Золотой купидон. Остросюжетный детективный роман

– Она у нас под подозрением, но прямых доказательств её вины, как соучастницы ограбления, у нас нет, – сказал Никифор Наумович, откладывая в сторону папку с делом о поставщиках наркотиков.

– Но, может быть, вся эта мистификация с ограблением – заранее продуманный шаг самого директора гостиницы, чтобы усилить рекламу отеля и привлечь к себе новых гостей, – выдвинула неординарную версию сыщица.

– С большими деньгами всегда много проблем. Получается некий клубок или паутина, для раскручивания которого требуется особый опыт и знания криминалистики, – вступил в разговор Перцев, у которого была картотека преступников по их узкой направленности.

– Понятно, что опытный грабитель ждал удобного момента, чтобы открыть без волокиты неприподъёмный сейф. Возмездие ему непременно будет, – очень сдержанно констатировал Никифор Наумович.

– Наверняка вокруг ограбления будет шумиха и нагрянут журналисты, – сказала Алиса, посмотрев укоризненно на Перцева, оторвавшись от чтения.

– Слишком дорогая цена такой необычной рекламы, – забеспокоился Перцев.

– Понимаю ваше рвение. Они как сговорились, – подтвердил Никифор Наумович слова инспектора, придавая своему голосу жёсткость и лаконичность, делая многозначительную паузу, давая Алисе возможность вкратце ознакомиться с тем, что они зафиксировали на бумаге. Сыщица с изумлением вникла в суть документов и поняла, что до дворцового переворота ещё далеко, а пойти пообедать в ресторан отеля надо немедленно, так как никакая работа не может продолжаться до бесконечности долго без питания и отдыха.

Доходил второй час дня, но ни одной маковой росинки не упало на инкрустированный золотом столик, кроме капель от ноябрьского, промозглого дождя.

– Хочу признаться, что персонал отеля абсолютно прав, рассчитывая получить премию от американского миллионера, если тот снизойдёт и объявится у них в одном из номеров со своей свитой, забронировав лучшие апартаменты – гранд супериор или представительский недели на две на три, чтобы принять участие в международном форуме по бизнес проектам. Им есть на что рассчитывать, судя по рассказам нашей главной свидетельницы – Чапмэн. По её словам, она имела обширные связи с различными криминальными авторитетами на Западе, в том числе и с банкиром «золотое зеро». Будто её биография переплетается с такими сильными мира сего, в чьём ведении находятся подвалы с золотым запасом США, – провозгласила сыщица, делая ударение на последнем слове.

– Вот это надо узнать подробнее, – Никифор Наумович предложил Алисе вникнуть в биографию подозреваемой Чапмэн.

– Только надо выяснить, кто на самом деле отец ребёнка, тогда всё встанет на своё законное место, – намеренно уходя от темы, сказала Алиса, чтобы заинтриговать своих коллег.

– Ну, эту загадку нам придётся разгадывать лет двадцать пять, когда видны будут схожие черты лица и деяния последнего отпрыска из династии Чапмэн с кем-то из группы лидеров в политической элите страны. На такой срок мы не можем рассчитывать, – иронично пришёл к выводу Никифор Наумович, мельком взглянув на уставшую Алису, снова погружаясь в чтение лирических излияний официантки и горничной. – Начальство не одобрило бы наши поступки.

– Напротив, – сказал Перцев, улыбаясь, вставая на сторону Алисы. – Эта неразрешимая задача под силу будет любому школьнику будущего, когда золото утратит свою ценность, а главным двигателем прогресса станет энергетический запас страны-производителя высокоточных приборов, то есть Китая. Вероятно, им наплевать на залежи ценных пород металлов и алмазов на Урале, если они разбазаривают свой биологический потенциал.

