Отчаянные. Сводные

ПРОЛОГ

Темно, холодно, страшно… Но это не важно. Главное – голос… Родной, любимый, но звучащий с укором: «Ты мне обещала!» Смотрю по сторонам и, наконец, вижу маму такой, какой она была до болезни: красивой и ухоженной.

Бегу к ней, хочу обнять, но она останавливает меня рукой и голосом:

– Не подходи!

Встаю напротив и пытаюсь понять почему.

– Пожалуйста! Найди своего отца!

Вздрагиваю, открываю глаза и хмурюсь… Опять мне приснился этот сон… Я не суеверная, но сейчас мне реально кажется, что пока не выполню обещание, данное умирающей матери, он не перестанет сниться.

Вздыхаю.

Сначала я отложила неприятную миссию до похорон, потом решила, что до сорока дней я не должна ничего предпринимать, а когда они прошли, убедила себя, что сейчас не могу этим заниматься: все-таки выпускной класс, экзамены, и выставила новый срок – окончание школы.

Вот только получив на руки аттестат, я продолжаю каждый день откладывать обещанные матери поиски отца.

Перед глазами так реалистично всплывает тот болезненный эпизод из прошлого, и я, как тогда, словно по-настоящему держу в руках тонкие, холодные пальцы и изо всех сил кусаю губу, чтобы одной болью перекрыть другую и не плакать. Я не имею на это права.

Голос мамы слабый, еле уловимый, и я практически не дышу.

– Пообещай мне, – шепчет она.

Киваю, как китайский болванчик, готовая для нее сию минуту совершить любое безумство и достать хоть луну с неба.

– Пообещай, – повторяет она, желая услышать мои слова.

– Конечно, мамочка, я сделаю все, что ты скажешь! – спохватываюсь и тараторю, стараясь не выдавать отчаяние, что ношу под кожей, как минимум последний месяц.

– В серванте… В самом нижнем ящике, – произносит она и замолкает.

Понимаю, ей тяжело дается каждое слово, и я не тороплю. Я вообще хочу остановить это жестокое время. Я не готова терять единственного родного человека.

– … лежит письмо твоего отца.

Замираю.

Разговоры про отца в нашем доме всегда резко пресекались. Мама жестко заявляла: «он не знает о твоем существовании, и тебе не нужно о нем знать». А я, как любой любознательный ребенок, очень хотела хотя бы иметь представление о человеке, причастном к моему появлению на свет. Вот только, когда упрямо выдавала свое «почему?», получала в ответ: «У него есть свои дети».

Как же жутко я переживала этот факт и комплексовала. Считала, что плоха, раз не достойна, чтобы он знал обо мне. Лезла из кожи вон, чтобы стать лучшей из лучших, но ничего в жизни не менялось.

– Хорошо, – бормочу я, пытаясь переварить услышанное.

– Найди его…

– Зачем?

Вопрос убегает быстрее, чем я его ловлю и останавливаю. Хотя я и правда не знаю, зачем мне это теперь, когда я переболела этой болезнью! Когда выросла и больше в нем не нуждаюсь!

– Я хочу быть уверена в твоем будущем.

– Но мне уже есть восемнадцать…

– Разве это много?

Вижу, что мама начинает нервничать, и послушно шепчу ей:

– Я найду его! Я тебе обещаю!

Заставляю себя вынырнуть из прошлого в реальность и, отодрав свое тело от дивана, поднимаюсь и иду в комнату. Тянуть больше некуда.

Письмо в нижнем ящике серванта нахожу без труда. Оно старое, пожелтевшее, с вылинявшими чернилами, но, тем не менее, адрес и имя отправителя легко можно прочитать. Москва. Власов Владислав Владимирович. Я, оказывается, могла быть Власовой, а не Савельевой…

Кручу в руках такой значимый кусочек бумаги и пытаюсь найти в себе силы открыть его и засунуть свой нос в чужую тайну. Хотя почему чужую? Она касается и меня тоже. Решительно открываю конверт и вытаскиваю единственный листок.

