Quotes from the book «Дар или проклятие»
плакала, изредка переворачивая
бутерброда с колбасой, с трудом засунул их в себя, оделся, стараясь не шуметь, и, помедлив, заглянул в спальню. – Я уеду по делам, вернусь завтра вечером. Ты звони, если что. Жена молчала, и он еще
Единственной Зинаидой, которую Наташа знала, вернее, не то чтобы знала, а о которой была наслышана, была их дальняя родственница. Эта Зина приходилась отцу то ли троюродной сестрой, то ли какой-то дальней теткой. Родственников у их семьи было мало, и родители старались со всеми поддерживать отношения
значит, разберутся, – с облегчением произнес он, его решительно не интересовали ее проблемы. – Ты представляешь, у нас все-таки будет сокращение. Я же говорил
просто не может быть. – Еще как может! – засмеялась
жить, как раньше? Анатолий отхлебнул кофе. Подумал и налил еще коньяку, до самого верха кружки. Поздно отменять. Деньги, куда надо, переведены,
Вадима стала не такой полной. Она показала дорогу к дому родителей, и, когда машина остановилась, Вадим, как само самой разумеющееся, сказал: – Я тебя подожду.
поводу его любвеобильности. И даже тогда он не оценил опасность, даже порадовался
сам не понимал, откуда знает, что
карандашные рисунки. – Раечка, давайте обсудим это завтра, – она старалась говорить спокойно. – У меня чтото голова болит. – Ой, Александрина Витальевна, – испуганно глядя на нее, пролепетала Раечка, – хотите анальгин, у меня есть. А хотите, я в аптеку сбегаю, еще что-нибудь куплю? Еще час назад Александрине очень понравился бы и испуганный Раечкин вид, и ее желание сбегать в аптеку. Ей вообще нравилось, когда люди ей… служили, а вот Петр над этим смеялся, называл ее недоделанной барыней, и она всерьез обижалась. Впрочем, нет, она никогда не обижалась на него всерьез, потому что очень его любила. – Спасибо, Рая. Ничего не нужно. Идите, – Александрина отвернулась от горящих любопытством глаз и стала смотреть в окно. – Может быть, чайку? – никак не унималась Раечка. – Нет, спасибо, – Александрина испугалась, что сейчас сорвется