– Предлагаю пойти в ресторан, пообедать и продолжить дискуссию, чтобы успеть на вечернюю развлекательную программу. Кажется сегодня выступают французские шансонье. Джо Дассен и Миррей Матье в их числе. Нам вряд ли удастся послушать и посмотреть таких именитых артистов в Саратове. Провинция принимает только столичных звёзд, а зарубежные киты шоу бизнеса плавают по мировым сценам. Тем более на завтра у нас забронированы билеты на самолёт, – сказала Алиса с энтузиазмом, напоминая своим коллегам, что дело нужно раскрыть в ближайшие часы. – Нечего лежмя лежать, лежебоки, как часто говаривала моя бабушка, когда будила меня с сестрой в школу.

Они согласились с сыщицей и поспешили в ресторан. Сели за столик, покрытый кипельно белой скатертью. Расторопный официант принёс меню и раздал гостям для ознакомления.

– Хочу напомнить, что директор гостиницы Поливанов согласился внести свои личные денежные средства, чтобы покрыть утраченную валюту из сейфа его кабинета. Он намеревается продать свою квартиру в центре столицы, а сам с семьей временно переехать в дом родителей на Рублёвском шоссе, чтобы находиться там до тех пор пока не найдут грабителей, – посочувствовала Перцев, читая ассортимент меню. – Так он сам заявил с альтруизмом. Ещё добавил, что у него имеется редкая коллекция живописи, которую он собирал на протяжении многих лет. Картины он тоже хочет сбыть за приличные деньги.

– Сразу, в одночасье, это не произойдёт, – сказал Никифор Наумович, заказывая у подоспевшего официанта комплексный обед, выбранный в меню.

– Мне телячью отбивную с гарниром и французский луковый суп. На десерт – компот из абрикосов со сливками и сладкий пирог, – испытывая сильный голод, сказала Алиса. Перцев попросил официанта принести что-то приемлемое для еды на его усмотрение, включая традиционное первое, второе, третье и салат. Официант, приняв заказы, с достоинством удалился.

– Грабеж денег из сейфа напоминает мне цирковой трюк. Все сотрудники, включая швейцара, были на месте, но никто не видел грабителей. Значит у них был обычный вид, или они спрятались за зеркалами, чтобы отвлечь внимание охраны. Такой фокус показывал известный фокусник КИО в нашем цирке. Потом, кажется, у него пропали зеркала. Он заявлял об этом в милицию, писал подробную жалобу на имя генерала МВД, – Алиса вспомнила историю годичной давности, когда великий иллюзионист уехал из города продолжать гастроли, пожелав следователям удачного расследования.

– Однако, насколько я помню, он заказал новые зеркала в стекольной мастерской, чтобы ему прислали их вдогонку, – сказал Перцев степенно.

– Тем не менее, старые зеркала так и не нашли. Кто их украл, до сих пор остается загадкой? – удивился Режимов, наблюдая как официант профессионально раскладывал приборы перед ним и его коллегами.

– Надо срочно выяснить, кто был ассистентом у КИО, – внося миропонимание в обеденную беседу, сказала Алиса. – В этом, думаю, кроется разгадка двух ограблений.

– Свяжись с дирекцией нашего цирка. Пусть они дадут полный список ассистентов иллюзиониста. Наверняка там есть фамилии этих подозреваемых, – подбодрил Алису подполковник. – Тогда оба дела сдвинутся с мёртвой точки.

– Непременно завтра займусь этим, но перед отъездом, хотела ещё раз посетить гражданку Чапмэн в больнице. Она могла быть знакома с грабителями и навести их сюда за хорошее вознаграждение, – благосклонно согласилась Алиса продолжить расследование, расстилая кипельно белую салфетку себе на колени и принимаясь за долгожданную еду.

