– Он… его…
– А что, лучше, если бы он нас? – возмутилась мистрис Клелия. – А так перед нами шикарная иллюстрация старого доброго утверждения «чем больше шкаф – тем громче падает».
– А… эээ… понятно. Мистрис Клелия, да и черт с ним, мне бежать надо, его за мной диаконисса Рогнеда послала, не ровен час она сюда придет!
– Не придет. Она скончалась три часа назад.
– От чего?
– Возраст, болезни… причин для ее смерти много. Потому и говорю, как второе лицо храма Богинь Воды, которое временно всем тут заправляет, что сколько-то времени у нас есть, но мало. Я, конечно, время потяну, но рано или поздно преемницу мистрис Рогнеды назначат и тогда тебе не отвертеться от посвящения. Поэтому решение нужно принимать очень быстро. Прямо сейчас. И я прошу тебя не отвлекаться, а выслушать предложение Свияна Фирнежа.
Льена, может и не отвлекалась, и его выслушала бы, но Свиян сам отвлекся на беседу со слугой. Тот вытаращивал глаза, чуть не брызгал слюной и тыкал пальцем в Льену с криком:
– Она! Это она!
– Точно?
– Точнее некуда! Особенно вблизи чувствуется!
– А твоя?
– Тоже где-то близко, я ее должен найти!
– Пока подожди, нам нужно поговорить. Льена, чтоб до тебя не дотянулись сестры богинь Воды, я предлагаю увезти тебя в Мархану.
– А смысл отъезда?
– У нас поклоняются Богу-Воину и там тебя не посмеют подвергнут храмовым ритуалам, принятым в Дарайе.
– И как ты себе представляешь мое будущее?
– Раз ты не прошла посвящение… и на тебя не действует запрет пересечения барьера маркграфа Сотфриджа… уедешь со мной в Марханское герцогство. Станешь моей женой. Нет, я не Свиян Фирнеж, и я не простой торговец книгами. Я Урлин Ваего, сын Миффина Ваего, Опоры Марханы. Ты получишь меня и все, что полагается будущей жене премьер-министра. Как тебе мысль?
– Нет!
– Что тебя не устраивает?
– Все! Начиная с тебя!
– Мне вот прямо интересно… а сама ты что в будущем хочешь?
– Свободы.
– Свобода хороша тогда, когда есть понимание, как ее применить. Вот сейчас ты свободна, ну, условно. Что ты будешь делать? Ведь опять пойдешь на поводу у этой… мистрис Рогнеды…
– Так она…
– Знаю, знаю, померла. Ну пусть не у нее, так у ее преемницы. И что? Будешь продолжать учебу? Совершенствоваться в траволечении? А дальше? Покорно примешь покровительство одной из богинь? Чтоб так до смерти и просидеть лекаркой в глухом гарнизоне? Или в результате все равно достаться тому, на кого ее преемница укажет пальцем?
А ведь в чем-то он прав. Не так у меня много возможностей, чтоб брезгливо харчами перебирать. Но кое-что по-прежнему неясно.
– Мистрис Клелия, а почему диаконисса Рогнеда вдруг так заторопилась меня посвятить именно Илиенари? И почему, если она все равно умерла, Вы сказали, что у нас мало времени?
– Ее смерть дает отсрочку, но не решение проблемы. Видишь ли, Льена, когда политики принимают некие решения… во благо всех… обычно приходится чем-то, ну, или как в данном случае кем-то жертвовать. Это она умерла, а вот маркграф Сотфридж вполне жив, здоров и по-прежнему амбициозен. Так вот он счел, что ради присоединения к Дарайской марке марханской провинции Тилен, где добывают лучшие на материке аметисты, карантин между нашими странами длинной в двадцать с лишним лет можно слегка ослабить. Нет, не для всех дараек! Только для одиннадцати будущих дихэ правителей Марханы.
– А я здесь при чем?
– А при том, что именно ты по расчетам мистрис Рогнеды должна была стать той самой одиннадцатой. И послужить Дарайе на посту преданной, но готовой внушать нужные мысли партнеру, жены именно что Урлина Ваего.
