Тени грядущего. Цикл «Наследие Древних», том II

Глава 7. Быть сильным

Даниель отбросил посох и протянул руку лежащему на спине Дарину. Посох глухо звякнул о брусчатку и откатился к краю площади, где на лавках сидели притихшие зрители. Тонкое завывание ветра в ветвях лишь подчеркивало эту особую, почти осязаемую тишину.

Грудь Дарина вздымалась и опадала, вздымалась и опадала от тяжелого с присвистом дыхания. На лбу блестел пот. Поединок выдался долгим и непростым. Они бились на пределе сил, не сдерживаясь и не щадя друг друга. Даниель и сам едва держался на ногах.

Дарин поднял голову и, щурясь от солнечного света, взглянул на протянутую ладонь. Секунду он медлил, затем схватился за руку и, кривясь от боли, встал.

– У тебя еще остались ко мне какие-то вопросы? – спросил Даниель. – Или мы пришли к пониманию?

Глаза Дарина больше не горели заносчивой яростью. Теперь в них светилось искреннее удивление. А еще – уважение и… покорность. До этой секунды Дарин не верил в то, что Даниель способен победить его в равном поединке.

– Никаких вопросов, Даниель, – Дарин крепко сжал его ладонь, притянул к себе и по-братски похлопал по спине. – Мы пришли к полному пониманию.

Даниель ответил на объятие и повернулся к зрителям. На лавках сидели пришедшие на тренировку маги. Среди них находился и Мальтус. Каллен, сложив на груди руки, стоял в стороне и с одобрением кивал.

– Кто-нибудь еще желает что-то обсудить? – обратился Даниель к магам, в глубине души надеясь, что желающих не найдется. Сил на новый поединок уже не осталось, но если придется сражаться, он пойдет до конца. Проявлять слабость нельзя. Быть сильным – значит преодолевать препятствия и бросать вызов трудностям. Быть сильным – значит быть твердым.

Юнцы переглядывались и отводили глаза. Мальтус сидел, опустив голову. Он всегда следовал за решениями брата – не станет оспаривать их и теперь.

– Хорошо, – выдохнул Даниель. – Если все-таки у кого-то возникнут вопросы, то вы знаете, где меня найти. Я готов обсуждать любые темы.

Последние слова он особенно подчеркнул. Нельзя каждого подавлять силой. Так он уподобится тому, против чего выступал – лишит магов свободы, а сам превратится в тирана. Ни к чему хорошему это в итоге не приведет. Однако как найти баланс между силой и свободой, Даниель пока не придумал. Он отвернулся и, стиснув от боли зубы, зашагал к цитадели.

Устраивать поединок с Дарином он не планировал. Все началось после того, как Дарин явился к нему в кабинет и сообщил:

– Леди Стаут благополучно добралась до поселка. Я выполнил твое поручение.

– И ты ее там бросил? – не сдержался Даниель. – Я же просил ее защищать.

– А еще ты просил исполнять все ее приказы. Она велела вернуться в цитадель, и я выполнил ее просьбу. Не слишком ли много противоречий в твоих решениях, Даниель?

– В них нет противоречий. Ты мог бы наблюдать за ней издалека. Неужели мне надо объяснять такие простые вещи? Что еще тебя не устраивает в моих решениях?

– Вот именно что твоих. Когда-то все решения были общими.

– Ты хочешь поговорить о решениях? Что ж. Хорошо. Давай поговорим.

Дальше полились долго взращиваемые претензии и обиды, и так поединок стал неизбежным…

За спиной Даниеля сомкнулась тяжелая дверь, и он позволил себе привалиться к стене. Холл цитадели тонул в полумраке, между колоннами залегали плотные тени. В вышине под сводами царила гулкая пустота. Тут незачем было притворяться сильным. От слабости перед глазами плясали круги. Ныло поврежденное колено, и каждый вдох отдавался болью в боку. Значит, хруст костей ему не почудился, и пару ребер все-таки треснуло: ради победы пришлось открыться и подставиться под удар. Дарин был хорошим тактиком и бойцом, но отвратительным стратегом.