Вечером супермены в составе инспектора уголовного розыска – Перцева, подполковника – Режимова и частной сыщицы – Алисы Кораблевской после тщательного переодевания, наведения марафета отправились на концерт импозантных французских шансонье. Завораживающая музыка, мерцающее освещение, идеальные костюмы певцов так увлекли коллег по работе в милиции, что все тяготы расследования казалось остались позади. Но судьба уготовила им новое испытание в гуще событий, происходящих в концертном зале, куда билеты они достали с большим трудом, через директора гостиницы «Метрополь» – Поливанова Артемия Серафимовича, ставшего другом всех подлинных полицейских мира, чтобы дело с ограблением не приобрело огласку в печати и на телевидении. Кто-то в зале в порыве экстаза разбил бутылку шампанского. Начались пересуды, хождение. Стали отодвигать стулья и столы. Зрители миролюбиво сгрудились у сцены, чтобы официант мог тут же навести безупречный порядок, не давая повода артистам прекратить выступление.

У Джо Дассена, чья манера поведения на сцене чем-то напоминала легендарного, американского рок певца Элвиса Пресли, после четырёхлетнего, гастрольного турне по Южной Америке и знакомства с творчеством самого популярного в мире испанского певца Хулио Иглесиаса, которого он многократно превзошёл своими летними хитами «La vie se chante, la vie se pleure», «Si tu penses a moi», «Cote banjo, cote violon» и «Le dernier slow» благодаря прекрасному южноамериканскому и итальянскому произношению, полученному от обучения с педагогом Мари-Франс Бриер, случился нервный срыв.

Джо Дассен на концерте в гостинице «Метрополь»

Тем не менее он не подал вида, а продолжал петь свой лучший репертуар из альбома «Люксембургский сад», будто отбояривался от цинизма, клеветы, наветов, измены, не обращая внимание на волнение привлекательной, молодой блондинки – жены певца, принимавшей алкоголь, наркотики и успокоительные лекарства за сценой, навязанные ей кем-то со стороны артистической администрации Москонцерта.

Внезапно эфиромасличный запах распространился в воздухе, когда именитый артист в белом, щеголеватом костюме, значительно возвышаясь на сцене, то стоя, то присаживаясь на стул с электрогитарой, своим мягким баритоном запел известные хиты «Et si tu n’existais pas» и «Salut».

Все присутствующие начали непроизвольно рыдать, вытирая слёзы тем, что попадётся под руку из-за запаха, выпущенного каким-то разнузданным хулиганом из газового баллончика под названием «Черёмуха» для самообороны. Сделали перерыв. Помещение пришлось проветривать. Закрытый концерт продолжался.

Миррей Матье отказалась выходить на сцену. Публика неоднократно стала вызывать её бурными аплодисментами. Наконец француженка с причёской паж, в чёрном, блестящем платье без рукавов появилась. Её хрупкая фигурка вызвала бурю оваций. Картавя и грассируя, она пела шлягеры из репертуара Эдит Пиаф. Но первоклассная шансонье прославила себя подлинным хитом «Mon Credo» композитора Поля Мориа за приличное вознаграждение и всплески единичных хлопков из зала.

Инспектор Перцев, ощущая себя на седьмом небе от наслаждения восприятия до боли знакомых мелодий, увидел зачинщика беспорядка с распылением слезоточивого газа – переодетого в женский костюм симпатичного парня, напоминавшего ему известного террориста, которого немедленно пришлось обезвредить сильным ударом под колено ступнёй ноги, обутой в импортные венгерские ботинки. Режимов, как крупный специалист в области обезвреживания криминальных авторитетов, надел на террориста наручники, посадил рядом с собой за стол, придвинув, принесённый официантом, стул.

Зато сыщице Алисе пришлось долго за сценой выяснять по-французски у Кристин Дельво – второй жены Джо Дассена, кто же из поклонников предложил девушке заняться криминалом, чтобы найти поставщика зелья. Симпатичная особа, не понимая, что же от неё хотят конкретно, лепетала с искрящимися глазами о своей бесконечной любви к пению, повторяла заученные фразы о романтических супружеских отношениях, пасторальной симпатии, возмущаясь своим отсутствием на сцене, не желала прислушаться к словам Алисы. Однако сыщица не выдержала и задала странный вопрос для жены известного шансонье, чьи фотографии не сходили с обложек журналов:

– Кто хотел успокоить тебя ради свидания?

