– Как тебя увели, батюшка ко мне пришёл, сперва сказал не спешить, чтобы колдун часом не вернулся, да и отошёл подальше. А тут эти чулан отомкнули, главный их и говорит – забирайте, мол, девку, не нужна более, приятель её уже не услышит. Только я и понять толком не успела, о чём он, а батюшка дверь запер, я и не знала, что он так может, и остальные двери тоже, и ставни, я слышала, как те ломились да кричали. А батюшка по мне руками провёл с макушки до ног, иди, говорит, к озеру, Тимке помоги, только быстро беги, пока тебя увидеть не смогут, а сколько продержится – не знаю. Ещё сказал – прощай, мол, тот раз тебя судьба уберегла, этот раз мне придётся. И толкнул – прямо сквозь стенку, представляешь? – я и сообразить ничего не успела, как уже на дворе была, через тын сиганула, да и бежать. Слышу, за спиной кричать начали, ну, думаю, заметили меня, оглянулась – а дом полыхает, будто костёр, маслом политый. Я чуть обратно не кинулась, только что бы сделала-то, горело так, что и всем селом не затушишь. – Найда снова всхлипнула было, но реветь не стала. Спросила тихо:

– Тим, а как же так быть-то могло? Батюшка же говорил, что людям вредить всерьёз не может, а эти же никак выбраться не смогли бы, а?

Тимон только вздохнул – понял уже, как. Найда, кажись, тоже всё поняла, только признаться себе не хотела.

– Ти-и-им, а может, батюшка сам-то уцелел? Когда старая-то его изба сгорела, он ведь ушёл, да и дверь ему без надобности…

Тимон на то отвечать не стал, сам спросил:

– Наши-то где?

– Бабы с малышнёй да старики на Птичьем острове укрылись, а кто постарше – скот в Ящерное урочище повели. Тимка, ты меня туда не гони, я с тобой пойду. Врал ведь про заклятье-то?

– Про память врал, а путь от чужих и правда укрыт, заклятьем ли, или ещё как – мне не докладывали. Слушай, осталась бы ты, я же быстро пойду, такие новости воеводе поскорее донести надобно.

Найда фыркнула обиженно:

– Не бойся, не отстану. Не слабее прочих!

– Да что ты там делать-то будешь?

– Уж найду что. Готовить, одёжу чинить, да мало ли дел, которые мужики делать не любят?

Тимон вздохнул. Ну что с ней делать такой? Запретить – так всё одно следом пойдёт, только снова в беду влипнет. Сказал строго:

– Только чтобы слушалась. А сейчас спи давай.

Найда закивала быстро, после голову ему на плечо положила, да и затихла – видать, впрямь заснула. Пробормотала напоследок, невнятно уже:

– А батюшка, коли уцелел, нас ждать будет, да-а-а-а?

Отвечать Тимон не стал. Да и что отвечать – врать? Не будет их ждать батюшка, не уцелел он, не спасся. Домовой – нежить мирная, человеку, хоть бы и самому злобному, вреда сотворить и впрямь не может… кроме как жизнью за то заплатив. Человека убить и жить потом только зверь неразумный умеет, да нежить ночная, дикая. Ну и сам человек ещё. Тимон вот, например, научился, да и Найда – почти.

А жаль.