Даниель с тяжелым вздохом оттолкнулся от стены и, прихрамывая, заковылял в кабинет. До встречи с Ксандером оставалось всего несколько дней. За это время не удастся полностью исцелиться, даже если все силы вливать в лечебную магию. Можно, конечно, пригласить целителя, но тогда поползут неуместные слухи, возникнут ненужные домыслы, и опять потребуется доказывать всем свою силу.

Силы небесные! Ну почему так устроен мир? Почему нужно каждый раз демонстрировать свою силу? Почему за ним не следуют просто потому, что в него верят? Потому, что разделяют его устремления? Неужели так сложно понять, что их истинная сила в единстве?

Даниель остановился перед кабинетом, устало оглядел резное лакированное дерево и толкнул дверь. Кабинет, по сравнению с другими залами цитадели, выглядел почти аскетично: ряд занавешенных окон, несколько шкафчиков для бумаг у стены и письменный стол с креслами в конце зала. Гранитный пол, каменные стены и камин, который Даниель так ни разу и не топил – горячие источники под цитаделью хорошо прогревали полы вплоть до самой зимы.

Даниель подошел к столу и, с трудом сдерживая стон, рухнул в мягкое кресло. Сидя дышать было почти не больно. Лечебная магия медленно растекалась по телу, сращивая кости и заживляя повреждения. Для полного исцеления потребуется не меньше недели.

Даниель потянулся к стопке писем и только тогда заметил на столе поднос с едой. Из-под крышки суповой чаши тянуло куриным бульоном, на тарелке лежали свежие булочки с маслом и ветчиной, над чайником вился пар. Такие сюрпризы ему любила устраивать Анаис – девушка с кухни, которая хотела стать его ученицей. Но Анаис больше не служила на кухне. Слухи доносили, что еще летом она все-таки нашла себе наставника и покинула цитадель. Значит, судя по всему, он обзавелся новой поклонницей. И что самое любопытное – она находилась тут, в его кабинете. Портьера в углу у окна мелко подрагивала в такт дыханию того, кто за ней прятался.

– Зачем ты там спряталась? Выходи, – позвал Даниель.

Занавеска замерла.

– Выходи, – усмехнулся Даниель. – Я знаю, что ты стоишь за портьерой. Снизу торчат твои башмаки.

Послышался шумный вздох. Занавеска слегка отодвинулась, и показался веснушчатый нос.

– А если я выйду, вы обещаете, что не превратите меня в паука?

– Эм-м… Что, прости?

– Эх, ладно.

Портьера сдвинулась, впуская в комнату солнечный свет, и из-за нее вышла Велена.

– Понимаете, господин чародей, – заговорила девочка, встав на ковер в центре комнаты, – все дело в обещании. Госпожа не захотела взять меня с собой. Я ее и так, и эдак просила, но она ни в какую. Говорит: слишком опасно. А я спрашиваю: кто же будет делать госпоже прическу? Кто будет заботиться о еде и ее одежде? Вот тогда-то госпожа и взяла с меня обещание позаботиться о господине маге.

– Ив просила тебя заботиться обо мне? – Даниель ощутил на губах улыбку. – И каким же образом?

– Вот и я подумала: каким? Госпожа мне ничего не объяснила, а господин чародей одним взмахом руки может получить все, что угодно. Тогда я отправилась к девчонкам на кухню. Вот они и подсказали, что господин Даниель редко вспоминает о еде, поэтому он будет доволен, если об этом подумает кто-то другой. Так и получилось… Вы же не сердитесь на меня? Я не хотела вас отвлекать или как-то тревожить. Просто хотела помочь.

– Ты помогла. Правда. Призывать взмахом руки куриный бульон я как раз и не умею. Ты ведь его принесла?

Велена закивала так энергично, что над головой у нее заскакали рыжие косы.

– В таком случае большое тебе спасибо.

– Значит, мне и дальше приносить вам еду?

– Если тебе не сложно.

– Ой, а чего же тут сложного? Мне все равно нечем заняться без госпожи-то.

– Верно, без госпожи-то нечем… – Даниель бездумно посмотрел в окно. Внутри снова заворочалось то неприятное тягучее чувство, которое появилось после возвращения Дарина. Вероятно, оно называлось тревогой. Но что именно его беспокоило?

Велена шаркнула башмачком по ковру.

– Ну, так… я пойду?

Даниель вздрогнул. Лечебная магия нагоняла сонливость, он чуть не позабыл о присутствии девочки.

