Адские хроники. Обоюдоострый меч

Это бесконечно.

***

Столкновение взглядами стало причиной задержки перед ответом. Ал’Берит не смог отказать себе в удовольствии посмотреть в глаза любимой женщине и не желал нарушать этот миг деловой беседой. Ведь ради этого он и переместился на Землю.

– Привет, тётя Лея!

Крик ребёнка едва заметно искривил линию его губ, но по такой скромной реакции никто из людей не смог бы сделать вывод счёл ли виконт Ада произошедшее чем‑то забавным или, напротив, остался недоволен. Да и такой цели перед ними не стояло. Дети беззаботно играли, а наблюдающие за ними женщины как ни в чём ни бывало шептались о личном. Им не довелось даже испытать предчувствия возможной беды. Присутствие двух Высших демонов ничем не привлекло их внимания, столь невосприимчивы они были. Человеческие мысли оказались настолько погружены в суету, что нечто важное, то, что было перед ними так близко, что рукой подать, люди упустили из виду. Просто-напросто не заметили.

– Ал’Берит, – напомнил о себе герцог.

Наместник Аджитанта пристально посмотрел на своего сеньора и, наконец, холодно ответил:

– Скорее я предпочту личный визит в Ледяной Замок. Роль стороннего наблюдателя меня никак не устроит, Ваше высокопревосходительство. Для обратного было сделано слишком много.

Дзэпар ехидно усмехнулся, хотя его взгляд, скользнувший по стремительно шагающей по улице госпоже Пелагее, так и остался ледяным.

– Несомненно, сделал ты очень многое.

– Оно заслуживало моего внимания.

– Такую точку зрения поддерживают далеко не все Высшие. Некоторые, как я, считают, что ты чрезмерно сосредоточен на своих первых заместителях. А ведь предполагается, что их предназначение освобождать твоё время для других значимых дел.

– Которые, несомненно, в полном порядке. Все доверенные вами области подконтрольны моему влиянию.

Сказав так, Ал’Берит отвлёкся на созерцание небольшого мяча. Кто-то из детей неудачно ударил по нему ногой, и траектория понесла игрушку прямиком к демонам. Мяч должен был остановиться где-то возле их ног, но внезапно высоко подпрыгнул и звонко лопнул. Расстроенная ребятня тут же начала искать виноватого, и Дзэпар принялся взирать на их визгливую возню с хмурым видом.

– Даже здесь твоё присутствие создаёт неприятности и шумиху, – наконец заметил герцог с недовольством и, понимая, что игра слов может продолжаться до бесконечности, сказал напрямую. – Твоя эксцентричность достигла апогея, Ал’Берит. Она привлекала ненужные взгляды. Появление рефаима вызывает слишком неприятную реакцию со стороны Рая. Озвученные ангелами последствия крайне нежелательны.

– Неужели в Аду столь острая нехватка полукровок, чтобы Раю не признать подобное чем-то обыденным? – деланно удивился наместник Аджитанта. – Три клана и несколько одиночек, вроде Леккео. Неужели недостаточно?

При упоминании имени секретаря в глазах Дзэпара вспыхнул огонёк недовольства. А затем он, мысленно приходя к некоему решению, с раздражением произнёс:

– В такие моменты должности Хранителя летописей и Главного архивариуса Ада кажутся мне совсем не подходящими для тебя. То ли дело, какой-нибудь придворный художник. Ведь у тебя столь умело получается раскрасить яркими красками жизнь всего высшего общества!

– Наверное, это опыт.

Весёлая интонация Ал’Берита прозвучала наиграно. Собственные слова заставили виконта мысленно вернуться в прошлое. В те дни, когда его влияние только набирало обороты, а высший свет мог позволить себе открытое пренебрежение по отношению к нему. Когда-то он даже помыслить не мог, чтобы открыто перечить Его высокопревосходительству. Когда-то он только стоял у истоков пути.

