Бегущий по мирам – 2. Испытание

Привели его не в селение, а на берег моря. Солнце уже клонилось к горизонту. В бухте под золотыми лучами стояли на якорях три деревянных корабля с опущенными парусами. У деревянных мостков стояли две восьмивёсельные лодки. Моряки находились рядом, на деревянном настиле причала. Весело смеялись, курили трубки, балагурили.

Полосатые гетры, обтягивающие полуштаники, кафтан, обтянутый поясом, на котором висели нож и короткая сабля. На головах разного вида шапки. Треуголки, береты, вязаные шапочки, закрывающие макушку, колпаки со свисающей вниз лохматой пампушкой.

Воины отряда остановились в стороне от них. Вождь и шестеро воинов с Лелем двинулись навстречу трём офицерам, которые выдвинулись вперёд. То, что это были именно офицеры, отчётливо указывали вооружение, одежда и парики. Все трое в камзолах, перетянутых золотыми поясами. Ножны сабель инкрустированы сверкающими камнями. Двое перекинулись между собой короткими фразами.

Смысла сказанного Лель не уловил, но с удивлением отметил, что говорят они на английском.

– Приветствую, мой друг! – поднял руку в приветствии офицер, который выглядел старше, чем остальные, и носил узенькую полоску усов.

Джо с очаровательной улыбкой поднял руку в ответ.

– Я вижу, что ты сдержал своё слово. Это и есть лекарь?

– Всё так и есть, господин Нэт.

– Отлично, Джо! Просто замечательно! Фиш! Заберите лекаря!

Огромный моряк с красными глазами, пропахший табаком, подскочил и сграбастал Леля в охапку. Спустил в лодку и надел на запястья оковы, которые были прикреплены к днищу посудины.

– Если чего, – буркнул он и потряс перед носом Леля огромным кулачищем.

После чего вылез обратно на причал.

Лель слышал разговор между Джо и Нэтом, и понимал, что его отобрали у одного племени и продали в рабство. Усмехнулся своим невесёлым мыслям. Кинжала, как память лишился, того, что обещал Тойо, не выполнил. Самое обидное, что он ничего не может сделать. Видимо, в этом мире не осталось мест, где можно зарядиться магической энергией.

В соседнюю лодку загрузили раненого Вихо.

Солнце уже опустилось низко, и Нэт подарил Джо саблю. Моряки быстро попрыгали в лодки. Один офицер сел в первую, а Нэт со вторым офицером расположились рядом с Лелем. Запах моря, солёного ветра и табака щекотал ноздри. Лель и в прошлой жизни не очень любил море, а в этой и вообще боялся. Но два человека в одном пересилили страх.

Моряки налегали на вёсла, а офицеры смеялись над тупым аборигеном.

– Пусть подавится этой саблей, – засмеялся Нэт. – Дикий народ. Я вот только не пойму, Рей, откуда здесь взялся лекарь? Кораблекрушение? Он хорошо говорит на языке варваров, значит, живёт среди них давно.

– Тойо тоже, как я понял, не совсем похож на местных. Не удивляюсь, что и ученик у него такой же, – усмехнулся Рей. – Какаяразницакакие они? Рабы стоят денег. А этот раб выйдет подороже, чем десяток тупоголовых.

– Верно, Рей. Лекари сейчас в цене.

– Ты реально думаешь, что он способен кого-то вылечить?

– Мне всё равно, Рей. Главное – деньги.

– И то верно.

С борта корабля скинули верёвочный трап, и моряки один за другим взбежали наверх, следом за офицерами. Леля вытянули за верёвку, которой перевязали запястья рук вместо цепей оков. Весь экипаж весело хохотал, когда Леля тянули верёвкой вверх за руки, а он не успевал перебирать ногами по трапу, больно ударялся о борт и повисал на вытянутых руках.

Вспотевшего и уставшего Леля сидя привязали к мачте. Рядом поставили бочонок, на котором установили ковш с водой. Поесть не дали.

Нэт буркнул одному из моряков, чтобы следили за пленником до утра.

Хотелось пить. Ночная прохлада не смогла унять жар в теле. Злость и ненависть горели ярким пламенем, но тугие канаты не давали им вырваться на волю. Морская качка переносилась нормально. Сон не шёл. Ближе к утру эмоции всё же улеглись. Сбежать опять не получится. В открытом море долго не проживёшь. Стать обедом или ужином для рыб не хотелось. Но бежать сейчас, пока берег не так далеко, невозможно.