– Да, иди. Только больше не прячься. Договорились?

– Договорились.

Велена изобразила что-то вроде поклона и сразу шмыгнула за дверь.

Даниель откинулся на спинку кресла и снова повернулся к окну. На площади Каллен возобновил тренировку, позицию напротив него занимал юный Андрес.

– Ноги на ширину плеч, – долетал голос Каллена. – У тебя должно быть две точки опоры, а не одна. Держи руки выше.

В это время на тренировку обычно приходила Ив. Сидя в кабинете, Даниель слышал, как раз за разом Каллен выбивает посох из ее рук, и как она с завидным упорством возвращается на площадку и продолжает сражаться. Поначалу Даниель удивлялся: зачем вообще она изучает основы боя, ведь ей было чуждо любое насилие. Но затем понял: так она хотела познать традиции пустынных магов, чтобы стать ближе к ним, чтобы их понимать. По-своему, это был умный ход – так бы поступил любой мудрый правитель: изучил своих подданных. Только Ив к власти нисколько не стремилась и даже не пыталась на нее претендовать.

Даниель забарабанил пальцами по столу. Завтра он собирался отправить Дарина обратно на границу к поселку Велес, но теперь вдруг засомневался. Как бы отнеслась к этому сама Ив? Одно дело принести чашку супа и совсем другое – устраивать за кем-то слежку. Не переходит ли он черту? Еще немного и он уподобится Ксандеру с его постоянным контролем. Это гадко и мерзко. Походить хоть в чем-то на Ксандера Даниель совсем не хотел. К тому же для Ив он никто, у него нет ни малейшего права вмешиваться в ее планы. Знать бы лишь, что с ней все в порядке, что она в безопасности. Услышать бы ее голос…

Даниель и сам не заметил, как начал создавать поисковые чары. Пальцы скользили в воздухе, выплетая сложный узор. Чтобы отыскать конкретного человека требовался надежный якорь, например, – кровь искомого, желательно свежая. Даниель не располагал таким якорем, зато у него был ориентир – магический браслет, который он подарил Ив. Браслет создавался им лично, он знал каждое его плетение, знал слово-пароль и на основании этого мог выстроить поиск. В детстве они с Мирой так часто играли: искали друг друга в лагере по магическим амулетам. Один раз Даниель даже разыграл Миру: нацепил амулет на козу и, еле сдерживая смех, наблюдал, как Мира скачет посреди стада и не понимает, почему магия ее туда привела. Едва ли Ив наденет свой браслет на козу, поэтому возникнуть таких проблем не должно. Если поиск отзовется теплом, значит, с Ив все в порядке. Возможно, ему даже удастся услышать ее голос.

Поисковые линии вспыхивали в воздухе голубым мерцанием, разгораясь и постепенно набирая силу. Даниель вливал магию, игнорируя возросшую боль в боку. Лечебные чары пока подождут…

– Даниель, ты не занят?

Хлопнула входная дверь, и в кабинет зашла Мира. Даниель замер на середине финального плетения и поднял глаза.

– Видимо, я не вовремя, – сказала Мира, прижимая к груди книгу. – Вижу, ты собирался… обедать.

Мира не отрывала взгляд от горящих в воздухе поисковых чар, и Даниель резким взмахом руки их развеял. Голубые искорки вспыхнули и осыпались звездным дождем. Даниель ощущал себя так, будто совершал что-то постыдное. А может, действительно совершал?

– Заходи. Обед подождет, – он отодвинул поднос с едой и указал Мире на кресло. – Садись. Ты что-то хотела мне показать?

– Показать? – Мира села в кресло и рассеянно поглядела на книгу в руках. – А, ты об этом. Да. То есть, нет. Вернее, не совсем.

– Да? Нет? Не совсем? – Даниель улыбнулся. – Мира, ты меня пугаешь.

Мира фыркнула и рассмеялась, разрушив возникшую неловкость.

– Я хотела сказать, что ничего нового о Книге судеб я не нашла. Знаешь, мне начинает казаться, что даже наши предки не понимали, с чем имели дело. Они использовали Книгу судеб для усиления своих способностей и думали, что достигли предела. И как раз этим себя ограничивали. В этом смысле Ив уникальна. Ее не ограничивают ни опыт, ни знания, зато сдерживает страх, что делает ее Силу бесполезной. Если бы Книга судеб досталась тебе, все могло бы сложиться иначе.