Им оказался, по словам Кристин, популярный по телефильмам комедийный артист театра, кому было скучно без развлечений особого толка – приёма сильнодействующих порошков, стимулирующих ажиотаж и напряжение нервов у окружающих друзей. Она взглядом указала на черноволосого, высокого парня, чью фамилию она не знала, но видела однажды фильм с его участием в эпизоде.

Алиса точно угадала передвижение наркодилера между рядами стульев. В перерыв между песнями она подошла к нему с наручниками и приковала к себе, чтобы тот не смог нечаянно улизнуть в любом направлении. Итак, за столом вместо трёх человек оказалось – пятеро: инспектор уголовного розыска – Перцев, подполковник Режимов, сыщица Кораблевская, покрытый косметикой, переодетый в откровенный, красный, женский костюм и парик – террорист-трансвестит и популярный комический актёр московского театра. Обоих правонарушителей спокойствия отправили в Лефортово отбывать положенный срок до полного перевоспитания.

На это внеплановое мероприятие ушло буквально полчаса, за которое коллеги по работе из провинции проявили свою сноровку и тактическую выучку, как дрессированные, сыскные собаки. Они вели себя беспрецедентно быстро и целенаправленно, по телефону опережая события и возможные дальнейшие инциденты, чтобы случайно не ударить в грязь лицом, получить премию, благодарность генерала, поощрение от руководства Москонцерта и гостиничного бизнеса. Директор гостиницы «Метрополь», благосклонно предоставив следователям прекрасные места ближе к сцене, сам закрыл дверь своего кабинета на ключ с внутренней стороны, уселся за дубовый письменный стол, придвинув роскошное кресло с витыми ножками и с красной, бархатной обивкой поближе, принялся обзванивать всех знакомых и незнакомых из числа сотрудников строительных кооперативов, кто занимался продажей и обменом квартир.

Номера телефонов он находил в многотомном справочнике по Москве и Московской области. Ему вежливо отвечали, брали его координаты на заметку, чтобы в наикратчайшие сроки предложить свои условия по обмену и продаже. В конце разговора Поливанов обязательно благодарил за беспокойство, доказывая тем самым своё превосходство над секретарём или оператором, принявшим звонок.

Так продолжалось до тех пор, пока правая рука, держащая трубку, у Артемия Серафимовича не онемела. Губы его тряслись от ожесточения и злости. Он терпеливо, применяя наиболее галантные выражения вежливости, пытался в двух словах объяснить ситуацию экстренной продажи шикарной собственности – своей недвижимости, на получение которой ушли годы плодотворной работы. Тогда он поменял руки, набирая номера правой рукой, а левую приложил к уху. Сидя в таком положении, он представлял, как стал бы нажимать на курок пистолета, приставив его к виску, если продажа или квартирный обмен с доплатой не состоится. Оружие он хранил в нижнем ящике стола, ключ от которого был всегда с собой, привязан к связке ключей от дома.

«Лишь бы дозвониться», – молился он про себя. «А там дело войдёт в свою колею. Мне не стыдно будет перед родителями, что я не сумел справиться с элементарной проблемой, как продажа собственной квартиры».

Некоторые номера были недоступны из-за позднего времени, но, в основном, он легко дозванивался, так как все строительные кооперативы работали до позднего часа и диспетчер или бригадир всегда присутствовал, сидя также за столом у телефона, выписывая наряды рабочим один за другим. Такие предложения поступали не часто, но были с недоумением восприняты богатыми организациями и подрядчиками, ведущими переговоры прямо непосредственно с покупателями, кто не хотел ждать годы, а немедленно требовал жильё за любую баснословную сумму.

