Реальный английский. Самый захватывающий путеводитель по языку Гарри Поттера, Мстителей и Шерлока Холмса

5
Выходки наречий

Однажды летним днем в Спокане, штат Вашингтон, я сидела за Грамматическим столом в парке Риверфронт неподалеку от малоизвестной скульптуры металлического козла, поедающего мусор, когда парень по имени Джулиан подошел поговорить о наречиях.

– Какая форма наречия у слова silly? – спросил он. – Потому что обычно я заканчиваю тем, что просто говорю sillily!

– Есть правило не образовывать наречия на -ly от определенных прилагательных, – сообщила я.

– Это не круто, – сказал Джулиан.

– Знаю, – ответила я. – В этом я с тобой согласна, и если просто тусуюсь, то обязательно скажу sillily. Мне нравится придумывать слова для развлечения в свободное время.

Однако есть пределы даже для игры слов, например, такое предложение: “He greeted her friendlily and exclaimed livelily”, “You dance so lovelily!.

Хотя наречия более известны, но есть и прилагательные, которые заканчиваются на -ly. К ним относятся friendly, lively, lovely, silly и так далее. Если слово уже заканчивается на -ly, то правила английского языка запрещают добавлять еще одно -ly, даже если вам очень хочется использовать наречие.

Однако вместо этого можно использовать множество слов, чтобы избежать неправильных форм, например: You move in a lovely manner или You move in a lovely way. Вот для чего существует gracefully (изящно) и многочисленные синонимы^[48].

Многие люди знают, что наречия могут изменять глаголы, но часто не знают или не помнят, что они также могут изменять и две другие части речи. Знаете какие?

На этом рисунке показаны три наречия, изменяющие три типа слов: глагол, прилагательное и другое наречие.

Intellectually изменяет прилагательное curious; quickly изменяет прилагательное finished, а extremely изменяет прилагательное quickly.

Наречия были весьма популярны в Спокане. Одна посетительница, женщина по имени Кристин, заявила:

– Мне подходит ваша табличка «Отдушина». Я думаю о грамматике как о способе отвести душу, потому что мы с сестрой… ну, нам просто нравится поправлять людей.

– Это точно! Могу подтвердить, – сказал ее муж с улыбкой.

– В последнее время меня заинтересовали наречия, – сообщила Кристин. – Люди не используют их должным образом. Вы понимаете, о чем я?

– Думаю, вы говорите о прилагательных в качестве наречий, – предположила я.

– Да, как run quick! – подтвердила она. – Или любая команда с прилагательным. Но если я их исправлю, то у меня будут неприятности.

ХИТРЫЕ НАРЕЧИЯ

Не все наречия заканчиваются на -ly. Это лишь некоторые из тех, которыми я с наслаждением пользуюсь на протяжении многих лет.

Кристин имела в виду, что для глагола run следует выбрать quickly, а не quick. Quickly – это стандартная форма наречия от прилагательного quick. Несмотря на то что американцы столь же часто используют quick как наречие, многие находят это нежелательным. Я слышала такое употребление много раз и привыкла видеть прилагательные в роли наречия в других германских языках (например в немецком), а на веб-сайте издателя словарей Merriam-Webster даже есть определение наречия quick. Однако сама я не использую quick в качестве наречия.

В США также часто можно услышать слово real в качестве наречия: Many Americans do things real quick. Others do them real slow. Приемлемый вариант зависит от контекста и вашей аудитории. Если решите написать для местной газеты что-то, кроме художественного произведения или эссе на личные темы, то real quick почти наверняка очень быстро превратится в really quickly.

Кристин и ее мужа, джазового музыканта, сопровождали их маленький сын Джеймс и семимесячная дочка.

– Она пока ничего не говорит, – сообщила Кристин, – но надеюсь, что она будет хорошо разговаривать и ее первым словом будет «мама».

– Шансы довольно высоки, – сказала я.

– Ну, а его первым словом была «черника», – продолжила Кристин, указывая на мальчика.

– Да ладно! – удивилась я.

– «Черника» было одним из его первых слов, – уточнил муж Кристин.

– «Мама», «папа», «му» и «черника», – сказала Кристин.

– Да, – подтвердил муж. – После «му» была «черника». Джеймс много говорит, сейчас он просто стесняется, поэтому и не разговаривает, – заверила Кристин и рассказала, что они все время читают вместе.

