даше найти ключ! – передразнила меня подруга, запустила руку за шкаф и пошарила там. – А вот и он! Неожиданно, правда?
– С таким навыком, почему у нас ещё закрыты сундук и дверь в Пещере? – вредным голосом проныл я. – Давай открывать, что ли…
Внутренний замок был в отличном состоянии, и открылся даже без скрипа. Я посветил внутрь и присвистнул. Даша заглянула через моё плечо и заковыристо выругалась.
– Неплохо, подруга, неплохо. Тебя бы на флоте крепко уважали. – мой взгляд метался по внутренностям шкафа, выхватывая всё новые и новые детали. – Ты думаешь о том же, о чём и я?
– Я думаю о том, что хорошо было бы, если бы нам всё это не понадобилось.
– В общем и целом, я вынужден с тобой согласиться…
Внутри шкаф оказался оружейкой. В кустарной, но вполне сносной пирамиде стояли три винтовки. Рядом находились узнаваемый пистолет системы «Маузер» – в максимальном обвесе, судя по наличию кобуры-приклада, и не менее узнаваемый пистолет системы «Тульский-Токарев», сиречь «ТТ». Тут же, в ящичках, были размещены обоймы, магазины, штык-ножи, подсумки и прочие патронташи. Внизу стояли несколько цинков с патронами.
– Вась, а что это? – Даша сжала моё плечо. – В смысле, как их зовут?
–Ну, я не большой знаток старого оружия. Да и современного, прочем, тоже… – я протянул руку и вынул из пирамиды одну из винтовок. Осмотрел, открыл затвор, заглянул в патроноприёмник. Винтовка была, конечно, разряжена. – Судя по виду, это винтовка Мосина образца 1891 года, она же – знаменитая «трёхлинейка». И она в отличном состоянии, фактически – новая.
Я вернул «ствол» на его место, взялся за следующий. Такая же «мосинка», а вот третий образец отличался наличием оптического прицела, да вообще, судя по резьбе и узорам на прикладе, ложе и цевье, ещё и был именным.
– Это что, золото? – Даша с любопытством рассматривала старинное оружие. – Что там написано?
– Сейчас… Посвети, плохо видно… – я присмотрелся. – «Штабс-капитану Прохорову А.С. от Государя-Императора. 1911г. Санкт-Петербург.»
– Офигеть! Это ж музейный экспонат получается!
– Ну, да. Только музеев у нас на острове не завезли. – я отложил раритетный «ствол» и взялся за пистолеты. Тоже, с виду, практически новые, в смазке, без следов ржавчины или коррозии. – Отлично. А с патронами что?
В нижней части шкафа лежали три «цинка» с патронами. На проверку, два оказались для винтовок, и один с пистолетными. Странно, вроде «маузер» и «ТТ» жрут разные патроны, а тут только 7.63*25. Ладно, разберёмся, у этих «стволов» много модификаций. Я вгляделся в маркировку.
– Так, похоже, с патронами у нас проблем больше нет. Винтовочных по 440 штук, обычных и снайперских, и пистолетных тысяча с чем-то, не вижу, текст нечитаем. – я пошарил на полках. – А, ещё и россыпью сколько-то. Короче, устреляться.
– Ну и отлично. Давай потихоньку тащить всё это добро наружу, а то у меня уже голова болеть начинает от этой вони.
…
Захватив пару винтовок – обычную и «снайперку», пистолеты и немного патронов, мы выбрались из погреба. После тёмного, вонючего подвала свежий воздух показался просто божественным нектаром, а Бегемот нас встречал как вернувшихся из преисподней. Отдышавшись и привыкнув к яркому свету, я принялся проверять оружие.
Начал с «ТТ». Отщёлкнул магазин и начал с сомнением снаряжать его «маузерским» патроном. Однако, «маслята» входили как влитые, и все восемь встали на свои законные места. Я приготовил оружие к стрельбе – когда-то доводилось возиться с «Макаровым», они в целом похожи – и принялся искать достойную мишень.