«Что изменится, если меня не будет?» – спрашивал Поливанов себя в порыве отчаяния, глотая таблетку аспирина, запивая водой в перерыве между утомительным занятием, как всегда учил его отец – бывший заместитель директора гостиницы, достигший своим трудом вершин гостиничного бизнеса, честолюбиво мечтавший, чтобы его дети либо стали во главе самого лучшего отеля в столице, либо переехали в жаркие страны и там обосновались, возглавив сеть отелей на ярком примере их дальнего родственника – никогда не впадать в истерику, взвесить в голове все возможные и невозможные выходы из создавшейся ситуации цейтнота.

Ответные звонки последовали не сразу. На следующий день, когда «присмиревшие» следователи, как отметили все служащие отеля «Метрополь», стали собираться в дорогу к себе в провинцию, Поливанов уже знал, с кем он разделит свои заботы. Новый будущий владелец из Грузии даже сначала не поверил своему несказанному счастью, так как он уже не раз предлагал Артемию Серафимовичу решить вопрос за рюмкой коньяка в ресторане «Savva» – выгодный обмен с учётом ремонта европейского качества и мебели.

«Продай мне свою квартиру. Деньги хоть сейчас бери у меня. Буду ждать хоть вечность! Положу все имеющиеся у меня богатства к твоим ногам, дорогой!» – воодушевленно жестикулируя, восклицал ровно год назад немолодой, но полный энтузиазма грузин, приехавший из Тбилиси обменяться опытом работы, давно метивший на жилую, трёх или четырех комнатную квартиру с площадью до двухсот квадратных метров со всеми удобствами в центре столицы самого крупного государства в мире, не надеясь, что шанс представится так быстро.

«Позволь мне решать, где жить, а где умереть, Гиви», – останавливал его Поливанов негодующе, разглядывая буклет с фотографиями пятизвёздочного, с бассейном, центрального отеля столицы Грузии – «Marriott», построенного по тому же самому проекту, что и гостиница «Метрополь», на проспекте Руставели, где Гиви был «управляющим собственником», как он сам себя представил.

«Знаю, что сейчас ты не можешь ответить. Думаешь, я не понимаю. Решай столько, сколько надо. У меня есть время, но учти, живём лишь один раз, поэтому прибедняться не буду. Заплачу за все услуги долларами, а не рублями, самостоятельно, в одночасье, только набери мой номер телефона с кодом Тбилиси и можешь считать, что мы договорились!» – объяснялся южанин без тени скромности.

Поэтому код Тбилиси Поливанов набрал в последнюю очередь в двенадцать часов вечера, когда потерял всякую мимолётную надежду на выгодную сделку со счастливой возможностью получить деньги в течение недели, чтобы заткнуть рот прессе. Все чиновники московских кооперативов и прорабы откровенно отмахивались от Артемия Серафимовича, как от назойливой мухи; отмежёвывались, словно по команде, что в тридцатые годы двадцатого века делали кулаки; трезво отказывались; отпирались, доказывая отсутствие таких «громадных» средств; отклонялись радостными возгласами, называя телефоны своих знакомых журналистов на телевидении, адреса рекламных агентств или риэлторских фирм; мило отнекивались; отбрыкивались, ссылаясь на властные, государственные структуры; отмазывались, предлагая взятку с процентами и долгосрочный кредит; давали от ворот поворот, путаясь в словах, именах, делая глупые, фонетические ошибки; грубили; по-хамски издевались; тактично цыкали, будто сплевывали информацию на пол; заторможено комплексовали; приглашали к себе на работу, сравнивая свои условия труда; уточняли состав семьи; поэтически иронизировали; читали патриотические стихи о Родине; навязывали проститутку, расшифровывая «девушкой по вызову» для облегчения; настаивали стать диссидентом или дантистом, бросить курить, эмигрировать в Италию; анализировали ситуацию; советовали разводить пчёл; заняться культуризмом; изрыгали проклятья, как преданные, посеревшие вдовы после двадцатипятилетней разлуки, встретившие мужа в чужой прихожей или как работники банно-прачечного треста в отсутствии горячей воды. Они жаловались на здоровье; корили и критиковали в лени и плохой видимости объектов; назначали свидание; витиевато хаяли врачей, кассиров, бухгалтеров, президентов самых слаборазвитых государств на юге и севере обоих полушарий; прикидывались больными монахами и тугоухими; припоминали старые долги по заработной плате, только лишь бы им ответили «да» на вопрос об овощных заготовках и удачным наличием рядом рынка, вокзала, школы, транспортной развязки; возмущались плохой грузоперевозкой, пятнами на одежде и внештатными юбилеями коллег и знакомых по подъезду; подозревали в писательской и концертной деятельности, знакомстве с репатриантами; отвешивали комплименты; обвиняли в скромности, вымогательстве; членораздельно намекали на интим и здоровые половые связи; темпераментно грозили отомстить и матерились, отождествляя Поливанова то с Наполеоном, то называя жандармом европейского масштаба и коррупционером, но ласково, по-цыгански зазывали вступить в их титанически созданные сообщества, дабы построить элитное жильё с личными апартаментами и любыми коммунальными удобствами за приличные ссуды в банках.