– Мы занимаемся этим целыми днями почти ежедневно, – поделилась она. – Пусть лучше посуда немного запылится, но детство не будет длиться вечно.

– У вас правильные приоритеты, – заметила я.

– Сейчас ему почти три, а не так давно он был вот такой, – сказала Кристин, указывая на свою маленькую дочь. – Поэтому мы читаем книги.

На улицах Бейкер-Сити, штат Орегон, где проживает чуть менее десяти тысяч человек и царит атмосфера вестернов с кустами перекати-поле, я встретила пару, которая одолела проблемы с наречиями. Ирен, стильная канадка, проезжала через город со своим мужем-техасцем Эдом, у которого был громкий голос и большая белая борода.

– Когда мы познакомились, то, поскольку он из Техаса, потратили много времени на языковые различия, – сообщила Ирен.

– Это же было забавно? – спросила я.

– О да, это было очень весело! – ответила она. – Когда он приехал в Канаду, то я подарила ему список слов на -ly, потому что, в отличие от американцев, у канадцев остались наречия.

– Я использую много наречий, – сказала я.

– Но ваши соотечественники их больше не употребляют, – возразила Ирен.

– Я говорю: That burger was real good, – вставил Эд.

– А я бы так никогда не сказала, – заверила Ирен.

– Она говорит: That burger was really good, – усмехнулся Эд.

– Непонятно, как вы двое все еще ладите, – удивилась я.

– По четвергам и воскресеньям, – добавил Эд.

ТЕСТ

Сколько наречий в следующем предложении и какую часть речи изменяет каждое из них?

While I would like to have good table manners, I am often inclined to move too swiftly to dessert.

Ответ: Три наречия: often, too и swiftly. Often изменяет прилагательное inclined; too изменяет наречиеs swiftly, а swiftly изменяет глагол move.

6
Как дела?

Итак, как у вас дела с этой книгой? С вами все в порядке? У вас все хорошо? Или и то и другое?

В Саут-Бенде, штат Индиана, молодая блондинка в бежевом по имени Ли сказала мне:

– Один из моих друзей всякий раз поправляет людей, которые на вопрос: How are you doing? отвечают: I’m doing good. Он говорит: I’m not doing good, I’m doing well. Увидев ваш стол, я вспомнила об этом.

– Что сказал бы ваш друг, если бы ему ответили: Fine, thank you? – спросила я. – Это было бы приемлемо?

– Вполне, – ответила Ли.

– Я могла бы сказать: I’m doing well, – продолжила я. – Но обычно я не говорю I’m well или I’m doing good.

– Это меня беспокоит, – сказала Ли. – Он научил меня не говорить: I’m doing good.

– Действительно? – спросила я, смеясь. – Его хоть приглашают на вечеринки?

– Да, – сказала она. – Он бармен, и очень общительный. Обычно он сам и устраивает вечеринки!

– Кстати, well может быть несколькими частями речи. В предложении You sang well это наречие, уточняющее, как вы пели, но в предложении I am well это прилагательное, описывающее состояние человека: хорошее здоровье, хорошее настроение, что угодно.

Когда я была моложе, то постоянно употребляла I’m well, потому что именно этому меня учили. Помню, как мне говорили, что сказать I’m good – все равно что заявить о своем нравственном совершенстве. В конце концов, было бы неловко хвастаться тем, что вы хороший человек! Тем не менее большую часть моей жизни I’m well звучало для меня немного устаревшим. Меня вполне устраивает, если другие говорят I’m well, но когда я говорю так сама, то кажется, что я сообщаю о состоянии своих суставов или печени.

На Венис-Бич я встретила человека с похожими проблемами. С волосами, тронутыми сединой, Сет был одет в стильную черную рубашку. Он приехал из Арканзаса с женой Лаурой, чей топ в горошек соответствовал ее жизнерадостному характеру.

Сет сказал мне:

– Когда люди спрашивают: How are you?, то я знаю, что должен ответить well, но всегда говорю просто good. И меня это не смущает.

– Я понимаю, почему люди говорят I’m good, – сказала я. – Думаю, для большинства I’m well звучит немного чопорно.

Сет согласился:

– Как будто «О, мне нужно кое-что доказать: я знаю, как правильно говорить», – добавил он.

– Здесь целый подтекст! – признала я.