Даже у самых могущественных существ всё когда-либо происходит впервые. Первый жизненно важный вздох, первая манящая мечта, первые тайные намерения. У каждого свой список первоочерёдности. Перечень Ал’Берита пополнился и нынешним приёмом. Он ещё никогда не устраивал подобные мероприятия, однако недавнее назначение повелителем Аджитанта требовало вести соответствующий образ жизни.

Вот только это нисколько не приносило удовольствия хозяину замка.

Вопреки тому, что Ал’Берит обоснованно занял свою должность, открытые убийства младшего брата и отца отнюдь не возвысили его в глазах общества. Высшие продолжали видеть в нём ошибку, а не кого-то равного себе. Происхождение от низшего демона изначально оставило след. Он не был неизгладимым, ибо даже сейчас виконт видел отчётливую разницу между своим первым выходом в свет и этим раутом, но для получения соответствующего признания следовало затратить уйму сил. И отрекаться от своих целей Ал’Берит не был намерен. А потому, встречая нового гостя, обдающего его высокомерным взглядом, он вежливо улыбнулся и произнёс после приветствия соответствующую шутку. Ему требовалось создать на вечере лёгкое настроение независимо от личных симпатий.

При этом лебезить новый повелитель Аджитанта отнюдь не собирался. И показывая обществу твёрдость своего характера, вскоре он оставил компанию неприятного, хотя и значимого гостя да отошёл к другим присутствующим. Герцог Дзэпар, несколькими месяцами ранее занявший место отчима Ал’Берита, когда тот принял вынужденное понижение по карьерной лестнице в силу сложившихся с ним обстоятельств, одобрительно кивнул головой. Пожалуй, этот демон был единственным, кто тоже старался поддерживать дружелюбную обстановку. Подобная протекция не осталась без внимания. Она позволила окружающим на порядок смягчить своё мнение, но всё же их суровость и пренебрежение окончательно скрылись под масками лишь когда появилась последняя гостья.

– Счастлив за честь принимать вас, дорогая сестра, – обрадовался приходу Ашенат Ал’Берит и подал руку, предлагая демонессе составить ему пару.

Герцогиня обвела задорным взором зал, свысока наблюдая, как демоны поспешно склоняются перед ней. Некоторые особы предпочли разве что не спрятаться за спинами других. Ей стало смешно из-за этого, но она сумела не только не рассмеяться, но даже удержалась от того, чтобы снести парочку голов шутки ради. Ашенат всего-то вежливо приняла приглашение брата, хотя иначе чем обычно. Безо всяких сомнений герцогиня положила свою ладонь на сгиб его руки и полноправной хозяйкой потребовала:

– Пусть слуги подадут мне вина. Сегодня я намерена веселиться!

Выходка демонессы несколько смутила Ал’Берита, но не более чем на миг. Он улыбнулся, словно так и было задумано изначально, и уверенно повёл свою официальную пассию вглубь зала.

– А, так вот как ты распорядился моим подарком, – тихонько рассмеялась Ашенат, разглядывая пол, в котором, словно в толще стекла, покоились кости.

– Не мог же я их просто складировать.

– Мне было бы по вкусу, если бы ты создал из них нежить. Ха, можно было бы обрушить эту армию на всех наших земных поклонников, и тогда люди по достоинству оценили бы конец последнего тысячелетия допуска Ада на Землю, – бриллиантовые глаза загорелись воодушевлением, но Ал’Берит произнёс свой ответ спокойно и равнодушно.

– После такого вряд ли бы остался хоть кто-то, способный понять прелесть вашей задумки, дорогая.

– Какая разница! – отмахнулась та. – Ничто не придаёт такого очарования воину, как вышагивающая за ним армия. Тебе бы пошло.

– Всё равно неразумно разрушать ради такого пол нового зала, – с искренней улыбкой ответил Ал’Берит и подал своей спутнице бокал.

– Да, но я могу и другой материал предоставить, братик, – намекнула Ашенат и недовольно воззрилась на туманную стену. – Ужас. Если не уверен, чем заполнить пространство, чтобы оно гармонично дополняло обстановку, то хотя бы завесь чем-нибудь эту гадость.

– Обязательно воспользуюсь твоим советом, как только найду подходящий сюжет для полотен.