Они только не хотели расстаться ни с какими своими материальными средствами: деньгами, строительными площадками, цементом, кирпичом, блоками, лестничными маршами, проводами и многим другим без чего не могла обойтись ни одна постройка небоскрёбов или развлекательных центров, не говоря уже об обычных высотных объектах или муниципальных учреждениях.

Когда директор отеля «Метрополь», а он оставался ещё им, всё-таки имел совесть согласиться на встречу со своим другом из Тбилиси на другой день, чтобы окончательно замять случившийся инцидент с ограблением, Алиса Кораблевская, под впечатлением от вчерашнего сногсшибательного концерта зарубежных шансонье и задержания двух матёрых преступников, резво, с вещами – небольшой спортивной сумкой через плечо – ринулась в больницу, где лежала Израилина Чапмэн, договорившись встретиться со своими коллегами в аэропорту за два часа до вылета.

Добираясь до больницы на такси, Алиса восхитилась изменениями, происшедшими в столице: число новостроек выросло в разы, прекрасные скверы, чистота, отсутствие лиц без определённого места жительства, прибранные детские площадки, где резвились малыши с мамами, большое количество вновь насаженных деревьев, кустарников, появление новых, исторических памятников, удлинение веток метрополитена – всё это вселяло надежду в светлое будущее без криминала и несчастных случаев.

– Сколько стоит твой медальон? Я куплю за любую цену, – были первыми словами Израилины, когда в дверях её палаты появилась сыщица, полная амбициозных планов раскрыть дело в течение трёх дней, так как прямые наводки шли в сторону самой роженицы, но она тщетно не хотела признаваться ни в чём подобном.

– Могу только продемонстрировать, но продавать не собираюсь. Хотя при определённых условиях сможем договориться… – Алисе, вопреки всем Святым архангелам в сонме богоматери, хотелось доказать свою правоту, поэтому она опёрлась о стол, достала из пакета фрукты и положила горкой на пустую тарелку четыре яблока и две груши, чтобы у матери не пропало молоко от фантастических мыслей об обогащении.

– Спасибо за угощение, – язвительно произнесла Израилина, наблюдая с кровати за Алисой и, кажется, немного берясь за ум, будто вспоминая, зачем она тут находится. – Какие у тебя условия, признавайся? Я торговаться не люблю. То, что мне нравится, беру за любое нормальное вознаграждение, – самоуверенно ответила красивая, но спесивая и жадная до малейшего грана золота, «покупательница».

Алиса определила по тону голоса, что Израилине стало гораздо лучше, она окрепла, выспалась, стала симпатичнее, привела себя в порядок, излучая самодовольство и гордость за своего ребёнка, который также лежал свёрнутый на кроватке, легко посапывая.