«Света, мне очень непросто далось это решение, но по-другому я поступить не могу».

Глотаю первую строчку и отмечаю про себя, что почерк правильный, каллиграфический, волевой…

«Я остаюсь в Москве с Лидой и не приеду к тебе в Ленинград, как обещал. Она ждет ребенка, и мы подаем заявление в ЗАГС.

Если потребуется помощь, всегда обращайся».

По телу пробегают противные мурашки. И это все? Человек, которого всю жизнь любила моя мать, написал ей на прощанье всего пару строчек? Наверное, поэтому она не сообщила ему, что тоже ждет ребенка. Погружаюсь в безрадостные мысли, и мозг резюмирует: «Не хочу искать этого человека!»

1 глава. Самый славный

Стою на перроне и пытаюсь настроить себя на позитив. Поездка в Москву не такое уж и наказание, особенно для той, которая никогда раньше не была в столице. Да и ненадолго я. Усмехаюсь. Даже если бы захотела остаться подольше, денег гостить в самом дорогом городе России у меня нет. И так повезло, что откликнулась мамина троюродная сестра и согласилась выделить мне раскладушку в комнате дочери. Не придется тратить деньги и снимать койку в хостеле.

От эффектного появления Сапсана в груди шевелится что-то похожее на детский восторг. Я никогда не ездила ни на чем подобном. Все мои познания о поездах – это обыкновенные электрички и плацкарты в допотопных вагонах без кондиционера в пассажирских составах, на которых давно, в прошлой жизни, мы с мамой ездили к морю, а здесь яркий зализанный красавчик.

Сначала я решила, что билет на самый быстрый поезд РЖД будет непозволительной роскошью, а потом выяснилось, что если заранее его купить и выбрать вагон экономкласса, то стоимость будет не так критично превышать планируемую сумму на переезд из культурной столицы в фактическую, и я решила себя побаловать. Должно же хоть что-то радовать в этой безрадостной поездке.

Проводница в красной форме, проверив мой электронный билет, автоматически растягивает яркие губы и произносит номер места.

Захожу в вагон и восторженно таращусь по сторонам. Красиво, современно, воодушевляюще.

Нахожу свое кресло и, устраиваясь у окна, отгоняю неприятные мысли. Хочу хотя бы до Москвы забыть про свою миссию.

Вагон с каждой минутой наполняется все прибывающими пассажирами и их многоголосье слышится с разных сторон. Кручу головой, как любопытный ребенок, и пытаюсь не упустить никакую мелочь. А еще радуюсь, что кресло рядом со мной по-прежнему остается свободным. Было бы круто проехать всю дорогу без соседа или соседки, но я не верю в подобное чудо.

По салону разносится приятный голос, сообщая полезную информацию, а потом мы начинаем медленно уплывать с места и перрон вокзала вместе с провожающими людьми постепенно пропадает из вида.

Откидываюсь на спинку кресла и радуюсь: я по-прежнему одна. Вот только после остановки в Чудово мое чудо сдувается: ко мне подходит высокий, темноволосый, спортивный парень и, закинув рюкзак на багажную полку, встречается со мной взглядом и подмигивает. Никак не реагирую на его заигрывание и отворачиваюсь к окну.

Уверена: этот красавчик из тех, кто привык щелкать пальцем, и девушки укладываются штабелями в его постель. Сто процентов не мой вариант.

– А ты что, Неулыбана?

Вопрос незнакомца заставляет экстренно включиться всем извилинам, а от растерянности я отлипаю от окна и таращусь на него.

– Кто?

– Ну та, которая все время грустная была.

– Несмеяна?!

Сама не верю, но мои губы ползут в стороны. Это реально я улыбаюсь этому самовлюбленному типу?!

– Да, точно. У меня сестра любит смотреть про всяких принцесс. Иногда составляю ей компанию.

А это однозначно плюсик в карму красавчику. Хороший брат не может быть плохим человеком. Торможу поток своих мыслей. Мне-то что с того? Сколько осталось ехать? Часа три. Вот. А потом мы выйдем из вагона и разбежимся в разные стороны.