– А я начала брыкаться…
– Правильно понимаешь. А на нее продолжали давить. Она потому и выставила тебе ультиматум, что ее саму поджимали сроки. И все эти требования, а потом и попытки тебя силком посвятить Илиенари, что с науськиванием Зимонта Лийо, что с привлечением Вильена Эрдаля, имели одну-единственную цель: заставить тебя пройти это посвящение любым способом.
– Но почему именно я? Неужели нормальных, выбравших посвящение Илиенари, не хватает?
– Их-то может и хватает, но ты единственная пришлая. А это делает тебя более ценным экземпляром, чем ты думаешь. Нормальные, как ты их назвала, после прохождения процедуры посвящения получат в мозги четкую установку работы на благо Дарайи, не дающую им даже шанса сопротивляться требованиям назначенных партнеров. А у тебя полного стирания не будет. И если обычные девочки превратятся в послушных кукол-исполнительниц, которым даже в голову не приходит отклониться от поставленной задачи, то тебе придется выполнять «заложенные» требования через нежелание и через боль. Любая попытка чего-то не сделать… короче, любое сопротивление чревато болевыми откатами. Это она где-то откопала работы магистра Гирениса, чтоб ей на том свете покоя не было…
– Тогда зачем со мной вообще связываться, если понятно, что я так и так собираюсь сопротивляться?
– А затем, что если не захочешь регулярно от боли корчиться, тебе придется творчески подходить к исполнению вложенных заданий, что гораздо лучше тупого подчинения! И в процессе подобного творчества ты, возможно, изобретешь некие новые, ранее не опробованные методы влияния.
– Секундочку, но кто сказал, что я, при наличии неполного подчинения не воспользуюсь правом ухода обратно в Дарайю?
– Вот я тебе это говорю. Ты думаешь, почему прошлая партия невест просто так вернуться не смогла? По любви? По глупости? Нет, их возврат вообще не был предусмотрен по новым условиям договора с Марханой. И с возможностью возвращения этой партии, куда мистрис Рогнеда тебя всеми силами сватала, дело обстоит точно так же. Во время посвящения в храме вам должны были не просто «прошить» желание любым способом выполнить выданное задание, а еще и отнять возможность вернуться в Дарайю. А при отсутствии страховки в виде возможности исчезновения вам пришлось бы максимально напрячь мозги и научиться выкручиваться самим. Так что день, когда к тебе протянут цепкие лапы и насильно посвятят, не за горами. Сутки… ну, двое можно выгадать… но потом будет назначена преемница Рогнеды, и ловушка захлопнется. Я ни на чем не настаиваю, но, возможно предложение Свияна… то есть Урлина перебраться за границу – самый удобный выход из создавшегося положения. Если, конечно, ты хочешь остаться собой.
– Я могу сделать Льене документы марханской подданной, – вмешался Свиян… то есть Урлин, – тогда границу она сможет пересечь без проблем, никто даже не попытается проверить.
– И как все среагируют на твой брак с простой марханкой? – ехидно спросила мистрис Клелия. – Прямо возрадуются и пав на колени начнут настаивать на передаче тебе папенькиного поста? Нет, детишки, Льене нужны документы на чужое имя. Но с указанием ее посвящения Алиенэри. Тогда условия, на которых ее смогут счесть дихэ, будут хоть как-то, но соблюдены. Ладно, я как старшая в этом бедламе, пошла наводить среди сестер порядок, а вы уж тут постарайтесь до чего-нибудь договориться…
– Льена… так ты поедешь со мной?
– Свиян… то есть Урлин… а вот скажи мне… я понимаю, зачем маркграф вместе с мистрис Рогнедой хотели сделать из меня и из остальных собственных агентов, но я не понимаю, зачем я тебе. Именно я.
– Да все просто, мой отец – премьер-министр, я хочу унаследовать эту должность, а чтоб занимать в Мархане высшие государственные посты, как-то вот надо иметь соответствующие способности, а откуда им взяться просто так?
– И откуда же?