– На самом деле у меня возникает легкая тревога всякий раз, когда кто-то спрашивает меня, как дела, – сообщил Сет. – Потому что я сознательно собираюсь сказать I’m good, хотя…

– Окей, вот в чем наши разногласия, – перебила его жена.

– …хотя я знаю, что это неправильно, – закончил Сет, заключив «неправильный способ» в воздушные кавычки.

– Вы могли бы использовать I’m doing well, – предложил Брандт, который снимал на камеру. – Это звучит не так чопорно: How are you? – I’m doing well.

– Согласен, так лучше, – признал Сет.

– Но вы никогда не говорите fine? – спросила я. – Если кто-то спросит: How are you?, разве вы не ответите: Fine, thanks?

– Fine мне кажется немного резковатым, – призналась Лора.

– А мне кажется, fine означает, что ты сдался, – сообщил Сет.

– Что? – не поняла я. – Как это?

Сет выразил тоном крайнего безразличия: I’m fine.

– Я не говорю это таким тоном! – засмеялась я.

– А как вы говорите? – спросил Сет. – I’m fine! — он произнес это с преувеличенной бодростью, повысив голос.

Пара некоторое время совещалась друг с другом, затем они снова повернулись ко мне:

– I’m doing reasonably well, – предложила Лаура в качестве компромисса.

– Я мог бы сказать и так, – согласился Сет. – Можно сказать reasonably well или I’m doing well.

– Ладно, спросите меня, как дела, – попросила я.

– How are you? – сказал Сет.

– Fine, how are you? – задорно ответила я.

– Пойдет, – уступил Сет.

– Это мило, – сказала Лора. – Но у него не получится быть таким игривым.

В Конкорде, штат Нью-Гэмпшир, женщина с огненно-рыжими волосами и ее спутник в красной куртке подошли к Грамматическому столу и рассказали:

– Вас показывали по телевизору. Вы устраиваетесь в разных местах и поправляете тех, кто не понимает грамматику.

– У меня нет намерения всех поправлять, – ответила я. – Если люди подойдут и зададут вопрос, то я на него отвечу.

– Я помешана на грамматике, – сообщила женщина, которую звали Джейн. – Мои дети уже взрослые, но они все еще говорят: «Не путайся в грамматике! А то мама даст тебе оплеуху!»

– Очень мило, – сказала я. – Это своего рода функция родителя. Людям не следует указывать на ошибки незнакомцам, потому что это было бы невежливо. Но вы, конечно, можете поправить членов семьи, не так ли?

– И моих друзей, – добавила она, многозначительно глядя на своего спутника, сохранявшего безмятежное выражение лица.

– Она поправляет меня, – сказал мужчина, которого звали Джозеф. – Но я очень редко нуждаюсь в исправлении.

– Это он так говорит, – ответила Джейн. – Прошлого мужа мне пришлось учить разнице между well и good. И в ту самую минуту я поняла, что когда-нибудь он станет бывшим.

– Так вот куда ты клонишь, – усмехнулся Джозеф.

– Я не общаюсь с теми, кто совершает грамматические ошибки, – отрезала Джейн.

– А я недавно общался, – рассказал мне Джозеф. – Женщина остановила меня на улице, она проводила опрос о туалетной бумаге…

– Какая лучше? – спросила я.

– Не совсем, – ответил он. – Опрос был о том, следует ли туалетной бумаге свисать перед (over) или позади (under) рулона, когда он висит на стене. Мы немного поболтали, а потом ее компания прислала мне чек на двести баксов.

– За то, что ответили на этот вопрос? – удивилась я.

– Да, – подтвердил Джозеф.

– Сейчас мы тоже немного поболтали. Вы пришлете нам двести баксов? – спросила Джейн.

– Извините, – ответила я.

– Когда я начала встречаться с Джозефом, – сообщила Джейн, – он был сторонником свисания бумаги позади рулона, а я – впереди. Поэтому, пользуясь его ванной, я каждый раз переворачивала рулон, пока Джозеф, наконец, не принял мой вариант.

– Хорошо, – сказал Джозеф и оставил все как есть.

– Думаю, я бы тоже не стала с вами связываться, – сказала я ей. – Хотя я и так на вашей стороне рулона, но это неважно.

– О, для меня это одна из раздражающих вещей, – воскликнула она. – Как скрежет ногтей по классной доске. Я переворачиваю рулоны даже в общественных туалетах. Неудивительно, что мои мальчики считают меня такой занудой.