И Лель начал учить то, что вложил в его голову Тойо. Аккуратно, не спеша, рецепт за рецептом, траву за травой, дозу за дозой. Как только боль усиливалась, он прерывал изучение и сидел с закрытыми глазами, слушая плеск волн о борт корабля и скрип мачты.

Не заметил, как уснул. Сон получился рваным, непонятным. Анпэйту заламывала руки и о чём-то просила его, Джо стоял в стороне и смеялся, Тойо молчал и только кивал головой, Фиш махал перед носом огромными кулаками и скалился.

Холодная вода вырвала Леля из сна.

– Умылся? Собирайся. Тебя ждёт капитан, – это был Фиш. Он улыбнулся отвратительной улыбкой и цыкнул сквозь зубы.

Отвязал от мачты, схватил за шиворот, встряхнул и толкнул в сторону надстройки. Ноги с трудом подчинялись, а лёгкая качка, идущего под парусами судна, не давала идти прямо. Лель наскочил на моряка в распахнутой настежь рубахе, тот одним движением откинул его в сторону. Лель перелетел через бухту каната, перевернулся и ударился головой обо что-то твёрдое.

– Дерьмо, – услышал он над ухом возглас Фиша, и тут же резкий рывок поставил на ноги.

Но в этот раз Фиш его потащил сам. Лель еле успевал перебирать ногами.

В каюту капитана он ввалился, выскользнув из захвата огромного кулака Фиша, пока тот слегка ослабил хватку.

Капитан и четверо офицеров рассмеялись.

– Свободен, Фиш, – сказал офицер в белой батистовой рубахе. За спиной у него стоял манекен с богато расписанным золотом и серебром камзоле. Сверху парик с треуголкой. Голова офицера блестела, словно яйцо, надраенное до блеска.

Солнце прекрасно проникало в каюту через деревянныеразделённые на равные квадратики оконца. Недостатка света не ощущалось совершенно.

– Я капитан судна, граф Грауэй. Мы тут слегка поспорили. Вот ты лекарь, – при этих словах за столом фыркнул полноватый офицер с двойным подбородком и хитрым взглядом. Капитан лишь немного дёрнулся на звук и продолжил. – По крайней мере, тебя так считают твои соплеменники. Насколько я знаю, ты всего лишь ученик лекаря. Впрочем, неважно.У тебя задача – вылечить тупоголового, которому ты остановил кровь. А мы, в частности судовой лекарь Фил Баренс, посмотрим на что ты способен.

– Капитан, – улыбнулся Нэт. – Он ни черта не понимает по-английски. Ты глянь на его глупую морду!

Офицеры разом заржали.

– Нэт, переводи на их собачий язык. Его-то он знает? – недовольно ответил капитан и вернулся за стол, звякнув столовыми приборами.

Лель решил, что не будет показывать своего знания языка. И потому сделал вид, что ничего не понял из сказанного.Испуганнозаозирался вокруг, и не вставая с пола, упёрся спиной в переборку каюты.

– Не бойся, – мягким голосом заговорил Нэт на языке индейцев. – Здесь никто не причинит тебе вреда. Ты помнишь того…

Англичанин замялся, подыскивая нужное слово.

– Того, которому ты вчера остановил кровь?

– Он ещё жив? – тихим голосом поинтересовался Лель.

– Пока жив. Вылечишь его?

– С такой раной он должен был умереть ночью.

– Он жив, – Нэт перешёл на английский и обратился к Баренсу. – Идёмте, док?

Нэт, Баренс и Лель прошли в другую каюту, где на полу лежал Вихо. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять – шансов нет.

Лель опустился перед Вихо на колени. Черты лица вождя заострились, морщинки распрямились, губы вытянулись тонкой стрункой. Лель смотрел на него и прекрасно понимал, что ничего сделать невозможно.

Вдруг, веки вождя дрогнули, поднялись. Пересохшие губы что-то прошептали. Лель склонился ухом к самому лицу.

– Вичаша предал племя. Спаси Анпэйту. Меч в расселине убитого молнией дерева…

И Вихо замолчал. Глаза потухли, губы плотно сомкнулись. Лель провёл ладонью по лицу, закрывая веки вождю.