Ал’Берит снова улыбнулся. И снова искренне. И не столько из-за хода беседы, сколько из-за того, как предельно вежливо стали поглядывать на него гости. После Кровавого Пира сестры очень немногие решались общаться с нею. Скорее, в обществе даже прослеживалась тенденция максимально избегать опасную герцогиню. Однако это ни в коем случае не сделало последнюю замкнутой или же затворницей.

Ашенат вела привычную для себя жизнь, пусть и проводила большее её время на Земле. Ей нравилось играть с человечками, изображая из себя богиню. Она наслаждалась поклонением себе… Но не менее её привлекало и обращать это почтение в хаос и разрушение. И, к счастью, роковая демонесса не особо переносила своё увлечение на жителей Ада вследствие этого.

Когда настало время закрывать бал, по залу только что не пронёсся массовый вздох облегчения – таков был эффект от присутствия Ашенат. В какой-то миг Ал’Берит даже соизволил принять такую вероятность, как быстро выстраивающуюся очередь для прощания с ним. Но всё вышло чинно и степенно. Герцогиня тоже вела себя на удивление благопристойно вопреки своей природе. Она исполнила своё намерение повеселиться в этот вечер, но ограничилась лишь танцами. Как на балу, так и после. Только этот танец сладострастия для двоих остался сокрытым от взглядов любого рода свидетелей.

Продолжая гладить кожу сестры, Ал’Берит словно желал задержать мгновение. Он знал, что Ашенат вскоре отстранится, и она поступила именно так. Демонесса встала с постели, подошла к окну и, некоторое время уделив рассматриванию мрачного вида, начала облачаться.

– Ты могла бы остаться в Аджитанте, – всё же сказал он.

– В этом-то и прелесть свободы. Я могу быть везде, где только пожелаю.

Беспечный ответ заставил его нахмуриться. Ал’Берит поднялся и подошёл вплотную к сестре, чтобы, с силой ухватив её за волосы (так, что тонкая шея изогнулась чуть ли не до предела), холодно произнести:

– Желаешь, чтобы я по-прежнему был удовлетворён таким пояснением?

– Я жду, когда ты вырастешь настолько, что перестанешь меня раздражать, – не менее серьёзно ответила Ашенат и беззаботно рассмеялась, с лёгкостью скидывая с себя его хватку: – Так ты больше доволен, братик?

– Пока ещё нет.

– Ты продолжаешь играть в свои игрушки, и в этом я пока покровительствую тебе. Хочешь сыграть роль солдатика Ада? Давай. Не трону ни Рай, ни Землю, чтобы не задеть твою игрушечную вселенную… Но мне это неинтересно, Ал’Берит, – её бриллиантовые глаза замерцали радужными оттенками. – Миры захватывают. Постоянно. Но вот беда, ха, мало кто знает, что с ними делать! А ведь их нужно разрушать. Сжать их и спрессовать, чтобы сущее развеялось кричащей агонией пылью.

Одновременно с этими словами демонесса вытянула свою руку и сжимала ладонь до тех пор, пока не расцарапала себе ногтями кожу до мяса. А затем исчезла в пламени телепорта так же стремительно, как появилась в замке.

Глава 4

Кварзиотто размышлял, лёжа на мягком квадрате пёстрого ковра, вышитого позолотой. Деревья в его саду не обладали роскошной земной листвой и не дарили тени, а потому пара женщин беспрерывно обмахивала громоздкое тело смотрителя огромными опахалами. Это давало желанную прохладу и комфорт обстановки позволил демону полностью сосредоточиться на обдумывании слов докладчика, не так давно ушедшего восвояси.

На первый взгляд данные не вносили особой ясности. Лидчитта оказалась весьма популярна и старалась крутиться в верхах, хотя в столичную иерархию благоразумно не входила. Конкуренция в Дисе была высока, а эта жрица так и не обзавелась постоянным покровителем. Более того, некоторые Высшие, вроде Его превосходительства Вердельита, откровенно пренебрегали настойчивой демонессой. Но далеко не все. Так что ниточка марионетки могла привести к любому кукольнику, если бы не одно обстоятельство – Лидчитту видели в обществе Леккео.