– Чудесный малыш, – отвлеклась сыщица, чувствуя, что за всеми этими событиями с родами что-то кроется, наблюдая за мальчиком, чьё здоровье шло на поправку.

– Не надо уходить от темы, – настаивала пациентка клиники. – Мой муж мне звонил из Америки и пообещал в награду за хорошее поведение выполнить любое моё желание, – врала напропалую Израилина, дабы потянуть время, чтобы любыми способами заинтриговать и без того озадаченную сыщицу. – Поняла, мерзкая тварь? Я же – золотоносная курочка. Могу осчастливить любого человека среднего ума своими необузданными мыслями, роящимися у меня в голове.

– Думаю, после больницы вас обоих направят по прежнему месту жительства. Деньги понадобятся на первое время для вскармливания младенца, поэтому не советую разбрасываться по мелочам, а приберечь на дорогу домой, а то будут проблемы. И вместо собственной квартиры в центре города, ребёнка отправят в детский приёмник, а маму – на работу с предписанием из милиции на три или пять лет, судя по обстоятельствам дела о грабеже директора гостиницы «Метрополь», – Алиса выложила все свои «карты на стол» перед размечтавшейся не на шутку Израилиной, так как сыщица по своим каналам выяснила, позвонив в Управление, где фиксировали всех лиц, покинувших страну, что отцом ребёнка был обычный, заурядный еврей с такой же фамилией, уехавший срочно в Израиль, бросивший на произвол судьбы жену на позднем сроке беременности, кто была по профессии бухгалтером со средним образованием и имела в наличии несколько паспортов на разные фамилии: Касьян, Гельман, Яблонская, Чапмэн, ненароком полученные ей для упрочения связей с американскими бизнесменами, славящимися прозорливостью на биржах всех времён и народов, о чём Алиса узнала, когда звонила в свой родной город в паспортный стол от имени руководства, чтобы уточнить настоящий адрес «золотоносной курочки».

– Ничего говорить не собираюсь, – резко произнесла пациентка, сообразив, что её подло подозревают в тяжёлом криминале.

– Зря. А если как следует подумать? – отозвалась сыщица сердобольно.

– О чём? – удивилась пациентка, расширив глаза до неузнаваемости.

– О своём прошлом. С кем у тебя налажен воровской бизнес? – Алиса не стеснялась в выражениях.

– Буду жаловаться руководству больницы, – тут же отметая от себя всякие подозрения, сказала Израилина с гневом.

– Делай, что хочешь, но будешь отвечать по закону, – констатировала сыщица сурово.

– Ну, так как, крошка, согласна на взаимный обмен? Я обещала мужу, что буду богаче его и приеду к нему вместе с миллионами золотых монет из клада, найденного мною или заработанными где-то, – Израилина стала давить на семейные обстоятельства. – А этот кулон откроет мне путь к сокровищам планетарного масштаба, о чём ты никогда не слышала со своим университетским образованием. Они находятся не буду говорить где, но, по древней еврейской легенде, путь к ним ведёт через тяжкие испытания. Поэтому, получив этот паршивый медальон, мне останется протянуть лишь руку, и я стану владелицей несметного золотого запаса, спрятанного в подземном сейфе. А ключом к этому сейфу является твой дурацкий кулон… Если хочешь, могу взять тебя в долю, но только тогда, когда ты подаришь это украшение мне или моему чудесному сыну на память, – мама с трепетом посмотрела на чадо, чтобы разжалобить, вызывая симпатию у посетительницы.

Однако кощунственная наглость и беспардонность возмутили сыщицу, но она не подала виду, понимая свою роль только как дознавательницы, а не коим образом как дарительницы, продавщицы или спекулянтки, собирающей крохи на чёрный день, вопреки милицейскому надзору.