– Не понимаю, зачем вообще надо переворачивать рулон, – удивился Брандт.

– Знаете, в чем проблема? – сказала Джейн. – Когда вы тянете бумагу снизу, то отматываете половину рулона, а когда бумага сверху, то рулон легко остановить. Так что у меня все в порядке и с туалетной бумагой, и с грамматикой.

ТЕСТ

Вы помогаете своей девятнадцатилетней племяннице готовиться к собеседованию на летнюю работу в офисе. Она спрашивает вас, что лучше ответить, если интервьюер, 45-летний менеджер, спросит: How are you? Какой из двух знакомых вариантов вы порекомендовали бы?

(a) I’m good, thank you.

(b) I’m well, thank you.

Ответ: в профессиональном контексте США я бы ей посоветовала выбрать (b), а не (a). Однако менеджеры и региональные диалекты различаются, поэтому независимо от того, что вам говорят, не зная предпочтений интервьюера, невозможно с уверенностью предсказать, что сработает лучше.

Подумайте о том, чтобы сравнить ответы на этот вопрос за ужином с членами своей семьи. Можете написать мне в Twitter @GrammarTable , чтобы сообщить о результатах вашей беседы!

7
Книжное изобилие

Мне нравится держать на Грамматическом столе справочники, которые отражают важность как самих книг, так и поиска информации в них. То, что я говорю посетителям Грамматического стола, часто подтверждается справочниками, которые я беру с собой. Хотя я считаю себя заслуживающим доверия и добросовестным человеком, но обычно не стоит доверять случайным незнакомцам на улице. Поэтому даже у себя дома очень важно проверять информацию в надежных источниках всякий раз, когда чего-то не знаешь, а зачастую и тогда, когда кажется, что знаешь.

Кроме того, такое доказательство убедит скептиков без лишних слов.

К некоторым книгам, которые я приносила с собой, у посетителей Грамматического стола угадывалась некоторая сентиментальная привязанность. Например, я постоянно пользуюсь стилистическими справочниками. Руководства по стилю – это не грамматические учебники, но они предлагают советы по грамматике, словоупотреблению, форматированию и другим компонентам письма, которые помогут создать более профессиональный, последовательный и читаемый текст. Самую большую эмоциональную привязанность посетителей, похоже, вызывали (в порядке убывания): The Elements of Style, The Associated Press Stylebook и The Chicago Manual of Style.

Изначально я не приносила The Elements of Style, также известный как Strunk & White по фамилиям авторов^[49]. Это не исчерпывающий и устаревший справочник, поэтому я им больше не пользуюсь. Но так как многие люди использовали его в школе, то я заметила, что им нравится вспоминать об этом. Если вы еще не в курсе, то один из составителей этого справочника – Э. Б. Уайт, автор Charlotte’s Web^[50].

Сначала я не брала с собой словарь, но люди часто спрашивали о происхождении и произношении слов, поэтому я решила иметь при себе что-нибудь на случай чрезвычайной ситуации. Раньше я брала с собой American Heritage Dictionary^[51], который нахожу визуально привлекательным, но сейчас предпочитаю Merriam-Webster’s Collegiate Dictionary^[52], так как часто пользуюсь их сайтом дома.

Присутствие на Грамматическом столе конкретных книг вдохновляет на беседу. Джулия из Вирджинии, с которой я встретилась в публичной библиотеке Бозмена, явно была библиофилом. Бозмен находится в Скалистых горах и его населяют около 50 тысяч человек, но здесь есть великолепная стильная библиотека, позволяющая снабжать местных жителей книгами. Джулия и ее муж привезли сына, студента местного университета, на осенний семестр. И, очевидно, посещение библиотеки стало для них способом скоротать время.

Джулия была редактором и фанаткой Chicago Manual of Style. А ее муж Дин, профессор английского языка в университете, разделял этот энтузиазм.

– Я иногда рассказываю своим ученикам, каково это – жить в семье преподавателей английского языка, – сказал он. – Как иногда ночью читаю стихи Джулии, хотя она не большая поклонница поэзии.

– Не особо люблю поэзию, – подтвердила Джулия.

– Но она будет сидеть и читать и одновременно слушать, как я читаю стихотворение вслух, – сказал Дин. – И помню, однажды вечером она читала новое издание Chicago Manual of Style, шестнадцатое издание…

– Да, как раз вышло шестнадцатое издание, – вспомнила Джулия.