Мишень нашлась довольно быстро. Бетонный столб в рост человека торчал из земли почти в центре поляны, метрах в двадцати от нас. Решив, что для тренировочной стрельбы он подходит как нельзя лучше, я прицелился и выстрелил. И даже попал. Но, сделав выводы, перехватил оружие двумя руками, и уже в таком положении дострелял магазин. Легенда не подвела – все пули легли в цель.
– Даша, я думаю этот ствол вручить тебе. Он попроще «маузера», и полегче. Только, ради всех богов, не пытайся из него стрелять с одной руки, хорошо?
– Это как бандиты в Америке? Они же никуда не попадают… – подруга засмеялась, потом осторожно приняла у меня пистолет. – Ох, нифига себе, это если он «полегче», то сколько же «маузер» весит?
– Да ненамного больше. – я принялся снаряжать магазин для «немца». – Просто он габаритнее, и менее удобен, да и кобура-приклад нелепая, как по мне. А эта модификация ещё и под магазин на двадцать патронов и с возможностью стрельбы очередями, фактически это пистолет-пулемёт. Но если ты хочешь, могу уступить его тебе.
– Ну уж нет. Я бы обычный «макаров» предпочла, в тире иногда из него стреляли с подружками. – Даша попыталась снарядить магазин, и с третьей попытки дело у неё пошло. – В принципе, не очень отличается.
– Однако, боевые у тебя подруги. – я поднял «маузер», на этот раз стратёжно держа его обеими руками. Прицелился, выстрелил несколько раз. – Вроде, прицел не сбит. Усложним задачу.
Я покрутил в руках кобуру, прикинул что к чему и со второй попытки присоединил её к пистолету. Прицелился и сделал ещё несколько выстрелов. Да, так гораздо комфортнее и точнее. Остаток магазина я выпустил уже очередью – ствол ощутимо повело вверх, и львиная часть пуль ушла мимо. Впрочем, для первого раза неплохо.
Тем временем, Даша закончила разбираться с «ТТ» и вышла на импровизированный огневой рубеж. Сделала два пристрелочных выстрела, и остаток магазина отстреляла уже подряд – над многострадальным столбом только взвились облачка бетонной пыли.
– Даша – столб 8 – 0! – я зааплодировал. – У вас в тире был вменяемый инструктор? Ты правильно стоишь, правильно держишь оружие, правильно целишься… Я удивлён!
– Ну да, был там один… То есть, нет! Нас на «военке» учили, вот!
– А, на «военке»… – я благоразумно пропустил оговорку подруги мимо ушей. – Я думал, вы там только маркировки шанцевого инструмента изучали. Ладно, с пистолями разобрались, остались винтовки.
С винтовками было чуть проще. Сначала я взялся за обычный вариант. Заряжался он сверху, по одному патрону или обоймой. Зарядив, для начала, один патрон, я выстрелил во всё тот же столб. Пуля всё так же попала в цель, но я поморщился. Во-первых, винтовочный патрон 7.62*54 – это вам не пистолетики. Отдача дала в плечо гораздо ощутимее, пара десятков выстрелов – и синяк гарантирован, если с непривычки, конечно. А во-вторых, звук от выстрела гораздо громче – вон, Даша стоит и с кислой миной ковыряется в ухе. Наверно, винтовки без крайней необходимости трогать не следует.
Тем не менее, я отстрелял два магазина, проверив заряжание как по одному патрону, так и обоймой, и затем заставил сделать то же самое подругу. Удостоверившись, что о данным стволом всё в порядке, я перешёл к снайперскому варианту. Здесь бетонный столб уже явно не годился – очень мала дистанция. Стрелять с «оптики» мне ранее не доводилось, но конец одной из досок, торчавший из остатков крыши разваленной бани, отлично разлетелся кучей щепок. Прицел не подвёл.
– Вася, не порть материал! – всполошилась девушка. – Тебе из него ещё дом строить!