– Хороший лекарь! – засмеялся Баренс, дрожа подбородками. – Закрыть глаза умершему может любой моряк на судне.

– Тут, Фил, и ты бы ничего не сделал, – ответил Нэт, который что-то заподозрил и теперь пронзал взглядом Леля. – Фиш! Мертвяка за борт. Пора ему кормить рыб.

Судовой лекарь, вытирая глаза от проступивших слёз, вышел из каюты. Нэтвзял под локоть Леля.

– Для тебя выделили маленькую каюту с видом на море. Идём.

Каюта оказалась на корме судна. Маленькое окошко с толстыми металлическими решётками, маленькая кровать, зажатая между переборками. Заходишь, слева кровать, узкий проход и напротив двери окошко. Здесь тесно одному, не то, что двоим. Нэт входить и не пытался.

– Под кроватью, в рундуке, твой мешок с травами. Снаружи всегда будет стоять моряк. Бежать тебе некуда. Вокруг бескрайнее море. Надеюсь, ты понимаешь, о чём я? Лекарь ты никакой. Ведь никого не лечил. Верно? Верно. Но цена на тебя будет выше, чем на остальных рабов. Глядишь, попадёшь к богатому господину, и жизнь наладится. Захочешь облегчиться, вон в палубе доска. Приподнимешь край и делай дело. Воду и еду принесут. Раз в сутки прогулка по палубе.

Нэт улыбнулся, глядя на скорбное лицо Леля, и вышел. Клацнул снаружи засов, шаги удалились.

Лель опустился на соломенный топчан кровати и закрыл глаза. Вот ведь выверты судьбы. Чего ждать от будущего? Он попытался вызвать огоньки на ладони, но вовремя спохватился. Нельзя выжимать из пустого средоточия энергию, иначе она будет тянуть из тела, и сжигать жизненную силу.

Магией побаловаться не получится никак, не потренируешься. Остаётся изучать наследие Тойо.

В это время принесли еду и кувшин с водой. Незнакомые красно-фиолетовые фрукты, на вкус отдалённо напоминающие некторин. Вяленое мясо без соли и маленький кусочек чёрного хлеба. После еды Леля разморило, и он уснул тяжёлым гнетущим сном.

Вихо, обглоданный рыбами, синий, с пустыми глазницами, стоит у кровати и бормочет: «Вичаша предал племя. Спаси Анпэйту. Меч в расселине убитого молнией дерева…»

Анпэйту в руках ухмыляющегосяВичаши.

Джо крутит в руках кинжал, подарок Лазы, и нахально смеётся над Лелем, который пытается что-нибудь сделать, чтобы тот заткнулся. Только ноги и руки не желают повиноваться и словно живут другой жизнью…

Проснулся Лель от громкого крика с верхней палубы.

– Пираты!!!

Глава 5

На верхней палубе раздаётся топот десятка ног, а затем приглушённый крик сверху. Видимо, смотрящий на мачте.

– Британский флаг! Они меняют курс! Норд-вест! Уходят!

Лель умылся из кувшина, задумчиво посмотрел в маленькое окошко, за которым насколько хватало взгляда, только вода, и тяжело вздохнул. Вытащил мешок с травами. Долго сидел, перебирал их. Затем развешал их по каюте. Втыкая в переборку везде, где возможно. Некоторые травы пришлось выбросить.

Он проспал вечер и ночь. Даже тяжёлые сны не помешали.

В маленькой каморке сложно заниматься физическими упражнениями, но Лель использовал для тренировок и стены переборок, стараясь задействовать как можно больше групп мышц.

За этим занятием его застал Нэт.

Не входя в каюту, он, сложив руки на груди, молча наблюдал за отжимающимся Лелем.

– Браво, лекарь! – произнёс он, когда Лель обратил на него внимание. – Удивил. А ты не так прост, как кажешься. Пойдём, прогуляемся.

Они поднялись на верхнюю палубу, и в лицо ударил тёплый, пропитанный соль ветер вместе с солнечными яркими лучами. Пахло морем, смолой и дёгтем. Моряки занимались своими делами, кроме тех, кто стоял на вахте. Вахтенный офицер стоял рядом с рулевым на надстройке.