– И она такая: «Послушай это», – рассказал Дин. – И прочла длинный отрывок из The Chicago Manual of Style, а я подумал – это потрясающе!

– Он выключает свет, а я не ложусь спать и читаю, – сказала Джулия.

Дин продолжил:

– Я рассказываю об этом классу, и у моих учеников на лицах появляется застывшее выражение. Некоторые из них даже не знают, что такое The Chicago Manual of Style, поэтому я объясняю им. И потом всегда находятся один или два, которые наклоняются вперед и говорят: «Я хочу знать об этих правилах», и я отвечаю: «Хорошо, мы поговорим об этом после урока…»

– Ты выделяешь курсивом искусственный спутник, а не естественный! – пошутила Джулия.

– «…возможно, это потому, что ты – одно из тех редких и странных созданий, которые называются корректорами или редакторами текстов», – заключил Дин.

Я сама использую Chicago Manual of Style как образец речи. Читатели называют его просто Chicago, как и город, только выделяя курсивом, потому что это часть названия книги.

– Разве он не прекрасен? – восхитилась Джулия, с обожанием глядя на словарь. – В нашем сумасшедшем мире это одно из немногих мест, где на все есть понятные ответы, и к тому же они увлекательно написаны.

Chicago дарит глубокое удовлетворение людям, любящим детали, поэтому очаровал причудливую семью из Флориды, с которой я познакомилась за Грамматическим столом в центре Саванны, штат Джорджия. Была «черная пятница» и я сидела на Эллис-сквер, рассылая своим клиентам поздравления с Днем благодарения по электронной почте.

– Так вы отвечаете на вопросы? – спросила мама по имени Ларисса.

– Да, – ответила я.

– У меня пока нет ни одного, – сказала Ларисса.

– Люди не всегда могут придумать их сразу, – начала я.

– Все потому, что обычно у меня не бывает ошибок, – перебила Ларисса. – Так что у меня нет вопросов. Я просто хочу поговорить… об одной подруге, которой нужна помощь.

– Я вам верю, – сказал я, и она рассмеялась.

– Спасибо! – сказала Ларисса. – Но моя пунктуация ужасна.

– Она не знает, когда ставить запятую, а когда точку с запятой, – уточнил ее муж.

Позади них я услышала девчачий голос:

– И она не знает, что такое оксфордская запятая.

Оказалось, что у Грамматического стола образовалась группа из трех поколений семьи, которая обвилась вокруг него, как гигантская запятая.

– Это все члены вашей семьи? – спросила я.

Но Лариссе было не до того. Она ткнула указательным пальцем в свою обвинительницу:

– Не говори ерунды! Я знаю, что такое оксфордская запятая!

Снова повернувшись ко мне, она сказала:

– Это мои дети, моя мама и мой муж. Но думаю, что у меня что-то вроде… Ох, у меня еще и сотрясение мозга было, так что я забываю слова! Думаю, что у меня проблема, типа неспособности к обучению пунктуации. И у него, наверное, тоже… – она указала на старшего сына через мое плечо:

– Не знаю, – ответил он.

– У меня определенно ничего такого нет, – сказала девочка-подросток.

– Так о чем же пишут в The Chicago Manual of Style? – спросил отец в щегольской шляпе.

– Это очень подробная книга, – сказала я. – Ее широко используют издатели и знатоки языков. Она охватывает все, что вы хотели бы знать при написании и редактировании всевозможных текстов.

– Ничего себе! – воскликнула Ларисса, пока муж обнимал девятилетнего сына, который, по их словам, страдал аутизмом.

– Один только указатель чего стоит! – я продемонстрировала книгу. В семнадцатом издании 1144 страницы, из которых только указатель занимает 130 – как отдельная книга.

– Могу я ее сфотографировать? – спросила Ларисса, как будто мы стояли перед Мачу-Пикчу.

– Конечно! – ответила я.

– Можно внести ее в список рождественских подарков, – сказала Ларисса. – Потому что мы неучи.

– А я знаю много труднопроизносимых слов, – сообщил Джейкоб, еще один сын, тоже девятилетний.

– Можешь привести пример? – спросила я.

– Anemone, – начал Джейкоб. – Onomatopoeia, antidisestablishmentarianism^[53], floccinaucinihilipilification^[54]. – Мать рассмеялась и взъерошила ему волосы.