– Понимаешь, что дарайцы, что марханцы отличаются… как бы это понятнее определить… некоторой энергетической нестабильностью. А она влечет за собой и магическую. Им свойственны, во-первых, быстрые смены настроения… когда они совершают не самые разумные поступки, а, во-вторых, их способность к работе с артефактами с годами начинает непредсказуемо варьироваться от полного их подчинения до такого же полного отсутствия отклика. Знаешь, в чем разница между стабилизированной и нестабильной силой? Ну, вот представь себе воду, если она ограничена объемом кружки или кувшина, ее можно выпить, если она в котелке – станет основой для супа или микстуры, другими словами, она полезна, а если сдерживающих рамок нет, что получится? Вода может стать и опасной. И ладно бы речь шла о луже в лесу, грозящей простудой тому, кто туда забредет! А если это волна, которой тебя утащит в море и там притопит, или наледь, на которой есть шанс поскользнуться и сломать себе что-нибудь? Одно дело – свободная стихия, другое – ее нахождение в неких пределах. И только от умения загнать ее в эти самые рамки зависит способность извлечь пользу от ее наличия.
– Странная какая-то аналогия…
– Аналогия, конечно, очень грубая, но доходчивая. У вас самих, насколько я знаю, есть такая штука, как электричество, так ему без разницы, дом освещать или электрошокером окружающих вырубать, холодильную установку подпитывать или «горячий» стульчик для казни. Все зависит от цели использующего.
Хмм…, пожалуй. Ленка, ты не о том думаешь! Откуда он знает про нас вообще, и про электричество, в частности! Кто нас спалил, что он так уверенно об электричестве рассуждает? И надо понять, что еще он о нас пронюхал? Мордашку тяпкой и слушаем.
– Так вот у нас чем лучше структурирована энергетика человека, тем четче работают его мозги, тем больше раскрываются его способности и тем меньше колебания его магического дара. Энергетическая нестабильность представителей мужского населения наших наций может быть понижена, а сами способности поставлены на достижение всеобщей пользы, если найдутся те, кто способен установить для него эти самые наиболее приемлемые рамки… или пределы. Теперь понятно, откуда берется такая драка за своих дихэ?
– Так дело не в лечении… или не просто в нем… Дихэ – это… ограничители… нет, стабилизаторы! Так?
– Стабилизаторы, фокусировщики… направляющие… вариантов масса.
– А если хорошо подумать… катализаторы?
– А ты догадлива. Это самый близкий к истине вариант. И именно ты идеальная спутница для меня.
Допустим. Только допустим, хотя оснований верить она пока не увидела и не услышала. Но какая связь между здешними дихэ и нашими второшансницами? А ведь разговор явно идет именно к этому. Ой, пятой точкой чую, что-то мне может не понравиться его ответ…
– Хмм… Именно поэтому твой слуга так старательно кричал, что это я? А как он или ты сделали вроде бы безошибочный выбор? Как он вообще осуществляется? Женщин в Дарайе много, из них добрая половина, если не больше, выбирает служение Илиенари, как можно определить, где чья дихэ? Вряд ли это происходит методом средне потолочного тыка…
– Угадайка не наш метод. Обычно решение о брачной связи принимается на основе тестов при максимальном совпадении вкусов потенциальной пары. Ну, чтобы не сводить, например, любителя мяса с кровью и девушку, сидящую на овощной диете. Или не пытаться познакомить тех, кто любит путешествовать с явными домоседами. Вопросов при предварительном прохождении тестов задается довольно много…
– Обычно… а я-то не проходила тестирования! Хотя… если учесть сколько раз храмовницы у меня что-то как бы невзначай спрашивали… опа… так это я могу пребывать в уверенности, что особо никому ничего не говорила, а у них на меня там уже готово толстенное досье!
– Я не знаю, чем конкретно они руководствовались, собираясь нас поженить, но моя твердая убежденность в нашей совместимости основана на сработавшем вживленный Вирану артефакте обнаружения дихэ.
– И?
– И он, как и твои тетки храмовницы сказал, что у нас идеальное совпадение для счастливого брака. Кстати… если после смерти диакониссы Рогнеды мистрис Клелия попрет против маркграфа и не пустит девчонок в Мархану, тогда только я, один из всех обзаведясь дихэ просто дождусь смерти герцога и займу трон, как единственный кандидат на верховную власть. Хочешь быть герцогиней?
– Так вот почему весь этот сыр…
– Да. Льена, решай быстрее, или я с Вираном тебя от этих теток увезу, не дождавшись твоего согласия!