– Я, кстати, Слава. Это типа имя такое. Уменьшительное от Вячеслав. Родители поприкалывались, – произносит он и опять улыбается так, что я непростительно долго зависаю на его лице. Парень не просто красивый, он обладает таким многотонным обаянием, которому невозможно сопротивляться. Да и улыбка у него многоваттная и способна зажечь любое сердце!

Стряхиваю с себя его очарование, которое, не спрашивая моего согласия, пытается проникнуть внутрь, и лепечу:

– А мне нравится.

Кривится. Не верит.

– Самый славный означает. Тебе подходит.

Смотрит на меня так, будто я сейчас силой мысли открыла Википедию на мобильном и, не заглядывая, прочитала значение его имени.

Улыбаюсь:

– У меня у подруги младшего брата так зовут. Так он кичится этим.

Пазлы в его голове сходятся, и «Самый славный» перестает таращиться на меня и спрашивает:

– А свое имя назовешь?

– Зачем?

Мой вопрос вводит красавчика в ступор. Видимо, ему говорят имена и пишут номера телефонов, даже когда он их не спрашивает.

– Ну как бы я представился. Логично, чтобы и ты тоже.

Мотаю головой:

– Нелогично. Мы через пару часов растянемся и больше никогда не встретимся. Зачем обмениваться ненужной информацией?

Парень зависает на пару секунд, анализируя то, что я сказала, и после философски выдает:

– Но следуя твоей логике: зачем жить, если все мы в конечном итоге умрем?

Пожимаю плечами. Интересный вопрос. Я вообще последнее время интересуюсь подобными странными вещами.

– А все-таки? Я не поддерживаю твою теорию и хочу знать имя красивой попутчицы.

Пульс тут же начинает учащаться. Красивой? Он не прикалывается? Разглядываю лицо парня и не замечаю ничего подобного. Славный мне льстит. Нет, я, конечно, симпатичная, но до характеристики «красивая» точно не дотягиваю.

Поворачиваюсь и продолжаю гипнотизировать взглядом Славы, пока новая улыбка не разбивает мое сердце, а потом звучит фраза, как контрольный в голову:

– Иначе всю дорогу буду гадать.

В глазах нет никакой насмешки, только искренняя заинтересованность, и я соглашаюсь: точно будет.

– Аля, – выдыхаю и вдруг соображаю, что представляюсь ему своим сокровенным именем, которым звала меня лишь мама.

Как так?

И вообще, что со мной происходит? Да, я впечатлительная особа и, смотря слезливые мелодрамы, реву в трогательных местах, но чтобы вот так увидеть человека впервые в жизни и сразу запасть…

Фейспалм!

Я вообще раньше считала, что подобное бывает только в фильмах да в книгах, но все происходит со мной наяву. Я реально потеряла голову и не знаю как быть с ощущениями, распирающими изнутри. Никогда и ни к кому я не испытывала ничего подобного по прошествии времени, а здесь увидела и после пары часов общения почувствовала его своим человеком, словно знакома со Славой всю жизнь. А еще мое раненое сердечко каждый раз болезненно сжимается от его случайных прикосновений и приятных фраз, а румянец на щеках вырисовывается вовсе не от жары в вагоне.

2 глава. Неулыбана

Смотрю на Неулыбану на соседнем сиденье и понимаю: трындец. Вот вроде обычная симпатичная девчонка, таких миллионы на каждом шагу, а я поплыл, как лошара. Смешно. Считал себя неприступным айсбергом, которого ничем не растопить, а по ходу оказался простой ледышкой, что тает в теплой ладошке этой странной особы.

Как такое возможно?

Меня окружают девчонки красивее и сексуальнее, но дальше легкой симпатии и желания перенести отношения в горизонтальную плоскость ничего, а эта… Хочется, как идиоту, развеселить ее, чтобы снова увидеть завораживающую улыбку блондинки, а еще произвести впечатление, чтобы в глаза заглядывала и ловила каждое слово и уж, конечно, не хотела через пару часов расстаться и больше никогда не встретиться.