– Господин Баренс интересовался твоими знаниями в травах. Если ты готов поделиться своими знаниями с ним, то я готов быть вашим переводчиком, – любезно улыбаясь, произнёс Нэт. – Тем более в твоих интересах открыть свои знания настоящему лекарю. Он ведь может замолвить за тебя словечко в нужных кругах. Поддержка такого человека, как Баренс, стоит дорого.

Вкрадчивый ласковый голос Нэта нисколько не обманывал Леля. Англичане его времени в прошлой жизни, были точно такими. Ты нужен им только для достижения какой-то цели, после достижения которой, они без жалости избавятся от вас.

– Передайте господину Баренсу, что я расскажу всё, что знаю, – вежливо ответил Лель. – Я могу задать несколько вопросов?

– Можешь, – шумно вдыхая воздух, произнёс Нэт.

– Куда мы следуем?

– В Британию. Это тебе что-то говорит? – насмешливо съязвил Нэт.

Лель сделал вид, что не заметил этого.

– А название корабля?

– Принц Ройял. Впереди нас идёт «Святой Георг».

– Палуба у корабля интересная, ступенчатая какая-то.

– Так обрати внимание на весь корабль. Нос и корма приподняты, а середина опущена. Поэтому и палуба такая. Четырёхмачтовый трёхпалубный линейный корабль королевского флота. Моря – это британские владения. Если встретим корабль под другим флагом, то обязательно напомним ему, кто здесь хозяин, – Нэт улыбнулся.– Мир огромный. Ты ещё не видел его, но главной в мире является Британия. Ост-Индийская компания заботится обо всех страждуших.

– А как же рабы? Они ведь здесь свободные люди, а у вас в Британии они не будут иметь свободы.

– Мы развитая цивилизованная страна. Наша миссия – помогать людям, тянуться к цивилизации, идти к ней всеми возможными способами.

– А если они не хотят?

– Если они не хотят, то рабство лучшее решение.

– Цивилизованное общество, это когда есть рабы? –внутри Леля закипала злоба.

– Мы решаем, что нужно для цивилизованного общества. Пока есть на свете отсталые тупоголовые подобия людей, наша задача сделать из них людей.

– Выходит, что я тупоголовое подобие человека?

– Ты другой, но недалеко ушёл от них. Поживёшь в нашем обществе и проникнешься цивилизацией.

– А как же пираты?

– Пираты такие же, как и мы. У них свой кодекс и понятие чести, но они почти все подчиняются короне Британии. Если бы встречный корабль не обозначил свою принадлежность поднятым флагом, то мы бы его расстреляли из пушек. Наши пираты грабят суда других стран, и часть добычи сдают в королевскую казну. А как по-другому сдерживать другие страны и владеть морями? Всегда над другими должен быть тот, кто указывает и показывает путь развития. У тебя ведь был учитель. Так и тут.

– Вряд ли это одно и тоже, – проговорил Лель, вслушиваясь в звуки струнного инструмента.

Нэт расхохотался.

– Только британцы видят эту связь! А вы, мой друг, не британец. Вам этого просто не дано.

– Что за инструмент звучит?

– Инструмент? – удивился Нэт и тоже прислушался. – Ах, это! Бигл выменял его у какого-то старого индейца год назад. Умеешь играть? А то Бигл никак не может с ним сладить. Бигл! Тащи свою задницу сюда вместе со своейбренчалкой!

Рыжий конопатый моряк появился из-за бочек по правому борту. Голубые глаза выцвели и казались бесцветными. В руках у него была маленькая гитара, больше напоминающая скрипку. Корпус её пережил множество происшествий, сколы, разводы, царапины. Больше всего Леля заинтересовали струны. Откуда в это время металлические струны? Всё, конечно, может быть, но пока это самое удивительное в этом мире, что он увидел.

– Сыграешь? – усмехнулся Нэт взял из рук моряка гитару и протянул Лелю.

– Мне надо попробовать для начала, – тихо пробормотал Лель, бережно беря инструмент.

Нэт с интересом следил, как Лель аккуратно трогает струны, осматривает корпус, разглядывает значки на верхней деке.

Пальцы нежно провели по струнам, и мягкий звук поплыл над палубой. Лель несколько раз подёргал каждую струну, подтянул так, как он считал нужным. Провёл пальцем сразу по всем струнам. Кивнул. И взял перебором пару строк песни Юрия Антонова про море.