Вот же орехи-жёлуди, прямо счастье привалило откуда не прошено. А отказаться совсем не судьба? Или он тоже из этих, склонен решать вопрос исключительно силовыми методами?
– А артефакт… или твой Виран не могли ошибиться?
– Могли. Только какой же он Виран… – неожиданно вмешался знакомый голос.
И к нам вышла обозленная Улина. Объектом ее злости был слуга Свияна, а, нет, Урлина. Немолодой согбенный мужчина, увидев ее, начал ежился, пытаясь сделаться меньше ростом, явно прятал от нее глаза, упорно пытаясь рассмотреть что-то на мозаичном полу.
– Ули… – робко попытался начать что-то говорить он, – я…
– Это Марвин Гролле, бывший Щит Марханы, живодер, каратель и палач в одной харе, – выплюнула ирна Минтри.
Ух, ты, подумала Льена, весело! Да у вас тут самозванец на самозванце! И Свиян не Свиян, и Виран не Виран, интересно, кто еще не тот, за кого себя выдает? Ты б заткнулась, тут же посоветовала она самой себе, потому что насчет самозванцев – это камушек прежде всего в твой огород!
– Ну что, сволочь, не сдох еще? – весело и зло спросила Улина. – Мало я, видимо, молилась, даже смерть тобой брезгует!
Виран, который Марвин, догадался опуститься перед ней на колени и начал бессвязно объяснять, что он не нарочно, потому что он не знал, и уж тем более не хотел, чтоб так!
– То есть, если бы знал, ее ты бы не убил. А остальных?
Виран, который Марвин, молчал. Остальные тем более. Помогать ему никто не собирался, потому что и без того было понятно, что все другие смерти дараек ему побоку. Он бы и эту пережил, но вот беда – никак не получалось абстрагироваться от того, кем ему приходилась Нира.
– Как же это вы так сговориться сумели? А ведь это именно его папаша много лет назад постарался тебя подставить, чтоб стать единственным обладателем дихэ, – теперь злые слова полетели в Урлина. – Вот и сейчас он к Льене клинья подбивает, заботиться в первую очередь только о своем удобстве. И плевать, что остальных даже спрашивать не станут!
– Это…
– Вам прошлых невест мало, за новыми притащились? – Теперь объектом ее гнева стали оба марханца. – А не жирно будет?
– Это. Не Вам. Решать. – В беседу вмешался Урлин, одной интонацией давая понять, что не наступил еще тот день, когда ему какие-то древние тетки станут указывать. – Марвин, мы уходим!
И ухватил Льену за локоть, намереваясь покинуть храм вместе с ней. Два мужика против одной бабы всяко сила!
– Да ну, – хмыкнула Улина, – а вот я так не думаю!
Короткий свист и Марвин-Виран падает с ножом в глазнице. А из темного угла выступает ранее невидимый зрителям Никс.
– Забыл тебе мой бывший любовничек рассказать, чем я в цирке занималась, – ухмыльнулась Улина, вращая неизвестно откуда извлеченный нож между пальцами. – И чему сына научить сумела.
Урлин застыл. Стало понятно, что диспозиция изменилась, теперь он был один против сына и матери, хорошо управляющимися с ножами.
– Улина… – неожиданно для себя самой подала голос Льена. – А не жалко?
– Это по молодости лет расставаться с близкими и жалко, и больно… а с возрастом расставание с людьми никчемными может принести только радость.
Припечатала, так припечатала… даже возразить нечего. Но Льена напрасно радовалась, потому что у Урлина нашелся воистину не убиваемый козырь. Он швырнул в Улину с Никсом артефактом окаменения. А когда они застыли, подошел и забрал из рук Улины нож.
– З-зачем?
– За тем, что они хотели мне помешать. Выбирай: или ты уезжаешь со мной добровольно, или я их добью.
И ведь добьет. Все-таки правильно о таких типусах гова́ривала ее трижды разведенная приятельница: мужчина – как унитаз: либо занят, либо полон дерьма… Но ответить она не успела, Урлин, в свою очередь тоже начал валиться на пол. А на сцене появился новый персонаж – улыбающийся Франтек Морен. И правильно: в споре двоих всегда необходим третий! Чтоб их растащить.
– А интересно, сколько ж вас еще в этом безразмерном храме прячется?