– Оставляю вас на попечение медицинских сестёр и врачей. Поправляйтесь, а через четыре дня, если не будет осложнений, выпишут и в сопровождении парамедиков отправят домой, – не давая шанса пациентке хоть на минутку подержать золотой медальон в руках, Алиса строго посмотрела на Израилину, не приближаясь к кровати ни на шаг, а оставаясь стоять в ногах у настойчивой пациентки, находящейся в элитных условиях московской клиники.

– Так, что мне делать, чтобы избежать тюремных застенков? – выпалила в ответ Израилина, понимая, что влипла по самую макушку в криминал.

– Израилина Чапмэн проходит у нас главной свидетельницей по делу об ограблении самого дорого и шикарного отеля в Москве, – пояснила сыщица. – Если расскажите, кто спланировал ограбление, то чистосердечное признание облегчит вашу вину.

– Я ничего не знаю об этом и слышу от тебя впервые, – вызывающий голос Израилины приобрел самые высокие полутона, она вскочила с постели в ярком халате из цветного шёлка, выставила левую ногу вперёд, правую руку приложила к талии, а левой приподняла край халата. Казалось она хочет исполнить арию Кармен из одноимённой оперы Бизе. От такой внезапной вспышки гнева её лицо побагровело.

Алиса без детектора лжи поняла, что вся эта интермедия – всего лишь желание запутать ход следствия.

– Хорошо, счастливо оставаться! Ещё увидимся… – как режиссер, который только что закончил репетицию, воскликнула на прощанье сыщица, покидая палату, ставя для себя многоточие в конце предложения.

«Очень удачная шутка – разыграть сцену в больнице, что, кстати, случается довольно часто. Когда вернусь домой, зайду в отдел кадров цирка, посмотрим списки ассистентов фокусника», – настаивала Алиса на своей версии. «А заодно надо проверить родственников директора Поливанова. Очевидно, он специально отстранился от расследования, чтобы свалить всю тяжесть криминала на оперативников, адвоката и спецов». «Спецами» Алиса называла частных сыщиков и себя в том числе. Ей надо было срочно встретиться с женой Поливанова, чтобы узнать, что та думает по поводу ограбления, и есть ли у них крупные долги.

«Возможно это затрагивает строительство дачного коттеджа, оплату медицинских услуг заграницей: в Израиле, США, Италии или Германии, где операции стоят баснословные суммы денег, покупку импортной машины прямо из фирменного автосалона, оплату обучения детей в вузе, финансирование съемки собственного фильма, покупку квартиры, яхты или магазина в любой точке земного шара… Да мало ли что ещё может взбрести в голову, наверняка, изнеженной всеми благами женщине», – развивая новую линию, предположила Алиса, запасаясь терпением, называя шофёру домашний адрес Поливанова, куда она решила по дороге в аэропорт заехать. Благо его квартира находилась в самом центре столице, недалеко от отеля «Метрополь» – на Котельнической набережной, в высотном доме, славящемся своими комфортными апартаментами и бесперебойной работой всех коммунальных служб.

Сыщица порылась в сумке, обнаружила одно зелёное яблоко, которое она специально оставила для себя в случае голода, и надкусила.

«Попытаюсь войти в доверие к приличным людям, чтобы перенять их стиль жизни с собственными поправками. Думаю, что это у меня получится. Тем более надо узнать точнее, сообщил ли Поливанов жене об ограблении. Такая срочная стратегия часто даёт положительные результаты», – рассуждала сыщица, наслаждаясь кисло-сладким вкусом спелого плода.

Расплатившись с таксистом прямо у подъезда нужного дома, девушка грациозно вбежала по лестнице в подъезд. Заметив консьержа, она показала своё удостоверение сотрудницы милиции и доложила о цели своего визита. Тот благосклонно пропустил посетительницу, пожелав «Всего хорошего», но подобострастно добавил:

– Их никого нет дома. Примерно полчаса тому назад Светлана Михайловна Поливанова ушла на работу вместе с мужем. Ну, а дети все разошлись ещё раньше в институт.