– Браво! – хлопнул в ладоши Нэт. – Бигл, ты не против, если до окончания плавания наш гость поиграет на твоём инструменте?

– Нет, нет. Не против. Я вижу, что он хорошо разбирается в музыке.

В прошлой жизни Лелю не повезло. Он прекрасно разбирался в музыке, любил петь, но вот голоса не было совершенно. Сейчас у него есть для этого всё.

Может спеть им что-нибудь? Всё равно не поймут, конечно, но пусть послушают музыку. Возможно, что получу какой-никакой плюс от этого. На туземном языке не выйдет. Получите по-русски.

По зеленой глади моря,

По равнине океана

Корабли и капитаны,

Покорив простор широт,

Мира даль деля на мили,

Жизни даль деля на вахты,

Держат курс согласно фрахта в порт, в порт.

Море, море, мир бездонный,

Пенный шелест волн прибрежных,

Над тобой встают, как зори,

Над тобой встают, как зори,

Нашей юности надежды.

Моряку даны с рожденья

Две любви: земля и море…

Со всего корабля к нему стекались моряки с вытянутыми от удивления лицами. Видимо, для них такая музыка оказалась полным откровением.

Нэт серьёзно слушал и хмурил брови.

Когда Лель закончил, моряки возбуждённо загомонили, прося сыграть что-нибудь ещё.

– Откуда ты знаешь это язык? – хмуро спросил он. – Он очень похож на язык…тех.

Лель откашлялся, и не знал что сказать.

– Тойо учил меня не только травам.

– Но откуда он мог знать? – губы Нэта побелели. – Кто его научил?

– Я не знаю, – слегка растерялся Лель. – Он сказал, что мне может понадобиться этот язык, и я выучил.

Нэт оглянулся на моряков и кивнул.

– Ладно. Спой им ещё что. Потом в каюту. Бренькай там.

Море вернулось говором чаек,

Песней прибоя рассвет пробудив.

Сердце, как друга море встречает.

Сердце, как песня летит из груди.

О море! море, преданным скалам

Ты ненадолго подаришь прибой.

Море возьми меня, в дальние дали

Парусом алым вместе с тобой…

Лель совершенно не помнил, чья это песня, он слышал её по радио ещё в юности, всего раз, но запомнил мотив. Потом он встретил текст песни в песенном сборнике и выучил.

Моряки одобрительно зашумели, на суровых лицах появились улыбки. Под их возгласы Лель спустился в свою каюту-каморку. Мысли крутились вокруг слов о цивилизации, сказанныеНэтом.

Но было ещё что-то, что Лель уловил, но сразу не обратил внимание.

Отчего изменилось выражение лица Нэта? Из-за песни? Да, песни. Нет! Языка исполнения! Нэт не назвал кому принадлежит язык. Он даже запнулся перед этим и назвал их – те. И кто же такие, эти те, что их не называют по имени? Странно. Интересно, это мир параллельный или прошлое моего мира? Как с этим разобраться? Как понять? Гитара. Она явно из другого мира. Хотя, я мало что знаю об этом мире. Судя по морякам, кораблю, оружию, то такие струны они не умеют делать. А если взять корпус инструмента, то он сделан идеально из нескольких деталей, тщательно обработанных, выверенных и склеенных! Неужели в этом мире существуют такие великие мастера? Вот опять вопросы и вопросы, на которые ответов нет. Или пока нет.

Он прилёг на кровать, прикрыл глаза и вызвал изсвоеобразнойфлешки в голове обучение. Травы и снадобья для обработки краёв ран, полученных разными видами оружия. Уже привычная боль сковала голову, стиснула стальным обручем. Боль была другой, не как прежде. Она оказалась сильнее раза в два, отчего Лель зажал ладонями виски и сильно зажмурил глаза. Тело выгнуло, пот обильно выступил на лице и груди. К счастью это продолжалось недолго. Отпустило.

Лель сквозь приоткрытые веки глянул на дрожащие руки, удивился, что в одно мгновение потратил уйму сил, и чувствует себя совершенно разбитым.

Неожиданный сон явился углублённым пониманием выученного и способах использования полученных знаний.