– Я последний.
– А раньше ты где был? Охранничек…
– Льена… да мы все тут были, готовые прийти тебе на помощь. И мистрис Клелия. И Улина, которая за тобой присматривала, зная о том, что ждало тебя, как и ее Ниру. И Никс. И я. Просто раньше времени не высовывались, чтоб этот… деятель открытым текстом успел рассказать, чего он от тебя ждет. И чтоб Улина с Никсом могли посчитаться за дочь и сестру…
– Чем ты его?
– Сонником на три часа. Не смертельно.
– Жаль, что не чем посильнее. И что теперь?
– Вариантов несколько. Ты можешь принять посвящение Илиенари и отправиться в Мархану как управляемая кукла. Ты можешь принять предложение Урлина Ваего и поехать с ним туда же как не оболваненная женщина по документам, состряпанным мистрис Клелией. Ты можешь просто попробовать пуститься в бега, рискуя быть пойманной стражами двух стран. А можешь…
Франтек Морен неожиданно встал на одно колено и продекларировал:
– Льена Стерн! Примите ли Вы мое предложение о переезде в Галию в рамках контракта о вашей охране по протоколу Би-4? Гарантирую от имени гальского правительства возможность получить гражданство третьей страны, не имеющей обязательств по экстрадиции в Мархану и Дарайю. От себя обещаю уважительное отношение и никогда не пытаться сделать то, чего Вы не хотите.
– А как насчет намеков?..
– Намеков! Но заставлять никогда не пытался и начинать не планирую.
Хмм… а третья страна, которая меня не выдаст – это выход. Там меня еще и искать не сообразят. И это будет действительно свобода. И Франтек Морен похож на человека, умеющего держать слово…
– И откуда полномочия так уверенно обещать за всю страну?
– Командир первого эскадрона гардов двадцать седьмой горно-пехотной бригады юго-западного округа войск Галии к Вашим услугам! Облечен правом приписки необходимого персонала к вверенному мне подразделению! Я никогда не обещаю того, чего не могу выполнить!
– И что целый командир эскадрона гардов столько времени делал в Дарайе?
– А вот это – военная тайна. Но мои обязанности здесь полностью завершены, не считая контракта об охране некой Льены Стерн. Ну, так как ты посмотришь на мое предложение об эмиграции?
– И… куда именно?
– Тебе понравится. Там в Галии, в городе Мартильян у нашей бригады гардов есть отделение прямо на набережной. У моря жить согласишься?
– Да! Стоп, Франтек, а мы не очень торопимся? Что будем делать с телами? Некоторые, конечно, уже трупы, но некоторые из них вполне себе дышат, да и бросать Улину с Никсом как-то неловко. Вдруг этот… Урлин, очнувшись, меня не найдет, а на них зло и соберется выместить…
– Сейчас я их постараюсь привести в чувство, а трупами потом Никс займется. Что, кстати, делать с Урлиным? Парнишка шустрый и мстительный…
– Убивать нельзя… дипломатический скандал случится… может усыпить на сутки-двое?
– Да, пожалуй. Вещи лучше не брать, все необходимое проще купить по дороге. И давай поторопимся, ехать придется прямо сейчас.
Он снял с себя теплый плащ и бережно одел ей на плечи. Незачем ей участвовать в этой многоходовке, устроенной властолюбивым Миффином Ваего. Интересно, неожиданно пришло ему в голову, как бы она среагировала, если бы знала, что тот, кого она знает под именем Франтека Морена, сейчас обнимая ее, вспоминает стихи любимого автора:
«Примерно так. Примерно здесь. Примерно тем же жестом.
Останови, оставь, остынь!.. Но ты не видишь стен.
Покуда вертится инь-ян – мужское тонет в женском.
Останься здесь – и не вставай – пока – с моих колен…»[55]
* * *
– Идиллия… если это не симуляция…
– Непохоже… Вот оргазм еще можно симулировать, а счастье – никогда! Кстати… гранмастер, а Вы вообще помните с чего когда-то начался наш спор, да и сам проект?
