Выходили они к вечеру погулять, женщины выносили еду и воду несчастным оставшимся дворовым котиками и кошкам, устремлявшимся к ним, словно по незримым часам, к одному и тому же времени. Трёхцветка сидела со своей хозяйкой, иногда била её лапой. Но появлялся добрый и ставший упитанным Рыжик, и все успокаивались – так и сидели на лавочке все вместе, словно старушки у подъезда.
Однажды в осеннюю пору мужик-куркуль, у которого в собачьей будке жил Рыжик, нашёл-таки вкусно кормивших Кота женщин, и недовольно высказал, что не пускает Кота в дом потому, что он не ловит мышей в саду, обгрызает кору яблонь и справляет большую и малую нужду под свежевысаженные, недавно купленные, молодые деревца декоративных туй, очень дорогостоящие. Все доводы о том, что Кота надо кормит, оборудовать ему лежанку для отдыха и сна в тёплом доме, поставить лоток на веранде и отвести специальное место с песком в саду для туалета, да и попросту заботиться о питомце и любить его, не возымели никакого воздействия. Мужик только криво фыркал, и сказал в ответ, что если Кот ещё раз обделает туи, то он его прибьёт. После таких слов обеспокоенные женщины даже несколько раз ходили к его дому, волнуясь за Рыжика – но Котя, завидев своих покровительниц, тутже выбегал им навстречу и тёрся об ноги. В окошке на веранде только мелькали недовольные лица куркуля и его жены – они, всё-таки, испугались общественного резонанса, и Рыжий Кот поэтому был жив и не тронут.
Миновала ещё одна зима, уже стали пробиваться первые весенние ручьи, чаще светило солнце, и небо стало выше и голубее, робко начинали то там. То здесь чирикать маленькие птицы, возвещая о пробуждении природы. Кормилицы вышли погулять. Трёхцветка устроилась на коленях у хозяйки, но как всегда, гладить себя не разрешала. Рыжик сидел рядом со своей кормилицей и её подругой, солнышко искорками играло в его полосато-кремовой рыжей шёрстке, щекотало широкий розовый нос, а в чудесных янтарных глазах, обрамлённых сверху нежными ресницами, отражалось небо. Женщина взяла Кота на руки и ощутила приятную тёплую тяжесть его тельца, и ласково сжала в своей ладони его маленькую мягкую когтистую ладошку, и поцеловала в темя. Он, как всегда, прильнул головой и ласково замурчал. Всю душу Рыжего Кота наполняли счастье и любовь… Вдруг мимо пробежал соседский всегда милый и приветливый коричневый пудель, не преминув приветственно ткнуться в одну из женщин влажным чёрным носом, и радостно помчался по двору дальше к весёлой девочке-хозяйке, тявканьем ответив на лай собак из-за гаражей. И что-то в гармонии мира нарушилось. Рыжий Кот приоткрыл глаза и пристально посмотрел в лицо своей кормилице, словно ища ответы на все вопросы о своей жизни. Потом нехотя слез с её колен, немного посидел на лавочке рядом, глянул на кошечку-трёхцветку, спрыгнул на землю и тихонько потрусил рысцой привычным путём, через дорогу, к частному сектору, к своей будке в саду – решил, что уже пора вздремнуть. Трёхцветка и женщины посмотрели ему вслед и вздохнули. «Домой пошёл», – сказала кормилица Рыжика.
На следующий день они привычно вышли посидеть на своей лавочке, ждали Рыжика, уже и корм приготовили. Как вдруг увидели идущую к ним соседку, её лицо было тревожно и печально. Со слезами на глазах она повела к старой берёзе, говоря, что случилась беда. «Это всё собаки из-за гаражей, уже не первого загубили», – со скорбью в голосе говорила она, вспоминая местных дворовых котов и кошек. Подойдя к дереву, женщины горестно и отрывисто вздохнули и обомлели – под ним лежал трупик Рыжика. С полуоткрытым ротиком, в котором от старости уже не было клыков и торчали только мелкие зубки да язычок, с беспомощно вытянутыми лапами и откинутым хвостом, с поблекшей шерстью и в крови. Все заплакали, потому что очень любили Рыжего Кота и не желали ему такой доли. Но нужно было хотя бы достойно похоронить любимца. Одна из кормилиц, глотая слёзы, принесла из дома небольшую подушку, одеяльце и новую синюю (как любимое Котом весеннее небо) наволочку. Другая принесла маленькую садовую лопатку. Третья держала на руках свою кошку-трёхцветку, уже успевшую подружиться с Рыжиком и теперь горестно и с ужасом взиравшую на всё это расширенными глазами. Показавшая всем место трагедии соседка тоже с трудом сдерживала слёзы. Трёхцветка вдруг спрыгнула с рук хозяйки и медленно подошла к Рыжему Коту на полусогнутых лапах, долго стояла рядом и смотрела на него – прощалась. Потом повернулась и так же медленно, прижимаясь к земле, понуро пошла к своему подъезду. Стоя у окна, они с хозяйкой наблюдали всё дальнейшее. О чувствах кошки можно только догадываться, она скорбила об утрате друга.