Проснулся, когда в каюте было темно. Он проспал весь день! Знание, которое он получил забрало очень много сил. Была бы магическая энергия, то, наверное, всё прошло в более щадящем режиме. Получается, чем больше получаешь, тем больше платишь. В данном случае энергией и временем. Тойо об этом не говорил. Возможно, и сам не знал.

Он нашарил рукой кувшин, сделал пару глотков. Обед и ужин приносили? Пальцы нащупали две деревянные миски. Одна из них наполнена чем-то жидким, а во второй фрукты. Он вытянул один из них и откусил сочную мякоть плода. Задумался и не заметил, как приговорил фрукт. Сладость от него долго ощущалась в полости рта.

Потянувшись за вторым, Лель ощутил чувство тревоги. Пока ещё не ясной, слабой, но ум отреагировал молниеносно. В полной темноте Лель умудрился собрать в мешок всю развешанную на просушку траву и сунуть туда же гитару и миску с фруктами, перекинуть лямку через плечо. Зачем и для чего он это сделал, объяснить не смог, если бы спросили. Чувство опасности становилось сильнее, отчего сердце бешено клокотало в ожидании чего-то страшного.

И как не готовился к встрече опасности, удар оказался внезапным и сильным. Что-то ударило в борт, а затем долетел голос сверху.

– Шторм! Убрать паруса! Живее черти! А то нас…

Сильный со свистом порыв ветра унёс в сторону все остальные звуки, и палуба под ногами превратилась в наклонную стенку.

Леля вжало в кровать, не давая встать. Корабль распрямился и завалился на другой борт. Удалось удержаться на кровати, благодаря доске, которая крепилась к ней как раз для таких ситуаций. Казалось, что корабль при помощи ветра и волн, не только бросает из стороны в сторону, но и крутит вокруг своей оси. Вокруг скрипело всё, что можно. В ушах стояла какофония звуков, через которые доносились крики моряков.

И, вдруг, корабль словно на что-то напоролся, последовал сокрушающий удар, жуткий треск и грохот. А затем что-то чёрное и страшное снесло над головой потолок, открыв тёмное небо всего на миг. Столб воды обрушился на голову Лелю, оглушив и выбросив с корабля.

Оказавшись в холодной воде, он рванулся к поверхности, активно работая руками и ногами. И только успел глотнуть воздух, как огромная волна накрыла с головой. И опять пришлось рваться сквозь толщу воды к спасительной и бушующей поверхности моря.

Его сильно ударило по плечу. Но жуткая боль не лишила сознания, а наоборот, зрение, немного привыкшее к темноте, определило предмет, свалившийся на него. Часть мачты!

Здоровой рукой он обхватил бревно, наткнулся на остаток каната, крепко прикреплённый к мачте, и поднырнул под канат. Свободный конец поддел под закреплённый, натянул и увидел, что новая волна накрывает его. В этот раз не пришлось тратить силы, чтобы выныривать, остаток деревянной мачты справился без его помощи. Канат, прошедший подмышками слегка облегчил задачу удержания тела на плаву, но вот сколько он ещё сумеет удерживать здоровой рукой конец каната? Насколько ему хватит сил? Ему казалось, что шторм продолжается несколько часов. Сознание гаснет, но желание жить не даёт ему этого и позволяет давно одеревеневшей руке отпустить канат. С волны на волну, под волну. Его мотало, бросало, топило, но он продолжал цепляться за маленький шанс выжить…

Лель не мог себе позволить расслабиться, и даже когда океан утих, и на воде заиграли первые лучи солнца. Хотелось пить и спать, но он отгонял все мысли подальше, сосредоточившись только на удержании тела на плаву. В какой-то момент он окунулся в воду, всё-таки забывшись, и вынырнув, другими глазами посмотрел вокруг.

Ни облачка, гладь океана успокоилась, рядом ни души. Обломок мачты оказался достаточно большим с двумя перекладинами. Вот почему бревно не крутилось, а сохраняло остойчивость во время шторма.