– Перестань, Мира. Мы это уже много раз обсуждали. Никто не знает, как бы все сложилось и что сдерживает Ив на самом деле. Недавно похожий вопрос затронул король. Он спросил меня, что бы я сделал, владей я неограниченной силой. Я ответил, что не хотел бы владеть такой силой. Что подобная власть таит в себе слишком много соблазнов и им непросто сопротивляться, и что едва ли хоть кто-то к такому готов.

Даниель вздохнул, вспоминая тот разговор и то, как пристально разглядывал его король. Почему они тогда заговорили об этом? Просто очередная проверка?

– И что тебе ответил король? – спросила Мира, прерывая ход его мыслей.

– Ничего. Он ничего не сказал. Возможно, его разочаровал мой ответ. Не знаю. Но… вот ты говоришь, что Ив сдерживает страх. А что, если это мудрость, которой у меня пока нет? Или отсутствие амбиций?

– И все же, ты знаешь, что я права. Книга судеб в твоих руках открыла бы нам сотни дорог…

– Значит, мы их откроем иначе. Выбор сделан, и Книга судеб принадлежит не мне. Мира, тут больше не о чем спорить.

Мира шумно вздохнула.

– Ладно, ты прав. Не будем об этом. На самом деле я хотела поговорить о Древних, – Мира постучала по книге. – Я читаю легенды и никак не пойму, почему они решили создать Книгу судеб? Почему хотели, чтобы люди получили доступ к источнику их силы? Разве это не кажется странным?

– Не знаю, Мира. Я не вижу в этом ничего странного. Если ты помнишь, Древние умирали. Возможно, на пороге смерти они захотели поделиться с людьми своими силами и передать по наследству свои знания, чтобы они не пропали.

– Да, такое объяснение звучит правдоподобно. Но есть и другая версия. Согласно ей, Древние именно потому и умерли, что люди или, вернее, первые маги, отобрали у них силу, заключив ее в Книгу судеб.

– И что из этого следует? – нахмурился Даниель.

– Пока не знаю. Просто у меня чувство, будто я что-то нащупала, но пока не понимаю что. В историях о Древних столько противоречий, что это сбивает с толку, – Мира немного помолчала и качнула головой. – Ладно, не бери в голову. У тебя и без того хватает проблем. Я слышала о твоем поединке с Дарином.

– Уже? Откуда?

– Отец рассказал. Я встретила его на площади. Думала, что тебя там найду. Значит, одной проблемой стало меньше?

– Я не уверен, что у проблем есть свойство уменьшаться. Но да, по крайней мере, Дарин в ближайшее время не станет проблемой.

– Расскажи про поединок, – с улыбкой попросила Мира. – Говорят, зрелище было невероятным. Дарин считал себя самым сильным и непобедимым, после отца, разумеется, а тут его кладет на лопатки боец с гораздо меньшим опытом. О-о-о, я представляю, какое у него было лицо! Ну? Как это было?

Мира нетерпеливо заерзала в кресле, совсем как девчонка в предвкушении великой героической баллады.

– Да нечего рассказывать, Мира. Поединок, как поединок. Кто-то ошибается и проигрывает, а кто-то побеждает. Думаю, Каллен расскажет тебе лучше.

– Наверное, было непросто, – серьезно кивнула Мира. – Надеюсь, ты не пострадал? Кажешься бледным… – она резко вскочила с кресла. – Как же я сразу не догадалась! Я схожу за целителем!

– Нет, Мира, стой! – Даниель вскинул ладонь, чтобы заблокировать дверь, но Мира остановилась раньше и обернулась. – Со мной все в порядке. Будет в порядке через несколько дней.

– И поэтому ты тратишь силы на поисковые чары?

– Мира… – Даниель не знал, что сказать. Он и так чувствовал себя неловко. Мира, разумеется, видела чары и поняла, что и кого он искал.

– Ты пошлешь Дарина к ней обратно?

– Вероятно.

– Тогда отправь меня вместо него.

– Тебя…

Даниель на мгновение задумался. Он ведь так и не решил, что пошлет Дарина. Да и зачем это Мире?