Вижу девушек-официанток, ползущих с тележкой по проходу, и спрашиваю непредсказуемую:

– Ты блины любишь?

Кивает, а потом хмурится:

– Зачем тебе?

Подмигиваю:

– Собираю ненужную информацию.

Хмыкает, явно оценив мою шутку.

– А что пьешь, чай или кофе?

– Чай.

Аля удивленно глазеет на меня, а я нейтрализую ее дополнительные вопросы своей фирменной улыбкой:

– Отлично. Я тоже.

Когда обслуживающий персонал доползает до нас, делаю заказ и получаю не «спасибо, Слава, ты чудо», а холодное:

– Не надо было.

– Почему?

– Я не голодна.

– Я тоже.

Таращится на меня.

– А чем еще заниматься в поездах, чтобы убить время? Хомячить и трепаться.

Буря в голубых глазах недотроги утихает и взгляд проясняется. Вот чего, собственно, злилась? Любая другая из штанов выпрыгнула бы от счастья, что я, уделяя ей внимание, решил угостить. А что? Это правда. Все так и делают. Я красивый, веселый, обеспеченный и знак внимания от меня – это манна небесная. И это не завышенное самомнение – это всего лишь констатация фактов.

Может, оттого, что с этой недотрогой все выходит иначе, не так, как привык, я и таю в ее руке? Она реально какая-то другая. Привычная схема подката с ней не работает и это заводит, как подростка новая только что вышедшая игра на плейстейшен.

Сапсан останавливается на последней остановке перед Москвой в Твери, и я понимаю, что нам осталось сидеть вот так бок о бок и болтать о чепухе совсем ничего.

Горько усмехаюсь. Кто-то еще утром высказывал недовольство отцу, что он купил билет не на привычный самолет и украл мое драгоценное время, и даже не в бизнес, к которому я привык, а в какой-то эконом. Похоже, придется, как приеду домой, извиниться перед родственником. Он, сам того не ведая, сделал мне подарок.

С блинами расправляемся быстро, чай тоже незаметно исчезает из бумажных стаканов, а раунды разговоров становятся все более непринужденными. Чувствую: пора переходить в новый информативный и с легкостью фокусника меняю тему:

– Ты домой или в гости?

Замечаю складочку, нарисовавшуюся между бровей. Разве такой сложный или неприятный вопрос?

– В гости.

Теперь мрачнею я. Не знал, что одно простое слово способно так испортить настроение. Я почему-то решил, что мы не можем жить в разных городах.

– Надолго? – выталкиваю из себя.

– Нет.

Засада. Еще один разрушающий планы ответ.

Мне бы собрать задницу в кулак и заставить себя успокоиться. Я получил в лоб убийственные факты и логично свернуть все попытки продолжить наше общение в златоглавой, но я отчаянно ищу варианты и упрямо иду в наступление. Камикадзе.

Открываю мобильный, захожу в телефонную книгу и, нажав «добавить новый контакт», протягиваю кусок стекла и металла девушке.

– Напиши свой номер.

Смотрит на меня, как на безумца и отрицательно мотает головой. Да, у нее больше здравого смысла и тормоза присутствуют, не то что у некоторых. Да, я упоротый. Именно поэтому не отступаю.

– Это на случай, если вдруг потеряешься и у тебя не будет ни одного знакомого москвича.

– У меня тетка живет в Москве.

Гну свою линию:

– Но согласись, она может в нужный момент не ответить. Быть не в зоне.

– У нее есть дочь.

– Три знакомых телефона лучше, чем два, – констатирую истину и улыбаюсь, пытаясь пусть в ход свое сногсшибательное обаяние.

Срабатывает. Аля сдается и пишет в телефонную книгу заветные цифры и возвращает мобильный.

Демонстративно добавляю после ее имени сердечко и делаю дозвон. На стареньком экране телефона девушки высвечиваются цифры моего номера, и она сохраняет его.