– Со спасения…
– Не совсем. Спасение – это… ну, способ, что ли… а целью было как раз обретение перемещенцами счастья. Пусть и по со второй попытки, и в другой жизни. И Вы тогда еще сказали, что главное для тех, кто такой шанс получил это – мотивация. Вот выберет себе очередной попаданец определенного бога, с привязкой к конкретному виду счастья, начнет ему неистово молиться и работать на поставленную задачу… и будет ему счастье… и это будет правильно…
– А Вам так не кажется?
– Мне не кажется правильной жесткая фиксация этой связки «верность выбранному идеалу = обязательно счастье». Знаете, счастье бывает очень разным. Вот, например, такое счастье, как у этого марханского палача, мне как-то не показалось достойным. Впрочем, я не претендую на понимание всех видов счастья. Что-то мы упускаем… связанное среди прочего с этой парой…
– И каково Ваше мнение на сей раз?
– Знаете, гранмастер…, я, кажется, поняла… а мы с Вами не с той стороны смотрели на происходящее. Мотивация, она ведь тоже разная бывает. Ведь только некоторые наши… объекты наблюдения? перемещенцы… пытались что-то сделать исключительно для себя, стараясь сами стать счастливыми, Я, мне, для меня… а все остальные служили… так, ступеньками на этой лестнице. А дело-то не в том, какому богу поклоняться и какую разновидность счастья выбрать, а в том, как этого можно достигнуть. И большинство, заметьте, руководствовалось отнюдь не эгоистическими соображениями. А возможностью поддержать или спасти еще кого-то, кто был им дорог и попадал под удар.
А вот спросить тех же баристу… или эту старенькую бабулю, или травницу, или этого «защитника», и они ответят нам по-другому. Что кое-что поняли насчет остальных, рвущихся к цели, и не важно, перемещенцев или аборигенов. Что они дурачье. Вот же дурачье, кидающееся на свои дурацкие приманки вроде денег, титулов и известности, и совершающих ради собственной выгоды множество неблаговидных поступков…, и с разной степенью достоверности прикидывающихся счастливыми. Это все так, мишура, фантики, обманки. Подмена. Суррогат. Эрзац. Фальсификат. Подделка, черт возьми!
– А что, по-Вашему, не подделка?
– А вот это настоящее, которое здесь и сейчас. Когда кто-то сумеет защитить родственника. Когда постарается помочь другу. Когда вытащит из пропасти абсолютно отчаявшегося. Когда сумеет оказаться нужным, например, своей паре. И нет ничего лучше, чем обнимать свою любимую женщину, и быть счастливым просто потому, что ей хорошо…
* * *
Гранмастер проводил взглядом весело уносящуюся фигурку и вздохнул. Эх, мадам, мадам, такие мозги, такой опыт и такая наивность. Она же уверена, что провели ревизию, пришли к общему мнению и можно выбросить все это из головы. Это с ее точки зрения проблемы и разборы полетов закончились. А это не так, совсем не так. Это только верхушка того айсберга, которую ей позволено увидеть. И которой позволено заниматься. Хочется человеку… или точнее уже не совсем человеку заниматься тем, что ей нравится и одновременно представляет интерес для Совета – так это ж замечательно! Пусть занимается.
В Совете сидят отнюдь не дураки, и эксперимент «Патриа» рассчитан на гораздо более длительное время, чем какие-то жалкие тридцать лет. И цели у него не совсем такие, как ей представляется. Вернее, совсем не такие, но ей об этом не стали сообщать раньше времени, чтоб не сбивать энтузиазм.
Спасение, как же. Никто и никогда даже пальцем бы не шевельнул, собираясь спасать каких-то там неудачников, кому они вообще сдались? Но вот отработать методику «подгонки» психологии перемещенцев под свои нужды было интересно. Это она, занимаясь своим сектором, упускает из виду, что таких направлений не одно, и не два. И даже не десять. Их на порядок больше. И представители каждого направления тестируются на выживаемость в не самых лучших условиях. И большинство направлений оказываются провальными: то в вековую спячку впадут, как меланхоличные тернельцы на Ахоре, то ритуальными самоубийствами займутся, как нервные праханцы, заброшенные в подземные пещеры.