Секретарь герцога Дзэпара крайне редко покидал замок, никогда не оживлял свой досуг визитами в дома развлечений любого рода, не имел любовных связей (кроме той, о которой всему Аду было известно), был исключительно верен своему нанимателю и использовался им явно не так, как мог бы. Леккео не обладал весом в обществе. У него не было ни на кого никакого влияния. Он был лишь преданным до мозга костей подручным герцога и, так как из века в век выполнял один и тот же перечень обязанностей секретаря, не отходя от них ни на шаг, то вследствие на него вообще мало кто обращал внимание. Этот рефаим воспринимался не иначе как любимая болонка хозяина. Зверёк что‑то там порой умиляюще тявкал, услаждал взор забавной мордашкой, прекрасно вписывался в интерьер… но значения не имел.

«До поры до времени», – закончил свою мысль Кварзиотто насмешливой фразой, так и не произнесённой вслух.

Ищейки Кварзиотто собрали достаточно данных, чтобы, соединяя информацию воедино, подтвердить предположение о том, что Лидчитта смогла оказаться в замке Аджитанта именно после встречи с Леккео. И так как не в духе последнего было искать такого рода знакомства, для Кварзиотто становился очевидным факт – Его высокопревосходительство использовал своего самого верного исполнителя. Не самого способного, а именно что самого верного. Видимо, демонесса подошла под некоторые особо тайные замыслы герцога и… кто мог знать насколько далеко они простирались? Вдруг недаром столько тысяч лет Его высокопревосходительство предпочитал общество эксцентричного виконта? За неординарностью Его превосходительства Ал’Берита при определённой ловкости можно было бы с удобством прятать коварные намерения. Уж Его высокопревосходительство с этим бы справился.

… Уж он справился бы с тем, чтобы присвоить себе опасного рефаима, а после использовать его потомков на своё усмотрение. Герцог по крови – это достойный титул, чтобы всерьёз рассчитывать на получение большей власти.

«Он свёл её с повелителем, но со своей ролью Лидчитта не справилась. Что бы она ни должна была внушить, у неё не вышло толком подобраться к нужному лицу. Иначе не покинула бы она приватный вечер так рано, не закончила бы свой визит в Аджитант в такой дыре. И вот она причина, отчего ей приказали поработать надо мной. Кто-то счёл, что я поддамся влиянию в разы проще», – размыслил Кварзиотто и поднёс к губам длинную изогнутую трубку.

Главный смотритель Питомника втянул в себя едкий дым и медленно выпустил его кольца обратно наружу. Его коробило от того, что он, оказывается, создал о себе впечатление простака. И да, факт, что Лидчитту использовали изначально аж для влияния на самого повелителя Аджитанта, нисколько не утешал его самолюбия. Кварзиотто был рассержен, расстроен.

… Он был полон желания показать насколько он серьёзный игрок. Игрок, а не пешка.

Опахала в руках женщин то поднимались, то опускались. И, если бы не это, то могло бы показаться, что время замерло. Размышления настолько захватили Кварзиотто, что он словно обратился в статую. А затем его лицо исказила хищная улыбка.

Демон подумал, что мешать планам Его высокопревосходительства очень опасно. Но кто сказал, что он обязан делать это напрямую? Он в состоянии осуществить коварную задумку. Такую, которая удовлетворит не только его честолюбию, но и заманчива возможностью избавиться от некоего довлеющего барона.

Некоторое время Кварзиотто курил, доводя собственные размышления до чётко очерченного плана. И, наконец, пришёл к окончательному решению.

Он поспособствовал бы затее Его высокопревосходительства Дзэпара ради удовлетворения собственного научного тщеславия. Пусть весь Ад знает на что способен Кварзиотто из клана Къорро!