Не спросив, забираю раритетный айфон и ставлю сердечко после своего имени.

Встречаемся глазами. Безошибочно считываю «зачем?» и утверждаю:

– Я ведь тебе понравился.

Рассматривает меня словно через лупу и кивает. Умничка. Ни жеманства, ни кокетства, одна убийственная правда. Малышка просто сокровище. Она будет моей!

Заговариваю ей зубы новыми байками, пока поезд не въезжает в Москву и не начинает ползти по окраинам. Аля утыкается в окно и пытается разглядеть в сумерках дома, что мы проезжаем. Я же зависаю на венке, пульсирующей на тонкой шее. Меня просто колбасит, как хочется прикоснуться к ней губами, но я не маньяк, чтобы пугать ее своими желаниями.

Даже самая длинная поездка всегда подходит к концу, а эта неожиданно оказалась самой короткой в моей жизни. Помогаю Але достать чемоданчик и вытаскиваю свой рюкзак. Теперь, имея ее телефонный номер, расставаться проще, но тем не менее все равно не хочется. Наверное, если бы сам не оказался в этой ситуации, ни за что бы не поверил, что такое возможно, но в данный момент осознаю, что еще не расставшись с хрупкой большеглазой девчонкой, уже скучаю по ней.

Безумие!

Если это не любовь, то очарование запредельной мощности!

На самом деле мне неважно, как обозвать эти ощущения, важно, что меня закручивает в водоворот испытываемых неизведанных чувств.

На перроне много людей, и чтобы не потерять свою златовласку, беру ее за руку. Вздрагивает. Смотрит на меня глазами-блюдцами, но не вырывается. Хорошая девочка. Прячу свое очумевшее состояние за новой улыбкой и тяну малышку за собой, но едва заходим в здание вокзала, меня накрывает идея.

3 глава. Яркие мгновения

Мы выходим из здания вокзала на улицу и подходим к загруженной дороге со снующими автомобилями.

– Стой здесь и никуда не уходи! – произносит Слава таким тоном, что я даже не решаюсь возражать.

Смотрю на него во все глаза, пытаясь предположить ход его мыслей, но в моей голове на почве влюбленности гуляет ветер, и пусть мне не очень нравится эта идея, я киваю.

Через несколько минут, когда я уже насмотрелась по сторонам и даже сделала фотку Казанского и Ярославского вокзалов, внутри начинают проклевываться сомнения. А если это шутки такие у московских мажоров? Если это развод? Хотя на что меня разводить, я же дала не номер карты, а только телефона?

Настроение камнем падает с высоты моих многоэтажных фантазий. Когда размечтаешься и заберешься почти на небо, лететь вниз очень больно. Так тебе и надо! Губы раскатала, что «пришел, увидел и пропал». Это скорее про тебя.

Собираюсь свалить и, сняв розовые очки, спуститься в московское подземелье, но позади меня раздается звук клаксона. От неожиданности чуть не подпрыгиваю и, желая скинуть на психованного водителя перегруз плохого настроения, поворачиваюсь, открываю рот для тирады и замираю… Сквозь блики лобового стекла каршерингового автомобиля различаю красивое лицо Славного.

Таращусь на парня, а он высовывается из двери и командует:

– Запрыгивай скорее! Здесь нельзя стоять.

Послушно хватаю чемодан и несусь к машине.

– Фух! – выдыхаю, пристроив пятую точку на сиденье, и оглядываюсь.

Слава перехватывает мой взгляд и иронично бросает:

– Снова эконом, но поблизости ничего поприличнее не было.

Так и подмывает сказать, что я девушка неизбалованная и мне фиолетово, эконом это или суперэконом. Вообще, с ним я бы и на старой телеге поехала на край света. Но я и так очевидно запала на парня, чтобы добавлять красавчику дополнительных козырей в его расклад, и не комментирую прозвучавшую фразу.

Ночная Москва с ее иллюминацией поражает воображение даже избалованной красотами питерской девочки. Что сказать, столица. Иногда кажется, что этот город – это отдельное государство в государстве. Но я не завидую и уж точно не хочу променять родной уютный Питер на шикарную, но перегруженную столицу.

