Не родись богиней. Милада

Часть 1. Милада
Глава 1. Ведьмины дорожки

Марго шла по лесной тропинке к озеру, трава и цветы на которой расстилались перед ногами и вставали снова за ее спиной, образуя живой лесной ковер, который не хранил ее следа. Незачем хранить след колдуньи, он не для посторонних глаз и носов. Колдунья ты или ведунья, знахарка или ведьма простые люди не разбирают. Если ты живешь в лесу, а не в деревне, если ты знаешь язык зверей и птиц, если ты умеешь делать то, чего не умеют они, значит ты опасна. А страх вызывает чаще всего не уважение, а жестокость. В этом Марго убеждалась не раз. Она даже не обижалась на них. Надо просто не давать возможности навредить. Ее зовут Маргарита и она ни в чем не должна оправдываться перед людьми.

***

Они прислали к ней ходоков, чтобы сославшись на болезнь старосты, выманить ее из леса, схватить и отвести в город к главному жрецу. Причем жрецы их об этом не просили. Староста Хавр хотел сделать это просто так, чтобы выслужиться и выпросить себе лично освобождение от дани. Наивные…

Марго знала, что они скоро придут. И вот тройка смелых стоит перед ней. Это были три поселянина: один – почти старик, но еще довольно крепкий, с седой по грудь бородой и живыми глазами умными глазами – гончар, второй – средних лет мужик-пахарь, третий молодой еще паренек, с черной кудрявой головой и озорными черными глазами. Кузнец ученика своего послал, сам не пошел. Не дружил он со старостой, а вот с ведьмой знался, да и сам кое-что умел.

Хавр позвал эту троицу к себе, сказал, что захворал и послал за ведьмой. А почему не послать? Уже полгода как она помогала жителям этого села в их мелких заботах и хворях. Уже шесть месяцев она живет в этом лесу и наводит порядок со всякой мелкой нечистью, домовыми, лешими, русалками, полуденницами, вечерицами и прочими кикиморами. Однако местной власти до сих пор не представилась.

Ведьма видела, как они смущаются и боятся ее, как им хочется поскорее уйти с опушки леса, куда она вышла к ним навстречу. Селяне не догадывались о коварном плане Хавра и низших жрецов. Видимо жрецы посоветовали послать тех, кто не знает их настоящих замыслов. Это такой шибко мудреный ход, чтобы ведьма злая не поняла, зачем на самом деле ее в деревню зовут. Наивные …

Марго всегда выходила к людям в длинном плаще с капюшоном, опущенном на лицо. Цвет плаща зависел от сезона, погоды и ее настроения. Разговаривала она с ходоками мало, больше слушала, чего они хотят от нее. Подношения в руки не брала никогда. Просители клали свои свертки всегда на землю у ее ног. Заодно и кланялись.

Вот и сегодня, молча, выслушала их, кивнула головой, сказала только:

– Идите вперед и не оглядывайтесь.

Пока шла по дороге в деревню, она думала, чтобы сделать такого, чтобы впредь неповадно было порядочную ведьму вот так запросто захватить пытаться.. Над ней в небе летел сокол, по полю, невидимый за колосьями ржи бежал волк, следом за ней неслышно вилась по земле змея. Если бы она хотела, то ее верные друзья в один миг уничтожили бы любого, кто не так посмотрел в ее сторону. Да она и сама не промах, но ей стало забавно и, улыбаясь своим мыслям, она вошла в деревню.

Марго шла под аплодисменты закрывающихся по очереди ставен, под хор бабьих воплей и кряканье мужиков. Капюшон плаща, в котором она обычно встречала прошенных и непрошеных гостей, Марго стряхнула с головы, а сам зеленый на белом подкладе плащ отбросила за плечи. Так что молодая колдунья во всей красе предстала перед любопытными взорами деревенских жителей. Высокая, стройная, с тонкой талией, затянутой широким кожаным ремнем, в белой рубашке, и в свободных, но подчеркивающих фигуру льняных брюках, заправленных в желтые мягкие сапоги, она казалась бы молодым парнем, если бы не длинные светлые с золотым отливом волосы и не выступающая под рубашкой полная грудь.

Гонцы, посланные в лес за колдуньей, шли впереди, а когда, наконец, оглянулись, поняв, что у них за спинами что-то происходит, обомлели. Никак эта необычная девица с дерзкими смеющимися глазами не была похожа на ведьму из леса, которую боялась вся округа.

– Ну, что стали? Ведите меня к старосте, посмотрю, что за лихоманка его взяла. Или передумали?