Он стал бы полезен Его превосходительству Ал’Бериту, так как в нужный момент всё же раскрыл бы ему расчётливую цель герцога. Несомненно, наместник Аджитанта стал бы обязан отблагодарить своего верного Кварзиотто. Ведь известие позволило бы ему не только сохранить своего рефаима при себе, но и устранить предателя. Причём так, чтобы возвыситься самому. Уж на это виконт Ал’Берит был ой как способен!

И (тут Кварзиотто аж смаковал от предвкушения), что самое ценное – сам Князь Светоносный оценил бы его участие в этой истории. Ведь главный смотритель Питомника великолепно разбирался в людях, а потому прекрасно знал, что у них рождаются либо чада, либо исчадия. И то, что должно было произойти от госпожи Пелагеи, никак не имело права вносить изменения в семейную карту. Этого требовали интересы Ада. И Кварзиотто мог бы стать тем инструментом, что осуществил бы вмешательство.

К счастью для всех трёх миров (по мнению Кварзиотто), он являлся достаточно талантливым, чтобы создать не только что-то, позволяющее без пристального внимания принять демона за человека, но и что-то при этом кардинально влияющее на некоторые его системы. Незаметно влияющее. Ведь герцога Дзэпара такой бракованный рефаим ни за что бы не устроил. Да и виконт Ал’Берит никогда не позволил бы кому-либо так вмешаться в организм своего отпрыска. В этом вопросе разумная предусмотрительность могла восприниматься им только как личное оскорбление. Да и разве он не был бы в этом прав?

Но Кварзиотто мог изменить всё, хотя игра только начиналась. В его возможностях было…

– Ваше достоинство, – прервал ход сладких мыслей Кварзиотто один из служащих.

– Как вы посмели беспокоить меня?

– Прошу не гневаться, – испугался демон. – Вы велели незамедлительно сообщать о поступлении новой корреспонденции от господина Аворфиса, поэтому я и потревожил ваш покой.

На сказанное главный смотритель отреагировал точно так же, как обычно реагировал второй заместитель наместника Аджитанта, когда получал документацию от него самого – заскрежетал зубами от злости. Его лицо исказила гневная гримаса, а затем он резко поднялся на ноги. Раболепно склонивший голову служащий продолжал стоять на своём месте, покуда Кварзиотто не прошёл дом. Ему было известно, что лучше не привлекать к себе внимание, когда этот демон в гневе. А Кварзиотто был именно что зол! И отчего-то испытал ещё большую ярость, когда увидел содержимое послания, хотя чего-то подобного и ожидал.

Нет, издевательства такого рода просто невозможно терпеть!

И, размыслив ещё немного, Кварзиотто решил внести в свой план небольшие коррективы. Он счёл нужным поступить следующим образом…

***

Наместница Крудэллиса мягко дотронулась до ладони Ал’Берита, словно желала оказать ему поддержку. Он сначала посмотрел на её тонкие пальцы, а затем заглянул в глаза. Ахрисса с привычной для неё лёгкостью искренне улыбнулась и, ненадолго сжимая его руку крепче необходимого, произнесла с ноткой веселья.

– Уметь чувствовать не так уж и плохо. Мне вот это даже очень нравится!

– Будьте осторожны в таких высказываниях, дорогая, – озорно усмехнулся Ал’Берит и тихонько, как заговорщик, шепнул ей на ухо. – В этих стенах, кажется, господствует мнение, что порядочному демону стоит забыть о подобных навыках.

– Чушь! По мне, так глупо выбирать именно бесчувственность.

– Это потому, что вы умело сохраняете избирательность, – в серьёзном тоне заметил он и поинтересовался. – Его высокопревосходительство Дзэпар так и не покинул Дис?

Ахрисса убрала свою руку с его ладони.

– Да, но не могу сказать, что я расстроена этим обстоятельством. В моих желаниях встретиться с ним. И, скажу не тая, провести время в столице, а не в замке Бьэллатора, прельщает меня гораздо больше.

– Хм. Быть может, если Аджитант достоин вашей благосклонности, то вы примите моё приглашение? Я ожидаю визита Его высокопревосходительства в этот вечер для завершения партии, и мне было бы приятно и ваше общество.