Следуя навигатору, мы все дальше уезжаем от центра и приближаемся к поселку Рублево, где живет моя родственница.

Поплутав по Советской улице, которая, оказывается, раздваивается и располагается параллельно друг другу, мы все-таки находим нужный дом и останавливаемся.

– Спасибо, что подвез, – благодарю и, всматриваясь в красивое лицо парня напротив, гадаю, увижу ли я его еще, или он так и останется ярким мгновением в моей серой жизни.

Слава поворачивается ко мне, смотрит в глаза взглядом, от которого меня бросает то в жар, то в холод, а потом непринужденно спрашивает:

– Какие планы на завтра?

Пожимаю плечами.

«Это как это никаких? – встает в позу внутренний голос и пытается достучаться до меня. – Завтра ты едешь по адресу на конверте к своему отцу».

– Давай встретимся?

Силой мысли отключаю центр личной безопасности, чтобы не слышать собственных нравоучений, и соглашаюсь: «давай».

Мы снова зависаем в глазах друг друга и, кажется, Самый Славный сейчас приблизится ко мне и… поцелует. Это волнительно до мурашек, но и одновременно страшно. Нет, не потому что я никогда не делала ничего подобного. Делала. И не потому, что к этому парню я испытываю букет сбивающих с ног чувств. А потому что не знаю, как мне реагировать. Разрешить? А вдруг он посчитает меня легкодоступной! Оттолкнуть? Но если он воспримет это как личное оскорбление и больше не приедет… Красавчик мне так безумно нравится! Я хочу увидеть его еще!

Слава по-прежнему не двигается и только смотрит так глубоко, что, вероятно, видит меня насквозь и я, не желая быть разоблаченной в своих сомнениях, воспользовавшись моментом, чтобы не пришлось делать непростой выбор, выпрыгиваю из машины. Парень выходит следом, помогает достать чемодан, и мы встаем напротив, чтобы попрощаться и снова зависаем в друг друге, как два робота, у которых вот-вот сядет аккумулятор.

Еле удается собрать остатки заряда и, бросив «до завтра», довольно шустро для своего состояния скрыться в подъезде.

Не в силах дальше двигаться, даже не поднявшись на один пролет, останавливаюсь и откидываюсь на стену в изнеможении.

Все было реально? Не верится.

Постояв пару минут, поднимаюсь на второй этаж и, найдя искомые цифры на дверном полотнище, звоню.

Тяжелые шаги, скрежет замка, скрип открывающейся двери и на меня изучающе смотрят темные глаза дородной женщины, не имеющей даже смутного сходства с моей матерью.

– Александра?

Киваю.

Она отступает в сторону, больше не говоря ни слова.

Вхожу, скидываю кроссы, выпрямляюсь и смотрю на нее, ожидая дальнейших действий.

– Пойдем.

Я, конечно, тоже не болтушка и не люблю пустомель, но эта женщина просто супер экономит слова.

Иду за провожатой по темному коридору, захожу за ней в маленькую, но уютную комнатку и слышу:

– Раскладушка твоя. В шкафу Лиля выделила тебе две полки.

Условия, конечно, спартанские, но я рада тому, что мне не отказали.

Киваю:

– Спасибо.

Она двигает к выходу и уже на пороге, развернувшись, выдает:

– Никаких парней не водить!

Замираю и чувствую, как начинают краснеть щеки. Подсматривала?

Объясняться не собираюсь и просто еще раз киваю.

Едва закрывается дверь, телефон в кармане оповещает о входящем.

Читаю сообщение Славы и улыбаюсь до ушей.

Как же я счастлива! Я даже не представляла, что счастье такое огромное, распирающее, всепоглощающее.

Сажусь на раскладушку и пишу:

«Со мной все в порядке. До завтра».

А потом падаю на подушку и перещупываю, пересматриваю, перебираю каждую секунду сегодняшнего вечера.