Quotes from 'Любовный треугольник'

он. Как и Маш своих и Виолетт и всех остальных. – Любишь? Дем, твою мать! Ты знал, что ее нельзя трогать! Я же предупреждал! Знал твою блядскую натуру, поэтому лично тебе разжевал, чтобы к ней не приближался!

реплику без ответа, скидывает звонок. Я же, закатив глаза, откладываю телефон.

тебя тем, с кем будут светиться твои глаза. Но так получается, что в них постоянно только слезы. Слезы и ожидание. Подняв голову, смотрю перед собой. Игнорируя боль, стремительно распространяющуюся по телу, завожу двигатель и трогаюсь с места.

Нарек решит. – А университет? – Это уже будут не наши проблемы. Чуть не опозорила нас. А дальше что? Неблагодарная! Правильно мать говорила –

Мужики ржут, и тоже берут по сигарете. – А ты сегодня снова здесь ночуешь? – выдыхает серое облако Дем.

гири подвесили, пока я выхожу из зала, чувствуя на своей спине взгляд Давида и Ани. Зайдя за поворот, прикладываю к горящим щекам ледяные ладони и практически бегу в туалет.

ею. Веду носом по мягкой щеке и утыкаюсь своим лбом в Олин. – Я готов страдать. Лишь бы ты улыбалась вот так… – её задиристость

шись на подоконник бедрами. Тигран Арманович же находится в позиции полусидя на кушетке. – Оля, проходи, – подзывает меня, приветливо улыбнувшись. – Добрый вечер, – стараясь не смотреть на Давида, подхожу к его отцу и ставлю

встаю. Не могу. Больше просто не могу. В груди назревает буря, в голове

зуб не попадает. От озноба колотит. Потянув на себя за бедра, беру в руку член и направив в неё, влетаю