Осмотр плеча, насколько это было возможно, дал обнадёживающий результат. Сильный ушиб, рассечение кожи, но переломов, по всей видимости, не было. Рука двигалась, вызывая жуткую боль, которая сейчас радовала Леля. Боль не давала уснуть. Веки, словно тяжёлые портеры закрывали глаза, и боль стала хорошим средством от сна. Удивительно, но мешок продолжал болтаться за спиной. Этим подарком и воспользовался Лель. С трудом удерживаясь за мачту больной рукой, он вскрыл мешок и достал фрукт. Груша! То-то вкус фрукта ночьюему напомнил ему что-то знакомое. С огромным наслаждением он заглотил самую вкусную грушу! Глянул в мешок на две оставшиеся и апельсин, подобрал слюнки и отказался от желания съесть всё и сразу. Кто знает, сколько ему ещё придётся скитаться по просторам морей и океанов.

Если «Принц Ройял» затонул, что стало со «Святым Георгом»? Уцелел или нет? Никаких следов кораблекрушения не видно. Возможно, что меня отнесло течением в сторону.

– Акулы! Как я мог забыть о них? Надо выбраться наверх, на мачту, – судорожно забормотал Лель, и сон на некоторое время растворился, словно утренний туман. – Хоть болтаться не буду, словно прикорм для них.

Взобраться на скользкое бревно стоило неимоверных усилий. Через адскую боль в плече, он не только выбрался на перекрестие брёвен, но и распустил канат на несколько более тонких верёвок, что позволило привязать тело к мачте и обезопасить от падения. Теперь ноги упирались в перекладину и находились в воде по колено. Всё лучше, чем они болтались бы под бревном.

Попытка найти травы для лечения разбивались о приготовление снадобья с помощью огня и пресной воды. Ни того, ни другого под рукой не было. Он лишь употребил травку для обработки ран и заживления, но не был уверен, что она поможет из-за солёной среды, в которой она побывала. Болеутоляющую травку попытался съесть, но его вывернуло наружу, как только сделал глотающее движение. Горькая и солёная, продрала горло и не возжелала попадать к нему в желудок. Прокашлявшись до слёз и соплей, он умылся, поднял голову, и замер.

Вдали открылся берег! Сердце бешено застучало, а тело задрожало, словно в лихорадке. Оценил, что течение несёт его к спасительной суше, и ничего не стал делать, кроме наблюдения за приближением неизвестной земли.

Оставалось метров двести до берега, когда матча начала разворачиваться обратно в море. Лель с досадой оглядел спасительное средство и с некоторым сожалением, покинул его. Плыть было сложно. Течение и боль заставляли соразмерять взмах рукой и координировать своё местонахождение. Берег маячил перед носом, но сильное течение серьёзно выматывало. Пришлось сжать зубы, забыть про боль, и работать на пределе сил.

Удар песчаного дна по ногам явился неожиданностью. Радости не было. Сознание ускользало. Лель уже в беспамятстве добрёл до сухой полоски песка, и рухнул всем телом, полностью забывшись сном.

Жажда разбудила его под вечер, когда солнце начало клониться к горизонту. Перевернулся на спину, размял затёкшие руки, смахнул с лица прилипший песок, сел, и некоторое время бездумно вглядывался вдаль.

Мог ли он мечтать о таких странствиях в своём первом мире? Конечно, нет. Тот мир другой. Пропитанный ложью и обманом, со своей правдой и законами, в которой правит ограниченная избранная кучка людей, насаждая всем демократию. Когда Лель впервые прочёл в одной из книг известного политолога, что такое демократия, и поразился тому, что демократы даже не скрывают своего истинного лица. Леля везде учили, и в школе, и в университете, что в переводе с греческого демократия – власть народа, а оказалось, что везде просто не договаривают какого-народа. «Демос» – определённая ограниченная кучка богатых людей, а «кратос» – править. Получается, что маленькая группа людей правит всем миром! Остальной народ назывался «охлос»! То есть народовластие должно звучать как охлоскратие! Это открытие, которое есть в интернете и в других книгах различных авторов, привело к шоку. Несколько дней тогда Лель не мог привести свои мысли в порядок, так долбануло его внезапное открытие. Рассказал другу, а тот только пожал плечами, сказав, что ему без разницы, это никак не отразится на его финансовом состоянии.

И чего сейчас в голову пришла эта демократия? К чему?

Лель не сумел объяснить самому себе. Вспомнилось почему-то.

Он вытряхнул из мешка травы и гитару. Гитара не вздулась, не расклеилась, как он предполагал. А вот травы потеряли свои лечебные свойства от долгого нахождения в солёной воде. Две оставшиеся груши не утолили жажды, но ненадолго приглушили позывы.