– Нет, Мира, – наконец решил он. – Отправится Дарин. Он лучше тебя изучил горы. А ты мне нужна здесь.

– Я тебе нужна? В самом деле нужна?

– Что за странный вопрос? – удивился Даниель. – Конечно, нужна.

Взгляд Миры смягчился, ее губы дрогнули в легкой улыбке.

– Хорошо. Тогда я останусь, – она повернулась к двери. – Не буду тебя отвлекать. Позже я принесу тебе восстанавливающие эликсиры. И не переживай, никто этого не заметит.

За Мирой закрылась дверь. Оставшись один, Даниель откинулся на спинку кресла и стиснул зубы от боли в ребрах. Быть сильным – значит скрывать свою боль. И все сносить в одиночестве.

Глава 8. Странствующие герои

Ножичек Сорена скреб и скреб по деревяшке. Чирк. Скряб. Ширк. Снова и снова. В хрупкой тишине леса звук казался особенно резким и неприятным. В висках еще сильнее заломило от боли. Скривившись, Морис оторвал взгляд от дороги и уставился на напарника. Сорен сидел рядом, на замшелом пеньке, и сосредоточенно ковырял ножиком деревянную болванку. Скряб. Чирк. Ширк.

– Сорен, – процедил Морис сквозь зубы, – можно тебя попросить перестать делать это. Пожалуйста.

– Что делать, Морис?

– Вот это!

Морис выхватил из рук Сорена деревяшку и запустил ее в кусты. Болванка несколько раз кувыркнулась в воздухе, сбила с веток желтые кленовые листья и улетела в овраг. Сорен проводил ее тоскливым взглядом и тихонько вздохнул.

– Ну вот, столько трудов и все напрасно. Знаешь, Морис, вообще-то это была самая прекрасная лошадка, какую я только делал. Помнишь ту, что я вырезал для кукольников в Итаке? Она этой и в подметки не годилась. Липа. Древесина мягкая, однородная – нож скользит по ней как по маслу. Вырезать – одно удовольствие! А если покрасить, то цены ей не будет. Одно загляденье!.. Кстати, а почему мы тогда так быстро расстались с кукольниками? Работенка была непыльной. Кормили досыта, спали в тепле.

– Может, потому, что кто-то уделял больше внимания дочери кукольника, а не делу?

– Ах, верно! Виссена! Как я мог забыть. Чудо, как хороша девица! Изящна, словно лебедь, и гибка, как ивовый прут. Интересно, как у нее сложились дела? Помню, уже тогда она была чрезвычайна талантлива…

Морис почувствовал, как задергался глаз.

– Сорен, мы тут вообще-то в засаде сидим, а не эль попиваем! – прошипел он. – Давай отложим создание лошадок и воспоминания о девицах на более подходящее время.

Сорен испустил тяжкий вздох.

– Прости, Морис, но ожидание просто меня убивает! Если бы я знал, что сидеть в засаде так утомительно, то нипочем бы не согласился. Мне вполне хватило сортировки книг в Андалуской библиотеке. Вот уж где была скука смертная! Кто бы мог подумать, что жизнь лесного разбойника ничуть не лучше. А по правде сказать, даже хуже. Мы тут с самого рассвета торчим. Я озяб, промочил ноги и жутко проголодался. Как только подумаю о той бараньей ножке, что висела в коптильне на рынке, так сразу исхожу слюнями. Сочный жир, капающий на угли… Темная корочка, пропитанная специями и дымком… О, Морис, я сейчас съел бы даже ту ужасную пересушенную рульку с капустой.

– Ты и так ее съел, – напомнил Морис.

– Вот именно! Теперь-то ты понимаешь, как сильно я голоден?

Морис лишь простонал в ответ. Он привалился плечом к стволу ели, вдохнул густой аромат хвои и на секунду прикрыл глаза. Боль еще давила на затылок, стучала в висках, но постепенно отступала. На этот раз откат начался позже и длился дольше, чем обычно, но подслушанный разговор графини стоил того. Теперь у них хотя бы есть план.

Морис дохнул на озябшие руки, пошевелил затекшими плечами и на всякий случай снова поглядел на дорогу. Окутанная блеклым светом и глухой тишиной она как шрам от меча рассекала лес четкой линией. Дорожное полотно тут и там покрывали рытвины и колеи. Ветви дубов и сосен сплетались в сумеречный свод, а вдоль обочины тянулись густые заросли можжевельника. Место для засады было выбрано идеально.