– Я, всё же, лелею надежду, что ты мне немного поможешь. – я проверил ствол «снайперки». – А это очень хорошая винтовка. Этот штабс-капитан знал толк в оружии, пристреляно идеально, а ведь сколько времени прошло…
– Вася, ты реально думаешь, что она здесь лежит с тридцать шестого года? – подколола меня подруга. – Давай заканчивать пострелушки, собирать трофеи и двигать в лагерь, я уже хочу есть, а мы ещё планировали баню! И угадай, в каком ухе у меня звенит?
– Не знаю, как у тебя, но у меня звенит в обоих ухах…
Сразу двинуть в лагерь, конечно, не получилось. Чтобы в подвал можно было заходить нормально и, главное, выносить из него всякое, пришлось-таки потратить ещё полчаса времени и полностью разобрать завал, благо, камни были преимущественно крупные. Снова спустившись вниз и снова погрузившись с головой в местную «атмосферу», мы решили сначала убрать из подвала смердевшие бочки с тухлой рыбой – вдруг потом понадобиться использовать подвал как убежище или, не приведи Ктулху, как жильё? Поэтому виновники торжества были выдворены наружу и откачены максимально далеко. За ними последовали испорченные банки. После этого в подвале стало гораздо легче находиться, хотя выветриваться всё это будет долго…
Утащить всю добычу за раз, естественно, не представлялось возможным, даже с учётом того, что я смастерил из двери бани и пары палок простенькие носилки. Сделали два рейса, и всё равно оставили кучу всего – соль, сало, гвозди, скобы и прочую строительную мелочь, сухари, водку, керосин… Из двух ламп одну тоже оставили в подвале, там она к месту. Благо, обе «керосинки» оказались в отличном состоянии, с новыми фитилями. Так же уволокли всё, найденное на пожарище, даже тяжеленный лом. Теперь предстоит отмыть, очистить и привести в божеский вид всю эту утварь и инструмент. Хорошо, что у нас теперь керосина – хоть залейся, четыре пятилитровки, он вроде ржавчину неплохо чистит.
– Вась, а почему ты сначала сказал, что «ТТ» и «Маузер» под разные патроны? – спросила Даша, пока мы тащили носилки с хабаром в лагерь. – Или ты с ними раньше имел дело?
– Нет, не имел. Я в армии только с «калаша» стрелял, да и то всего три раза. Весь мой опыт по стрелковому оружию главным образом взят из игр. Так вот, в одной из модификаций к «СТАЛКЕРу», были оба ствола. И у них были точно разные патроны. Не помню, какие, там их было очень много, но разные. А характеристики оружия автор в игру заводил реальные. Поэтому я и удивился. В прочем, того же «Маузера» было выпущено фиг знает сколько модификаций, может, и так случалось. Но это и хорошо, меня и так начинает напрягать весь наш разнокалиберный арсенал. Я бы предпочёл «Ксюху» …
– Это какую-такую Ксюху ты бы предпочёл? – моментально взъярилась Даша, встала как вкопанная и бросила носилки. Груз посыпался на землю. – Веселову?
Я устало вздохнул, аккуратно положил свою сторону носилок на землю, подошёл к разъярённой подруге, бесцеремонно вытащил из её кармана уже изрядно опустевшую пачку «Беломора», достал папиросу, закурил и глубоко затянулся.
– Ты ведь Сапковского не читала? «Ведьмака»? Так вот, я уже упоминал Лютика, барда, повесу и раздолбая. Он примерно так классифицировал чародеек: «Привлекательных женщин, в том числе и чародеек, Лютик делил на чрезвычайно приятных, просто приятных, неприятных и очень неприятных. Чрезвычайно приятные на предложение отправиться в постель отвечали радостным согласием, просто приятные – веселым смехом. Реакцию неприятных предсказать было затруднительно. К очень неприятным трубадур относил тех, в отношении которых уже одна мысль о соответствующем предложении вызывала дрожь и слабость в коленках». Так вот, Ксения Веселова, при всех своих выдающихся, кхм, достоинствах, очень неприятна. А я имел ввиду автомат Калашникова складной укороченный, или АКС-74У, в просторечии – «ксюха».