Он расстели на песке мешок для просыхания, а гитару покрутил в руках, остановил взгляд на верёвке мешка. И вот уже за спиной Леля надёжно закреплён музыкальный инструмент. Разорванная рубашка перекочевала на голову, образуя своеобразный головной убор. Мокрые ботинки, которые выглядели страшновато после купания в солёной воде, остались лежать и сохнуть рядом с мешком.

Тёплый песок приятно щекотал пятки. Лёгкий ветерок обдувал лицо и шелестел малочисленными тонкими деревцами на неприступной отвесной стене высокой горы.

Лель решил обойти вокруг и узнать, что за место, куда его занесло. Попытка пройти в одну сторону накрылась медным тазом. Гора уходила в море и скрывалась под толщей воды. Плыть не хотелось. Он развернулся и побрёл в обратную сторону. На это раз прихватил с собой и мешок, и ботинки. Длинная горная стена закончилась внезапно, открыв плато с лесом, травой и птицами.

– Робинзоном я ещё не был, – усмехнулся он, и направился вглубь небольшого леса.

Почти в центре буйной растительности бил родник. Лель припал к нему и долго маленькими глотками пил холодную вкусную воду. Напившись, обнаружил недалеко сучковатую палку, похожую на посох. Взял, покрутил, оценил её как боевое оружие. За неимением лучшего сойдёт и это.

Обнаружил знакомые травы и ягоды. Так что удалось обработать рану и слегка утолить голод.

Спать улёгся недалеко от родника на мягкой траве. Других вариантов всё равно не было, и проспал до утра, словно младенец.

Утренний моцион. Небольшая физзарядка и работа с посохом. Изучение боевого искусства чуть не лишило сознания. Поток знаний оказался мощным, и ослабевший Лель с трудом выдержал усвоение. Последний фрукт, апельсин, был съеден вместе с кожурой.

Отдохнув, он направился на изучение окрестностей. Как он и предполагал с самого начала, это был остров. Небольшой, с маленьким лесом и огромной горой, в которую он упёрся теперь с другой стороны. Предаваясь своим невесёлым мыслям, он неторопливо побрёл обратно. До этого его взор был обращён на сам остров, а когда двинулся в обратном направлении, то его выцепил взглядом соседний остров. И тот казался намного больше, чем этот. Радостное открытие сменилось разочарованием. Ни плота, ни лодки, ни топора. Доплыть нереально. Наверняка между ними сильное течение. Сил не хватит.

Он с досадой пнул камешек, и решил подойти ближе, к уступу горы. Ему показалось, что там что-то блеснуло. Раздвинул высокую траву и замер. На мягкой сырой поверхности лежал обломок металлического ножа. Рядом, у самого подножия горы отчётливо виднелся отчётливый человеческий след от ступни взрослого человека…

Глава 6

Чувство опасности вскричало, лопатки обожгло невидимой сталью. Лель рванулся в сторону, запнулся за выброшенную на берег корягу, и перекатился через себя, краем глаза успев заметить смазанную тень, упавшую сверху. В мгновение вскочил и выставил посох навстречу врагу. Вовремя! Сучок его оружия вонзился в глаз пятнистого усатого зверя. Тот жутко взревел от причинённой боли и боли и нанёс мощный удар огромной лапой. Лель удержал посох, но отлетел к кромке воды. Быстро встал, приготовился к новому отражению атаки. Зверь выл. Из огромной пасти вырывался утробный вой и рычание. Он медленно шёл на Леля, развернув голову набок и вглядываясь в свою жертву уцелевшим глазом. Зверь был похож на ягуара, тигра, леопарда. Точно из рода кошачих, но здоровый, ростом с годовалого телёнка. Лель прекрасно видел его тёмное око, мягкий ход лап, характерный присед для хищника. Зверь готовился прыгнуть. Испугаться Лель не успел, ни при первом столкновении, ни при втором броске. Выброшенный навстречу четвероногого врага посох угодил в пасть и застрял в глотке. Взбешённая кошка одарила Леля хлёстким ударом хвоста по лицу. Рассечение вспухло и набухло болью. Голова затуманилась. От удара лапы увернуться не успел. Жесточайшая боль вспухла на грани сознания и погасла вместе с ним.