– Не, что ты хозяюшка, изволь, вон хата его под дощатой крышей – зачастил гончар.

Мужики довели ее до дома старосты, постучали в ворота. А когда ворота открылись, быстро исчезли – не попасть бы под раздачу. И то верно. И старосте услужили и ведьму вроде не разозлили.

***

Марго встретил здоровенный белобрысый сын старосты. У него был угрюмый взгляд исподлобья, в маленьких глазках читалась одновременно тупость и затаенная злоба. Непонятно, за что бы ему злиться на нее, но видно тятька так наказал. Здороваться с ведьмой он не стал. Ну-ну… Сила есть, ума не надо.

– Где отец-то? – тоже без приветствия спросила ведьма.

– На полатях – ответил здоровяк и неопределенно махнул рукой в сторону мрачного, но крепкого деревянного сруба. Можно сказать, что пригласил пройти в дом. Затем он развернулся к ней широченной спиной и зашагал к дому.

«Тупой кабан.» – подумала про себя Марго – Кто-ж спиной к ведьме поворачивается? Я ведь и зашибить могу», а вслух сказала:

– Эй, парень, постой-ка!

Здоровяк остановился, постоял немного и резко повернулся и подошел.

– Чаво?

– Ничего! Зовут тебя как, соколик? – мило улыбаясь, спросила она.

– Оглоблей тятька кличет.

«Заметно» сказала себе ведьма, а вслух:

– Оглоблюшко, голубчик, замаялась я по жаре-то по полю идти. Посижу вот тут на лавочке, а ты скажи батюшке, пусть ко мне выйдет.

Марго присела на стоявшую посреди грязного двора лавку. Перед лавкой стоял кривой, сколоченный из толстенных досок стол. Стол и лавка были сделаны грубо, но прочно. Дерево было еще свежим, терпко пахло сосной. Вокруг валялись щепки, лежал огромный топор. Наверное, Оглобля сам смастерил. Столяр из него неважный, но какая-никакая, а «садовая мебель». Главное, чистая.

– Не выйдет он. На полатях лежит, животом мается. Велел тебя в хату вести.

– Велел говоришь?.. – уже не елейным голосом спросила ведьма. И посмотрела в глаза Оглобле. Цвет глаз у нее при этом изменился с небесно-голубого на васильково-синий. Впрочем, тот все равно ничего не заметил, только голову вперед нагнул.

– Тогда, я ухожу. Прощевай, соколик!

Марго встала с лавки и сделала шаг в сторону.

– Тятька сказал, чтобы ты шла. Живот у него… Не ходит он.

– Ну, так принеси сюда, родителя-то.

– Каво принести? – недоуменно спросил парень.

– Тятьку твоего неси, говорю! Вот и стол тут хороший. Положишь, посмотрю, что с животом случилось. А в хату я не пойду. Грязно там у вас.

– Почем знаешь?

– Да уж знаю. Так ты идешь?

– Ладно,– пробурчал Оглобля, ухмыльнулся (видимо, доволен, что «мебель» похвалила) и пошел, косолапя, к хате.

«Вот кабан! Однако не безнадежен. Раз к чистоте стремится, значит, проблески ума есть. И то ладно».

Пока Марго ждала, сидя на лавочке, слушая, как громко бранятся в хате, к ней на плечо сел сокол Али, волк Серый подошел и лег у ног, а змея, точнее кобра Мэй, скользнула по ноге и свернулась на столе.

Все эти представители фауны были ее друзьями-оборотнями. Сокол был арабом Альбазом, волк скандинавом Сигурдом, а кобра китаянкой Мэй. Сама же Марго, как, собственно, и все они, могла принимать любой облик, но для себя она, считавшая себя славянкой, выбрала рысь. Каждый из этой четверки был высшим магом: они обладали знаниями белой и черной магии, были и знахарями и воинами. Их посылали туда, где была серьезная угроза нарушения гармонии мира, и наблюдался перевес темных сил. В зависимости от местности, они менялись местами: если находились на востоке, человеческий облик принимала Мэй, если на юге – Али, на севере – Сигурд. Без особой нужды одновременно четверо магов принимали человеческий облик только у себя в доме, построенном в форме креста по сторонам света, и на защищенной заклятиями территории вокруг него.. Сейчас они находились на славянской земле, поэтому выглядела как человек только Марго. Впрочем, здесь ее величали Мариной. Маргарита для славянских племен очень неудобно выговариваемое имя. Особой нужды оборачиваться людьми всем пока не было – боевые действия не ожидались. Ситуация знакомства с местным населением проста и не затейлива. Настало время показать селянам, какова их новая «хозяйка». Семь лет не было у них «своей» ведьмы. Распустились …

***

«Ты определилась, как их проучить?» – мысленно спросил Серый.