– Согласиться на подобное не так уж сложно, – довольно улыбнулась она. Дзэпар и Ал’Берит часто играли в подобие шахмат, найдя в лице друг друга достойных противников. Присоединиться к их компании было бы удобно для неё, но Ахриссу смущал кое‑какой момент. – Однако разве тогда ваша игра не станет нарушена?

– Сама по себе она не займёт много времени, а мне хотелось бы узнать ваше мнение по одному вопросу наедине, – признался в подоплёке своего приглашения Ал’Берит и, увидев неприкрытое любопытство в глазах баронессы, продолжил. – Возможно, это подведёт вас к тому, что вы перестанете испытывать некоторые эмоции и при этом почувствуете себя счастливой.

– О, Ал’Берит. Даже не жди, что после подобных слов я откажусь! – звонко рассмеялась она.

– В таком случае буду рад видеть вас.

Он поклонился, давая понять, что в данный момент не готов озвучивать другие подробности. Ахрисса не стала настаивать и попрощалась, хотя, прежде чем окончательно покинула из его поля зрения, обернулась, бросая крайне заинтригованный взгляд. Шлейф светлого платья баронессы покрывало хрустальное серебро инея.

Однако пребывать в одиночестве наместнику Аджитанта пришлось недолго.

– В последнее время вас нечасто можно встретить в Ледяном Замке, Ваше влияние, – произнесла Шанфеш, намеренно используя обращение к нему, как к виконту – низшему из благородных титулов Ада.

– Да, Ваше могущество, – кратко ответил Ал’Берит маркизе.

Демонесса выглядела прекрасно несмотря на то, что в изгибе её губ появилась презрительная жестокость. Но на это отличие можно было не обращать внимание. Скорее всего, оно не являлось привычкой, обозначенной событиями прожитых веков, а было чем‑то касающимся только его. При обращении к другому собеседнику она, наверняка, вернулась бы к мягкой улыбке, а её густые ресницы затрепетали бы в смущении.

– Полагаю, это связано с делами, – не пожелала отходить от него Шанфеш. – Я слышала, вы запросили у Владыки аудиенцию.

– Да, Ваше могущество.

– Любопытно… Неужели сын Дхаргона уверен, что его слова будут интересны Светоносному Князю?

– Не смею об этом судить, Ваше могущество, – всё так же односложно ответил он.

– И всё же, Ал’Берит, – почти что шёпотом обратилась к нему Шанфеш с доверительной интонацией. – Мне известно о твоих тревогах. И поверь, со своей стороны я делаю всё возможное, чтобы помочь тебе.

– Ваши старания не остаются без моего внимания, Ваше могущество. Уверен, что вам, как никому другому, приятно способствовать моему семейному благополучию.

Ал’Берит произнёс свои слова с прежней беспристрастностью, но в глазах демонессы засияли искорки смеха. Шанфеш не была столь эмоционально несдержанна как Ахрисса, но и то не устояла перед соблазном немного позлорадствовать.

– Ашенат ведь была твоей последней пассией, Ал’Берит. Наконец-то после стольких тысячелетий ты сумел найти себе пару! И меня особенно радует, что в тебе сохранилась нежная привязанность к детям. Они ведь приносят счастье, да?

– Несомненно, видеть, как другие пытаются разрушить созданное мною удачное обстоятельство, для вас невыносимо, Ваше могущество.

Наместник Аджитанта продолжал изображать из себя ледяное спокойствие, но Шанфеш он именно как собеседник, а не слушатель, кажется, был не нужен. Демонесса очаровательно улыбнулась, слегка наклонив голову. Её густые локоны от этого движения сменили своё положение и прикрыли изящный изгиб плеча золотой волной.

– И поэтому ваша просьба об аудиенции неприятно насторожила меня, Ваше превосходительство, – возвращаясь к официальному тону и используя более подобающее обращение, продолжила маркиза. – Владыка не станет…

Она запнулась по полуслове, так как узрела перед собой одного из самых высокопоставленных демонов – Его высочайшее всевластие Агхторета.