– Давай еще раз пройдемся по плану, – предложил Морис. – Я хочу убедиться, что все пройдет как надо.

– Обычно редко что-то идет как надо… – Сорен запнулся, услышав, как Морис скрипнул зубами. – Ладно. План так план, – он сунул за пояс нож, отряхнул от стружек дублет и взлохматил пальцами кудрявую каштановую шевелюру. – Значит так. Мы дожидаемся, когда на дороге появится графиня… Кстати, Морис, а вдруг она будет не одна, что делать тогда?

– Она будет одна. Таков был уговор с графом Орном. Дворяне свои уговоры не нарушают.

– Знавал я одного дворянина, так тот… Ладно-ладно. Я лишь хотел указать, что в твоем плане уже есть дыра. Но как хочешь, забыли.

– Она будет одна, – повторил Морис. – Со своими людьми она расстанется у Серединной развилки, а дальше ее встретим мы.

– Ладно, как скажешь. Итак, графиня на всех скоростях проезжает мимо нашей засады. Я использую светоплетение и ломаю кобыле ногу… Фу, Морис!

– Ну что еще?

– А можно как-то без увечья лошади обойтись? Они такие красивые и благородные животные, что…

– Нет.

– Ты сказал – да?

– Я сказал – нет! В этом вся суть плана. Если лошадь графини останется цела, то на кой ей сдамся я?

– На мой взгляд, Морис, ты мог бы придумать менее кровожадный план. Ну хорошо. Я ломаю ногу кобыле, и тут появляешься ты – принц на белом коне. Во всяком случае, именно так ты должен выглядеть в глазах графини. От счастья она падает в твои объятия, и вместе вы уезжаете в сторону заката, иными словами, в замок Орн. В замке ты проворачиваешь свои делишки, забираешь нужную Берину вещицу, после чего убегаешь, а завтра вечером мы встречаемся на нашем прежнем месте в Данбреке. Я ничего не упустил?

– Более-менее ничего, если опустить вольность твоего изложения, – проворчал Морис и снова дохнул на пальцы. – А сейчас потренируйся в светоплетении, Сорен. Не так-то просто поймать на скаку ногу кобылы.

– Морис, я лучший светоплет на свете. Ты только вслушайся в эти слова: лучший-светоплет-на-свете. Ну? Как это звучит? Нет, не отвечай. Я отвечу сам. Это звучит как песня! Поймать ногу кобылы мне все равно что…

– Просто потренируйся, Сорен.

Напарник в который раз протяжно вздохнул.

– Иногда ты не выносим, Морис. Ладно, любуйся.

Сорен пошевелил пальцами, и его ладонь окутало мягкое свечение. Тонкие волокна света, ветвясь, поползли над мшистой землей, просочились сквозь кусты можжевельника, не задев ни иголочки, и блеклыми полосами легли поперек дороги. Свет Сорена был неотличим от пятен дневного света и дорожной пыли. Даже самый внимательный взгляд не заметил бы ничего подозрительного. Лишь Морис уловил момент, когда Сорен сплел свет с реальностью, придав ему нужную форму, текстуру и плотность, сделал материальным и прочным как канат, создав арканную ловушку.

Сорен встряхнул рукой и развеял чары.

– Вот видишь, – самодовольно улыбнулся он. – У лошади графини нет ни единого шанса проскочить мимо.

– Надеюсь.

Морис замер, ощутив дрожь земли. А следом донесся и звук: дробный топот копыт.

– Всадник, – шепнул Морис. – На этот раз точно графиня. И она едет одна.

– Да-да, говорить «я же говорил» совсем не обязательно.

– Все. По местам.

Сорен нырнул в кусты, а Морис, шурша палой листвой, заспешил к лесной просеке, где его дожидался конь. Сердце бухало в груди, ладони вспотели. Он редко нервничал на заданиях, но сейчас был особенный случай. Сейчас все должно пройти идеально. Любая ошибка означала провал, а на карте стояло все. Успех или неудача определяли будущее, притом не только его, но и Софи… Сердце болезненно сжалось от надежды и тоски, и Морис отгородился от посторонних мыслей.

