Quotes from the book «Андерманир штук»
Только сам режим может разрешить людям играть в антирежимные игры.
Что такое, скажем, литература, если не иное измерение ? Мы читаем литературный текст, погружаясь в него полностью: мы живем в нем, мы знаем, что в этой системе координат возможны вещи, которые невозможны за ее пределами. И почти у каждого – или просто у каждого – есть прочный навык ускользания туда, в ту реальность.
Нас, уже обманутое поколение, обмануть практически невозможно.
Нельзя найти то, чего не ищешь. Нельзя захотеть то, чего не представляешь себе. Нельзя ощутить потребность в том, у чего нет названия.
Его Величество Язык - единственный, кто помнит. Можно видимостью вокруг пальца обвести, формой обмануть, силуэтом одурачить, но не именем! По одежке встречают, по уму провожают, по имени помнят...
Я не могу сделать то, что было сегодня, не бывшим. Жизнь линейна - и прошлое неотменимо. На то и существует история, чтобы документировать неотменимость прошлого. Именно поэтому я не люблю историю. Иван Грозный никогда не станет Иваном Кротким. Пушкин никогда не застрелит Дантеса. Революция пятого года не победит никогда. Вот и все, что нужно понять. И никакой лев, никакой царь не может изменить того, что уже случилось. настоящая сила не там, где влияют на будущее, - настоящая сила там, где меняют прошлое.
Не бывает доброй власти. И злой власти не бывает. Всякая власть стремится к тому, чтобы быть нейтральной. В меру доброй и в меру злой. Беда в том, что эту меру она сама и определяет! Но не ее это дело - меру определять.
Человек, при одном упоминании о котором у Льва еще недавно замирало сердце, и знакомства с которым наяву он не мог себе представить, ибо этот человек этот был бог! Но, когда бог подошел совсем близко, оказалось, что усы у него наклеенные...
Любящего не испугаешь. Любящий бесстрашен. Отсутствие вознаграждения не выбьет почвы из-под его ног.
Фокусы — единственное, что не дает иссякнуть вере. Мир стоит на фокусе... и, может статься, самый мир — только чей-то фокус: кролик из пустого цилиндра...