– Не стесняйся, скажи, – потребовал он ледяным голосом, в котором, однако, слышались и надменность, и насмешка. – Что, по-твоему, должен сделать Князь? Он обожает, когда решают за него.

Этот демон мог позволить себе обращаться к Шанфеш и не в таком тоне. Маркиза заметно стушевалась, предпочитая отреагировать молчанием. И, храня его, она по примеру Ал’Берита склонилась в приветствии.

– Моё почтение, Ваше высочайшее всевластие, – спокойно вымолвил виконт.

Агхторет смерил наместника Аджитанта холодным оценивающим взглядом, а затем подал знак рукой Шанфеш, как если бы отмахивался от назойливой мухи. Демонесса, дабы не вызывать дальнейший немилостивый гнев, молниеносно последовала этому бессловесному указанию, исчезая в огне телепорта. И тогда, когда они остались наедине, великий герцог предложил Ал’Бериту следовать за ним в приёмный зал, где он – лицо, столь приближенное к Князю, никогда не был до этого.

За гигантской дверью, достойной того, чтобы называться вратами, вместо какой‑либо комнаты перед взором Хранителя летописей открылось бескрайнее заснеженное пространство. И несмотря на то, что располагалось оно под ледяным сводом, свет исходил откуда-то с высоты и походил на звёздный. Как будто осколки древних миров нашли себе последнее пристанище в глыбе мрачного жёсткого неба. Ветер отсутствовал, как и любое движение. Ал’Берит явственно ощущал себя нарушителем здешней безмятежности, хотя воздушный снег не скрипел под его ногами. Тишина обволакивала тугим покрывалом.

Покуда Агхторет не разрушил её покой своими словами.

– Ты оставляешь за собой глубокие следы.

Цепь шагов явственно очерчивала весь путь наместника Аджитанта, но не являлась единственной. Множественные рытвины обозначали рисунок, неповторимо изменивший поверхность своим узором. Некоторые впадинки едва виднелись, будто зарастали снегом словно плодородная почва земной травой. Другие, возможно, его глаза уже и не могли различить. Но контур собственных отпечатков ног Ал’Берит видел отчётливо.

– Если тебе интересно, то вот следы твоей сестры. А вот и следы Одо, – Агхторет неторопливо указал дланью на вмятины, больше похожие на неаккуратные ямы, а затем и на едва приметные отметины.

– Пожалуй, об Одо мне не доводилось слышать, Ваше высочайшее всевластие, – всё же позволил себе признаться Хранитель летописей.

Перебрав в своей памяти миллионы вероятностей, кому именно могло принадлежать столь простое имя, он так и не пришёл к выводу об истинной природе существа, некогда посетившего Ледяной Замок.

– Его следы столь сильно разрушили пространство, что восстановить первозданный замысел смогла только метель. И всё же их отголосок так и не исчез, – советник вскользь посмотрел на своего собеседника, прежде чем добавил. – Шаги ангелов, демонов или же людей одинаково оставляют отпечатки на снегу.

– Тогда я польщён правом на аудиенцию ещё больше, чем прежде. Художник позволил мне внести мазки в его картину.

Смех Агхторета громом посреди ясного неба разрезал пространство, пока не стих. Так же внезапно, как возник. И последующие свои слова демон произнёс высокомерно пренебрежительно.

– А что, если любой узор является лишь нарушением замысла творца?

Будь на месте Ал’Берита кто-либо иной, то ответ, скорее всего, стал бы другим. Например, его нынешняя первый заместитель свела бы речь к тому, что для сохранения девственного пространства пребывать на нём достойны лишь микроорганизмы, не оставляющие видимых следов. Ну, или те, кто уже научился летать, не касаясь снежных равнин. От кого-нибудь другого могло прозвучать более глубокое мнение о невозможности чистого полотна в живом мире.

Однако собеседником Агхторета был именно Ал’Берит, и он сказал:

– Вы говорили, что здесь уже происходила метель, Ваше высочайшее всевластие. Так что в основе задумки явно рисунок. Вопрос в том, какой именно окажется достойным.