А вот как раз ее де́вицы-красавицы с Земли на фоне остальных перемещенцев пока лидируют с большим отрывом, умудряясь не только относительно неплохо вписываться в чужой мир, а еще и огрызаться при повышенном на них давлении. Причем огрызаться не эффектно, а именно что эффективно, добиваясь своих целей, с одной стороны, и не привлекая к себе повышенного внимания местных властей, с другой. Члены Совета тоже не дремали, пристально изучая каждый случай и стараясь понять на что лучше «давить» для достижения максимального результата: благополучие, имущество, честолюбие, жизнь потомков, взаимовыручка друзей, месть, у любого есть нужная «кнопка». И у землянок она находилась.
Лучше них проявили себя пока только филиринцы, умудряющиеся уничтожать не устраивающих их окружающих пачками, но этим так положено, раса берсерков – это вам не содержимое витрины магазина плюшевых игрушек. Так их и будут запускать туда, где для решения вопросов нужна исключительно грубая сила. А твои девочки пока идут первыми в списке на роль будущих «спящих» агентов Совета. В вашем мире вполне достаточно представителей, готовых при получении второго шанса не просто цепляться за него зубами и когтями, а еще и легко сносить с доски всех, кто будет мешать. Много ли нужно перемещенцу, рвущемуся прожить улучшенную версию жизни, чтоб заклеймить понятием «враг» тех, кто ему мешает… или может помешать? Ой, мало. Так что при минимальной психологической обработке они этих врагов аккуратненько зачистят, а на роль будущих врагов как раз и будут назначены неудобные Совету представители местного общества. Можно, кстати, в некоторых случаях даже спецобработкой не заморачиваться, а поступить еще проще, изначально назначив ценой за второй жизненный шанс определенного рода отработку…
Это будут очень ценные агенты. Но сначала их нужно найти, протестировать и простимулировать. Потому, кстати и поставили курировать земной сектор перемещенку из него же, ибо кто лучше нее может выбрать и предложить наиболее интересные и перспективные экземпляры? Именно ей предстояло разработать методику отбора кандидатур на переход: наиболее психически устойчивых, но крайне недовольных своим положением в родном мире. И честолюбивых, чтоб стремились не просто просидеть в тине всю вторую жизнь, а активно в ней поучаствовать. Никто же не обещал, что она будет курировать этот сектор вечно. Наработает нужные методические указания и может быть свободна.
Только вот как она отреагирует, поняв, что ее много лет обм… в смысле держали в неведении относительно финальных целей проекта? Насколько он успел изучить ее характер, одним скандалом дело не обойдется. А если учесть злопамятность и изобретательность ее соотечественниц… возможно, следует заранее озаботиться тем, чтобы оказаться подальше от зала заседаний Совета, когда ее попытаются снять с должности куратора…
И ведь даже не удивилась умениям своих подопечных в деле отъема чужих жизней! Другими словами, она все эти методы знала! Наверное, следует крепко задуматься, что у нее самой может дополнительно оказаться в запасе, когда она захочет предъявить окружающим счет.
Но даже если лично мне не «прилетит» в этот момент, общую ситуацию это не улучшит. И неприятнее всего понимать, что я сам себе это устроил. Теперь она будет знать, что я один из обманщиков, использовавших ее, а теперь собирающийся использовать и остальных ее соотечественниц в своих целях. И я мгновенно перейду в разряд предателей, а не добрых знакомых. А хотелось-то по-другому. Хотелось, чтоб имеющееся между нами общение перешло в нечто бо́льшее. Чтоб она не плевалась в мою сторону, а продолжала с удовольствием общаться. Чтоб не просто обсуждала очередные выходки ее подопечных, а с интересом слушала то, что я захочу ей рассказать. Чтоб приняла приглашение посетить другие измерения не с целью инспекции, а для, например, романтической прогулки. Чтоб не отталкивала, если мне захочется ее поцеловать. А она, когда все узнает, не просто оттолкнет, она меня возненавидит.
Что там любил цитировать этот ее «защитник»? «И сюрикен тебя достал, иль пулемет, каких пустынь, какой песок навяз в зубах? Ты честно бился не за совесть, а за страх, и за бессмертную, которая поет».
Я вот тоже бился, только не совсем честно… и в отличие от ее соотечественника, похоже, практически собственными руками уничтожил возможность, которой так яростно добивался этот «защитник»: обнимать свою любимую женщину, и видеть счастье в ее глазах…
31.07.2021