Привязанный к дереву конь был отнюдь не белым и даже не серым, а практически черным с рыжими подпалинами на морде и боках. Морис отвязал поводья и вскочил в седло. Стук копыт уже звучал отчетливее и ближе. Цок-цок. Цок-цок. В ритме затихающей головной боли.

Справа, в просветах между стволов, замелькала черная тень, а в следующий миг тишину леса прорезали дикое ржание и девичий вскрик. Морис набрал воздуха в грудь и медленно выдохнул, успокаивая вновь зачастившее сердце. Итак, дело сделано, и Сорен выполнил свою часть задачи. Морис неторопливо сосчитал до десяти и поскакал к дороге, соображая, как лучше начать разговор. Убедить графиню принять от него помощь будет несложно. Попасть вместе с ней в замок тоже не составит труда, а вот дальше… Слишком много непредсказуемых переменных – вся надежда возлагалась исключительно на удачу.

Лошадь графини стояла возле обочины, в ста шагах от засады. На дороге неподалеку распростерлось тело самой графини: по земле разметался веер черных волос, крылом бабочки раскинулся фиолетовый плащ. В первый миг Морис испугался: потерявшая сознание графиня в его планы не входила. Но после решил, что так даже проще: не придется что-то выдумывать и заговаривать зубы девице – в отличие от Сорена, он в этом деле не был умельцем. Вместо этого он просто закинет графиню на лошадь и отвезет в замок, а там его как спасителя впустят в ворота. Главное, чтобы к тому моменту графиня очнулась, иначе в замке у него ничего не выйдет.

Морис спрыгнул на землю и присел на корточки рядом с графиней.

– Госпожа, – позвал он.

Девушка лежала без движения. Морис взял ее за плечи и начал осторожно поворачивать к себе лицом.

– Госпожа, вы пострадали? Позвольте я вам помогу…

Морис отпрянул, чуть не упав. С застывшего лица графини на него смотрели широко распахнутые голубые глаза. Неподвижные и пустые. Дрожащими пальцами Морис дотронулся до шеи графини и сразу отдернул руку. Пульс отсутствовал. И голова графини была повернута под неестественным странным углом.

Морис шумно втянул воздух и сел прямо в дорожную пыль. Провал. Это был полный и окончательный провал. Морис вцепился пальцами в волосы и, раскачиваясь взад-вперед, застонал. Стон перешел в бессильное рычание – до того абсурдной и тупиковой была ситуация.

– Знаешь, Морис, – раздался из-за кустов голос Сорена. – А кобылка-то осталась цела. Ни одна нога не пострадала. Но ничего. Я ее сейчас уведу. Графиня решит, что та убежала… А ты чего приуныл?

– Сорен, – скрежетнул зубами Морис. – Я просил тебя всего об одном.

– Знаю, Морис…

– Я просил тебя сломать ногу лошади, а не шею графини!

На мгновение воцарилась гробовая тишина. Затем зашуршали кусты, и на дорогу выбрался Сорен.

– Так она что, померла? – он поглядел на распростертое тело графини. – Вот досада. И что же нам теперь делать?

– Не знаю что! Возвращать мертвецов к жизни я не умею, – Морис в сердцах долбанул кулаком по земле, взметнув облачко пыли. – Тьма! Что за клятая тьма! Столько месяцев подготовки и в один миг все летит в бездну!

– Прости, Морис. Но кто же знал, что у графинь такие хрупкие шеи.

Морис издал глухой рык, еще раз стукнул кулаком по земле и встал на ноги.

– Все. Уходим отсюда. Закопаем тело графини в лесу. Заберем ее документы, лошадь и сумки. Вернемся в поселок, а там…

– Что, Морис? У тебя появился новый план?

– Да – я напьюсь.

Спустя час они уже въезжали в поселок. Морис покачивался в седле – уставший, обессиленный, опустошенный. Сорен брел рядом, ведя за поводья кобылу графини, и что-то бормотал. Морис на всякий случай прислушался.