Советник ничего не ответил. Он сделал ещё с дюжину шагов и остановился. Миг назад вокруг них был только снег, и вдруг они оказались перед новой дверью. Ал’Берит мрачно уставился на её зеркальную поверхность, отображающую вовсе не его облик, а затем уверенно положил руку на дверное кольцо.

– Я всё знаю и про тебя, и про твои амбиции, – неожиданно произнёс Агхторет сухим голосом и, чтобы задержать виконта от его последующего шага, положил ему на плечо свою ладонь – тяжёлую и холодную, как валун на дне океана. – Скажи, достигнув желаний, не захочется ли тебе всерьёз пересмотреть свои мечты?

– Если прежние цели казались мне прекрасными, то я буду рад тому, что они у меня были. В некоторые игры стоит сыграть, даже если заранее знаешь, что выигрыш исключён. Интерес приносит сама игра.

– Те, кто безукоризненно использует факты, логику и руководствуется исключительно здравым смыслом, зачастую вызывают у меня желание сказать, что они действительно могли бы достигнуть высот. Но истина в том, что у них нет шансов. Чтобы узнать своё слабое место необходимо не бояться нарушать ход событий.

Великий герцог закончил речь, не озвучивая самое важное – путь к вершине продолжали только те, кто умело использовал полученное знание. Вместо этого Агхторет просто‑напросто убрал свою ладонь с плеча наместника Аджитанта, позволяя ему пройти за дверь или же прочертить иную тропу на снежной равнине.

И Ал’Берит без тени колебаний сделал последний шаг, оставляя на белой поверхности заключительный след памяти о себе.

***

Комната находилась на верхних этажах замка Аджитанта и была достаточно просто обставлена. Излишеств в интерьере для неё и не требовалось. Скорее наоборот, помещение украшало отсутствие декоративных элементов, так как именно здесь предпочитали играть и вести судьбоносные беседы герцог Дзэпар и его ближайший сподвижник Ал’Берит. Однако на этот раз в их компанию добавилась ещё одна особа, а именно баронесса Ахрисса. Демонесса сидела на диванчике и наблюдала за перестановкой фигур на доске, почти не вмешиваясь в ход разговора. Она прекрасно понимала, что в данный момент не следует сосредотачивать внимание на себе. В её обществе игрокам предстояло чувствовать себя непринуждённо.

– Самая занимательная игра та, в которой одновременно отдавая предпочтение разным сторонам, остаёшься в выигрыше только ты, – заметил Ал’Берит, после того как партия оказалась закончена.

– Скорее, речь идёт об игре профессиональной. Увлекательность подобного со временем стирается привычкой.

– Иногда и так, – не стал он спорить с Дзэпаром.

Они ещё некоторое время беседовали, но продолжительным разговор не стал. Дела герцога требовали его присутствия в Столице.

– А вы? – обратился Ал’Берит к помрачневшей Ахриссе. – Не желаете ли вы выпить в моём обществе чашку чая?

– Чая? – удивилась она.

– Недавно я пришёл к выводу, что очень редко приглашаю своих коллег на чай.

– О, Ал’Берит, – рассмеялась Ахрисса. – Пожалуй, если бы я хоть чуточку чаще получала подобные приглашения, то отказала бы тебе. Но это не так, и потому мне нельзя ответить иначе как согласием.

– Превосходно.

Наместник Аджитанта широко улыбнулся, а затем выжидательно посмотрел на своего сеньора. Глаза Дзэпара тут же сверкнули огоньком интереса, но задерживаться в Аджитанте ради его удовлетворения он уже не мог, а потому попрощался и переместился в Ледяной Замок.

– Скажи, ты ведь ради этого всё задумал? Хотел заставить его проявить интерес к тому, чего нет? –полюбопытствовала Ахрисса, когда фривольно откинулась на спинку дивана.

– Не вполне. Мне бы хотелось, чтобы он посчитал именно так.

Баронесса задумчиво наклонила голову набок. Однако в следующее мгновение на столике перед ней возник поднос с чайными принадлежностями и Ал’Берит сел возле неё, а потому демонесса предпочла принять более элегантную позу.