Между собой они общались телепатически всегда, когда были в чужих образах, да и в человеческом виде тоже нередко. Причем они могли мысленно общаться как все одновременно, так и тет-а-тет в присутствии друг друга..

«Да» – ответила Марго и достала из кармана плаща два шарика: золотой и темно-синий. Волк понимающе улыбнулся, сверкнув клыками.

«Вот-вот, и не забудь оскалиться, когда они выйдут.»

В ответ на это волк сел и почесал за ухом.

«С твоими подопечными тут блох наберешься. Развели грязищу!»

«Ничего, скоро почистим. Выходят. Мэй, изобрази, пожалуйста, корону».

«Легко!»

Кобра со стола скользнула по руке и шее Марго на голову, обвилась двойным обручем, поднялась надо лбом и раскрыла свой капюшон королевской кобры. Для убедительности прошипела.

«Ну как я?»

«Хороша! Только отъелась ты тут на мышах и лягушках, тяжела стала.», поправляя «корону» сказала Марго.

Серый и Али засмеялись, а Мэй фыркнула.

«Сами вы разожрались! Между прочим, в Китае съедобно все, надо только уметь готовить.»

Про себя же китаянка подумала: «Надо позаниматься с мечом. От безделья тут действительно форму потеряешь».

Марго встала. Али взлетел с плеча и завис над ней. Несмотря на внешнюю красоту ведьмы, образ, который дополнила золотисто-зеленая корона из кобры, огромный оскалившийся волк и хищно парящий над ней сокол, был внушительным и грозным.

Толпа из пятнадцати мужиков с дубинами, рогатинами и сетью вышла из дома, и направилась было к ней. Но, разглядев ведьму поближе, мужики в нерешительности остановились. За их спинами суетился и подталкивал под бока увешанный амулетами тощий жрец. Оглобля нес родителя, закинув его жирную тушу за плечо. Хавр брыкался и орал на сыночка благим матом. Однако здоровяк, не обращая на него внимания, нес его через толпу к Марго. Однако и он тоже остановился, пораженный изменившимся видом до этого вполне дружелюбной ведьмы.

На грязном дворе старосты замерли все звуки. Притихла даже вся домашняя скотина и птица, которой здесь было предостаточно.

– Поставь его на землю. – сказала спокойно Марго.

Оглобля, свалил тятеньку с плеча. Тот сначала плюхнулся на землю, а потом, кряхтя, поднялся на ноги.

– Вижу, с животом у тебя все в порядке. Оглобля, кто в хате остался?

– Бабушка на печи. Не ходит старая.

– Бабушка?.... Принеси ее сюда, посади на эту лавочку, да поживей.

Здоровяк опрометью кинулся в хату, на руках принес сухонькую старушку и усадил на лавочку.

– Теперь все тут?

– Ага!

– Стой тут, Оглобля.

Марго наклонилась к старушке:

– Бабушка, выбери шарик, какой тебе больше нравится.

Шарики поднялись с ее ладони и медленно поворачивались вокруг своей оси: золотой начал светиться красными бликами, а синий серебряными.

Старушка показала узловатым пальцем на синий.

– Вот этот, дитятко, синенький, как глазки твои.

«Как глазки…. Когда мои глазки такие синенькие, ничего хорошего не жди, бабушка. А зрение-то у бабульки хорошее.»

– Ну, синенький, так синенький,– сказала она вслух.

Марго спрятала золотой шарик в карман плаща, а синий слегка подбросила вверх. Шар, постепенно увеличиваясь в размерах и набирая скорость, облетел сначала толпу мужиков, затем дом, хлев, ригу, сделал круг по двору. Вокруг шара со слабым треском вились серебряные молнии. Вслед за шаром усиливался ветер, поднимая пыль и мусор и закручивая их в маленькие вихри. Люди стояли, не смея пошевелиться, и с раскрытыми ртами смотрели на невиданную красоту.

Шар облетел один круг, остановился около Марго. Она сделала кистью правой руки быстрое круговое движение и шар, резко набрав скорость, промчался еще раз над двором. На этот раз вихри взвились вверх, захватывая землю и мелкие предметы. В хате и сараях начали хлопать ставни и двери, полетела солома, в деревне завыли собаки. Лошади коровы, свиньи, куры и прочая живность выбегали из хлевов и мчались подальше от деревни в поле. Захваченные вихрем люди во дворе побросали свои дубины, рогатины и прочее «оружие», хотели разбежаться. Не тут-то было. Вихрь держал их внутри и не давал выйти. Только там, где стояла Марго, на лавочке сидела старушка, да обалдевший Оглобля, все было тихо и спокойно.