– …ты же знаешь, я тоже любил Софи. Но, возможно, стоит смириться…

Морис перестал слушать. Смиряться он точно не собирался. Пусть все катится в бездну, но он найдет другой выход. Его пустой взгляд мазнул по деревенским домам. Над соломенными крышами стелился дымок. Со стороны рынка тянуло жареным мясом и кукурузными лепешками. Двое мужиков по дороге катили бочку с ясеневым элем, заворачивая прямиком к придорожной таверне.

Морис поглядел на прыгающих у забора детей, отвернулся… и резко натянул поводья.

– Ты чего? – Сорен тоже остановился.

– Ты только посмотри на нее, – свесившись с коня, прошептал Морис и указал налево. – Сорен, скажи, что думаешь о том же, о чем и я.

– Ты о ком? – Сорен повертел головой и, наконец, сообразив, улыбнулся. – А, вот ты о ком. Миленькая. Знаешь, Морис, есть что-то такое в женщинах, одетых в мужскую одежду. Что-то особенно привлекательное, какой-то неуловимый шарм. Но этой чего-то не хватает… А, понял! Ей бы улыбка не помешала. Хмурая такая… Да и потом, Морис, тебе вроде как рыжие нравились, а эта… – Сорен наткнулся на взгляд Мориса и осекся. – Так ты не об этом подумал?

– Нет, – отрезал Морис и снова указал на девушку. – Ты внимательнее на нее посмотри.

– Внимательнее? И что я должен увидеть?.. Ах вот ты о чем! И как мы поступим?

– Поговорим.

 
***
 

Ив начинала впадать в отчаяние. Второй день она ходила по поселку в поисках проводника, но так никого и не нашла. Горцы не отказывались от работы. За дюжину золотых они готовы были сопроводить ее куда угодно. Но стоило назвать Тан-Айрин, как они тут же отворачивались и качали головой.

Впереди уже виднелись врытые в землю столбы восточных ворот. Оставался всего десяток домов и слабая надежда на то, что кто-нибудь да согласится помочь. Ив неторопливо дожевала купленную на обед кукурузную лепешку с мясом и направилась к ближайшему дому. За кособокой оградкой возле крыльца вскапывал землю одинокий старик, рядом на ступенях лежали зубчики чеснока.

Ив постучала по деревянной калитке:

– Мир вашему дому.

Старик прервал свое занятие, поднял голову и с подозрением прищурил глаза.

– Простите, что отвлекаю, – продолжила Ив. – Но я ищу проводника в Тан-Айрин. Вы не подскажите, кто бы мог мне помочь?

Старик пожевал губами, сплюнул на землю и снова продолжил копать.

– Спасибо за уделенное время, – со вздохом пробормотала Ив.

Опять неудача. Но попробовать все-таки стоило. Вдруг кто-нибудь да согласится помочь…

– Местные тебе не помогут.

Ив вздрогнула и обернулась. Навстречу к ней шли двое мужчин, каждый вел за поводья лошадь. Тот, что к ней обратился, сиял очаровательной улыбкой. Причем улыбались не только губы, но и зеленые с карим отливом глаза. Одет мужчина был просто, но довольно прилично: в теплый коричневый дублет, шерстяные штаны и кожаные сапоги. Каштановые волосы вихрились вокруг скуластого худого лица и доходили почти до плеч. Если бы Рикон не стригся коротко, то его волосы лежали бы так же. Да и в целом незнакомец чем-то напоминал ей брата.

Второй мужчина, не в пример первому, выглядел серьезным и даже мрачным. Черный плащ за плечами, темно-серый бархатный дублет со скромной атласной вышивкой и стянутые в хвост смоляные волосы лишь усиливали это впечатление. Не спасали дело даже правильные, почти красивые черты лица незнакомца – холодная отстраненность сквозила во всем. Особенно выделялись его глаза: ярко-голубые, как морозное зимнее небо, и такие же ледяные.

– Некоторые там никогда не были и не знают дороги, – продолжил первый мужчина, хитро щуря глаза. – А другие ни за что не поведут туда чужака.

– Кто вы такие? – настороженно спросила Ив. Мужчины производили впечатление простых путников – кроме ножей на поясах, у них не было другого оружия – но тем не менее ей не нравился ни тот, ни другой.

– Меня зовут Сорен, – представился кудрявый. – А это мой напарник Морис. Мы странствующие герои. Помогаем другим решать их проблемы. Можем помочь и тебе.

– Вы знаете дорогу в Тан-Айрин?