Шар с бешеной скоростью очертил круг и снова замер перед Марго. Та взмахнула рукой вверх и сделала круг над головой. Шар резко взмыл вверх, и поднялась настоящая буря. Ветром сорвало с земли мужиков, и они летали по двору вместе со всем мусором, досками, и инструментами. На небе образовалась черная туча, из нее били молнии, выл ветер. Молнии начали бить в землю. Загорелись все постройки. Людей ветер бросил на землю и они, крича и стоная, поползли подальше от огня. Очерченный шаром вдоль забора круг не пускал их и не давал уйти со двора. Во дворе полыхало пламя, огненные языки взвивались к небу. А там, на фоне черной тучи змеились огненные молнии, удары грома оглушали людей.

Вокруг забора собрались все жители деревни. Они прибежали на пожар, а теперь стояли и смотрели на это действо затаив дыхание. Огонь не перекидывался на соседские хаты, не приближался к забору. Он полыхал только внутри круга. Все, кто недавно собирался напасть на ведьму, расползлись по двору и бились на границе круга боясь сгореть. Но никто из них не горел. Они ничего уже не соображали от жара и дикого страха, который не отпускал их.

Между тем гроза понемногу стихала и прекратилась совсем. Наступила полная тишина. Сквозь эту тишину начало слышаться падение крупных капель воды. Капли сначала не долетали до земли и, шипя, испарялись от жара. Затем их становилось все больше и больше и, наконец, над двором разверзся настоящий ливень. Вода лилась как из ведра. Она залила пламя, остудила землю и ручьями смывала грязь со двора. Над деревней в небе засветилась тройная радуга. Дождь тоже вскоре прекратился, небо очистилось от туч, и солнце продолжало светить как раньше.

Марго все это время стояла, скрестив руки на груди и чуть склонив голову набок. Как художник, оценивающий свою картину.

«Ничего так кино получилось», сказал Серый.

«Циник ты, Сережа. Это ж все настоящее».– ответила ведьма.

«Ну ты, Марго, даешь. Они такого шоу точно не забудут». Это оценил ее «творение» Али.

«Забудут со временем. А пока надо дать им опомниться».

«Ты права, Мэй. Уходим».

Марго еще раз оглядела двор старосты, убедилась, что все живы, хоть и не совсем здоровы.

– Ну, с остальными потом поговорим, а Хавр будет боровом до тех пор, пока я не передумаю.

Староста мгновенно превратился в рыжего борова, и продолжил барахтаться в грязной большой луже, которая осталась после дождя.

– Все, представление закончилось!

Марго взмахнула плащом и, рассыпавшись, на яркие синие искры исчезла вместе со своими спутниками.

Все четверо магов оказались возле их дома даже раньше, чем погасли последние искры в деревне.

Они были уже в человеческом облике и трое из них выглядели несколько удивленными.

– Марго, ты чего психуешь? – спросила Мэй. Я вообще-то не собиралась сюда сразу возвращаться.

– Я тоже, – сказал Али.

Сигурд пожал плечами, но ничего сказал.

– Ребят, извините. Я действительно психую, но не из-за этой ерунды в деревне. Я не понимаю, что мы вообще тут делаем. Прошло полгода как мы здесь торчим и занимаемся работой, которую любая мало-мальски умелая ведьма запросто сделает сама. Нас, четырех боевых магов сюда прислали, чтобы мы тут местным самоуправлением занимались?!

– Да уж, как-то скучновато, – согласилась Мэй. Самое интересное, что Вэл на связь не выходит. Закинул нас сюда из третьего тысячелетия новой эры, а зачем неизвестно.

– Ладно, девочки, все нормально. За двести пятьдесят лет могли привыкнуть к его закидонам. Пойдем кальянчик покурим. Я лично для Вас такую сказку Шахерезады сделаю, сразу успокоитесь, мамой клянусь!

– Алик, старый ты наркоман, – улыбнулась Марго. Спасибо, дорогой, но я пойду на озеро поплаваю. Там хорошо.

– Как пожелаешь, звезда моя! Мэй, а ты?

– Я с удовольствием. Сиг, ты с нами?

– Я – пас. Мы с ребятами поохотиться хотели…

– Кровожадный какой волчище! Пойдем, Алик, ничего они не понимают в наших восточных удовольствиях.

Марго улыбнулась, помахала им рукой и пошла к лесному озеру